Глава 6

Звонил Макс Дорохов, ее закадычный друг с детских лет. Они с Диной и их общей подругой Верой Кантер дружили с самых ранних, еще дошкольных, лет. Играли на одной детской площадке, где Максу иногда приходилось вставать на защиту девчонок от менее благородно настроенных ребят. Вместе ходили в школу, где однажды втроем отбились от мальчишек из старших классов – претензии нападавших относились к Максу, но девчонки друга не бросили, неожиданно напали на обидчиков сзади и разукрасили их лица глубокими царапинами, как дикие кошки.

С тех пор троица превратилась в настоящую команду, а звать их стали «три мушкетера». Так же как герои Дюма, друзья стояли друг за друга горой и с удовольствием проводили вместе все свободное время. Сравнение с известными героями им льстило, и они часто играли в персонажей любимой книги. Макс в этих играх всегда был Арамисом, Дина – Атосом, а Вера – Портосом. С годами прозвище из детских игр так и пристало к Максу, уж очень он порою походил на противоречивого и скрытного мушкетера из книжки. До сих пор, говоря о нем, подруги называли его иногда Арамисом.

Дружбе не мешало даже наметившееся скоро различие в материальном положении их семей. В начале девяностых отец Веры открыл собственную строительную компанию, и дела у него сразу пошли хорошо. Вскоре свой бизнес появился и у родителей Макса. Успешные, но занятые, они давали своим детям все, что можно было купить за деньги: красивую одежду, дорогие игрушки и интересные развлечения. Отдыхать они ездили то на Кипр, то в Таиланд, то в Италию. Отец Дины тогда еще не мог позволить себе такие расходы, а ее мать, сотрудница музея, была способна обеспечить дочь только духовной пищей. Однако друзья как будто ничего не замечали. В их отношениях сквозило какое-то удивительное бескорыстие, и потому новые игрушки кочевали из детской Макса через Веру к Дине и обратно. Новый музыкальный плеер Веры мог неделями обитать у Дины, а альбом с шедеврами Лувра, привезенный ее матерью из командировки, – у Макса.

Друзья с тем же интересом слушали рассказы Дины о летнем путешествии в Крым, с каким она – об их поездках на острова Индийского океана. Им было всегда хорошо друг с другом – они могли всей компанией завалиться в хлебосольный дом Кантеров, где мать Веры кормила их вкусными обедами с пирожками, пойти в Музей изобразительных искусств на привозную выставку или поехать на шашлыки.

В подростковом возрасте девчонки были тайно влюблены в Макса, пока это чувство как-то само собой не улетучилось. В юности, на первых курсах института, случился рецидив, и у Макса с Диной был бешеный роман, который по прошествии двух лет тихо и бесследно погас. Романтические отношения закончились, но дружить эти трое продолжали, как и раньше.

После окончания института Вера, Дина и Макс жили в разных странах, работали в разных областях, редко встречались, но никогда не теряли друг друга из вида. Посторонние не понимали, почему такие непохожие люди со столь разными интересами по-прежнему испытывают друг к другу дружеские чувства и готовы по первому зову примчаться на помощь. А дело было просто в том, что с годами они стали практически родными. Ведь родственников мы любим не за что-то определенное, не за то, что они интересны или полезны, а потому, что они у нас просто есть. Мы ничего не решаем, в нас говорит инстинкт и голос крови. Вот и этот союз трех мушкетеров продолжал существовать уже третий десяток лет, замешанный на дружеской привязанности, братско-сестринской любви, воспоминаниях детства и душевной близости.

Звонок от Максима Дорохова, балбеса двадцати восьми лет, оказался сейчас некстати, но Дина сняла трубку.

– Привет, красавица! – бодро начал Макс, услышав ее голос. – А не тебя ли я сейчас видел в аэропорту Франкфурта на славной реке Майне?

– Ты что, тоже здесь? Как тебя сюда занесло? – изумилась Дина.

– Слава богу, зрение меня не обмануло, – ответил Макс, облегченно вздохнув. – А то уж я подумал, что все, допился, глюки начались.

– Что ты тут делаешь, я тебя спрашиваю?

– Ничего особенного, отправил свою бывшую девушку обратно в Москву. А теперь вот думаю, где бы мне хорошенько напиться, чтобы достойно оплакать несчастную личную жизнь. Не везет мне, Динка, в любви ка-та-стро-фически. Она опять оказалась не та.

– Почему же ты не окликнул меня в аэропорту? Там бы и поболтали. А то я уже почти уехала.

– Ты что! Я с таким трудом ее спровадил! Так долго уговаривал, что ей пора проведать старушку-мать. Если б она увидела, как я кидаюсь в объятия к прекрасной незнакомке, к тебе то есть, вместо того чтобы оплакивать разлуку с ней, – она бы ни за что не села в самолет!

