Когда-то, давным-давно, мы, встревоженные и растерянные, садились в переполненный вагон миргородского поезда. Как и большинство пассажиров, уезжали из родного города на «пару недель» до какой-то «определенности», легкомысленно взяв с собой лишь небольшой чемодан с летними вещами – июнь [2014 года] выдался жарким.
В мельчайших подробностях помню бессонную ночь в плацкартном вагоне – одинаковые выражения на лицах людей, духота, долгие остановки, когда пропускали «встречку» (железная дорога уже была повреждена), тягостное молчание и ощущение нереальности происходящего.
Из Миргорода в столицу мы перебрались спустя месяц «курортной жизни» – «рожать» младшую дочку. Остались до «пока малышка немного окрепнет» и наступит таки, вожделенная «определенность». Новорожденная киевлянка подрастала, а в родном городе обстановка только накалялась. Речь о возвращении заходила все реже.
В декабре 2014, в самый разгар «трагедии», ФБ всколыхнула пронзительная статья о горькой судьбе переселенцев. Обливаясь горючими слезами на каждой строчке, я поставила свой лайк в печальной ленте. Тогда, зимой 2014, мы примеряли на себя роль «изгоев», «чужаков», «без вины виноватых», никому не нужных, неприкаянных людей, кем-то метко обозначенных краткой аббревиатурой – АН. «АН и ВВ просьба не беспокоить…» – фраза, замечательно характеризующая наше тогдашнее положение. Мы оббивали пороги больниц, школ, детских садов, пытаясь пристроить своих детей. Мы узнавали, где можно произвести на свет детей, еще не родившихся. Мы искали жилье, работу, средства к существованию и силы для того, чтобы выжить. Мы надеялись на скорое возвращение и страдали от несправедливости. Мы были никому не нужны…
Выживали – как могли. Выстаивали километровые очереди в Собесах и постили объявления о раздаче продуктовых наборов и памперсов. «Позволяли» себе лишь бесплатные мероприятия для детей и мастер-классы для взрослых. Хаотично метались в поисках любых возможностей – от обретения новых знаний до бесплатного медицинского обследования. Учились обходиться малым, привыкая к «меньшим» площадям квартир и большим расстояниям огромного мегаполиса.
Сочетание двух заглавных букв «АН» – стало именем нарицательным для почти миллиона людей. И только мы знали – какая боль стоит за этим безликим «АН». Нас осуждали и предлагали вернуться туда, откуда пришли. Наши дети допускали ошибки в диктантах, привыкая к школьной программе на украинском языке. Нам далеко не все сочувствовали, а некоторые откровенно ненавидели. Наши машины «обижали» и ругали больше других. Буквы АН и ВВ на номерах – стали практически клеймом. А мы взяли – да и полюбили свое клеймо!
Устроили «АН-день» и ударили автопробегом по «бездорожью» и предвзятому мнению о донецких. Создали свою группу в ФБ, перезнакомились и «передружились». Радостным клаксоном приветствовали друг друга на дорогах, и улыбались до ушей, если вдруг случайно «идентифицировали своих» в городе. Вышли на площадь и новый уровень сознания. Потеряли себя. Нашли себя. Пережили серьезную переоценку ценностей и практически весь спектр стрессов и кризисов, которым может подвергнуться среднестатистический современный человек в социуме на протяжении ВСЕЙ жизни!
Узнали себя в новом качестве. Попробовали себя в новом деле. Передумали. Попробовали еще в одном. Открыли кучу новых и старых бизнесов прямо в сердце столицы. И на ее окраинах. И в области. Врачи стали печь хлеб. Юристы рисовать. Бизнесмены организовывать детские фестивали. Утонченные жены стали фермершами. Легкомысленные мужья – ответственными отцами. Наши дети оказались талантливыми, самостоятельными и способными. Наши старики – стойкими и мудрыми.
К тем врачам, что устроились в киевские клиники – серьезная запись на прием не только из земляков, но и из привыкших к «лучшему» киевлян. Наши стоматологи давно улучшают не только донецкие, но и киевские улыбки и прикусы. Наши мастера стригут и «тюнингуют» в салонах и донецких и киевских красавиц. Наши земляки поют, рисуют, расписывают, побеждают. Наши дети занимают призовые места в конкурсах, олимпиадах, соревнованиях, всеукраинских шоу. Машины с «восточными» номерами стоят возле Храмов во время службы. У нас рождаются новые дети, теперь уже киевские-донецкие…
И знаете что? Произошло чудо – клеймо стало брендом. И пусть те, кто до сих пор брызжет ядом по нашему поводу, закидают меня помидорами. Мне не жалко. Наверняка есть кто-то, кто изобрел и скоро представит нашему вниманию замечательный АНовский пятновыводитель… По-моему, из всех возможных товаров и услуг, представленных нашими земляками, на данный момент не хватает только пятновыводителя.
