Глава 2

Кирилл со своей командой и голландцы в количестве трёх человек собрались в столовой, чтобы согласовать друг с другом всю известную на данный момент информацию. Только день назад запущенный генератор, оказавшийся исправным единственным из трёх, не успел прогреть помещение, поэтому все, кроме Константина и мужчины по имени Грег, оставались в пуховиках.

Переводчица Лиза с трудом излагала то, что говорила Эмма, возглавлявшая в качестве следователя голландскую команду. И это было не удивительно, поскольку перед тем, как собраться в столовой, ей пришлось лицезреть картину не из приятных. Беспокойство родственников и факт тревожного звонка в институт имели веские основания: двое из учёных оказались мертвы, а третьего, Синицына, обнаружить пока не удалось. Голландец-океанолог был убит ударом пожарного топора по голове, а генетик Лосев лежал с двумя пулевыми ранениями в области сердца прямо возле залатанной в стене дыры. Рядом с ним находился и тот самый топор, окраплённый кровью бедолаги голландца. Логично было бы предположить, что стрелял в Лосева пропавший Синицын, поскольку право иметь оружие на станции было только у начальника. Та же логика подсказывала, что только безумие могло заставить Лосева прорубать дыру и уж тем более убивать своего коллегу, явно пытавшегося его безумию помешать.

Мёртвыми пчёлами было усыпано и всё внутри, особенно в лаборатории, где их содержали в специальных ульях. Вся центральная цилиндрическая часть станции и являлась этой самой лабораторией. Это помещение имело внутри ещё один, только уже полностью стеклянный, цилиндр, заставленный причудливого вида и конструкции ульями и оснащённый десятками всевозможных приборов и воздуховодов для регуляции, как предположил Константин, необходимой влажности, давления и температуры.

– Мы всё проверили, – говорила Эмма. – Биологической угрозы сейчас нет. Не ясно, была ли она две недели назад. Скорее нет, чем да. Грег здесь всё осмотрел. – Она показала рукой на сидевшего по соседству здоровяка в разноцветном свитере. – Он спец по этим вопросам. Всё чисто. Повсюду только эти мёртвые пчёлы. Мы успели сделать предварительный анализ. Пчёлы самые обыкновенные, по крайней мере, не представляющие опасность для человека, если, разумеется, сильно не покусают. Только одна особенность… У тех, что внутри, имеются раны на брюшке, будто каждую из пчёл прокололи тонкой иголкой. Те, которые снаружи, просто замёрзли. Подобную странность можно объяснить тем, что не только люди здесь начали убивать друг друга, но и пчёлы тоже. Но все их жала на месте, а ведь им свойственно при укусе оставлять жало в теле своей жертвы.

– И какие мысли? – спросил Кирилл. – Что случилось с командой?

– По этому поводу пока никаких предположений. Последние дни погода была ясной и температура держалась никак не выше нуля. Но при этом нет никаких следов, которые вели бы от станции в сторону Ветлани или куда-либо ещё. Синицын мог, конечно, покинуть «Варяг» сразу после звонка. Но что-то мне подсказывает, что он до сих пор где-то здесь, на станции. Все снегоходы на месте. Мы проверили по журналу. Все видеорегистраторы работают, но запись на компьютере не велась уже много дней. То, что удалось отсмотреть – это обычные будни учёных. Никаких намёков на что-нибудь необычное. Есть, правда, одна запертая комната. Не знаю, что это, возможно, какое-то подсобное помещение. Но дверь там больно уж прочная, и замок сложный. Открыть нам не удалось. Ключа от неё нет. Да и заперта она, по всей видимости, изнутри.

– Где эта дверь?

– В самом конце коридора. На плане станции это помещение никак не отражено. Но можно предположить, что там комнатка два на два, не больше. Может быть, ответ на вопрос о пропавшем Синицыне мы могли бы найти там.

– Снегоходы в рабочем состоянии? – спросил Кирилл.

– Да.

– Можно использовать их, – предложил Дрегов. – Коридор ведь напрямую выходит к входной двери?

– Да.

– Найдём трос, привяжем к снегоходу и дёрнем. Как думаете, такой вариант может сработать?

– Вполне, – согласилась Эмма. – Мы уже думали об этом. Но прежде решили дождаться вас, чтобы не возникло лишних вопросов. Есть ещё вариант – прорубить стену со стороны лаборатории. Но это на крайний случай, если не получится ничего с дверью.

