Ракетостроители
Аркадий Недбаев

– Итак, время вышло. Кто у нас самый смелый? – водрузив очки на нос, профессор оглядел аудиторию, а члены госкомиссии ободряюще заулыбались. – Ну же, смелее.

– Разрешите? – поднял руку рыжий, вечно лохматый Коля Смирнов.

– Разумеется, прошу, коллега, – «коллегу» профессор так выделил интонацией, что и непонятно: издевается или всерьез считает выпускника Николая готовым профессионалом.

Николай, уверенно размахивая кипой исписанных листов, прошествовал к кафедре, окинул притихших товарищей гордым взглядом, откашлялся и начал доклад:

– Билет восемнадцать, вопрос первый: «Устройство карбюратора»…

Товарищи издали завистливый шум, состоящий из вздохов и неразборчивого бормотания: Смирнову попался самый легкий билет на экзамене.

– Тишина! – одернул студентов профессор. – Уважайте труд своего товарища, первому и так труднее всех. Продолжайте, Николай.

– Для ответа на вопрос нам необходимо разобрать принцип работы карбюратора. – Профессор согласно кивнул и приготовился погрузиться в легкую дрему. – Когда первая ступень ракеты отсоединяется…

– Что?! – встрепенулся профессор. – Какая ступень? Какой ракеты?

– Первая, классической трехступенчатой ракеты, – последовательно ответил Николай.

– Вы уверены?

– Уверен, – кивнул Николай, – в две ступени нерентабельно. Так вот, когда…

– Стоп! Предупреждаю сразу, если вы не готовы и решили просто нас заболтать, не выйдет!

– Я готов, я эти карбюраторы с закрытыми глазами разбираю, собираю, – обиделся Николай.

– Так почему вы рассказываете о каких-то ракетах? Вы без пяти минут инженер автомобилист, а не ракетостроитель…

– Как?! – ужаснулся Николай.

– Что? – не понял профессор. – Молодой человек, вы на кого учились?

– Специалист-проектировщик ракет тяжелого класса.

Профессор поперхнулся воздухом, а аудитория впала в восторженное оцепенение, справедливо решив, что после такого казуса, остальные получат оценки практически автоматом.

– Может вы устали? – вкрадчиво спросил профессор, давая Николаю шанс на спасение.

– Нет, я готовился и не устал.

– Коля, – профессор перешел на отеческий, сочувствующий тон, – как ты мог учиться на ракетчика в дорожно-транспортном институте?

– А ракеты разве не транспорт? – резонно спросил Николай.

– Да у нас!… – едва не вспылил профессор, но опыт позволил ему вовремя сдержаться. – Скажите, Николай, где вы проходили преддипломную практику?

– На Байконуре.

– Где!? – воскликнул профессор, а голос дал петуха.

– Шестая и седьмая пусковые площадки, – уточнил Николай.

– И что вы там делали? – поинтересовался профессор, явно опасаясь ответа.

– Заправщики обслуживал.

– Заправщики – это же автомобили?, – осторожно уточнил профессор и получив утвердительный кивок, слегка расслабился. – Вот видите, машины – не ракеты, вас это не навело ни на какие мысли?

– Я думал, практикантов к ракетам не пускают.

– Как у вас все складно, – согласился профессор, – допустим. В таком случае, скажите, откуда в ракете карбюратор?

– Как откуда? – поразился Николай. – А как же они летают?

– Вот как, интересный вопрос, а мы у специалиста уточним! – нашелся профессор и повернулся к одному из членов госкомиссии. По слухам этот член имел непосредственное отношение к космосу, только какое и почему всегда с удовольствием заседал в госкомиссиях по автомобильным специальностям, никому известно не было. – Серафим Петрович, скажите, есть в ракете карбюратор?

– Гм, – зажевал губами член комиссии, – видели те, коллега…

Профессор стал серо-зеленым и, бросив тревожный взгляд на Николая, приник к уху Серафима Петровича:

– Вы чего? Скажите просто – нет.

– Дело в том, – зашептал член комиссии, – как бы это точнее сформулировать…

– Не знаете, – догадался опытный в научных интригах профессор.

– Да почему же не знаю? – обиделся член комиссии. – Просто вопрос деликатный.

– Секретность? – сделал вторую подачу профессор и угадал.

