– Ты вырос в том городе? – переспросила я, не веря своим ушам. То, что у того чокнутого вообще когда-то было детство, родители, и юность… это сложно было представить.

– Бэйр ничего не говорила о вас – Люська удивленно округлила глаза. – Я думала, они путешествовали только втроем.

– Им хватает наглости такое заявлять, – фыркнул колдун.

– Наглости? – Леопольд изогнул изящную серую бровь и недовольно посмотрел на Люциуса. Под взглядом оборотня колдун стушевался: он еще помнил те кастрюли.

– К черту это все, я хочу добавки, не отвлекайте меня, – царственно отмахнувшись от Линды, Люциус встал и, величественно заправив халат, пошел накладывать себе еще мяса.

– Оставь два куска Арланду, а не то он тебя прибьет: он обожает мясо в клюквенном соусе, – замети Лео.

Люциус, к моему облегчению, заткнулся на целый вечер. Постепенно Лео и Линда продолжили свой прежний разговор об образовании и его необходимости. Оборотень утверждал, что по-настоящему тянущимся к знаниям учителя не нужны, так что академии и университеты – совершенно бесполезные предприятия, Люська же восхваляла прекрасную студенческую жизнь и настаивала на то, что академии необходимы.

Я посидела немного с ними, а потом взяла Люциуса под локоток и отвела в свою комнату спать, заранее объяснив, что он может делать, а чего нет. Когда колдун торжественно поклялся не портить мои вещи и не будить всех рано утром, я смогла с более-менее спокойной душой отправиться в комнату Арланда.

Сказался день напряженной работы: уснула я очень быстро, так и не дождавшись инквизитора.

Проснувшись поздно утром, я прислушалась к грохоту, доносившемуся из умывальной. Видимо, этот шум меня и разбудил.

Когда я вошла внутрь, увидела, что Арланд, еще не сменивший свою ночную экипировку на дневную, безуспешно пытается расставить обратно на полку все свалившиеся с нее банки-склянки-бутылки, которые вместе со мной перекочевали к нему в умывальную.

– Слонишь с утра пораньше? – зевнула я, опершись плечом на дверной косяк.

– Слоню… – хмыкнул в ответ Арланд. – Запутался ногами в твоем полотенце, которое ты кинула на полу, стал падать, схватился за полку… вот, – он указал на раскатившиеся по полу бутылки. К счастью, ни одна из них не разбилась.

– Я не заметила, как ты вчера пришел, – я зевнула еще раз и стала помогать ему собирать упавшие склянки. – Поздно вернулся?

– Нет, не очень. Лео и твоя подруга еще сидели на кухне, сказали, что ты спать пошла всего час назад… я наделся поговорить с тобой, но ты уже уснула.

– Я вчера так замучалась с этим талисманом… просто кошмар какой-то! На практике все оказалось гораздо тяжелее, чем я ожидала, – пожаловалась я, сонно потирая лицо.

– Но ты ведь справишься? – спросил Арланд, тем не менее не сомневаясь в ответе. Он подошел к раковине и стал умываться.

– Да, я знаю, что и как делать, просто эти вычисления убивают меня, – горько вздохнув, я уселась на тумбочку возле раковины и схватила зубную щетку. – Что-нибудь напутаю, не тот угол возьму, вектор не рассчитаю, и мой талисман будет высасывать душу, а не защищать ее… Это все не так просто, – я замолчала, засунув в рот щетку, опущенную перед этим в зубной порошок.

– Может, сходим сегодня вместе на рынок? – предложил Арланд, мастерски выбривая лицо остро заточенным кинжалом. – Сегодня ведь праздник встречи Нового года. Я слышал, в Трехполье в честь такого события проводится фестиваль, люди до утра гуляют по улицам города, на главной площади устраивается ярмарка с соревнованиями и конкурсами, дети ходят разряженными толпами по домам, поют песни и получают за это сладости, – он замолчал, смывая пену с лица и шумно фыркая. – Надо бы закупиться всем необходимым, Лео наверняка захочет приготовить что-нибудь особенное… к тому же я хочу сделать тебе какой-нибудь подарок на праздник, ты выберешь, что тебе хочется.