– И в журнале никаких других записей нет?

– Ничего странного. Обычные отчёты. Обрываются двадцать дней назад. Одна страница вырвана. В доступных записях никаких намёков на то, что однажды что-то пошло не так. Но вы сами потом проверьте. И видео тоже посмотрите. Мы вполне могли что-нибудь упустить. Завтра должен прилететь вертолёт. С вашими вроде как договорились, что мы вам поможем с транспортировкой. Ждём пока подтверждения. С вами связывались?

– Нет.

– Ну, время ещё есть. До завтра ещё раз перепроверим все моменты и решим задачу с запертой дверью.

– Согласен, – кивнул Кирилл.

Лиза, переводившая слова Эммы, совсем сделалась бледной. Перспектива остаться здесь на ночь её совершенно не радовала.

Кирилл внутренне негодовал на своё начальство. Почему в этот раз всё делалось кое-как? Неужели не могли найти опытного переводчика? Дело приобретало довольно значительные масштабы, да и уровня оно, как ни крути, получалось международного. Он всё больше чувствовал себя пешкой в чьей-то большой игре. Сомнений в том, что его послали сюда для галочки, больше не оставалось. Или и того хуже. Но о таком раскладе думать совсем не хотелось. Голландцы, судя по их хмурым лицам, начинали думать примерно так же. О том же говорило и то, что до сих пор никто с большой земли не пытался с ними связаться.

– Не переживай, Лиза, – постарался успокоить Кирилл девушку. – Ночи здесь светлые. Как-никак полярный день. Продержишься? Ты нам нужна.

– Ага, – чуть слышно произнесла Лиза. – Я постараюсь. Только не оставляйте меня одну. Жуткое место.

Глава 3

Кирилл с криминалистом Сергеем внимательно обследовали всё, что требовалось, в том числе посмотрели последние видеозаписи и упомянутый Эммой журнал. Сергей, в свою очередь, проверил каждый уголок в пчелиной лаборатории, собрал для анализа мёртвых насекомых, однако со стороны казалось, что делает он это только для видимости, внутренне поглощённый чем-то другим, вовсе не связанным с поставленной перед ним задачей.

Лиза всё это время оставалась с Эммой и ни на минуту не умолкала, словно звук её собственного голоса был единственным, за что она могла ухватиться в этой окружившей их жути.

Закончив со сбором и изучением улик и зафиксировав на фотографиях обстановку, мужчины перенесли погибших в генераторную, которая находилась метрах в двадцати от основного строения. Постоянно видеть окровавленные и начинающие гнить трупы даже Кириллу стало невыносимо. В своей практике он встречался и не с такими зрелищами, но здесь, на станции, витала какая-то особенно тревожная атмосфера. То ли преобладание белого создавало контраст, то ли какие-то особенности здешнего магнитного поля, температуры, влажности и давления делали восприятие особенно чувствительным к живому и не живому. Он не мог сформулировать ответ на этот подсознательно задаваемый самому себе вопрос.

Ближе к вечеру подготовили снегоход, нашли крепкий, подходящей длины трос, через блок перекинули его наверх, ко входу; как сумели, закрепили его скобами за нижнюю часть на двери таинственной комнаты и попытались её взломать. Получилось только с четвёртой попытки. Снегоходом управлял Грег. Лиза с Эммой и ещё одним голландцем оставались на улице, а Константин с Кириллом контролировали ситуацию в коридоре, прижавшись к его стенам. Однако того, что случилось сразу после взлома, никто из команды не ожидал. Сначала за пеленой пыли, поднятой крошками вырванного из косяков утеплителя, раздался громкий мужской голос. Человек, оказавшийся внутри комнаты, что-то неистово кричал на непонятном Кириллу языке. Это не был голландский, хотя бы по звучанию Кирилл мог отличить его от других языков. И тем более ни один из широко употребляемых. Непонятные крики продолжались секунд шесть. Затем раздалось три выстрела. Кирилл почувствовал, как его левое плечо будто обожгло кипятком. Он попятился, запнулся о трос и упал на пол. Константин уже лежал справа от него, у противоположной стены. Бросив снегоход, в коридор забежал Грег и, петляя, кинулся в сторону стрелявшего. Пыль уже успела осесть, и внутри комнаты чётко обозначилась фигура мужчины, в дрожащей руке которого дёргался из стороны в сторону пистолет. Теперь он не кричал, а что-то невнятное бормотал, точно читал молитву или заклинание. Взгляд его при этом не выражал ничего, кроме растерянности и страха. Грег успел добежать до стрелявшего, прежде чем тот в очередной раз смог нажать на спусковой крючок. После недолгой возни здоровяк подмял под себя мужчину, выбил у него из руки пистолет и начал громко ругаться, не давая возможности тому лишний раз шевельнуться. В коридоре раздавалось только его негодующее рычание.

