Пробираясь к Белой горе, Чабор, голова которого просто гудела от мыслей, тщетно пытался переварить все, что сумело задержаться в его памяти. «Будущее можно изменить в настоящем, – повторил он про себя слова старика. – Здорово сказано! Жаль, что непонятно».
Теперь, когда его «настоящее» двигалось от валунов к подножию Белой горы, под его старой заячьей шапкой все сильнее пульсировала нешуточная озадаченность. Чем дальше, тем больше хотелось вернуться, спросить старика еще о многом… Что, например, делать с мечом, даже если все обойдется благополучно? Знает ли Атар…? И почему у Чабора никто не спросил, хочет ли он сам всего этого? Ему сказали «иди», и он пошел. Наверное, это нелепо… Но Чабор ни на миг не усомнился в правильности своего решения и своего предназначения, иначе он остановился бы еще в самом начале, на пороге волшебной избушки Говара…
Вскоре Чабор добрался до Белой горы. Вблизи она оказалась не такой уж и большой. Он без труда обошел ее, изумляясь форме и цвету. Перед ним, как и было обещано Говаром, раскинулась ровная площадка внушительных размеров, густо заросшая щетинящимся сквозь снег мелким кустарником.
Легко обнаружил он и черные валуны. Тяжело вздохнув, юноша легко взобрался на первый из них и стал продвигаться вперед, перепрыгивая с верхушки одного камня на другой. Двигаться так было совсем не просто. Нависающие над камнями, пружинящие лапы елей пытались сбросить Чабора вниз. Каждый новый валун казался ему последним, но стоило только взобраться на него, появлялся другой, затем еще, и еще.
Короткий зимний день, и без того затянувшийся из-за ясной погоды, неотступно клонился к вечеру. Нужно было поторапливаться. Ночь зимой приходит быстро, а путь до дома неблизкий. Юноша старался продвигаться все быстрее, несмотря на усталость. Он уже не обращал внимания на сопротивление веток и прорывался сквозь них, прыгая с камня на камень с удвоенной силой.
И вдруг – сильнейший удар! Лихорадочно стремясь к цели, Чабор забыл об осторожности и не заметил, что цепь валунов внезапно оборвалась… И теперь он висел над черным краем огромного камня, ухватившись за что-то рукой. Ниже была опасная пустота, а подтянуться не было сил: ушибленный правый бок отзывался тупой болью. В секундном замешательстве он поднял глаза на то, что удержало его от падения… Вопрос о том, сможет ли он коснуться волшебного оружия из Небесных кузниц, отпал сам собой. Его горячие от страха пальцы изо всех сил вцепились… в эфес меча.
Морщась от боли, Чабор все же нашел в себе силы подтянуться и взобраться на камень. С недоверием осмотрев собственную ладонь, он повторно взялся за массивную рукоять меча и зажмурился. Холод промерзшего металла неприятно отозвался в заиндевевших пальцах. Юноша снова осмотрел ладонь: она оставалась невредимой.
Вокруг ничего не происходило. Осмелевший Чабор присел на корточки и аккуратно очистил пространство вокруг древнего клинка от иглицы, мелких веточек и прочего лесного мусора. Протерев рукавом потемневший от времени эфес, он осторожно сжал его двумя руками и в страхе задержал дыхание, ожидая, что уж теперь-то небеса непременно разверзнутся и грянет гром. Но снова ничего не случилось.
Тогда Чабор встал и что было сил потянул меч вверх. Камень, из которого торчало оружие, затрещал и, отпуская на волю древний клинок, в один миг покрылся паутиной мелких трещин.
Чабор обеими руками поднял меч и медленно повернулся к заходящему солнцу, чтобы рассмотреть великолепное оружие. Клинок тут же ярко вспыхнул. Металл светился так, словно в нем самом жило солнце. Не было и следа многих веков, лишь у самого эфеса красовалась древняя руна «Артакон». И… в это невозможно было поверить, однако казалось, что она была выжжена!
Юноша неосознанным жестом поднял оружие к небу. И вдруг клинок ударил в голубую бездну ослепительным лучом. Мощный поток света разлился по небесам волшебными светящимися сполохами. Чабор смотрел на них, не отрываясь, и это было последнее, что он помнил…
Когда он снова открыл глаза, то от вакханалии танцующих небесных огней не осталось и следа. Темное вечернее небо спокойно поблескивало редкими колючими звездочками. Чабор лежал в снегу, держа в руках волшебный меч, а вокруг валялись куски и щебень рассыпавшегося в прах черного камня.
Юноша медленно повернулся на бок, приподнялся и… замер. Чудеса, видно, еще не закончились. На примятом снегу лежали обтянутые бурой воловьей кожей ножны Артакона. Сделанные рукой искусного мастера, они были достойны Великого оружия.
