Глава 7

На следующее утро, едва разлепив глаза в пышной постели, я долго таращилась на цветочный полог над головой, недоумевая, что за диковинный сон мне снится. Когда память проснулась, я вспомнила, что накануне вечером меня, как мешок с углем, забросили в эту чистенькую девичью спальню.

Убранство этого гнездышка разительно отличалось от других комнат особняка, выдержанных в строгом, холодноватом стиле. Ситцевые чехлы на креслах, обои и бархатные портьеры были украшены цветочным узором. Подушки на кровати такие мягкие, что в них можно было утонуть, как в теплом сугробе. От камина тоже струилось тепло. Собственный камин в комнате – неслыханная роскошь! У стены стоял высокий комод и туалетный столик на изящно выгнутых ножках, а над столиком висело большое зеркало.

В общем, красота такая, что дотронуться страшно. Я с грустью подумала, что теперь придётся ещё пуще следить за собой. Это Коза с Коул-стрит могла болтать все, что ей вздумается, а мисс Фишер, кузина высокородного лорда, должна вести себя, как подобает. Не то ляпну что-нибудь в неудачный момент – и прощай, легенда.

В дверь осторожно постучали. Распахнув ее, я с удивлением увидела на пороге Агату. Мда, вот еще одно свидетельство моего нового положения… Я всего лишь переехала на этаж ниже, а мой социальный статус изменился настолько, что бывшая подруга-горничная должна теперь стучать, прежде чем войти. Мне стало неловко. Надеюсь, этот спектакль ненадолго!

Ловко пристроив поднос с кофейником на хрупкий столик, Агата сказала:

– Милорд распорядился подать завтрак сюда, так как скоро прибудет портниха.

– Зачем? – только и могла спросить я.

– О, мадам, вам понадобится куча всего! – Она принялась загибать пальцы, перечисляя: – Платье для бала, два-три утренних платья, туалеты для прогулок, туфельки, полуботинки, веера…

Стоп-стоп-стоп, зачем всё это?! Я всего лишь прогуляюсь на бал и, возможно, пару раз проедусь в карете! На большее мы не договаривались! Но Агата была настроена так серьёзно, словно ей действительно поручили подготовить к выходу в свет юную дебютантку, вооружив её до зубов всякими дамскими штучками.

– Только, пожалуйста, не говори со мной как с леди! – взмолилась я. – Мне и так не по себе!

– Но ведь я теперь тоже важная особа, – подмигнула подруга. – В один день меня из горничной произвели в камеристки! Не волнуйтесь, мадам, я прекрасно умею укладывать волосы, сплетничать и выводить пятна от любых напитков, которые вы на себя непременно опрокинете.

От её шутливого тона мы обе расхохотались, но мне все равно было страшно. Помилуй бог, во что я ввязалась?

Портниха появилась точно вовремя. Её сопровождала помощница, которую я не сразу разглядела за грудой свертков. Мисс Нидли оказалась сухонькой, востроносой особой с весьма решительным нравом и бесцеремонными манерами. Скептически оглядев мое мещанское платье, она проводила меня за ширму и приказала снять «эту серость», а затем, повертев меня в разные стороны жесткими, как вешалки, руками, быстро обмерила лентой с ног до головы. Её пальцы так и мелькали.

Засмотревшись на работу портнихи, я пропустила появление Фонтероя, и вдруг увидела его отражение в зеркале. Эффект был такой, как если бы он плеснул в меня драконьим огнем.

– Не входите сюда! – Метнувшись за ширму, я схватила отрез ткани, пытаясь завернуться в него до ушей. Щеки предательски вспыхнули. Да как он может! Я стою тут в одной рубашке и корсете, а он!

– Я не собираюсь покушаться на вашу добродетель, мисс Энни, не бойтесь, – послышался насмешливый голос. Затем Фонтерой как ни в чем не бывало обратился к мисс Нидли:

– Не слушайте, если она начнет бормотать что-то о темно-синем атласе или сереньком шелке! Моя воспитанница должна блистать. Она будет чудесно выглядеть в красном. Или в изумрудно-зеленом.