– Живой? – раздался голос Константина.

– Живой, – ответил ему Кирилл.

Они медленно поднялись с пола и пошли к комнате.

Стрелявшим оказался никто иной как Синицын. Глаза его безумно блестели, но теперь он молчал, тяжело пыхтя под грузом восседавшего на нём Грега. Рядом с Синицыным стоял чёрный квадратный кейс, на крышке которого мигали три красные точки.

– Что это? – спросил Кирилл.

– Я полагаю, это лучше не трогать, – уверенно произнёс Константин. – Передадим специалистам. Знакомая штука. В таких контейнерах мы перевозили особо ценные биологические объекты.

– Объекты? – переспросил Кирилл.

– Сильно задело? – ушёл от ответа Константин.

– Да не очень, – ответил тот. – Жить буду. Что всё это, чёрт возьми, значит?!

– Хотелось бы и мне знать, – помотал головой напарник. В этот раз лицо его выражало вовлечённость в происходящее, чего не наблюдалось за ним раньше.

Грег с силой дёрнул Синицына, чтобы тот смог подняться, и вопросительно посмотрел на Кирилла.

– Я с ним поговорю, – сказал по-английски Кирилл, аккуратно поднимая с пола пистолет. – Во втором крыле я видел бытовку, давай отведём его туда. Дверь там крепкая, и окон, насколько заметил, нет.

Голландец, судя по всему, с трудом понимал, что говорит Кирилл.

– Окей, – кивнул наконец он и направился вслед за Кириллом.

С улицы вернулись все остальные. Эмма обнимала вздрагивающую от слёз Лизу. Криминалист Сергей шарил по карманам в поисках чего-то, видимо, важного для него в этот момент. Дрегов передал ему пистолет. Сергей наконец нашёл то, что искал – это был пакет, куда он и упаковал переданную Кириллом улику.

К Константину вернулись прежнее спокойствие и отстранённость. Он подошёл к Кириллу, внимательно всмотрелся в его лицо и снова спросил про рану.

Дрегов с трудом спустил с левого плеча успевшую прилипнуть к свитеру куртку. Биолог вгляделся, утвердительно кивнул головой и сказал:

– Пустяки. Но обработать всё равно нужно. Серёж, – обратился он к криминалисту, – поможешь Кириллу? Ты же у нас по совместительству вроде как медик?

– Хорошо, – ответил тот. – Тут есть медпункт. Пойдём.

– Чуть позже, – сказал Кирилл. – Дай мне десять минут. Сначала надо бы допросить этого, – он показал жестом на Синицына.

Синицын первый раз осознанно осмотрелся. Наткнувшись взглядом на Константина, хотел было что-то сказать, но тут же нахмурился и, видимо, передумал.

Из бытовки убрали на всякий случай все утюги, оставили только стол и две табуретки. Сергей наспех обработал Кириллу рану и наложил на неё временный бинт. Пуля, прошедшая по касательной, проделала в плече глубокую борозду, которую требовалось зашить.

Дрегова оставили наедине с Синицыным. Ему не хотелось привлекать сразу и Эмму, поскольку в этом случае потребовалось бы и присутствие Лизы, которой впечатлений на сегодня и так хватало. Эмма согласилась.

Сев напротив Синицына, Дрегов собрался с мыслями и задал первый вопрос:

– Алексей Михайлович? Я правильно вас называю?

– Да. Синицын Алексей Михайлович. А вы кто?

– Капитан Дрегов. Кирилл. Можете обращаться по имени.

– А какое отношение вы имеете к исследованиям на этой станции?

– Вы же понимаете, что никакого. Я из другого ведомства. К чему этот вопрос?

– Я полагал, что сюда пришлют правильных людей. В противном случае никакого разговора у нас не выйдет.

