4. Оранжевое солнце

– …Кажется, он просыпается… Смотри, веки дрогнули!… Сейчас откроет глаза!

Надо мной склонилась прекрасная чернокожая девушка с большими зелеными глазами. Ее распушенные рыжие волосы так сияли, словно в них запутался свет.

– Доброе утро! – сказала она, улыбнувшись. Ее голос был полон тепла и заботы, ее улыбка согревала, как огонь в очаге.

– Привет… – прошептал я, улыбаясь.

Звук собственного голоса пробудил мою память: я вспомнил обо всем, что со мной случилось ночью. Наверное, я упустил что-то существенное, раз проснулся в компании девушки, а не стражи.

– Где я? – спросил я, поспешно садясь и оглядываясь.

Обстановка вокруг меня успокоила: я находился в шалаше из огненно-рыжей ткани. Она была плотной, и лучи солнца, хотя и не обжигали, все же пробивались внутрь. Приятно пахло благовониями.

– Ты на Огузке, в лагере оранжевых, – объяснила девушка, садясь рядом со мной и обнимая колени. Она была совершенно нагая, если не считать короткой вышитой узорами юбки и разноцветных бус на груди. – Тебя нашли пять часов назад на причале. Ты был без сознания и закоченел от холода, мы принесли тебя сюда и согрели огнем и мазями.

– Кто ты такой, белуга? – позади меня проскрипел мужской голос. Обернувшись, я увидел старика с выкрашенной в нелепый рыже-желтый цвет бородой. Он был невероятно тощ, на его груди висели всевозможные шнурки и бусы, а лицо было раскрашено странными символами.

Я постарался сделать вид, что его присутствие в шалаше меня ничуть не удивило и нисколько не разочаровало.

Про себя же я думал: пожалуйста, пусть это будет лекарь или старейшина, а не ее отец!… Я столько пережил, в моей жизни обязательно должно случиться что-то хорошее, так пусть со мной случится это прекрасное дитя солнца!

– Меня зовут Белый Дельфин. Я попал сюда… кажется, я сюда приплыл, – попробовав объясниться, я вдруг осознал, что моя история гораздо сложнее и рассказать ее лучше всего будет тому, кто здесь принимает решения. – Я думаю, мне есть, что сказать вашему предводителю. Простите, не знаю, как вы его здесь называете.

– Уж, пожалуй, – усмехнулся старик. Кажется, я ему не понравился: уж слишком остро сверкали его черные глазки. Наверное, он все-таки отец этой девушки… Эх, жалко. – Поднимайся и иди за мной.

– Но дед, ему надо отдохнуть и поесть! Он, должно быть, совсем ослаб, – возразила девушка. От звука ее голоса мое сердце начинало медленно таять… Заслушавшись, я задержал на ней взгляд дольше положенного, что не ускользнуло от внимания ее деда.

– Еще чего! – проворчал старик. – Помни внучка, это ты здесь родилась, а его сюда выгнали, потому что он причинял зло людям. К тому же, он беглый вор, и мы не знаем, что ему тут у нас понадобилось. Давай, белуга, поднимайся и пошли! Будем решать, что с тобой делать.

Старик поднялся, опираясь на чудной посох из сплетенных сухих веток. Мы вместе вышли из шалаша, и я, наконец, смог увидеть лагерь оранжевых – место, о котором мечтал все эти месяцы!

Поселение оранжевых было почти таким же, каким я его себе представлял по рассказам Луны. Одно только я не смог представить себе – сколько тут на самом деле зелени! Трава растет прямо под ногами, ее зленые стебли блестят на солнце! Кусты, увешенные лентами и бусами из ракушек, распустили ветви во все стороны, словно стараясь показать, как много на них ягод.

А люди? Красивые, с блестящей черной кожей, оранжевые носили ткань только чтобы прикрывать причинные места. Солнце как будто вовсе не жгло их кожу и не слепило глаза! Непринужденность и довольство оранжевых проглядывались в каждом их движении.

К тому же, здесь были не только мужчины, как в большинстве стай, здесь также было много женщин и играющих детей.

Но главным отличием от прочих лагерей, где я побывал, было то, что лагерь оранжевых не был похож на ссылку. Никто здесь не выглядел несчастным или недовольным, голодным или больным. Передо мной были обычные люди, только все почти голые и чернокожие. И разрисованные красками.

Пока я разглядывал оранжевых, старик привел меня к большому шатру в самом центре поселения. Этот шатер был особенно значимым местом, как я понял. Именно он был центром жилого участка острова, вокруг него кольцами разрастались шалаши и хижины.