– Хочешь сделать мне подарок? – я удивилась. Хотя Арланд никогда не отличался скупостью и всегда покупал для меня самое лучшее, стоило мне только заикнуться о чем-то, я никак не могла привыкнуть к такому вниманию.

– Да, ты заслужила, – ответил инквизитор, вытершись полотенцем. – Вчера мне выдали месячную плату в Ордене… она оказалась куда больше, чем я ожидал, – гордо сказал он.

– Сколько же? – Арланду определенно хотелось похвастаться, и я решила дать ему эту возможность.

– Поскольку я усердно работаю без выходных, занимаюсь изгнанием, расследованиями и помогаю в суде… в общем, мою работу оценила в две тысячи золотых! – довольно рассказал Арланд.

– Ничерта себе! – присвистнула я. – Твоя первая плата и такая огромная… Но мы оба знаем, что ты того стоишь! Конечно, город не хочет терять такое сокровище, как ты, – улыбнувшись, я крепко обняла светящегося от счастья инквизитора. – Где они еще смогут найти такого?

– Представляешь как?… – продолжил удивляться Арланд, обнимая в ответ. – Я думал, что мне время от времени придется брать денег у семьи, а вышло, что я им еще и помогаю! Половину заработка я уже перевел Сеймурам, а остального нам вполне хватит на то, чтобы ни в чем себе не отказывать.

– Ты молодец, им наверняка сейчас не просто, после ослабления Хранителя и при таких обстоятельствах… Они пока не писали, да? Ты ведь отправил им наш адрес?

– Отправил, но я ведь на другом конце материка, – напомнил Арланд. – Уверен, они сразу ответят, когда получат мое письмо.

– Сколько месяцев прошло?… – я посчитала в уме. – Кажется, ты станешь дядей через месяц-другой! Вдруг письмо дойдет как раз к этому сроку и в ответе нам и про твоего племянника напишут!? – восторженно воскликнула я.

– Ты так радуешься, как будто это у тебя племянник будет… – усмехнулся инквизитор.

– Ну… Меня очень многое связывает с твоей семьей, это ведь благодаря нам с Дейком все так обернулось, так что мне интересна их дальнейшая судьба… Как думаешь, он рыжий будет или, как все Сеймуры, беловолосый?

– Надеюсь, беловолосый, – довольно ответил Арланд, мечтательно смотря куда-то в даль и не выпуская меня из рук. – Мне приятно, что ты так относишься к моей семье… я думал, ты считаешь их чопорными графьями и недолюбливаешь.

– Вовсе нет!

– Это хорошо, потому что…

– Потому что я не забываю своих клиентов и в будущем обещаю им скидки, – усмехнулась я, не давая ему сказать какой-нибудь глупости.

Тут дверь в умывалную с грохотом распахнулась.

– Белобрысый, у тебя бритва есть? – бесцеремонно спросил Люциус.

Колдун был во вчерашнем фиолетовом халате. Жесткая щетина, отросшая за ночь, портила всю его эспаньолку.

Арланд уставился на него ошалевшими глазами. Он так растерялся, что не знал, как реагировать.

– Бритва есть, спрашиваю? – колдун помахал перед глазами Арланда рукой. – Или нож хорошо заточенный?

– Кто ты такой!? – наконец очнулся инквизитор, и нож, лежащий на тумбочке, мгновенно оказался в его руке.

– Арланд, стой! Это то самое, о чем я не успела тебе рассказать! Он… в общем, он имеет полное право здесь находиться, – я встала между ним и чародеем на тот случай, если инквизитор не послушает меня и набросится на Люциуса.

– Объясняй и побыстрее, пожалуйста, – Арланд не сводил взгляда с колдуна и крепче сжав в реки кинжал.

– Помнишь, ты постоянно спрашивал, что не так с моим конем?