– Правильных? Это как понимать?

Синицын вздохнул.

– Я видел здесь Константина Андреевича, – сказал он. – Могу говорить только с ним, если уж по каким-то причинам здесь оказались некомпетентные люди.

– С биологом?

– Да.

– Вы с ним знакомы?

– Имею кое-какое представление.

– Послушайте, – Кирилл начинал злиться. – Следователь с российской стороны здесь только я. И потому говорить вам придётся исключительно со мной. Других вариантов нет.

– Очень жаль, – промолвил Синицын. – В таком случае мне вам больше сказать нечего. Давайте дождёмся эвакуации, и я в нужном месте и нужным людям всё расскажу.

– Можете хотя бы объяснить, зачем заперлись в комнате, а потом открыли стрельбу? Вы же сами просили о помощи. За кого вы нас приняли?

– Можно воды? – попросил Синицын. Вид у него сделался болезненным, лицо сильно побледнело, под глазами как-то резко вдруг образовались синие круги.

Кирилл вышел из бытовки, сходил за бутылкой минералки и быстро вернулся.

Синицын за это время стал выглядеть ещё хуже.

Дрегов протянул ему бутылку. Тот, с трудом отвернув пробку, одним глотком опустошил половину.

– Простите, – сказал он, вытерев губы, – я не целился именно в вас. Так получилось.

– Давайте по делу, – перебил его Дрегов.

– Хорошо. Когда случилось всё это, – он обвёл вокруг себя пальцем, – я, сами понимаете, долгое время пребывал в шоке. Потом позвонил нашим. В институт. Объяснил, как сумел, случившееся. Возможно, они не совсем поняли. Или не захотели понимать. Теперь я уже не знаю. Потом, ближе к ночи появились люди из города. Из Ветлани. Молодёжь на снегоходах. Может, пьяные, может, обдолбанные какие, – не знаю. Или выстрелы их привлекли, или просто совпало. Сначала нареза́ли круги по периметру, потом зашли внутрь, видя, что никто на них внимания не обращает. Тем более и дыра в стене, и… В общем, настрой у них был агрессивный. Уверен, что если бы я к ним вышел, то мне пришлось бы стрелять. А мне не хотелось. Да и патрона осталось всего три. Тогда я и спрятался. Пока сидел, ожидая, когда приедет помощь, утратил чувство времени. Да и не только поэтому утратил. Впрочем… Не важно… Когда появились вы, решил сразу не выходить, прислушивался, пытаясь понять, не эти ли из города снова вернулись. Ну, а когда вы дверь стали ломать… Дальше уже на инстинктах. Важно было защитить кейс.

– А что в кейсе?

– С его содержимым разберутся другие люди. Вам нужно просто доставить его на большую землю. Я не столь важен, как этот контейнер. Вы уж поверьте.

– Не нравится мне ваш настрой, Алексей Михайлович. Вы уверены, что этим «другим» людям вообще есть до вас какое-то дело? Эти «правильные» и «компетентные» что-то предпочли остаться в своих норах. А мы здесь. И вполне вероятно, что так или иначе, но разговаривать вам придётся с нами. Может, не станем тогда тянуть время? Я ранен, а на вас вон смотреть страшно, того и гляди помрёте.

Синицына от этих слов передёрнуло, он снова потянулся к бутылке, но в ту же секунду отдёрнул руку и схватился за сердце.

– Простите, – сморщившись от боли, почти прошептал он. – Сердце. В комнате, где вы меня нашли, остались таблетки. Прошу вас, принесите.

Вздохнув от досады, Кирилл снова вышел из бытовки, понимая, что Синицын не блефует, а действительно испытывает проблемы.

В переходе он натолкнулся на Константина.

– Слушай, – сказал Кирилл, – ты как раз кстати.

Константин кивнул.

– Синицын по какой-то причине хочет говорить только с тобой.

По выражению лица Константина было понятно, что эта новость не удивила его.

– Вы с ним знакомы? – поинтересовался Дрегов.

– Все, кто имеет отношение к моей профессии, так или иначе знакомы с ним.

– Но я вижу, ты не очень-то удивлён его просьбой.

– Ты серьёзно? – улыбнулся биолог. – После того, что мы здесь нашли, полагаешь, что я ещё могу чему-нибудь удивиться?