– А прямо сказать, что она получила отставку, ты не мог?

– Нет, Динка, не мог. Я слабый человек, я не умею сражаться с женскими слезами. Истерики – не для меня, а такие объяснения обычно к ним и приводят.

– Сволочь ты, Дорохов, пудришь мозги несчастным девушкам.

– Ну, девушки мои в большинстве своем тоже не ангелы. Так что я просто уравниваю счет. Вот как только найду себе ангела, женюсь, честное слово, сразу женюсь. Слушай, – внезапно сменил он тему разговора, – я хочу тебя видеть. Я хочу с тобой ужинать, болтать, танцевать, пить и гулять до утра. Ты в город? В каком отеле остановишься?

– Нет, Максик, я во Франкфурте проездом. Сижу в машине под парами и собираюсь ехать дальше.

– Куда?

Рассказывать Максу о цели своего путешествия Дине не хотелось. Они были друзьями с детства, и во всем, что касалось ее личных дел, она полностью ему доверяла. Но сейчас она везла чужую тайну. Бизнесу Остафьева угрожали, и источник его проблем пока оставался загадкой. Мало ли какие деловые интересы были у Макса и его отца.

Дина замялась и, не зная, что ответить, предложила перекусить поблизости от аэропорта. Она понимала, что во время разговора, конечно же, вновь всплывет вопрос о цели ее путешествия, но за это время она успеет придумать правдоподобную версию. Кроме того, она ужасно соскучилась по Максу, ведь они не виделись уже несколько месяцев.

– Ты помнишь Цеппелинхайм, городок на трассе по дороге в Швейцарию? – спросила Дина. – Мы останавливались там лет сто назад, когда летели через Франкфурт на Ямайку. Давай встретимся там минут через пятнадцать, идет?

– В ресторане рядом с нашей гостиницей? Где подавали такой аппетитный штрудель?

Макс был гурманом и обжорой, он прекрасно готовил сам и ценил этот талант в других. Самой яркой приметой на местности для него всегда оказывалась какая-нибудь едальня: ресторан, кафе или просто забегаловка, где, по его воспоминаниям, подавали что-нибудь вкусное. Небольшой городок Цеппелинхайм, расположенный рядом с аэропортом Франкфурта, запомнился ему яблочным пирогом. Дина улыбнулась: годы идут, а люди не меняются.

Она вырулила с территории аэропорта, но вместо того, чтобы свернуть на шоссе А3, ведущее к границе с Люксембургом, поехала в противоположную сторону, на дорогу А5, к южной границе со Швейцарией. «Ладно, часик поболтаю с Максом, а заодно и поужинаю, – рассуждала про себя Дина. – А в гостинице, как приеду, сразу лягу в постель. Надо же мне наконец выспаться!»

По дороге она думала о Максе. Ее друг всегда был полон противоречий. Он никогда не имел четких устремлений, он не мог и не хотел принимать определенных решений, все у него делалось плавно и исподволь. Его можно было бы назвать бесхребетным человеком, если б иногда он не проявлял характер, так безапелляционно настаивая на своем решении, что окружающие только диву давались: откуда что берется! Так, в свое время он заявил отцу, что не будет работать в его бизнесе, и властный, привыкший все и всегда решать за других отец не смог ничего добиться.

В этом был весь Макс. Мягкий, но временами непреклонный, открытый, но непонятный, доступный, на расстоянии вытянутой руки, а не поймать. Не человек – сплошной сюрприз.

Лет пять назад совершенно неожиданно для окружающих он увлекся автогонками. Никто не видел, чтобы он прилагал какие-то особенные усилия в этом занятии. Тренировался, как казалось, не слишком напрягаясь, гонял для удовольствия с другими, такими же ненормальными, как он сам. И постепенно становился одним из лучших спортсменов в своем классе.

Размышляя об этом парадоксе, Дина не заметила, как преодолела несколько километров и подъехала к Цеппелинхайму. Свернув с автобана на локальную дорогу, она въехала в город и нашла нужное заведение. Макса еще не было, и она заняла столик возле окна.

Через несколько минут ее друг появился на пороге и, радостно улыбаясь, направился к ней. Пока он шел по обеденному залу, некоторые посетительницы, оторвавшись от своих спутников, бросали в его сторону плотоядные взгляды. Он был невероятно хорош: высокий и подтянутый, смуглый, с яркими восточными чертами лица, доставшимися ему в наследство от татарской красавицы-мамы.

