– Никогда раньше его не видел, – пробормотал Лёша, вертя ключ в руках.

– Может быть, он от какого-то хранилища? Сейфа? – предположил Кречетов, внимательно рассматривая находку.

– Или от двери, – задумчиво сказала Марина. – Двери, которую твои родители нашли в той экспедиции. Двери между мирами.

Лёша почувствовал, как по телу пробежала дрожь. Дверь между мирами… Врата, о которых говорил демон.

– Но где эта дверь? – спросил он. – И как её найти?

– Возможно, ответ здесь, – Марина указала на второе отделение шкатулки, которое Лёша ещё не открывал.

Он осторожно поднял бархатную перегородку. Под ней лежала старая фотография и свёрнутый лист бумаги. Лёша сначала взял фото – на нём был тот же маленький мальчик, что и на снимке в квартире Кречетова, только постарше, лет десяти. Рядом с ним стояли мужчина и женщина в одежде конца XIX века.

– Это мой прапрадед, Илларион Громов, – сказал Лёша. – С родителями.

– Такой же снимок висит у меня дома, – медленно произнёс Кречетов. – Но откуда?..

– Может быть, наши семьи как-то связаны? – предположил Лёша. – Твои предки тоже были охотниками на нечисть?

– Не знаю, – покачал головой Кречетов. – Я мало что знаю о своей семье. Вырос в детдоме.

Лёша развернул лист бумаги. Это оказалась карта – старинная, пожелтевшая от времени, с изображением Петербурга конца XIX века. На ней были отмечены те же места, что и на карте в квартире бухгалтера: Смоленское кладбище, старый храм, здание анатомического театра, лютеранская церковь. Но была и пятая отметка – в самом центре города, на месте современного Инженерного замка.

– Михайловский замок, – пробормотал Лёша. – Место, где был убит император Павел I.

– Место с мрачной историей, – добавила Марина. – Говорят, там до сих пор бродит призрак императора.

– И эта отметка… – Лёша указал на центр пентаграммы, образованной линиями, соединяющими все пять точек. – Она находится точно под замком. В подземелье.

– У Михайловского замка есть подземелья? – удивилась Марина.

– Не просто подземелья, – медленно произнёс Кречетов. – Подземные ходы. Они соединяют замок с Летним садом, Марсовым полем и другими близлежащими зданиями. Их строили как пути эвакуации для императора в случае опасности.

– Откуда ты знаешь? – с подозрением спросил Лёша.

– Я увлекаюсь историей Петербурга, – пожал плечами Кречетов. – Об этих ходах многие знают, хотя большая часть из них сейчас завалена или затоплена.

Лёша внимательно посмотрел на карту, на отметки, на линии между ними. Всё это складывалось в некую схему, паттерн, который он не мог полностью осознать, но чувствовал интуитивно.

– Я думаю, – медленно произнёс он, – что нам нужно посетить эти пять мест. В них может быть ключ к разгадке. И начать стоит с Михайловского замка.

– Сейчас? – Марина посмотрела на часы. – Уже почти десять вечера.

– Тем лучше, – Лёша поднялся. – Меньше людей, меньше вопросов. К тому же, – он невесело усмехнулся, – демоны предпочитают тьму. Значит, и нам стоит действовать в их стихии.

Он собрал предметы из шкатулки – крест, зеркальце, пузырёк со святой водой, ключ – и распихал их по карманам. Затем проверил пистолет и вопросительно посмотрел на спутников.

– Вы со мной?

Марина без колебаний кивнула. Кречетов помедлил, потом тоже согласно наклонил голову.

– Только сначала заедем ко мне, – сказал он. – Если мы собираемся охотиться на демона, мне понадобится кое-что из дома.

Ночной Петербург был совсем другим городом – таинственным, призрачным, наполненным тенями и шёпотами. Машина Кречетова – видавшая виды «Волга» – медленно ехала по пустынным улицам, приближаясь к Михайловскому замку.

После короткой остановки у квартиры Кречетова, где он взял какой-то сверток, который отказался показывать, компания направилась прямиком к замку. Лёша сидел на переднем сиденье, всматриваясь в темноту за окном. Ему казалось, что тени движутся сами по себе, скользят вдоль стен, наблюдают за машиной стеклянными глазами.

– Приехали, – Кречетов остановил машину в тёмном переулке недалеко от замка. – Дальше пешком.