– С Чертом? Какое это имеет отношение к тому, что незнакомый человек в халате Леопольда врывается к нам в комнату с утра пораньше!?

– Прямое, Арланд, Черт на самом деле не конь! Это был заколдованный колдун. Сейчас он заболел и попросился немного побыть в доме, полечиться.

– Что!? – инквизитор ожидал чего угодно, но не такого нелепого оправдания. – Ты правда думаешь, что я в это поверю!?

– У тебя нет выбора, иначе тебе придется держать в доме не коня Бэйр, а ее брата, – произнес Люциус, насмешливо опустив глаза на пояс инквизитора. – У брата будет больше прав, чем у коня, так? Если я скажу, что я брат Бэйр, то смогу не платить за проживание, всячески вам надоедать и даже требовать с тебя денег за то, что ты домогаешься до моей сестры… – кивнул на мою рубашку. – Так ты дашь мне этот нож? – глаза колдуна перескочили на серебристое изогнутое лезвие.

– Он твой брат? – Арланд совсем запутался и вопросительно посмотрел на меня.

– Нет, он мой конь. Это Черт, просто в обличии человека. Его зовут Люциус.

– Как человек стал конем? И наоборот? – судя по глазам инквизитора, его рассудок с трудом принимает наши объяснения.

– Люциус – сумасшедший колдун, – стала объяснять я. – Лет двенадцать назад он совершил какое-то страшное преступление, связанное с единорогами, и за это Рэмол превратил его в лошадь, чтобы тот вдоволь пострадал будучи безвольным животным. Превратив Люциуса в лошадь, серафим продал его первому встречному. Так случилось, что Дейк, когда крал лошадей для себя и меня, случайно украл именно Черта. Когда мы пришли к Демонтину и его брату, Люциус взбесился и Рэмолу пришлось превратить его обратно в человека и лишить магии, чтобы он никого не убил. Так я узнала, кто Черт он на самом деле, и мы с ним познакомились. Когда я и Леопольд ушли из усадьбы, Истэка дал мне серьгу, которая превращает Люциуса в лошадь. Если кольцо-серьгу снять, Люциус становится человеком. Кольцо он вчера стянул с помощью ветки дерева и стал человеком. Он заболел, попросился погреться в доме. Я ему разрешила.

– Так… – что-то светлое мелькнуло в глазах Арланда. Кажется, до него начал доходить тот фантастический бред, который я пыталась ему объяснить. – Значит ты – конь Бэйр? – инквизитор вопросительно уставился на Люциуса.

– Да. И твою кобылу я, между прочим, не трогал! – выдал колдун с обиженным видом. – А ты на мою ведьму покушаешься! Где справедливость?

– Беладонну?…

– Арланд, ты сегодня тугодум. Дай ему нож, пускай свалит отсюда и побреется.

– И да, – получив нож, Люциус довольно его осмотрел, и, продолжая глядеть на него, заговорил с нами. – Я не советовал бы вам заниматься тем, чем вы планировали заняться: все уже проснулись и ждут вас к завтраку.

– Иди вон, Люциус! – я толкнула его в строну двери.

– Значит, твоя лошадь человек и теперь он будет жить с нами? – недовольно нахмурился Арланд, когда в комнате снова стало пусто.

– В моей комнате, – кивнула я. – Он обещал вести себя прилично, я за него ручаюсь.

– Тогда пусть остается. Но Линда уедет. Прости, но я не хочу, чтобы в нашем доме было столько народа!

– Будем гулять по рынку, найдем ей квартиру, – кивнула я. Мне и самой не хотелось, чтобы Люська общалась с Люциусом, с чародея станется однажды не выдержать и разболтать ей все о нас.

Одевшись в домашнюю юбку и свитер, я спустилась вниз, на кухню.

Лео, в шелковой сизой блузе и черных штанах, в сером дорогом фартуке и с замысловатой тяжелой косицей стоял у плиты и заканчивал восхитительный шоколадный десерт с ванильным кремом – наш завтрак. Работая в кондитерской, Лео научился делать все невероятно быстро, он одновременно двумя руками выполнял разные действия и поэтому за одно утро умудрялся приготовить всего на целый день. Но сегодня, судя по запахам, он решил готовит только завтрак.