Дина тоже любовалась другом и в который уже раз удивлялась, как тому удавалось сохранять фигуру при такой неумеренности в еде. Все исчезало в нем, как в бездонной бочке, не оставляя и следа. «И зачем такая бесценная способность мужику, – думала она. – Никаких тебе диет, разгрузочных дней и прочих страданий, которым приходится подвергать себя девушкам, чтобы поддерживать форму. А этот крендель ест за троих, и ничего ему не делается».

– Как здорово, Динка, что я тебя встретил! – пробасил тем временем Макс. – Теперь мы сможем напиться вместе, и повод у нас будет радостный. Наговоримся вдоволь, нагуляемся.

– Много пить вредно. А мы с тобой к тому же за рулем.

– Так поставим машины на стоянку, делов-то.

Подошел официант, и друзья сделали заказ. Макс, как и ожидала Дина, попросил принести чуть не половину меню, включая десерт.

– Как ты тут очутился? – спросила Дина, пытаясь сменить тему.

– Да говорю же: подругу провожал.

– Это я поняла. А вообще в Германии, во Франкфурте?

– Долго, что ли? У меня сейчас перерыв в тренировках, и мы с моей экс решили немного покататься по Австрии. Проведя с ней неделю один на один, я окончательно понял, что нам пора расставаться. Чтобы все обошлось без скандала, я уговорил ее слетать в Москву, проведать папу с мамой. И когда моя строптивая красотка наконец согласилась, оказалось, что ближайший рейс летит отсюда. Мы взяли ноги в руки и рванули во Франкфурт.

Свое мнение о манере Макса расставаться с девушками Дина уже высказала и решила не повторяться. Горбатого могила исправит. Она спросила Макса про тренировки, про родителей, и тот нехотя ответил, что все по-старому. Видно, эта тема не особенно его интересовала, поскольку, отмахнувшись от ее расспросов, он неожиданно поинтересовался:

– Ты тут одна или с охраной? Я видел каких-то странных типов возле твоей машины. Это ведь твой одинокий «Купер» стоит на обочине?

– Да, мой. Синий? Какие подозрительные типы? И нет у меня никакой охраны! – Дина собралась встать, чтобы пойти проверить машину, но передумала.

– Те же, что шли за тобой в аэропорту. Я еще удивился. Мужа своего ты давно бортанула, а больше тебе взять таких молодцов вроде негде.

– Шли за мной в аэропорту?! – воскликнула Дина. – А раньше ты не мог сказать? Я одна, мне черт знает сколько ехать, а за мной ходят какие-то типы! Как они выглядят?

– С виду ничего особенного. Плотные такие, атлеты. Я бы и не заметил их, если бы они так пристально на тебя не смотрели. Прямо сверлили тебя взглядами. Вот я и заинтересовался. Только дальше понаблюдать не смог, барышня моя опять начала ныть.

– Значит, они знают, что я взяла машину и где я теперь нахожусь.

– Значит так. А кто это? Ты что так перепугалась? – Макс внимательно посмотрел на Дину. – Тоже мне объект для слежки! Ты же, кажется, в необузданном стремлении к независимости от миллиардов мужа пошла работать обычным секретарем? Дина Кострова – секретарь приемной! Обхохочешься!

– Спасибо, конечно, за высокую оценку, но я сама зарабатываю свои копеечки, никому не должна, ни от кого не завишу и очень этим дорожу, – огрызнулась Дина, но тут же вспомнила о своей проблеме и нахмурилась.

– Если так, то я не понимаю, что это за люди, – ответил, посерьезнев, Макс. – Во что ты вляпалась, Кострова?

Но Дина не услышала вопроса. Задумавшись, он глотала остатки ужина, не замечая ни вкуса, ни запаха. Она сразу вспомнила о вчерашнем рассказе Антона Александровича. Видно, несмотря на все предосторожности, враги Остафьева узнали о цели ее путешествия, и теперь она не только не сможет выполнить просьбу шефа, но и самой ей грозит серьезная опасность. Даже если половина из того, что рассказал ей директор, была правдой, она ни за что не хотела бы повстречаться с этими атлетами лицом к лицу. А это значит, что Макса ей послал сам Бог. Пока было непонятно как, но он поможет ей удрать от этих страшных людей. Думая, как лучше попросить его, не посвящая во все детали их с Остафьевым плана, Дина сказала:

– Макс, мне нужна твоя помощь.

– Это я уже понял, – ухмыльнулся приятель, отправляя в рот огромный ломоть пирога. Все время, пока Дина сидела в раздумье, Макс, не останавливаясь, как вечный двигатель, уплетал кусок за куском.

– Я… меня… ну, в общем, меня попросили съездить в Люксембург по одному делу. Не спрашивай подробностей, надо – и все. Там в Москве у человека назревают большие проблемы, за ним следят, и он попросил слетать меня. Обо мне никто ничего не знал. Они никак не могли догадаться о моей поездке, но все равно как-то пронюхали.

