Эпизод второй

Начинался поздний воскресный вечер, оттого и на улицах людей было не так много. Все готовились к очередной рабочей неделе. Только возле супермаркета ещё сохранялась относительная суета: снующие вдоль парковки автомобили; таксисты, выискивающие глазами клиентов. Эти у́хари, даже если их сошлют на Венеру, своего не упустят.

Галя, конечно же, могла бы прояснить сложившуюся ситуацию, но имелся один нюанс, заставлявший Антона сдерживать своё желание как можно быстрей оказаться у себя дома. Отношения с женой разладились ещё месяцев пять назад. Без видимой на то причины, почти в один день. В тот самый, когда Антон попал под сокращение в инженерном отделе конструкторского бюро. Инженером он был хорошим, но из всех предложенных на сокращение кандидатур выбрали именно его. Коллеги не сдерживали снисходительно-довольных улыбок, когда им огласили вердикт. Соблюдая относительный политес, хлопали Антона по плечу, говорили: «Всё наладится, чувак, ты не переживай». Но и Антон, и те, кто более-менее его знал, понимали совсем обратное – ничего уже не наладится. Так оно и вышло. На работе перевели в пыльный архив на нулевом этаже без окон и с зарплатой, больше походившей на пособие по инвалидности. Словно насмехаясь над ним, в первый же день на новом месте сломался и лифт, на котором надлежало спускаться в подвал, – вечно застревал между первым и нулевым этажами, так что целый час приходилось ждать монтёра. Сломался лифт и на второй день, и на третий. Никто не собирался чинить его основательно. И Антону приходилось пользоваться альтернативным маршрутом – пробираться на рабочее место через десяток замысловатых коридоров, тянущихся от противоположного конца здания института. Это тоже занимало около часа, поскольку на каждом из переходов нужно было пройти контроль. Жизнь, которую кирпичик за кирпичиком выстраивал Антон долгие годы, рухнула как карточный домик в одну секунду. И за её обломками обнажилось всё то, что до этого было скрыто: супруга подала на развод, немногочисленные друзья перестали звонить, даже любимая собака Пуша стала его сторониться. Детей они с Галей завести не успели, а то бы и они, надо полагать, шарахались бы теперь от отца как от чумного. Антон и на дачу-то сегодня ездил не просто так, а с определённой целью. Но и на то, чтобы её осуществить, духа у него не хватило. Лузер – одно слово. Он представил, как зайдёт вот сейчас в дом и спросит Галю:

– Дорогая, посмотри на меня и скажи, я это или не я?

И как это будет выглядеть? На месте Гали он в ту же минуту собрал бы вещи и уехал жить к маме, подальше от психопата.

От вокзала до дома идти было минут двадцать. Антон то ускорял шаг, то замедлял, то вовсе замирал на месте, стараясь продумать линию своего поведения. Ведь нужно же что-то делать! Он достал мобильник и впервые внимательно посмотрел на свои руки. Да как же сразу-то он не заметил, что и руки совершенно другие?! И зеркало тут ни причём. В этом освещённом одним единственным фонарём переулке нет никаких зеркал, и нет возможности создать графическую иллюзию. А руки тем не менее не его. Чужие. Крепкие, холёные, подёрнутые ровным загаром. Это тело, в котором теперь находилась душа Антона, явно не знало физического труда. Пусть сам Антон и был инженером, но даже у него имелись мозоли и заусеницы по краешкам неровных ногтей. А сейчас всё идеально. Зачем он телефон-то вообще достал? Ах, ну да… Там же есть функция зеркала. Сейчас… Антон быстро отыскал нужную иконку, нажал – и на него снова уставилось всё то же лицо, с которым он познакомился в туалете. Да кто же ты, парень?

В эту секунду мобильник завибрировал и зазвонил. От неожиданности Антон выронил его из руки, и тот, завертевшись в воздухе, полетел на канализационную решётку, от вибрации съехал с чугунного ребра и улькнул во мрак ливнёвки. Антон присел, попытался просунуть в решётку руку, но это оказалось невозможным. Мобильник продолжал играть одну из мелодий Стинга. На экране большими буквами светилось имя звонившего – ГАЛЯ.