Недавно ФБ снова всколыхнул очередной пост. Только переселенцы в этот раз не плакали, а ржали. Ржали больше недели над всеми своими бедами и мытарствами, «каялись» в несовершенных, но приписанных им мыслимых и немыслимых грехах и преступлениях. Смеяться над своими бедами – удел сильных духом людей. Нас, наверное, не полюбят так, как мы этого хотим. Но самое важное, что мы сами полюбили себя, свою новую непредсказуемую жизнь и друг друга. Стали гордиться достижениями и победами своих земляков.
Помните, как в фильме «Любовь и голуби»? «Ну и пусть, что она была – разлучница наша. Зато вона как показала – как я тебя люблю, и как ты меня любишь…». Мы друг друга любим. Поддерживаем, утешаем, лечим, советуем, угощаем, подкармливаем, смешим. Мы вместе плачем и вместе смеемся. Вместе болеем и вместе выздоравливаем. Продолжаем жить и побеждать. Мы живем. Живем по-настоящему. Живем вопреки всем бедам, свалившимся на наши «пересчитанные» головы. Наш бренд развивается, завоевывает рынок и процветает. Становится популярным. Побеждает в конкурентной борьбе. Мы в тренде, господа!
Наш билет в один конец оказался счастливым…
В будний день Киев бежит. Мчится по лестнице успеха и мотивации, надев удобную обувь, рваные джинсы, пристроив за спиной рюкзаки. И в пробках он бежит. По хмурым лицам, по ходящим желвакам водителей очевидно – в мыслях они далеко – мчатся на огромной скорости.
Другое дело – выходной. Улицы пустеют. Удобные мокасины и рваные джинсы наводняют парки, скверы, набережную. Дороги свободны. Киев умеет отдыхать – остановиться в пятницу, выдохнуть и пойти в субботу в парк всей семьей. Это меня и поразило, и покорило – одновременно.
Когда мы прибыли в Киев, я тоже побежала. Настолько, насколько позволял мне беременный живот. И муж побежал. Точнее, поехал. Моя машина еще оставалась в Донецке, да и мое состояние не сильно соответствовало напряженной езде в огромном мегаполисе. А муж – сел за руль. Поначалу – его гнал страх. Самый первый и самый главный страх вновь прибывшего сюда – пропустить нужный разворот или развилку. Навигатор лажал, вещая за пять секунд до маневра: «поверните направо». Муж, не ожидая подвоха, уверенно шел в левом. Не раз, сидя на пассажирском сиденье, я наблюдала, как после «роковой» фразы: «Вы ушли с маршрута», произнесенной равнодушным металлическим голосом, взгляд супруга становился стеклянным, а костяшки пальцев белели – с такой силой он вцеплялся в руль. Наученные горьким опытом, мы уже знали – до следующего разворота километров десять… В лучшем случае найти путь выходило со второй попытки… Однажды мы поехали на Оболонь. Майдан был еще недоступен – на всех подходах к нему штабелями лежали шины. Неэрудированный прибор «тыкал» нас во все ходы-выходы, через Хрещатик – проезда не было… Когда в очередной (чуть ли не десятый) раз мы протряслись по брусчатке и снова уткнулись в ряды черной резины, я не шутку испугалась – родить прямо на Майдане…
Каким чудом мы тогда выбрались – уже не помню. А состояние полной неопределенности за рулем, мне довелось впоследствии испытать еще много раз. Поездка по загадочным и разбитым дорогам Киева с навигатором – сродни перелету – как пройдет, среди каких циклонов и фронтов – неизвестно…
Жизнь за городом диктовала свои условия, поэтому, когда муж героически вывез оборудование и пригнал мою машину из Донецка, я часто стала «проживать» дни за рулем. Каждую неделю надо было возить малышку в больницу, да и спала она крепко и долго – только в машине…
Иногда, оглядываясь на прожитый день, я вдруг осознавала, что львиная его доля прошла в поездках по городу и пробках. Основными статьями расходов в Киеве стали аренда и бензин. Кроме того, огромные расстояния безбожно крали самый ценный ресурс – время.
Предприимчивый кот Матроскин давным-давно «ввел» принцип выживания на новом месте: «Ничего не делать, только экономить». Сокращая бешенные «траты» времени, я старалась не «распространяться» по городу в радиусе дальше, чем семь км.
Трату денег корректировала сама жизнь. Статьи расходов исчезали одна за одной. Вместо основательной поездки в супермаркет – пятиминутный забег за молоком и туалетной бумагой в ближайший ларек. Вместо грандиозного шопинга – торжественная покупка носков в переходе. Но я по-прежнему уходила «в минуса». А фраза «время – деньги» работала исключительно в обратку – чтобы меньше потратить, времени уходило немеряно. Наша «экономия» зашла в тупик – после долгого изнурительного поиска жилья по адекватной цене сняли квартиру – по «бешеной».