«Интересно, как?» – подумала Дина. Остафьев правильно сказал, она седьмая спица в колеснице. Заболела и не вышла на работу. Ну и что? Билет и машину она бронировала сама, оплачивала тоже своей собственной банковской картой. Если бы оплата шла с карточки шефа или со счетов «Бионик Фуд», операции по которым могли контролировать рейдеры, было бы понятно, откуда взялась слежка. Но реквизиты ее карты никто не знал!

Их встречи в ресторане? Ну так что? Они с Остафьевым приходили и уходили порознь, в разное время, говорили в отдельном кабинете, так что увидеть их вместе никто не мог.

По телефону Антон Александрович звонил Дине дважды: первый раз – утром, второй – когда она прилетела во Франкфурт, и за ней уже шли атлеты. Но это был новый, только что купленный номер, не известный никому, кроме Дины.

Если о ее участии в плане Остафьева стало известно его врагам, то и телефон, и платежи по банковским картам Дины, скорее всего, они уже отслеживают. Хорошо еще, что выбором гостиницы она решила заняться на месте и потому не стала бронировать номер. Ведь для этого тоже понадобилась бы кредитка. Так что ее преследователи не знали, куда именно она сейчас направлялась. В какой-то город в Германии, может быть, в Швейцарию или любую другую страну поблизости. Если бы она смогла запутать следы и добраться до места окольными путями… Н-да, приятная прогулка в предрождественскую Европу превращалась в довольно опасное предприятие.

– Короче, Склифосовский, что делать-то надо? – спросил доевший последний кусок Макс. Ему уже порядком надоело ждать, пока шестеренки в Дининой голове повернутся и она примет решение.

– Если короче, то надо сделать так, чтобы они решили, будто я еду не в Люксембург, а совсем в другую сторону. По дороге нам нужно будет от них удрать и незаметно попасть в Люксембург. Главное – оказаться там завтра утром, а дальше мы можем делать что угодно. До конца недели у меня масса свободного времени, могу составить тебе компанию в любой авантюре на континенте.

– О! Даже так? Эта перспектива мне нравится. То есть надо спрятаться, но так, чтобы наши навязчивые приятели стали искать тебя, например, в Швейцарии? Проще простого. Поехали в Швейцарию.

– Дорохов, ты дурак? – спросила Дина как в школе, удивляясь тугодумию обычно сообразительного друга.

– Сама дура, – в тон ей ответил Макс. – Чего непонятного-то? Мы направимся по шоссе в сторону швейцарской границы, оторвемся от них, свернем с автобана на локальную дорогу и огородами поедем в твой Люксембург, – объяснил друг и, не давая ей опомниться, спросил: – На какой машине поедем?

– Лучше давай на моей.

– Как хочешь, только эти ребята не зря крутились рядом. У них было время поставить на машину маячок слежения.

– Точно! Черт! Что же делать?

– В этом городе полно автопрокатных агентств. Найди свое и попроси заменить машину. Скажи, что… Не знаю. Спидометр барахлит. Нет, лучше, что не нравится цвет обивки.

– Очень смешно, – заметила Дина, не желая поддерживать веселый тон Макса, и продолжила: – Хорошо, я поменяю машину, потом подберу тебя в переулке рядом с гостиницей. А что дальше?

– Не-е, не просто подберешь, а посадишь меня за руль. Если нам предстоят гонки, я хочу вести машину сам. Мы же не знаем уровень подготовки твоих тайных поклонников.

– Не называй их моими! Они вообще-то не мои, а твои, это ты их заметил. Господи, Макс, какое счастье, что ты обратил на них внимание! Мне даже страшно представить, что было бы, если б я обнаружила их потом, когда стало бы уже поздно.

– Я пошел расплачиваться – и на выход, – сказал Макс, не обращая внимания на ее последние восклицания. – Переставлю машину на стоянку и буду ждать тебя возле гостиницы. А ты давай, действуй.

– Угу, – тускло ответила Дина, ощущая, что Макс сейчас уйдет и она останется один на один со своими преследователями.

– Ладно, Кострова, не дрейфь. Я с тобой. Если что, звони, а лучше не звони, а скорее приезжай и забирай меня.

Макс ушел, и еще минут пять она допивала чай, вжавшись в спинку стула и надеясь, что с улицы сквозь окно ее не видно.

Выйдя из ресторана, Дина не заметила никаких подозрительных людей и почти успокоилась. Максу, наверное, показалось. Но когда она завела машину, включила фары и быстро отъехала от обочины, в зеркале она увидела серый «Мерседес», который поспешно последовал за ней.

Черт! Не показалось!