– Дерьмо! – простонал Антон и испугался собственного голоса, впервые за этот вечер прозвучавшего громко и уверенно. Там, в поезде, он говорил смущённо и тихо, потому почти не слышал себя, вернее, не себя, а того, кому этот тембр отныне принадлежал.

Впрочем, особо важных контактов в мобильнике не осталось. Только Галя. Знакомые и друзья уже неделю как потеряли всякую актуальность. Остальная информация дублировалась в облаке, откуда её можно было достать на любом стороннем компьютере.

Антон вздохнул, поёжился и пошёл дальше. Окраина города здесь уже медленно перетекала в сельскую местность: старые, ещё советских времён домики перемежались с современными коттеджами, переулки были пусты и плохо освещены редкими фонарями. Этот пятачок прежней жизни оставался единственным во всём городе, потому они с Галей и купили дом именно здесь – самый дешёвый из всех районов. Люди, быстро привыкающие к комфорту новых реалий, старались оказаться как можно ближе к прогрессу и как можно дальше от таких морально устаревших кварталов. Если честно, Антона вся эта новизна не прельщала. Может быть, в этой его природной симпатии к самым простым вещам и крылись постоянные жизненные провалы.

Антон заметил, что уже минут пять его преследует автомобиль с выключенными фарами. Он ехал медленно, и когда останавливался Антон, тот тоже замирал на месте. Вряд ли такие маневры можно было объяснить совпадением. Антону снова стало не по себе. Три странных события – девушка, чужое лицо и эта машина – не могли быть случайностью и наверняка являлись звеньями одной цепи, пугающей своей абсолютной необъяснимостью. Смутные мысли о розыгрыше появлялись всё реже, уступая место обычному животному страху. Антон дрожал всем телом и чувствовал, как ноги с каждым шагом всё больше деревенеют. Нужно было взять себя в руки и что-то экстренно предпринять. Но что? Например, юркнуть вот этот маленький закоулок. Автомобиль туда точно не втиснется, и у Антона будет время сре́зать оставшийся путь и добежать до дома. А там уже и Галя, и телефон. Можно позвонить в полицию, сообщить… Стоп! Что сообщить? Он – это вообще не он. И никто не запрещает ехать автомобилям со скоростью пять километров в час. Но всё равно дома спокойней. До́ма и стены помогут, дом – это… Последним усилием воли Антон заставил себя собраться и рванул в намеченный закоулок. Он услышал, как позади взревел мотор, и увидел свет включившихся фар. Бежать! Бежать! Спотыкаясь и ударяясь плечом о металлический ребристый забор, Антон успел преодолеть метров двести, когда перед ним неожиданно выросли две огромные тёмные фигуры. Он остановился, пытаясь оценить величину препятствия – и тут же на голову его обрушился чей-то кулак, отправив его в нокдаун. Антон упал на мокрую землю. Громко чавкнула под ним лужа, холодными брызгами окатив щёку. Он инстинктивно выставил вперёд руки, но на нём уже сидел атлетического вида мужчина и тянулся к его шее.

– Ну что, Федя, – проскрипел он, окатив лицо Антона слюной. – Далеко собрался, чудило? Думал, Монгол до тебя не доберётся? Придурок!

Антон ничего не соображал. Но с удивлением обнаружил, что довольно успешно сопротивляется этому здоровяку. Раньше такой силы он в себе не наблюдал. Всё-таки в этом чужом теле, оказывается, есть свои преимущества. Наверное, он мог бы даже повернуть ситуацию в свою пользу, но внутренняя неуверенность, оставшаяся от неудачника Антона, мешала решиться на подобную дерзость. И здоровяк всё же дотянулся до его шеи и уже давил на горло обеими руками. Антон захрипел, пытаясь дышать. В глазах стало темнеть, когда он услышал негромкий хлопок, похожий на приглушённый выстрел. Голова душителя резко дёрнулась вбок, по́лог звёздного неба прочертил фонтан из мозгов и крови, и мужчина наконец сполз с Антона. В это время его приятель, находившийся у него за спиной, присел, озираясь по сторонам, но прежде чем успел определить источник опасности, таким же мешком повалился навзничь рядом с напарником. Хлопнуло и сверкнуло где-то справа, метрах в десяти от Антона. Он неуклюже стал подниматься из лужи, но тело его едва слушалось от пережитого шока. Сейчас он не понимал, радоваться ему или продолжать бояться. В сумраке он увидел протянутую ему руку. Ухватившись за неё, он всё же поднялся. Перед ним с пистолетом в руке стояла Оксана и так же, как в поезде, насмешливо улыбалась.