Со временем тоже проблема – прожигать дни жизни было не за что, но эти самые дни начали лететь так стремительно, что мысль о начале четвертого лета в Киеве, мягко говоря, меня озадачила… Я сверилась – 2014, 2015, 2016, 2017… Подумать только, а вроде как вчера было…
Вот только вчера время тянулось мучительно медленно, а я сама себе напоминала муху, застывшую в янтаре. Сегодня, оглядываясь на прожитый «киевский» период, понимаю – три года пролетели на одном дыхании, на одной ноте, в одной тональности и одной цветовой гамме.
Ре-минор, пятьдесят оттенков серого. Сначала дыхание перехватило как от удара – не продышать. Хватая ртом воздух, как пойманная рыба, я замирала от страха, экономя, боясь расплескать последние силы. Вдохнуть глубоко, окунуться с головой в новую жизнь и поплыть вышло не сразу.
Говорят, чтобы понять, что в тебе произошли перемены – надо сверяться с собой, с прежним. Оглянуться назад. Посмотреть – кем ты был. И кем стал. Что ты делал. Как думал. И что думаешь и делаешь теперь? В 2014-том в Киеве я была новорожденной – беспомощной и жалкой.
От первого вдоха новорожденный заходится в крике. Наверное, от страха, боли и неожиданности. В 2014-м я, в основном, боялась и плакала. И ждала того, кто пожалеет, успокоит, накормит и убаюкает. Говорят, чтобы перестать жалеть себя, надо найти того, кого жальче. Жальче было детей. Чужих, что гибли и сиротели. Своих. Месячную малышку, кочующую с нами из дома в дом в видавшей виды люльке. Вторую дочь – она сильно тосковала по дому… Старшего сына – он еле ноги унес из-под обстрелов, поначалу не восприняв всерьез происходящее.
Тогда, в 2014-м, шла массовая переоценка – люди, в одночасье лишившиеся жилья, имущества, доходов, во главу угла начали ставить возросшие в цене – любовь, семью, теплые отношения, верность, преданность, поддержку. Появилось время на другого.
А больше ничего ценного не осталось. Только люди – друг у друга. И Слава Богу. Война вскрыла всю неправду, в которой мы жили. В один миг показала – насколько надуманной и неискренней была иногда жизнь… И что на самом деле важно… Жаль, что так высока цена у этого урока…
Лето 2015 отличалось всеобщей апатией. Уже никто никуда не рвался и не спешил. Люди продлевали договоры аренды, искали новое жилье. Оформляли пропуска, решившись проведать дом. Возвращались – подавленные и растерянные. В Киеве было непросто. Дома – невозможно.
Меня не пустили в Англию. С докладом о беженцах я собиралась на первый психологический конгресс в Лондоне. Европа интересовалась, что у нас и с нами происходит. Для Европы – войны в Украине нет. Откуда беженцы? Визовый офицер взвесил все за и против, и поставил штамп отказа.
Муж вывернулся наизнанку – купил путевку на море. Не куда-нибудь – в Болгарию. Установил в машине газ. Пансионат – совок. Но как хотелось вспомнить «прежние» довоенные времена, когда в отпуск – по три раза… Выехали двумя семьями. Четверо детей. Тысяча пятьсот километров. Кто нас умными назовет? Впереди – десять дней «отрыва» и новая аренда. Но аренда – через месяц. А море – через сутки. И желание – острое, обжигающее – побыть такими – безбашенными, позволяющими себе, транжирами, не думающими о завтра, какими были до войны…
Конечно, время пути мы не рассчитали. Конечно, были форс-мажоры. «Полетел» установленный газ. Мы глохли в полях. Ночевали прямо в машине, возле заправок. Когда утром, наш «табор» врывался в здание АЗС в поисках туалета – на заправке становилось шумно и оживленно. По-бомжатски, но с большим достоинством, мы заказывали бесплатного «кипятку». Потом на улице раскладывали свои запасы, заваривали чай, овсянку и детскую смесь. Романтика… Шутили, что теперь у нас, странников, уйма возможностей не париться по поводу аренды – «жизнь – путь». Грустным было возвращение – не домой. Из отпуска, из любой точки мира я всегда стремилась домой. Дни возвращений, когда уставшие, полные впечатлений, мы вваливались в прихожую – невероятные дни. Чувство, что твой дом ждет тебя – невероятное чувство…
Лето 2016-го порадовало повышением цен, озадачило поиском нового жилья и подарило озарение – я полюбила Киев. Это стало очевидно перед возникшей – реально и неотвратимо – перспективой нашего расставания. Возможно – навсегда. Муж настаивал на отъезде. Единственное, на что удалось уговорить супруга – поехать первым. А я осталась – подтянуть «хвосты». У меня был месяц форы, и я вдруг поняла, что город, в котором мне было так трудно на протяжении двух лет, незаметно, тихой сапой, ничего для этого не делая, проник в мое сердце…Больше двадцати лет назад после свадьбы мы поехали с мужем в Киев. На уикенд. «Знаешь, я смогла бы жить здесь», – сказала я тогда мужу. Мы стояли на одной из смотровых площадок, и у меня дух захватило от вида освещенного города. «Не смеши, что мы тут будем делать…».
О проекте
О подписке