Чабор вложил меч в ножны, привязал его к своей плетеной конопляной веревке-поясу и отправился вдоль каменной цепи обратно к горе.
Опускались сумерки. Отойдя шагов пятьсот от последнего камня, юноша заметил, что навстречу ему движется кто-то в серебристой, словно отблеск луны, одежде. Рядом с силуэтом незнакомца можно было разглядеть какое-то крупное животное.
Подумав с минуту, Чабор решил, что на сегодня с него хватит впечатлений и лучше пока спрятаться за молодую ель и подождать.
Оставаясь невидимым, он спокойно дождался, когда неизвестные приблизятся настолько, что даже в полумраке глухого леса их можно будет рассмотреть. В животном уже узнавалась рысь, а вот Серебристый пока так и оставался для юноши загадкой.
И вдруг чужаки остановились и посмотрели в ту сторону, где сидел в засаде Чабор. Это произошло так внезапно, что испуганный паренек вжался в снег и затаился
Дальнейшие события развивались молниеносно. Рысь ощетинилась и зарычала. Юноша в ужасе хотел подняться навстречу верной гибели, как вдруг услышал за спиной леденящий душу рев! Чабор повернул голову: прямо к его засаде шел огромный черный медведь.
Сердце Чабора, казалось, перестало биться… Он так и остался лежать, вдавленный ужасом в снег, не в силах пошевелиться.
Рысь, не обращая внимания на лежащего за елью человека, безстрашно двинулась на огромного соперника. Ее спутник взмахнул руками и… Серебристая птица промчалась мимо Чабора в лес. О, как бы сейчас и Чабор хотел обернуться в кого-нибудь и сигануть отсюда куда подальше.
В этот момент рысь резко рванула с места и прыгнула на врага. Они ударились грудь в грудь. Поднимавшийся на задние лапы медведь потерял равновесие и рухнул в снег. Началась схватка.
В наступающих сумерках все смешалось в одно темное пятно. Медведь, рысь, кровавое месиво снега. Черный гигант был сильнее рыси. Он достаточно быстро подмял раненую соперницу под себя и с чудовищной силой отшвырнул в сторону.
Однако победителем он был недолго. Едва он снова повернулся к Чабору, мелькнула тень, и в холку ему жадно вцепился клыками неизвестно откуда взявшийся белый волк! Страшным усилием воли медведь сорвал смертельного врага с загривка и отшвырнул, но исполненный боевого бешенства соперник тут же вскочил на лапы и снова бросился на него…
Все это время Чабор неподвижно лежал в снегу. Вдруг он почувствовал, как что-то обожгло ему ногу. Перевернувшись на спину, юноша с удивлением посмотрел на меч. Волшебное оружие словно ожило, даже ножны были раскалены и растопили снег.
Не успев удивиться, Чабор услышал треск позади себя, резко прянул в сторону, и тут же тяжелая медвежья лапа ударила в то место, где он только что лежал. Медведь, разъяренный промахом, поднялся снова… но тут же взревел от боли: раненый волк снова вцепился ему в шкуру. Схватка вспыхнула с новой силой.
Еще во власти ужаса, юноша вдруг начал понимать, что и рысь, и волк спасают его, Чабора, от чего-то страшного! Его как будто ударило в сердце, он выхватил меч из ножен и… чуть не ослеп. Раздался полный отчаяния рев и – наступила тишина. Когда же он смог открыть глаза, то, вместо клыков убийцы, увидел далекое темное пятно, за которым тянулся кровавый след: медведь убегал в чащу. А возле сломанной ели лежал измученный схваткой, полуживой волк и с опаской смотрел на человека, высоко, словно факел, поднявшего над головой огненный меч.
Опасность удалялась – волшебный свет клинка угасал. И Чабор понял, что его оружие имеет странное свойство – предупреждать о грозящей опасности.
Чабор опустил Артакон, вложил его в ножны и осторожно подошел к раненой рыси. Она была жива, но тяжело дышала и была не в силах поднять голову.
Внезапно из темной чащи донесся шум. К месту схватки во весь дух неслась волчья стая. Раненый Белый, с трудом оторвав от снега большую голову, напряженно следил за ними.
Приблизившись, волки резко свернули в сторону, и Чабор с удивлением заметил, что они впряжены в длинные легкие сани!
– Эй! – окликнул юношу знакомый голос. – Не спи на ходу, время дорого!
Это был Говар! Он соскочил с саней и направился к рыси. Чабор, столько переживший за последние часы, попытался рассказать старику обо всем сразу…
– А тут ты на санях, – чуть не срываясь на крик, договаривал быстро Чабор, – а этот белый волк…
– Этого белого зовут Мах, – перебил Говар таким тоном, что юноша сразу умолк. – Запомни, Мах – волк непростой. Рысь зовут Хвоя. Помоги-ка перенести ее в сани, одному мне не справиться. Пришиб он ее, ну да ничего, скоро отойдет, это несерьезно. Давай, пошевеливайся, после обо всем поговорим…
Они погрузили рысь. Говар помог устроиться на санях Чабору, вспрыгнул сам и крикнул: «У-у-хай-я-а-а!!!»