– Ты не ранен? – спросила она.

– Вроде нет.

– Тогда пошли.

– Куда?

– Как можно дальше отсюда.

Девушка схватила Антона за руку и с не женской силой поволокла за собой.

Антон продолжал спотыкаться и скользить промокшими ботинками по начинающим подмерзать лужам. Он не находил слов, чтобы сложить их в правильный вопрос, который стал бы понятен.

В молчании парочка добралась до брошенного преследователями автомобиля. Дверцы его были настежь открыты, в салоне горел тусклый свет.

Оксана села за руль. Антон рухнул на переднее кресло рядом. Сырая, холодная одежда неприятно приклеилась к телу.

– Испачкаю сиденье, – пробормотал Антон.

– Чего? – Оксана посмотрела на него с удивлением, будто увидела первый раз.

Антон осознал всю глупость своей фразы и только развёл руками.

– Тебя хотели убить, Антон, – спокойно продолжила Оксана, роясь в бардачке. Из него вывалилась куча бумаг, брелок с розовым бегемотом и полицейское удостоверение. Розовый бегемот отчего-то развеселил Антона, настолько он не сочетался с тем, что минуту назад произошло в переулке. Оксана наконец нашла то, что хотела – это была обыкновенная зажигалка. Девушка достала из пачки тонкую сигарету, прикурила, завела мотор и захлопнула дверцу.

– Сейчас ты похож на моего сына, – сказала она.

– У тебя есть сын?

– Есть. Только ему пять лет.

– Почему? – почти крикнул Антон.

– Что почему?

– Почему меня хотели убить? И кто ты вообще такая?

– Я бы сама хотела знать ответ на твой первый вопрос.

Оксана надавила на газ, вывернула на дорогу, и они направились в противоположную от дома Антона сторону.

– Ты не знаешь, кто эти люди? – снова спросил Антон.

– Нет.

– А кто такой этот Федя?

– Кто?

– Федя.

– Какой ещё Федя?

– Так меня этот мужик назвал, который задушить хотел.

– Интересно, – задумчиво произнесла Оксана. – А ещё что он успел сказать?

– Что меня ищет какой-то Монгол.

– Вот идиот! – в сердцах произнесла Оксана.

– Это я ещё и идиот?

– Да не ты. А этот… Федя. Мудак. Подозревала я, что он опять за старое взялся.

– Ничего не понимаю, – прошептал Антон, обеими руками схватившись за голову. – Ты можешь мне хоть что-нибудь объяснить?

– Так… – нахмурившись, сказала Оксана. – Давай с тобой прямо сейчас договоримся. С этой минуты ты больше не будешь задавать мне вопросов, на которые в любом случае не получишь ответа.

– С чего бы вдруг? Из меня, получается, сделали какого-то Федю, домой не пускают, и ещё некий Монгол объявил на меня охоту. Как мне не задавать вопросов? Как?!

– Элементарно. Просто поверь мне. Так будет для тебя безопасней. Через пару дней представишь, что тебе приснился кошмар. И никто тебя, клянусь, больше не побеспокоит.

– Ага. Утешила ты меня… мамочка. Прям пипец как мне теперь хорошо.

– Ты жить-то вообще хочешь?

Антон вздрогнул от такого вопроса. Ведь ещё несколько часов назад он прилаживал на чердаке своей дачи бельевую верёвку. Будто всё это было сто лет назад и вообще не в его жизни. Разумеется, больше всего на свете он сейчас хотел жить.