– Точно! Это молодой человек, информация закрытого плана и разглашать ее здесь не рекомендуется.

– Ага, – кивнул профессор, – уяснили, Николай? Давайте поступим так: оставим пока открытым вопрос о том на кого вы у нас пять лет учились, а вернемся к автомобильному карбюратору, вы готовы? Рассказывайте.

Николай скомкав сунул в карман добрую половину листочков и замогильным голосом начал:

– Карбюратор состоит из следующих основных частей…

Ситуация вернулась в привычное для профессора русло, но тем не менее, он решил не дремать, и даже погонял экзаменуемого, задавая провокационные вопросы.

– Очень даже хорошо, – подвел он предварительный итог, когда Николай умолк, – а что у вас вторым вопросом?

– Устройство и принцип работы гидравлической тормозной системы.

– И? – поднял бровь профессор, прямо-таки прижигая энтузиазм и странные поползновения студента суровым взглядом.

– Тормозная система лунного модуля, как пример не подойдет? – уточнил Николай без особой надежды.

– Нет! – встрепенулся Серафим Петрович.

– Устройство автомобильной системы гидравлических тормозов…

* * *

После Николая отвечать вышла Леночка отличница и, хотя профессор прекрасно понимал, что от нее ждать неприятностей не приходится, все же нет – нет, да и вздрагивал, если докладчица делала подозрительные паузы в докладе. Следующим вызвался Угрюмов Михаил – человек так же надежный, хоть и звезд с неба не хватающий. «Вот, и слава богу, что не хватает, – одернул себя мысленно профессор, – Смирнова вполне достаточно».

– Очень хорошо, Миша, следующий!

К кафедре нехотя направился Ринат Шакиров, шел он долго, что-то ронял, поднимал, спотыкался и все время зачем-то оглядывался на задние ряды.

– Молодой человек, не задерживайте, вы прям как на эшафот идете, – поторопил профессор.

– Билет номер сорок три, вопрос первый: виды и принцип действия устройств и механизмов принудительного обогащения топливной смеси.

– Хороший вопрос, – откинулся на спинку стула профессор, – Приступайте.

Ринат, смотрел в окно и молчал.

– Уважаемый, вы готовы отвечать?

– Да, – ответил Ринат и вновь погрузился в тягостное молчание.

– Видимо, нам с вами придется расстаться…

– Нет, почему же, при использовании газотурбинных механизмов, особенно в сочетании с карбюраторными двигателями…

При упоминании карбюраторов профессора схватила легкая судорога, но он взял себя в руки, Смирнов лишь исключение, не стоит нервничать. А студент, тем временем, продолжил:

– Мы можем достичь максимальной тяги и ускорения, теоретически, вплоть до выхода в гиперпространство… – профессор окаменел и не подавал признаков жизни, Ринат покосил на него глазом, покосил и продолжил, – теоретически, потому что на практике еще нерешена проблема сопутствующего раздвоения личности…

– Ииии!!! – взвыл профессор.

– И это серьезная проблема, но к нам, техникам она не относится…

– И! И как это вам поможет при ремонте трактора К-700?! – заорал профессор в бешенстве. – Как вы будете ремонтировать трактора или не те же танки?! Вы на них в это пространство собрались?!

– Что вы такое говорите, профессор! – ужаснулся Ринат. – На тракторе пашут, в космос на раке…

– Молчать, – тихо велел профессор, но таким голосом, что по аудитории прокатилась волна ледяного воздуха. – Вы не сдадите экзамен, если не оставите ракеты в покое. Отвечайте на вопрос строго на примере двигателей внутреннего сгорания.

– Я…

– Да, и, желательно, на примере дизельных двигателей внутреннего сгорания.

– Но…

– Еще раз упомянете – карбюратор, никогда не получите диплома!

– Как скажете, – Ринат убрал в карман часть листочков. – По мнению академика Харькова, самым перспективным направлением в… пусть будет машиностроении, – профессор пристально и неотрывно смотрел на студента, – будет переход от к… бензиновых двигателей к дизельным оснащенным новыми и перспективными системами увеличения мощности при снижении объема и веса самого двигателя, что увеличит полезную грузоподъемность… трактора! Системы имеют следующие основные части…

– Вижу, вижу готовились, – подвел итог профессор, – второй вопрос.