Люська сидела за столом и не знала, на кого смотреть, на прекрасного талантливого повара или на рыжего мага, читающего утреннею газету с таким интеллигентным аристократическим видом, который даже членам семьи Сеймуров не снился.

В который раз я подумала о том, что Люциус – настоящая копия Истэки Демонтина. Оба гениальные маги, оба рыжие, оба тяготеют к сдержанной роскоши, не столько в обстановке вокруг, сколько в душе. Величественная осанка, манера движений и речи – все мне почему-то напоминало поведение знати.

Впрочем, если Демонтин переставал казаться адекватным только при более близком знакомстве, то Люциус… Иногда его движения становились судорожными, глаза резко начинали бегать, руки – трястись, речь из спокойной и уверенной нередко прерывалась невнятными, как будто испуганными бормотаниями. Всем сразу становилось ясно, что маг немного не в себе.

Вскоре на кухню спустился Арланд, немного раздраженный, но, в общем и целом, в мирном расположении духа. За завтраком было решено всем вместе идти на рынок за продуктами, украшениями, подарками, сладостям и прочими сопровождающими праздника.

Идея была воспринята массами очень даже радостно, Леопольд тут же поскакал в свою комнату за кулинарной книгой (ее написал какой-то финийский повар, перед которым оборотень преклонялся, как перед богом, к тому же это был единственный кулинар, чье превосходство Лео готов был признать). На совете мы решили, что именно будет у нас в качестве праздничного ужина, и составили примерный список покупок.

Люське Арланд сразу дал понять, что она съедет от нас сегодня же и посоветовал заранее собрать вещи. Мягкостью инквизитор никогда не отличался, поэтому девушка, кажется, сильно обиделась, хотя и старалась не подавать виду.

Собравшись и одевшись, мы всей веселой компанией отправились на рынок. Он находился в двух кварталах от нашего дома и до него нужно было идти по улицам. Люциус, который, как оказалось, в самом деле провел почти всю жизнь до превращения в лошадь в этом городе, постоянно забегал вперед и любовался памятниками, какими-нибудь старыми лавками, магазинчиками, которые помнил, и упоенно рассказывал нам, где тут что было, когда он еще жил тут.

– А как давно это было? – спросила Люська, шедшая между мной и Люциусом, ссутулившись и засунув руки в широкие карманы зеленого пальто. – Точнее, сколько вам лет, господин маг?

– Сколько мне лет? – Люциус мигнул светло-карими газами в темную крапинку, сделав совершенно тупое лицо. Будучи лошадью, он постоянно так делал, когда нужно было изобразить ничего не понимающую скотину, чтобы от него отстали. Привычка, видимо.

– Да. Сколько? – повторила вопрос Люська. – Мне вот восемнадцать.

– Мне… – маг серьезно задумался и начал считать по пальцам. Глаза его округлись, когда он нашел нужное число. – Скажем так, в вашей академии меня вряд ли кто-то помнит.

– Значит, больше ста? – уточнила девушка.

– А вот не скажу!… – правый глаз Люциуса задергался, и маг поспешил отвернуться, сделав вид, что внимательно рассматривает очередной магазинчик.

Мы дошли до рынка и почти сразу же разделились. Лео убежал за продуктами, махнув нам на прощание темно-фиолетовым бантом над кокетливо закрученной кисточкой длинной косы.

Арланд, сунув мне в руки кошелек и незаметно чмокнув в щеку, побежал за ним, распугав всю рыночную площадь: если человек в мантии инквизитора куда-то быстро бежит, значит, нет сомнений, он бежит за кем-то, и остается только надеяться на то, что не за тобой.

Люська неожиданно встретила старого приятеля и умчалась к нему, так как мы ей, видимо, за пару дней наскучили.

Остались только я и Люциус.