Последние его слова донеслись уже из коридора.

– В красном! – Вернувшись за ширму, мисс Нидли снисходительно подняла глаза к потолку. – Джентльмены ничего не понимают в дамских туалетах, даже если оплачивают их. Юной девушке не к лицу яркие цвета. Она должна носить белый, розовый и голубой.

Портниха подмигнула, и я неуверенно улыбнулась в ответ. У меня забрезжила слабая надежда, что мы с мисс Нидли отлично поладим.

* * *

Примерка и обсуждение туалетов заняли больше двух часов. Два часа! Да за это время при должной сноровке можно вынести половину тряпичной лавки!

Мне действительно пришлось заказать массу вещей. Много, очень много всего! Платье для завтраков, для обедов, для прогулок и для танцев, два пеньюара… Если верить мисс Нидли, знатные леди в течение дня только и делали, что переодевались. Она была явно шокирована тем, что я не знала таких элементарных вещей. Чтобы не вызвать подозрений, мне пришлось со всем соглашаться, но теперь было стыдно, что я ввела Фонтероя в такие расходы. Надеюсь, наша затея его не разорит?

Наверное, следовало его поблагодарить. Если, конечно, удастся его найти. В этомогромном особняке я чувствовала себя, как в лесу. Никогда точно не знаешь, где находятся остальные жильцы, и есть ли кто-нибудь дома вообще!

Граф отыскался в библиотеке. На мое косноязычное «спасибо» он только рассеянно кивнул и попросил:

– Будьте добры, Энни, сходите к Амброзиусу. Он хотел что-то вам рассказать.

– Хорошо, – ответила я. Но Фонтерой, уткнувшись в книгу, уже потерял ко мне интерес.

* * *

Мистер Амброзиус занимал на втором этаже самую дальнюю комнату, неподалёку от черной лестницы. Агата и миссис Бонс, поднимаясь, старались миновать этот пролет как можно быстрее, осеняя себя крестным знаком.

– Против самого Амброзиуса я ничего не скажу, – жаловалась повариха, когда мы с Агатой навещали ее на кухне. – Приятный господин и настоящий жентмун, что и говорить! Но его чародейство у меня уже вот где сидит! – Она резко провела по шее своей маленькой ладошкой, измазанной в муке. – Ночами заснуть не могу, все молоко извела, чтобы этих… с Той Стороны отвадить! Так и лезут, так и лезут на кухню! То приправы мне все перепутают, то тесто сглазят!

Наша повариха была родом из Кэмбри и, как все северяне, относилась к волшебному народцу с большим почтением. Смуглая, пышная и невысокая, она ловко кружилась по кухне и сама была похожа на румяную плюшку, только что из печки.

– Нет, эти яблоки мне нужны для теста, – сказала она, выхватив у меня миску, в которую я собиралась пересыпать мелко нарезанные дольки. В другой тарелке Агата перебирала изюм. На кухне миссис Бонс распоряжалась нами, как королева – своими верными подданными.

– Я сегодня подам жареную куропатку с грибами и фасолью, печеночный паштет, артишоки в соусе на закуску и мое фирменное печенье: песочное тесто, начиненное изюмом, миндалем и яблоками, да чуток апельсиновой цедры, да капелька коньяку! И пусть только попробует кто-нибудь из этих мелких пакостников подойти к нему хотя бы на шаг!

Мы с Агатой внимали ей, затаив дыхание.

В отличие от слуг, я наоборот подолгу застревала на площадке перед комнатой Амброзиуса. Из таинственной обители волшебника временами раздавались странные звуки: то шипение, то какое-то заунывное пение, то приглушенные ругательства. Так и тянуло заглянуть туда хоть одним глазком! А теперь, с одобрения самого хозяина, у меня появился законный повод удовлетворить любопытство.