Волки, которые до того момента безпрестанно вертелись в упряжи, тут же замерли. Говар сложил руки у рта воронкой и громко взвыл:
– Вай-ю-у-у!!!
Через миг ночное небо страшно задрожало от внезапного и сильного порыва ветра. Откуда-то сверху, подобно грому, раздались раскаты низкого голоса:
– Ты звал меня?
– Звал, вечный странник. Мне нужна твоя помощь!
– Я никогда тебе не отказывал, Дух Леса. Чего ты хочешь?
– Пусть эти сани доберутся к западному краю, и никто не найдет их следа.
– Что ж, – пророкотал голос, – будь пред вами тишь да гладь, а за вами – света не видать…
Сверху загудело так, будто кто-то на все небо замахнулся гигантским хлыстом.
– У-у-хай-я-а-а!!! – снова крикнул Говар, и волки неистово рванули с места.
Первым, свободным от упряжки, несся раненый Мах, сани мчались стрелой, а сразу за ними поднималась белой стеной страшная буря.
Вдруг Говар вдруг дернул поводья и остановил волков.
– Дальше сам, – быстро сказал старик, спрыгивая на снег и глядя вверх, на загудевшие верхушки деревьев. – Слушай внимательно: Мах останется с тобой, он проведет вас. Хвою оставим здесь, я о ней позабочусь. Давай же!
Они сняли с саней рысь и положили ее на снег.
– Дома, – продолжал Говар, подталкивая юношу обратно в сани, – распряжешь волков и отпустишь их. Упряжь и сани оставь у себя. Меня не ищи, время придет – свидимся. Прощай и поспеши. Если догонит Вайю – беда! Разбудить его легко, а вот успокоить…
«У-у-у! Хай-я-а!» – снова крикнул старик, и волки понеслись по лесу быстрее прежнего. Чабор вцепился в поводья и зажмурился. Снежная пыль больно секла лицо, смотреть было невозможно. Единственная мысль пронзала голову – не выпасть из саней: ни нагнать ведь потом, ни выбраться самому…
Когда они вырвались из леса, серые братья пошли медленнее, и юноша, открыв наконец, глаза, увидел впереди очертания Дïдова Капища. Догоняющий сани по пятам Вайю уже не пугал его. Нестерпимо ныли одеревеневшие от мороза пальцы, но это было пустое, главное – он подъезжал к дому…
– Глупая, бездарная пора… Этот снег, мороз… эта дурацкая тишина… Шайка, где Вурдал?! Шайка, черт тебя побери!
В ту же секунду из темного проема в стене появилось лохматое и уродливое существо.
– Я здесь, повелитель, – прогнусавило оно и поклонилось. – Что угодно повелителю?
– Мне угодно… черт! Я не знаю, что мне угодно!
– Господин, – прогнусавила в ответ Шайка, – сейчас зима и…
– Заткнись! – вспылил Бардак. – Я не хочу слышать ни о зиме, ни о том, что в это время всегда бывает так. Ты хоть представляешь, сколько таких зим я пережил? Сотни! И всегда одно и то же. Ведь жизнь не кончается зимой?
– Но, хозяин…
– Что «хозя-а-ин»? Запавету, небось, его подданные зимой скучать не дают?
– Не думаю, что занятия Запавета придутся вам по душе, повелитель.
– Я тебя не для «думаю» держу! – взъярился Бардак.
Шайка непонимающе пожала коростливыми плечами.
– Что же хочет мой повелитель? – завела она старую песню, добавляя к противной гнусавости капельку раболепства, что еще никогда не мешало при общении с царем Темнолеса.
Тот, чувствуя в голосе слуги приятную нотку, поостыл:
– Повелитель хочет развлечься, поболтать. Где Вурдал? Что с ним? Почему не приходит? Давай, расскажи мне.
– Повелитель, Вурдал ни с кем не говорит о своих делах. Никому не известно, где он сейчас.
Бардак вздохнул:
– Плохо. А если он мне срочно понадобится?
– У хозяина есть Волшебный рог.
– Вот дурища-то! – рассмеялся царь. – Ведь сбежится весь Темнолес, а мне нужен только один Вурдал. Рог! А ты мне на что? Я сам тут должен за всеми следить?
– Воля ваша, повелитель. Я разыщу Вурдала, – Шайка поклонилась, собираясь выполнить приказ.
– Стой ты, – с досадай остановил ее Бардак. – Тебе до самой весны его не найти. Пока ты на своих кривых культях доскачешь…
О проекте
О подписке