Я внимательно посмотрел в глаза каждому. – Вы до сих пор не поняли? Для них мы – не люди. Все мы, славяне. Или это первое уничтоженное село, о котором вы слышите? – Селиванов, Шпажкин и Денисенко покачали головой. – Для немцев мы – унтерменши. Недолюди. Им вдалбливают в головы, что убить еврея, русского, украинца и любого другого, кроме немца, – ничуть не большее преступление, чем убить собаку.