Дед, приняв суровый вид, велел мне ждать у входа. Он собрался было пройти в шатер, но потом, видимо, решил, что я могу быть опасен, и попросил нескольких мимо проходящих мужчин присмотреть за мной.

Пока я ждал, что меня позовут внутрь, посторожить меня решила еще пара десятков оранжевых. Стоило старику скрыться за пологом, вокруг меня стали толпиться дети и подростки, юноши и девушки, мужчины и женщины: всем хотелось подойти поближе и поглазеть на меня. При этом оранжевые делали вид, будто им вовсе не любопытно, они просто идут по своим делам, а путь через двор главного шатра – самый для этого подходящий. Со стороны это выглядело очень забавно, и я не переставал улыбаться, заглядывая в их нарочито деловитые лица.

В отличие от старика, эти люди, видимо, были рады увидеть кого-то нового.

Наконец, меня позвали в шатер.

Внутри не было никаких статуй, рисунков, икон, бус и прочих таинственных ритуальных предметов. Словом, ничего такого, что делало бы из обычного шатра центр религиозной общины… Разве что старики с раскрашенными бородами и кучей всякого хлама на шеях устроились на циновках в полукруг. В центре этого полукруга возвышался черноволосый мужчина, настоящий боец. Его огромный рост был заметен даже когда он сидел, проницательный взгляд черных глаз внушал уважение. Его кожа и волосы были настолько черными, что его можно было бы спутать с рисунком, если бы не яркие белки глаз, скорее красные, чем белые.

– Приветствую вас, – сказал я, склонив голову.

– Меня зовут Солнце, я – предводитель лагеря оранжевых, – представился мужчина. Он говорил со мной настороженно, как с нежеланным чужаком, но спокойно, без открытого недоверия. – Кто ты такой?

Я назвал свое имя.

– Зачем ты пришел к нам?

– У меня не было намерений плыть именно сюда. Ночью я оказался в открытых водах и плыл наугад, надеясь спастись.

– Откуда ты?

– Я из лагеря зеленых.

– Но твои глаза говорят о другом.

Я рассказал ему о том, как собирался бежать из одного лагеря в другой. Постепенно мой рассказ подошел к той части, когда я услышал ночной разговор Карпуши со шпионом стражников. С этого момента я говорил обо всем, не упуская даже мелочей: ведь для Солнца важным могло быть все что угодно. Я закончил свою историю на том месте, где обрушилась стена, убив шпионов и выкинув меня в открытую воду.

Предводитель оранжевых обдумывал услышанное молча, не задавая никаких других вопросов. Наконец, он заговорил.

– Если твои слова правдивы, сам Бог послал тебя к нам, – произнес он. – Я позволю тебе остаться у нас на два дня, на это время мы укроем тебя от стражи. Отдыхай, восстанавливай силы. Потом ты отправишься обратно к голубым и зеленым.

– Хорошо, – я склонил голову, но все же заметил краем глаза, какое возмущение нарисовалось на лицах стариков. Многие из них недовольно бормотали и косились в сторону своего предводителя.

– Можешь идти, – велел мне Солнце.

Когда я вышел из шатра, облегченно выдыхая, от входа отпрянуло человек тридцать народу. Все они тут же рассыпались по улице, будто вовсе не подслушивали. Я сделал вид, что ничего не заметил, и уселся на ближайшую лавку. Нужно было все обдумать.

Итак, воды принесли меня в лагерь оранжевых… Это удивительная удача, что попал я именно туда, куда сам собирался уплыть. И, хотя еще неизвестно, чем эта удача для меня закончится, мне стоит хорошенько осмотреться. Неизвестно, удастся ли мне еще когда-нибудь побывать где-то, кроме своего родного острова.

Насколько я знал, к оранжевым отправляли людей, которых правительство обвинило в идолопоклонничестве и возмущении всеобщего спокойствия. Их единственное преступление – вера в бога и неумное желание быть добрыми ко всему живому, даже к рыбе. Даже странно, что меня тут приняли. Если подумать, гость я далеко не самый желанный. Вор, бежавший от зеленых, наверняка разыскиваемый стражей… Видимо, этот Солнце обладает огромной властью, раз целая толпа умудренных жизнью стариков не решилась ему возражать. По их взглядам было ясно, что они уже все для себя решили: раз я беглый вор, значит, меня нужно или сдать страже, или выкинуть обратно в воду. И тут, выслушав мою историю, Солнце передумал и решил меня приютить на пару деньков в их благословенной обители! Никому это решение не понравилось, но никто не возражал, – вот она, власть истинного предводителя.