Постучав в заветную дверь, я прислушалась и, не дождавшись ответа, решительно её распахнула. Вдруг послышался резкий хлопок. Что-то вспыхнуло, по глазам полоснул яркий свет. Меня спасла быстрая реакция. Я пригнулась – и железная крышка просвистела над моей головой, а потом вонзилась в стену на целый дюйм.

Переведя дух, я подумала, что, возможно, Фонтерой послал меня сюда в надежде навсегда избавиться от докучливой гостьи.

– Я понял! Понял, в чем была моя ошибка! – воскликнул сияющий волшебник, высунув голову из-под стола.

– Не бережёте вы себя, господин Амброзиус, – укорила я его.

На столе стояло множество пузырьков и склянок с разнообразными декоктами. Я опознала грибную плесень в мисочке, пучок мышиных хвостов и горку навоза. В других ёмкостях что-то подозрительно бурлило, испуская шипение. Старинные флаконы из мутного хрусталя теснились здесь вперемешку с простыми пузырьками темного стекла, снабженными бумажными этикетками. Названия были все незнакомые. Рядом валялись коробки из необычной глянцевой бумаги с загадочными надписями. В общем, стол Амброзиуса представлял собой очень необычное зрелище и к тому же вонял, как Тесса после разлива.

– Что такое «циталопрам»? – прочитала я на одной из коробок.

– Ничего не трогай! – поспешно сказал волшебник.

– Кажется, я поняла. Вы хотите приготовить зелье, чтобы избавить лорда Кеннета от драконьего облика?

– Да! – воскликнул Амброзиус, пригладив взъерошенные седые волосы. – Клянусь пером феникса, я найду лекарство, подавляющее драконью сущность и не вызывающее побочных эффектов вроде галлюцинаций, гипертермии и бредовых расстройств!

– Я бы с радостью вам помогла, – искренне сказала я, так как чувство вины все еще саднило у меня в груди. – Если вам вдруг понадобится кровь девственницы или, к примеру, прядь волос – только скажите!

Мистер Амброзиус прищурился, глядя на меня с новым интересом, как шеф-повар на редкую дичь.

– Интересно… И как далеко ты готова зайти?

– Что значит «как далеко»? – осторожно спросила я.

Любой человек знает, что с волшебниками нужно держать ухо востро. Иначе оглянуться не успеешь, как пообещаешь отдать ему в услужение своего будущего седьмого сына или вручишь собственную душу. На всякий случай я поспешила сменить тему:

– Вообще-то я пришла по другому поводу. Лорд Кеннет сказал, что вы хотели дать мне несколько уроков. Вроде того, как красиво есть рыбу в гостях и все такое.

– Ах, да! Совсем забыл! – Волшебник хлопнул себя по лбу, нечаянно смахнув на пол несколько пузырьков. Я ловко нырнула под стол, однако, на удивление, в этот раз ничего не взорвалось.

Когда я снова отважилась выползти на свет божий, в центре стола лежала здоровенная книжища в изъеденном коричневом переплете. Рисунок на обложке почти стерся. Амброзиус стоял рядом, очень довольный собой.

– Я нашел для тебя уникальный экземпляр. Это полный список наставлений для юных благородных дам. Им пользовалась сама королева Элеонора!

Передав книгу, он опустил тонкую, почти невесомую руку мне на плечо и дружески его сжал:

– Ступай, дитя мое, грызи кирпич науки.

– Вижу, кто-то уже пытался, – пошутила я, намекая на потрёпанный переплёт. Не знаю, как насчет светских манер, но зубки у королевы Как-её-там были отличные.

Книгу я взяла, чтобы не обидеть волшебника, однако про себя сомневалась в её полезности. Судя по виду, этот талмуд был написан пятьсот лет назад! Нет, я понимаю, что в светском обществе чтут традиции, но не настолько же! Полагаю, уроки Ушлого Гарри послужат мне лучшим путеводителем на пути к gentility, чем все труды мистера Амброзиуса.