Они вышли в прохладную ночь. Михайловский замок возвышался перед ними – массивный, мрачный, с тёмными провалами окон, похожими на глазницы черепа. Днём это был музей, полный туристов и экскурсоводов. Ночью он становился тем, чем был изначально – крепостью, хранящей свои секреты.

– И как мы собираемся попасть внутрь? – шёпотом спросила Марина, когда они приблизились к ограде.

– Через боковой вход, – так же шёпотом ответил Кречетов. – Тот, что ведёт в хозяйственные помещения. Там должна быть минимальная охрана.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно спросил Лёша.

– Я же говорил, что увлекаюсь историей города, – пожал плечами Кречетов. – Изучал планы исторических зданий, в том числе и замка.

Они обошли здание по периметру, стараясь держаться в тени деревьев. Боковой вход действительно оказался меньше охраняемым – всего один сонный охранник дремал в будке.

– И что теперь? – спросила Марина. – Как мы пройдём мимо него?

Лёша уже собирался предложить какой-то план, когда Кречетов вдруг вышел из тени и решительно направился к будке.

– Что он делает? – в ужасе прошептала Марина.

– Не знаю, – Лёша достал пистолет, готовый к любому развитию событий.

Кречетов тем временем подошёл к охраннику, показал ему какое-то удостоверение и заговорил. Они коротко переговорили, охранник кивнул, затем встал и открыл боковую дверь, пропуская Кречетова внутрь.

– Идёмте, – Кречетов махнул рукой из дверного проёма. – Быстрее, пока он не передумал.

Лёша и Марина, обменявшись удивлёнными взглядами, быстро пересекли открытое пространство и скользнули в дверь. Охранник проводил их равнодушным взглядом и вернулся в свою будку.

– Что ты ему показал? – спросил Лёша, когда дверь за ними закрылась.

– Своё старое удостоверение судмедэксперта и пару сотен баксов, – усмехнулся Кречетов. – Сказал, что мы из прокуратуры, проводим следственный эксперимент. Он не задавал вопросов.

Они оказались в узком коридоре, слабо освещённом аварийными лампами. Пахло сыростью и старым камнем.

– Куда теперь? – спросила Марина, оглядываясь.

– В подвал, – Лёша достал карту. – Согласно этой схеме, вход в подземные ходы должен быть где-то под центральной частью замка.

Они двинулись по коридору, стараясь ступать как можно тише. Замок ночью казался живым существом – старые стены словно дышали, половицы поскрипывали под ногами, из вентиляционных шахт доносились странные шорохи и вздохи.

Найдя лестницу, ведущую вниз, они начали спускаться. С каждым шагом становилось холоднее и темнее. К счастью, у Лёши был с собой фонарик, слабый луч которого освещал им путь.

Подвал замка оказался обширным лабиринтом из комнат и коридоров. Часть помещений использовалась как хранилища музея – здесь стояли ящики с экспонатами, старая мебель, реставрационные материалы. Другие же комнаты пустовали, покрытые многолетней пылью и паутиной.

– Если верить карте, – Лёша сверился с пожелтевшим листом, – то мы должны найти комнату с колодцем. Это бывший водозабор замка, сейчас, вероятно, не используется.

Они методично осматривали комнату за комнатой, пока наконец не наткнулись на массивную дубовую дверь с железными петлями. Дверь была заперта на большой навесной замок.

– И что теперь? – спросила Марина. – У кого-нибудь есть кусачки?

Лёша достал из кармана ключ из шкатулки.

– Возможно, нам и не понадобятся инструменты, – сказал он, рассматривая замок. – Посвети-ка.

Кречетов направил фонарик на замок, и Лёша вставил ключ в скважину. Он подошёл идеально. Один поворот – и замок открылся с громким щелчком.

– Невероятно, – прошептала Марина. – Ключ, который хранился в твоей семье сто лет, подходит к замку в подвале Михайловского замка. Это не может быть совпадением.

– В нашем деле, Марина, – серьёзно сказал Лёша, – совпадений не бывает.

Он толкнул дверь, и она открылась с протяжным скрипом. За ней оказалась круглая комната с низким сводчатым потолком. В центре, как и ожидалось, находился колодец – большой, выложенный камнем, с деревянным навесом и воротом для ведра.

– Выглядит жутковато, – заметил Кречетов, освещая колодец фонариком. – И старый. Очень старый.

Лёша подошёл ближе и заглянул внутрь. Луч фонарика терялся в темноте, не достигая дна.

– Глубокий, – сказал он. – И… погоди-ка.

Он наклонился ещё ниже, вглядываясь в стены колодца. На камнях были вырезаны знаки – те же самые символы, что и на крышке шкатулки, на карте, в дневнике прапрадеда.

– Здесь что-то есть, – пробормотал Лёша. – Какие-то надписи.

Он достал из кармана серебряное зеркальце и направил его в колодец, под углом, чтобы отразить свет фонарика на стены. И в этот момент произошло нечто странное – символы на стенах колодца засветились тусклым голубоватым светом, становясь всё ярче и ярче.

– Что за чертовщина? – выдохнул Кречетов, отступая на шаг.

Свечение усиливалось, поднимаясь по стенам колодца, как будто какая-то энергия пробуждалась после долгого сна. Когда оно достигло верхнего края колодца, раздался низкий гудящий звук, от которого задрожали стены комнаты.

– Что происходит? – испуганно спросила Марина, хватаясь за руку Лёши.

Он не успел ответить. Из колодца вырвался столб голубоватого света, устремившись к потолку. В этом свете начали формироваться образы – лица, фигуры, пейзажи, быстро сменяющие друг друга, как кадры в кинофильме.

Лёша увидел своего прапрадеда – молодого, решительного, с тем же серебряным зеркальцем в руке. Увидел странные существа, похожие и не похожие на людей, с искажёнными пропорциями и злобными глазами. Увидел битвы, ритуалы, древние манускрипты с таинственными символами.

И вдруг всё исчезло. Свет погас, гудение прекратилось. В колодце что-то шевельнулось – тёмная масса, словно живое существо, поднимающееся из глубины.

– Бежим! – крикнул Лёша, отступая от колодца. – Быстрее!

Но было поздно. Из колодца вырвалась тёмная фигура – высокая, тонкая, с непропорционально длинными руками и огромной головой, напоминающей голову насекомого. Существо зависло в воздухе, оглядывая комнату красными, светящимися глазами.

– Что это? – прошептала Марина, прижимаясь к стене.

– Богомол, – так же шёпотом ответил Лёша. – Демон-Богомол.

Он знал это существо – видел его в дневнике прапрадеда, на рисунках и в описаниях. Богомол был одним из слуг Скогфруса, демоном низшего порядка, но от этого не менее опасным.

Существо повернуло голову, фиксируя взгляд на Лёше.

– Наследник Громова, – произнесло оно скрипучим, нечеловеческим голосом. – Скогфрус ждёт тебя. Он приготовил для тебя место рядом с теми, кто был до тебя.

– Кто был до меня? – Лёша сделал шаг вперёд, преодолевая страх. – О ком ты говоришь?

– О тех, кто носил твою кровь, – Богомол склонил голову набок, в жутком подобии человеческого жеста. – О тех, кто видел тень и слышал шёпот из-за завесы. О твоих родителях, Громов. Они не сгорели в огне, как ты думаешь. Они здесь, с нами, по ту сторону.

Лёша почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Родители… живы? Или это ловушка, способ заманить его?

– Докажи, – потребовал он.

Богомол издал звук, похожий на смех.

– Доказательства? Хорошо.

Он поднял одну из своих длинных, костлявых конечностей, и в воздухе перед ним возник образ – размытый, мерцающий, но узнаваемый. Женщина с длинными светлыми волосами и грустными глазами. Мать Лёши.

– Алёша, – произнёс образ голосом, который он не слышал двадцать лет, но узнал мгновенно. – Не верь ему. Не слушай. Это ловушка.

Богомол взмахнул конечностью, и образ исчез.

– Она там, – сказал демон. – В лабиринте под городом. Там, где встречаются миры. И ты можешь найти её, Громов. Можешь спасти её и отца. Просто последуй за мной.

Лёша стоял, парализованный шоком и сомнениями. Что, если это правда? Что, если его родители действительно живы, заперты где-то между мирами? Может ли он просто отвернуться от этой возможности?

Он сделал шаг вперёд, но почувствовал, как кто-то крепко схватил его за руку. Марина.

– Лёша, нет, – твёрдо сказала она. – Это уловка. Он пытается заманить тебя в ловушку.

Богомол зашипел, глядя на девушку.

– Храбрая смертная, – прошипел он. – Но глупая. Ты не знаешь, с какими силами играешь.

– Может, и не знаю, – Марина выпрямилась, глядя демону прямо в глаза. – Но я знаю, что таким, как ты, нельзя верить. Вы питаетесь страхом и отчаянием. Вы манипулируете, искажаете истину, создаёте иллюзии.

– Марина права, – неожиданно вмешался Кречетов, доставая из своего свёртка небольшой серебряный кинжал. – Это ловушка, Лёша. Демон пытается использовать твои эмоции против тебя.

Богомол перевёл взгляд на Кречетова и внезапно отпрянул, словно узнав его.

– Охотник, – прошипел он с ненавистью. – Ты не должен быть здесь. Твой род истреблён!

– Не совсем, – спокойно ответил Кречетов, поднимая кинжал. – Как видишь, один выжил.

Лёша переводил взгляд с демона на Кречетова и обратно, пытаясь понять, что происходит. Охотник? Род? О чём говорит демон?

Не дожидаясь ответов на эти вопросы, Богомол атаковал – быстрым, размытым движением он метнулся к Кречетову, выставив перед собой острые, как бритвы, конечности. Кречетов ушёл от атаки в последний момент, перекатившись по полу, и выпрямился, держа кинжал наготове.

– Лёша! – крикнул он. – Зеркало! Используй зеркало!

Лёша выхватил из кармана серебряное зеркальце и направил его на демона. Богомол зашипел, отшатываясь от отражённого света, но не отступил. Он снова атаковал, на этот раз целясь в Марину.

Девушка вскрикнула, отпрыгивая в сторону, но недостаточно быстро. Острая конечность демона полоснула её по плечу, разрывая ткань куртки и оставляя кровавый след.

– Марина! – в ужасе крикнул Лёша.

– Я в порядке, – сквозь зубы ответила она, зажимая рану рукой. – Просто царапина.

Богомол издал странный звук – что-то среднее между шипением и щёлканьем. На мгновение он замер, словно принюхиваясь к крови, и этого мгновения Кречетову хватило. Он бросился вперёд и всадил серебряный кинжал прямо в грудь демона.

Богомол издал пронзительный, нечеловеческий вопль. Его тело задрожало, начало распадаться на тёмные частицы, похожие на хлопья сажи. Вскоре от него ничего не осталось – только серебряный кинжал, упавший на каменный пол с металлическим звоном.

В комнате повисла тишина, нарушаемая только тяжёлым дыханием троих людей.

– Что… что это было? – наконец спросила Марина, всё ещё держась за раненое плечо.

– Демон-Богомол, – Кречетов поднял кинжал и вытер его о рукав. – Один из низших слуг Скогфруса. Они используют образы близких людей, чтобы манипулировать жертвами.

– Охотник? – Лёша пристально смотрел на друга. – Демон назвал тебя охотником. И сказал что-то о твоём роде.

Кречетов вздохнул, пряча кинжал обратно в свёрток.

– Это долгая история, – сказал он. – И, возможно, не самое подходящее место и время для неё.

– Я думаю, это как раз самое подходящее время, – Лёша скрестил руки на груди. – Кто ты, Кречетов? И откуда знаешь о демонах?

Кречетов долго смотрел на него, затем перевёл взгляд на Марину и наконец кивнул.

– Хорошо, – сказал он. – Я расскажу тебе правду. Но сначала давайте выберемся отсюда и позаботимся о ране Марины.

– Согласен, – кивнул Лёша, бросив взгляд на колодец, из которого появился демон. – Я не уверен, что Богомол был один.

Они быстро покинули комнату, заперев за собой дверь тем же ключом. Поднимаясь по лестнице обратно к выходу из замка, Лёша всё время оглядывался, ощущая на себе невидимые взгляды. В тенях, казалось, двигались неясные фигуры, в шорохе старого здания слышались шёпоты.

Но ничто их не остановило. Они благополучно выбрались из замка тем же путём, что и вошли, коротко кивнув всё тому же сонному охраннику, и добрались до машины Кречетова.

Только оказавшись в безопасности салона автомобиля, Лёша позволил себе выдохнуть.

– Теперь, – сказал он, поворачиваясь к Кречетову, – я хочу услышать правду. Всю правду.