Однако, что должны значить для меня эти два дня отдыха, которые мне подарил Солнце? Уж точно не то, что я вдруг перестал быть для них подозрительным пришельцем! Определенно, Солнце хочет понаблюдать за мной и убедиться, что моим словам насчет черной чайки и предателя можно верить. Или, что скорее всего, ему нужно время, чтобы придумать, что со мной делать. Нужно быть хорошим мальчиком, а не то они решат, что я не только вор, но и врун, и тогда, в лучшем случае, вышвырнут меня в воду, а в худшем – сдадут страже.

Ладно… так-то подумать, я добился, чего хотел. Сижу в лагере оранжевых, живой и почти здоровый, мне даже работать не надо. Все равно, что выходной дали!

Улыбнувшись этим мыслям, я посмотрел вверх: за последние месяцы у меня появилась привычка отмечать так любую свою победу. Я жив, и я могу видеть небо, – у меня есть больше, чем у двух третей всего человечества.

Сейчас небосвод был чистым и синим, как морской камень, и я задержал взгляд, любуясь ровными переливами цвета от вершины до самого горизонта. Но солнце, неусыпно сторожащее свое сапфировое сокровище, тут же нашло мои глаза и стало нещадно жечь.

Обливаясь слезами, я отпустил голову. Все вокруг потемнело, было больно, но я чувствовал себя счастливым, как никогда.

Даже не верится, неужели могло так случиться, чтобы я умер вчера? Неужели я мог не увидеть этот день?

Страшные мысли о смерти мелькнули в голове и сразу же исчезли: все обернулось как нельзя лучше, так зачем думать о том, чего не случилось?

Я провел рукой по волосам, убирая их с лица. На зло всему, мне хотелось почувствовать тепло, исходящее от огромного огненного шара.

– Ты голоден? Я принесла тебе поесть.

Узнав голос, я обернулся и увидел девушку, которую видел с утра.

– Боюсь, этого не хватит: я голоден, как северная акула! – я улыбнулся и принял из ее рук миску похлебки. Проснувшийся желудок при виде еды как с ума сошел: я залпом выпил все содержимое тарелки, даже не заметив, что там было.

– Тогда пошли в столовую, там дадут еще, – она поманила за собой, улыбаясь. – У нас тут еды хватает на всех!

И еды в самом деле было много! В столовой меня накормили так, как я не ел с самого своего рождения! По приказу предводителя мне положено было еды, сколько съем, и воды, сколько выпью. Позже для меня даже поставили отдельный шалаш, где я мог валяться хоть весь день.

Валяться, конечно же, было неплохой идеей: после приключения в воде мое тело болело так, будто меня избили. Но, наученный граблями и киркой, я знал, что лучший способ избавиться от такой боли – побольше двигаться. Потому я попросил Нору, – именно так звали очаровательную девушку, которая за мной ухаживала, – показать мне лагерь.

– Все-то тебе знать надо, – усмехнулась она, показывая крепкие белые зубы.

– Не поверишь, но я правда собирался попасть к вам, чтобы познакомиться. С голубыми и зелеными, конечно, весело, но разве можно всю жизнь жить только с ними одними? Я для этого и плавать научился!

– Даже если я тебе поверю, у нас все равно не принято водить повсюду чужаков, – сказала она, продолжая улыбаться. – Если ты слышал о храме, то ты знаешь, чего нам стоило наше добросердечие много лет назад. Мы не хотим повторять тех ошибок. К тому же, у меня нет никаких причин доверять человеку, который взялся из открытой воды и говорит, что проплыл целых два километра!

– И то верно, – мне оставалось только согласиться. – Тогда скажи, чем мне можно заняться? Я не хотел бы сидеть без дела.

– Так, значит? Хорошо, – она хитро улыбнулась, показав крепкие белоснежные зубы. – Будешь помогать мне в работе. Недавно меня перевели на грядки с бобами. Ты будешь носить мне перегной миналии, а я – ухаживать за растениями. Согласен?

– Конечно!

В итоге я не пожалел о своем решении. Вместе с Норой на бобах работали только девушки, так что я оказался единственным мужчиной в их приятной компании. Конечно, меня заставили приносить вонючий перегной для всех, но это была небольшая плата за такое очаровательное общество… Они смеялись над любыми моими шутками, подпевали любой моей песне и приходили в полный восторг от моих историй про жизнь на Остове! Я купался во внимании дочерей солнца, как дельфин в море, и чувствовал себя на вершине мира.

Вечером меня снова накормили до отвала и даже дали какой-то травы от голубой болезни, так что ночью мой ужин остался там, где ему и полагалось быть.

После еды оранжевые развели большой костер в центре лагеря.

Огонь я видел не часто, разве что на кухне зеленых. Топлива отчаянно не хватало и разводить костры могли разве что для похорон кого-то особенно важного.

Оранжевые жгли сухие ветки кустов, и очень быстро пламя поднялось на добрые три метра. Жар палил, как из адской бездны, но люди рассаживались поближе. Ряды оранжевых образовали ровные кольца, люди стали затихать в ожидании чего-то.

Я спросил у Норы, можно ли мне сесть возле них, но она сказала, что это будет неуважением традиций, так как я не член общины. Я отошел в сторону, чтобы не бросаться никому в глаза, и стал наблюдать.

Когда на площади расселись все члены общины, даже самые-самые маленькие, из главного шатра стали выходить старейшины с разноцветными бородами. Последним вышел Солнце.

Кинув в костер пучок какой-то травы, он заговорил с общинниками.

Мне тяжело было разобрать слова, но общий смысл я все же уловил: это была вечерняя молитва. Оранжевые благодарили Бога за день, который прожили, радовались тому, что все прошло так хорошо. Солнце говорил, а ему вторили и кивали.

– Мы ели сытно и никто из нас не заболел!…

– Никто не заболел, еды хватило для всех!…

– Мы хорошо поработали, наши сады и огороды дали богатый урожай!…

– Упорным трудом мы вырастили богатый урожай!…

Потом предводитель замолчал и вскинул руки вверх, в сторону солнца, которое должно было вот-вот зайти. Люди умолкли. Солнце взял за руки двух старейшин, те взяли за руки друг друга и протянули руки людям. Образовалась сплошная цепь из рук, так что ни один член общины не остался один.

Солнце должно было вот-вот скрыться.

Закрыв глаза, вождь запел. Его громкий раскатистый голос в полной тишине звучал, как рог перед штормом. Звенело в ушах, ритм отдавался в сердце, так что становилось страшно: как будто мощные залпы энергии проходят сквозь твое тело. Казалось, для этого звука не существует преград: он не удерживали стены вокруг, он не встречался с шатрами и шалашами, с людьми. Как будто пели над открытой водой, где нет ничего!

Вдруг запели молодые девушки. Хор прекрасных юных голосов, подобных свирелям, окутал громовой бас. Теперь я ощущал себя не просто пустым местом перед этими звуками, я чувствовал, будто некая сила несет меня вверх с невероятной скоростью: я больше не был уверен, что стою на земле! Я боялся закрыть глаза, мне казалось, стоит это сделать, я и вправду оторвусь от земли, и вправду перестану существовать!

К девушкам присоединились мужчины и женщины, затем старики. Они пели без слов, но это были невероятные, колоссальные по силе звуки: я едва держался на ногах, слушай это сверхъестественное пение. Я не просто понимал, я чувствовал, о чем они поют! Каждая новая нота затрагивала что-то внутри меня, переворачивала ощущения, заставляя воспринимать мир иначе! Я видел, я слышал, я чувствовал все по-другому!

Солнце село и все внезапно умолкли. Тишина навалилась на меня, давя под собой, я готов был потерять сознание от невыносимого ощущения полной глухоты.

Борясь со своими ощущениями, я не замечал, что происходит вокруг.

– Ты в порядке?… – голос Норы и ее рука на моем плече заставили вспомнить о существовании мира вокруг.

– Да, – выдавил я, отпуская ствол высокого куста, в который вцепился мертвой хваткой, как утопающий в дерево.

– Наше пение всегда так действует на новичков, в этом нет ничего постыдного, – сказала она, ведя меня куда-то. – Пойдем, тебе нужно отдохнуть.

Нора привела меня к моему шалашу. Она даже зашла внутрь, чтобы убедиться, что внутри достаточно тепло и моя подстилка достаточно мягкая.

– Тебе понравилась наша песня? – спросила она. Ее глаза блестели в ожидании похвалы.

– Я никогда не слышал ничего подобного! Это что-то… что-то неземное, – выдохнул я. – Как вы это придумываете? Эти звуки?

– Хочешь, я расскажу тебе, как появилась первая песня? – спросила она. Я кивнул.

Я готов был слушать что угодно, лишь бы это чудо не уходило из моего шалаша… пока у меня испытательный срок, я и пальцем ее не трону, но потом… если все будет хорошо, я непременно вернусь к ней, даже если придется проплыть хоть пять километров.