– Ладно, – вздохнула девушка. – Можешь задать мне ещё два вопроса. Но на этом баста.

– С Галей всё в порядке? Или ей тоже грозит опасность?

– Это твой первый вопрос?

– Нет. Это естественное желание знать, что с твоими близкими ничего ужасного не случилось.

– Всё в порядке с твоей Галей.

– И она не станет меня искать? Я уже час назад должен был вернуться домой.

– Не станет.

– Откуда такая уверенность?

– Оттуда, Антон. Оттуда. Давай ближе к делу, иначе я засчитаю это за два вопроса.

– Бред, – простонал Антон. – Чушь собачья. Поверить не могу.

– Господи, – замотала головой Оксана. – Как же это дико смотрится в образе Феди. Видел бы он сейчас свою рожу.

– Шутишь? Да пошла ты! И Федя твой. И вообще… – Антон машинально попытался встать, но ударился головой о крышу. Из-за складного козырька выпала фотография улыбающейся девочки лет семи.

Сердце Антона ёкнуло, когда он осознал наконец всю глубину случившегося пятнадцать минут назад.

Оксана схватила фото и сунула его обратно за козырёк.

– Только не надо вот этого, – сказала она. – Не мы хотели их убить, а они тебя. Слышишь? Это был их выбор.

– Ладно, – почти прошептал Антон. – Вариантов у меня, похоже, никаких нет. Делай, как считаешь нужным.

– И мы не заедем ко мне домой?

– Туда нельзя. Ты уже там. Я бы всё равно не позволила тебе в таком виде добраться до дома.

– Ты сказала, два дня?

– Или три, – уточнила Оксана.

– Хорошо. Главное – не сойти с ума. Не сойти с ума.

– Не сойдёшь. Крис о тебе позаботится.

– Какой ещё Крис?

– Не какой, а какая. Кристина её зовут. Скоро вас познакомлю.

– Два вопроса ещё в силе?

– Жги.

– Кто ты такая и каким образом ты оказалась в том переулке?

– Я твой куратор.

– То есть?

– То есть слежу, чтобы с тобой не случилось ничего плохого.

– Это как ангел-хранитель?

– Можешь считать и так.

– Ага… – Антон немного воодушевился. – Выходит, что я умер, и всё, что сейчас происходит, это всего лишь посмертный опыт.

– Ты совсем дурак?

– Не так? Я живой?

– Господи боже мой. Честное слово, хуже детского сада. Разумеется, ты живой. А про ангела-хранителя, это я так, о́бразно с тобой согласилась.

– Понятно.

– Ну и слава богу.

– Ничего не понятно, – тут же поправил себя Антон. – Допустим, я всё ещё жив. Хорошо. Ты – куратор. Но кто тогда я?

– Антон.

– Ты рожу мою видела? Похожа она на Антона? Я не знаю этого мудака, который спёр у меня лицо. Кто он? Как такое вообще возможно? Разве подобное случается в мире смертных?

– То есть, – почти закричала Оксана, – то, что людей теперь излечивают от неизлечимых болезней – это нормально, а поменяться телами – это только на том свете возможно?

Антон промолчал.

– Прости, – промолвила Оксана. – Я… Ну, когда столько лет варишься во всём этом дерьме, то такие вещи, как история с твоим лицом, делаются рутиной. Привыкаешь. Понимаешь?

– Нет.

– В общем, сейчас душа твоя, твоё сознание – называй как хочешь – находится в другом теле. Но здесь нет никакого чуда. Ты не умер, ты не сошёл с ума. Земля всё ещё круглая и вращается вокруг солнца. Но мир не стои́т на месте. Технологии с некоторых пор шагнули далеко за пределы обывательских представлений. Из твоего домика на Престижной этого, может быть , и не видно. Но это уже за рамками твоих двух вопросов. Я не могу рассказать больше. Для твоего же блага. Единственное что, может быть, успокоит тебя, это то, что чужое лицо и тело – это для тебя временно. Всё пройдёт.