– Второй вопрос перспективы развития и практического применения системы ГЛОНАС! – жизнерадостно продекламировал Ринат.

– ГЛОНАС – это же спутники? – убитым голосом сам себя спросил профессор, – И причем тут наш институт?

– Как, причем? – удивился член комиссии, как-то причастный к космосу. – Вы меня удивляете, коллега.

– Я сам себя удивляю, – кивнул профессор, – ну, продолжайте.

– Развитие системы ГЛОНАС позволяет с достаточно высокой долей точности определить расположение объекта во времени и пространстве… – начал Ринат, но профессор его перебил.

– Прям вот во времени и пространстве?!

– Конечно, конкретно в какое время в какой точке находится… трактор!

– Ах, трактор, – закивал профессор. – Трактор – другое дело.

– Перспективы развития в трехмерной системе координат рассказывать? – с опаской поинтересовался Ринат.

– А сейчас они что, в плоскости? – поднял бровь профессор.

– Ну, отчасти, система используется, в основном, для определения места нахождения объекта на поверхности планеты, недостаточность группировки спутников и привязанность их к орбите Земли не позволяют нам определять место расположение объектов дальше орбиты Луны…

– Стоп! Я сомневаюсь, что в ближайшее время возникнет необходимость определения местоположения трактора даже на Луне, не то что за ее орбитой, – пресек профессор опасную тему, – давайте вернемся на Землю нашу грешную. Расскажите принцип действия данной системы.

– Транспортное средство, а именно – трактор, – слово «трактор» Ринат выделил интонацией, – снабжается приемником-передатчиком…

* * *

– Ну! – угрожающей выкрикнул в аудиторию профессор, – Кто следующий?!

С заднего ряда поднялась «черная» девушка. Нет, нет, она не была афро-россиянкой, просто цвет одежды, прически и ногтей совершенно затмевали бледность лица.

«Свинорезова Екатерина, – вспомнил профессор, – обладает неуемной жизненной энергией и активной общественной позицией, опасна».

Екатерина, уверенно взошла на кафедру. Стоить отметить, что она и в самом деле обладала всеми перечисленными качествами и родись лет на двадцать-тридцать раньше, непременно стала б комсомолкой-активисткой. Но, ввиду отсутствия у современной молодежи каких-либо установленных векторов полезного применения данных энергий и позиций, Екатерина являлась заводилой сразу в трех студенческих неформальных группировках: готы, уфологи и спелеологи.

– Начинайте, – процедил сквозь зубы профессор.

– Варфоломей Винидиктович, – обратилась к профессору самоуверенная Екатерина, – не переживайте, не буду я вас мучить ракетами…

– Да ладно! От чего же так? – удивился профессор и прикусил язык.

– Хотите об этом поговорить? – хищно прищурилась Екатерина, в упор глядя на сжавшегося профессора.

– Хуже-то уже не будет, – развел руками профессор, – удивите меня.

– Вы учили нас, что студент не должен говорить фразу «Я считаю», но раз уж я говорю не по билету, то я считаю, ракеты – как путь к звездам бесперспективны, нам следовало бы обратить внимание на электромагнитный и динамические потенциалы нашей планеты как вариант выхода на расстояние прыжка, а именно…

– Я понял вас, – перебил студентку профессор, – то есть не понял совершенно, но согласен, что ракеты это зло. Вернее я хотел сказать – бесперспективный вид транспорта для сельского и промышленного хозяйства… В смысле, – профессор умолк, совершенно запутавшись в чем именно он согласен и что хотел этим сказать. – Давайте все же вернемся к экзамену. Номер билета?

– Первый! – гордо выдала Екатерина и умолкла.

– Ну, и?

– Вы спросили только номер, – пожала плечами отвечающая.

– Мы же на экзамене, – с легким сомнением сказал профессор, – а экзамен подразумевает ответ на вопросы в билете, прошу вас, продолжайте.

– Электромобили, проблемы и перспективы развития.

– Так, хорошо, – заулыбался профессор.

– Электромобили являются единственным перспективным видом транспорта при эксплуатации в безвоздушном или бескислородном пространстве…

– Гррым, – захрипел профессор, закатывая глаза. – Вы же обещали!

– О ракетах ни слова! – торжественно подтвердила свое обещание Екатерина.

– А откуда у нас взялись безвоздушные и бескислородные пространства?!

– Откуда? – задумалась Екатерина, глядя на профессора честными глазами, – да мало ли откуда. Может робота надо будет в барокамеру запустить, или по дну океана проехать…

– А, – профессор стушевался, – вы о таких пространствах…

– И по Луне только на таком устройстве перемещаться можно, – вбила свой гвоздь в самочувствие профессора Екатерина. – Но! Уверяю Вас, ракеты здесь ни при чем.

– Катя, а вы знаете, что в центре Лондона можно ездить только на электромобилях и велосипедах?

– Знаю, но велосипедом в скафандре пользоваться неудобно.

– Лондон! Катя, Лондон! И их электромобили!

– Хорошо, все равно принцип действия один. Итак, основным недостатком, тормозящим широкое применение электромобилей, является недостаточная автономность… Кстати, в условиях Луны – это очень серьезная проблема… Все! Все! Устройство…

– Что же, – профессор сделал глоток минералки, – я прямо представил себе как этот автомобиль работает, только, Катя, мне кажется, не стоило уделять столько времени герметичности кабины.

– Позвольте не согласиться, – возразила Екатерина, нагло не отводя взгляда от глаз профессора, – знаете, какой в Лондоне смог, герметичность цена здоровья, а возможно и жизни пассажиров.

– Смог? Смог – это проблема, – согласился профессор, – второй вопрос?

– Проблема трения и износа деталей в сложных механизмах и способы снижения негативных последствий.

– Слушаю вас.

Екатерина пустилась в длительные и пространные рассуждения о способах уменьшения трения и износа деталей. Даже вспомнила, как пример, картофель, который аборигены острова Пасхи подкладывали под бревна при транспортировке своих каменных истуканов, так же упомянула различные виды напыления на поверхности деталей и много чего подобного. Однако, никакой конкретики профессор не услышал. С одной стороны это успокаивало, с другой – профессиональной, профессор понимал, студент в этом вопросе плавает.

– Как-то уж больно поверхностно, сплошная теория, – замямлил он, боясь спровоцировать нежелательную конкретику, – такое ощущение, что вы учили, учили и не доучили.

Катя покраснела и потупила взор. «Точно плавает!» – обрадовался профессор.

– Екатерина, не расстраивайтесь, думаю члены комиссии со мной согласятся, в целом вы показали неплохое знание предмета, ответьте на один дополнительный вопрос и будем считать вопрос закрытым.

– Будем, – вздохнула студентка.

– Скажите, какое рабочее давление масла на прогретом двигателе… профессор задумался, нужно было спросить что-то очень легкое и поскорее выгнать нахалку, – да в любом двигателе семейства «ГАЗ».

Катя, непонимающе глядя на профессора, была готова разреветься, чего не позволяла себе с детского садика, профессор стушевался и решил помочь:

– Ладно, в самом распространенном сейчас двигателе ЗМЗ – 409?

– А мы этого не проходили, – брякнула пунцовая Екатерина, понимая, что выдать такое на государственном экзамене – равносильно выстрелу себе в висок.

– Вот тебе бабушка и Юрьев день! – всплеснул руками профессор, а члены комиссии, вдруг, разом пробудились и удивленно посмотрели на экзаменуемую. – А что же вы проходили?

– В основном, РД-180…

– Сдала! – крикнул Серафим Петрович и профессор поспешно с ним согласился, жестами прогоняя Екатерину вон.

* * *

Профессор колобком выкатился из дверей института, отбежал метров на двести и, повернувшись, смачно плюнул в сторону альма-матер. Правда, не сделав поправку на ветер, получил плевок себе на ботинок, но такие мелочи его не волновали, перехватив тяжеленный портфель в другую руку и потея на июньском солнышке, засеменил по проспекту.

– Вот, за что мне все это? – бормотал профессор, – Вон, западные коллеги работают, и все у них шито-крыто. Да за одну Австралийскую обсерваторию, семнадцать лет искавшую инопланетян, записывая помехи собственной микороволновки, люди такие премии получили, да что там премии, государственные награды, а тут хоть головой об стену бейся. Нет, надо срочно что-то менять, срочно!

Профессор резко затормозил и принялся судорожно голосовать. Несмотря на неадекватный вид голосующего, машину удалось поймать довольно быстро, профессор, не торгуясь забрался на заднее сиденье: