Благодаря предупреждению Волкова о «продленке», Светлана смогла лучше подготовиться к первому рабочему дню. Мужчинам намного легче в этом вопросе. Если ты технарь, то максимум, что нужно сделать, – постирать джинсы и ковбойку. Менеджерам – погладить брюки с рубашкой и купить свежий галстук, хотя галстук они покупают еще до собеседования. Оно и понятно – кто возьмет на работу человека, от галстука которого слегка попахивает щами или, боже упаси, майонезом из «МакДональдса». Некоторые даже чистят ботинки. Дамам приходится намного сложнее. Нужно учитывать очень много факторов. Конечно, есть выход – одеваться в унисекс, уравнявший женский и мужской пол. Добавив женщинам обязанностей и отобрав исконные права, высеченные около входа в пещеры то ли десять, то ли тридцать тысяч лет назад. Хотите гонять на перегонки за пивом и таскать в походах тяжеленный рюкзак? Одевайтесь в унисекс. Желаете цветы не только на восьмое марта и хотя бы перед замужеством попасть в оперу? Вам следует придерживаться классики, которая подразделяется на разделы, подразделы и особые, тяжело классифицируемые случаи. Поход к подросткам в качестве учительницы французского как раз относится к проблемным. С одной стороны, нельзя выглядеть грымзой, это более подходит к учителям по математике или химии, с другой, – походить на девушку «Плейбоя», это совсем антипедагогично. Если же принять в расчет, что кроме «продленки» как-никак она еще и переводчик, в определенных обстоятельствах – лицо компании, проблема вырастает по экспоненте. Теперь умножьте все на лето, раздевающее самых закомплексованных (правда, некоторым лучше не менять своих привычек). В пору создавать институт для выработки правильного решения под цвет глаз, длину волос, объем бедер и продавать в виде готовых рецептов, заключая для бутиков на Тверской[36] кабальные договора на продукт-плейсмент[37] в подписном интернет-издании «Погода на все случаи жизни», в котором говорить не о ветре и градусах, а о том, что следует одевать в данных климатических обстоятельствах, если у вас рост 150 при параметрах 100-80-120[38] или даже 150-150-150, а не 90-60-90 при 170 без каблуков.
Светлана выбрала стиль, который можно охарактеризовать одним вкусно-шершавым, как капелька меда весной, словом – мадмуазель. Мужчин старшего поколения он заставляет подтягивать животы и вспоминать галантные фразы. Подростков – не списывать математику и, боже упаси, не играть в снайперов, где десять очков – это попадание жеваной бумажки в рот «училке». Наоборот, просыпается такая тяга к языку, что родителям приходится разоряться на дополнительные пособия и подумывать о поездке чада к Эйфелевой башне.
Первая часть дня прошла в квадратном кабинетике без окон. Энергичная Катя из отдела персонала разложила по полочкам все о компании и клиентах. Интересным было рабочее название проекта, на который взяли работать Светлану – «sans toucher». Вскользь упомянула о «продленке». Возникло впечатление, что о ней говорила с гордостью, так как дочь Екатерины имела «волчий билет», т. е. бесплатный доступ на «продленку». Официальный тон начала занятий уступил место полуофициальному, когда люди еще говорят друг с другом «на ВЫ», но уже более открыты.
– Светлана Леонидовна, вводные занятия закончены, через 15 минут у Вас обед на «продленке». Как я Вам завидую!
– Екатерина Петровна, почему?
– Сегодня занятия ведет Костик, – мечтательно промурлыкала Катя.
– Какие занятия?
– Занятия по обеду, или… наверное, по обеденному этикету. Не знаю, как правильно сказать. Мужчина – сказка, а когда он начинает увлеченно рассказывать о кухне и как правильно нужно есть… Все сами увидите, а его кухня – пальчики не только оближете, но и обгрызть можно.
– Обгрызть – это не по этикету, – улыбнулась Светлана.
– Я и говорю, следите за манерами.
Через 15 минут француженка переступила порог соединительного коридора с «детской частью» офиса. Ожидала увидеть что-то в стиле «сюси-пуси» – лошадок и мишек, намалеванных на стенах, выставку детского рисунка, где папа и мама различаются благодаря подписям под схематичными изображениями тараканов. Окраска коридора, можно сказать, потрясла. Роспись в стиле «уличного граффити». Окна вписаны в рисунок какого-то веселья. На стенах – профессиональные снимки с маленькими табличками: год, фамилия, название. Запечатлена история продленки. Снимки увлеченных своим делом подростков. Не парадные массовки для отчета о проделанной работе, а динамичные, передающие настроение и УВЛЕЧЕННОСТЬ. Пройдя коридор, Светлана споткнулась о порожек. «Не хватало растянуться на глазах у малышни». Сразу же увидела дверь «Ресторан «Bon apetit[39]»». Надпись не обманула, помещение оформлено не как забегаловка, а как уютный ресторанчик. Свет немного ярковат. Окна заведения без следов дождевых подтеков заливали помещение ярким солнцем, казалось – их нет. Запахи подготавливали к приятному времяпрепровождению.
За столиками по два-три человека сидели шесть мальчиков и пять девочек, долговязые, еще не оформившиеся. Их вниманием владел «мачо» в идеально подогнанном костюме, белоснежной рубашке, без галстука – танцор фламенко. «Танцор» заметил ее, повернул голову, и впечатление усилилось. «Да, Катя не зря охала. Красавец!».
– Светлана Леонидовна, смелее, проходите, – «мачо» указал на место рядом с собой. – Наконец-то с меня сняли обязанность учить этих оболтусов французскому. – Взгляды устремились на «француженку», легкий гул усилился. Заняв место, она развернулась к ученикам. Красавец продолжил: «Уважаемые дамы и господа! Разрешите представить вашего нового преподавателя по французскому языку – Светлану Леонидовну Заречную». Кто-то выкрикнул: «эншанте де фэ вотре коннесанс»[40]. Француженка ответила: «Enchante». «Танцор» представился: «Меня зовут Константин Петрович, а с месье и мадмуазелями Вы познакомитесь в процессе».
– Итак, я продолжаю. В отличие от Европы, где большинство хороших ресторанов насчитывают если не многовековую историю, то уж точно работают не один десяток лет, у нас заведений, работающих более двадцати лет, практически не существует. Ресторанные рейтинги либо покупные, либо непрофессиональные.
– А как же «МакДонльдс» на Пушкинской?, –перебил выступающего парень в джинсовой рубашке.
– Максим, я понимаю, что ты пошутил, – Константин резко перешел на французский. – Прошу обратить внимание на сегодняшний гарнир – картофельное пюре…
Сказать, что обед был восхитительным – ничтожно мало! Салат из морепродуктов не хотелось трогать: его композиции смог бы позавидовать Микеланджело. Небольшая порция супа подготовила вкусовые рецепторы к главному блюду дня: нежнейшему мясу с удивительным пюре. Как блюдо из картошки может быть удивительным? Легко! Если его готовил чародей, умеющий произносить сильные заклинания, или Петрович. Очень не хватало красного вина с южных склонов холмов «Шато де …». Детский ресторан предложил напиток из смеси соков с легкой горчинкой. Только это спасло от отчаянного поступка – заявления в отдел кадров «Согласна работать только за еду, если ее будет готовить Константин Петрович». Язык наслаждался удивительными ощущениями. Пюре Константина – это Вам не суперполезная овсянка на воде, цепляющаяся за все выступы горла, не желающая проваливаться в желудок, где она цементеет, делая осанку строгой, а выражение лица бесстрастным, истинно английским. Поглаживание языка хочется продлить. Микроконсистенция щекочет рецепторы, задерживает глоток. Слюна вступает в удивительную реакцию с калиброванными зернышками картофеля, не смятого банальной колотушкой из березы или липы бабенцией в когда-то белом халате. Наоборот, картофельные близнецы прошли через мелкую терку, были подогреты и перемешаны со сливочным маслом (упаси бог, привезенного из-за океана с эмульгаторами и стабилизаторами) истинным «мачо» и поэтом кухни. Свежая зелень, нарезанная затупленным ножом, отдала свой запах блюду, завершая композицию. Лето, солнце, романтика, восторг. «Петрович, я люблю тебя!»[41] – пел гадкий желудок, подавляя волю.
Вечером, переодевшись в халат, Светлана села на диван, закинув ноги на пуфик. Набрала номер Иванова.
– Степан Алексеевич, добрый вечер.
– Добрый, Светлана Леонидовна, что скажете?
– Прошла сегодня курс молодого бойца. Проект, под который собираются земли, называется «sans toucher».
– Что сие обозначает, то же, что и у нас, мне готовиться к массовому стриптизу в Подмосковье?
– Не обязательно. Это может быть любое оружие, которое поражает на расстоянии. Гипноз, например. Надеюсь, он не стартовую площадку для ракет строит.
– Вот и узнайте, товарищ майор.
– Товарищ полковник, у меня еще идея возникла. Почти все компании Волкова созданы 5 лет назад. Значит, что-то вынудило резко реорганизовать бизнес-структуру. Возможно, наехали, может, кого-то кинул. Обычно не обходится без разборок. В мягком случае – судебных, в жестких – со стрельбой и взрывами. Нужно поднять информацию о происшествиях с ним и его окружением пять-шесть лет назад. Обратить внимание на случаи рядом с домом, офисом, складами и прочей его недвижимостью.
– А это идея. Сто́ит начать с объектов, которые были приобретены во время переходного периода. Очень часто собственнику намекали, что цена объекта слишком высока, с помощью утюгов и прочей бытовой техники. Хорошо, проверим. Но может быть просто реструктуризация бизнеса?
– Должны быть внешние источники воздействия. Посудите сами. Все идет хорошо, и зачем тогда что-то менять? Если бы изменилась конкурентная среда? Закрыл бы убыточную компанию и все. Но у нашего подопечного деньги лежали в разных корзинках.
– А какие еще впечатления? Как сотрудники относятся к владельцу и знают ли, что аудируемые и аудитор принадлежат одному лицу?
– По-моему, не знают. Отношение уважительное, но без боязни. Женская часть офиса с восторгом рассказывают об аналитике Зильбермане – фактическом заместителе генерального. Посетила сегодня «продленку». Мне не совсем понятно, зачем Волков ее устроил. Повар там отменный. Раз в неделю занятия ведет и готовит что-то особенное.
– С продленкой, по-моему, все понятно: Волков хочет сына держать при себе.
– Я сегодня насчитала кроме него еще десять человек! Все же денег стоит. Помещения, оборудование, оплата преподавателей. Не понимаю. Он может сына в любой колледж учиться отправить.
– Давай это оставим на потом, сумеешь подружиться с олигархом – он сам все расскажет. За подсказку, что искать нужно информацию пятилетней давности, спасибо. Хорошее направление задала. По Зильберману тоже покопаем. Успехов!
Пробуждение было хмурым и неприветливым. Свинцовый шар перекатывался в черепе, надавливал на кнопки нервов. Волков еще не умер, но был близок к смерти. Каждая клетка организма требовала воды, чтобы разбавить концентрацию спирта до несмертельного уровня. Жажда. Запахи раздражали, лезли в желудок, пытались вытянуть наружу то, что осталось от вчерашнего застолья. Глаза не могли сфокусироваться ни на чем. Желтые стены и шторы соревновались с летним лучом в чистоте цвета, шторы явно проигрывали.
Вчера праздновали его день рождения. Подхалимские речи неслись по заливу, сбивая и припечатывая децибелами злых июньских комаров к елям и постройкам пирсов. Децибелам не хватало завершающего чмока в голый зад поздравляемого, чтобы добить летающих вампиров на десяток километров. Видимо, из-за экологических соображений эту часть поздравительных речей пришлось отменить.
Уже четвертый год сценарий праздненства не менялся. В этот раз была смазана концовка: Семен был в номере один, никакого намека на присутствие дам. Противно было не только во всем организме, но и на душе. Сегодня тоска негласного миллиардера Семена Волкова была именно ощущением безысходности и бессмысленности существования. Хотелось выть, плакаться в жилетку, размазывать сопли. Также было стойкое ощущение дежавю. Четыре года – одно и то же. Вспомнилась бесшабашная юность, когда осенью оставил товарищей по детству играть в карты в подвале. Сдал сессию, съездил в Тюмень, чтобы собрать материал для будущего диплома. Закрутил любовь с одухотворенной студенткой «инъяза», с которой еще лучше узнал центр Москвы. В марте любовь исчезла на языковой практике. Образовался некий временной вакуум, который снова могли заполнить друзья детства. Но то, что Семен увидел, изменило его отношение ко времени: в подвале, в тех же позах и на тех же местах, сидели его товарищи по дворовым баталиям и играли в карты, – за полгода не изменилось ни-че-го!
Летом стипендиальная комиссия утвердила Волкову стипендию «ученого совета».
Вот и теперь нужно что-то менять, опыт подсказывал, что самые тяжелые падения происходят, когда все идет по накатанному. Четыре года одно и тоже! Создался пул подхалимов-подлиз, от которых не услышишь слова «нет». Уже можно обходиться без туалетной бумаги.
Вновь почувствовать себя центром вселенной. Ты есть точка опоры, к которой канатами через сцепление аур прикована ТВОЯ вселенная. Ты вращаешь ее. Связь легко порвать, и тогда ты будешь болтаться в пространстве. Ощущения, очень близкие с катанием на скейтборде, когда твое тело сливается с доской, подчиняя ее. Каждое движение изменяет траекторию, даря ощущение полета. Вселенная несется, подчиняясь тебе. Сейчас сцепление было потеряно, под колесо судьбы попал камушек, бросивший Семена на асфальт с битым стеклом.
День прошел в борьбе за восстановление ново-русского здоровья. Игра в бадминтон помогла переработать спирт в энергию. Два литра теплого молока остановили борьбу желудка за освобождение. Утром следующего дня Семен сел в Land Cruiser и поехал в город своего детства.
Летняя суббота в Москве прекрасна. Нет суеты. Не нужно никуда спешить. В открытые окна задувает ветерок, унося звуки «Воскресенья». Сорок километров в час открывают столицу с другой стороны. Так же, как и легкие платья, сменившие весенний джинсовый прикид, открывают красоту ног, подчеркивают достоинства фигуры, располагают к легкому флирту, делают мысли смелее, побуждают к действию, обещают смельчакам награду. То, что раньше было скрыто высокой скоростью, стало доступно для прикосновенья. Город наполнял грудь небывалым чувством восторга, поднимал тело с асфальта, отряхивал стекла водочных бутылок с кровоточащих ладоней, заживлял раны, соединял вселенную с телом, вновь даря чувство полета в обмен на любовь к своим «китайским стенам»[42] многоэтажек, дарил надежду…
Надежду звали Ильей. Остановив машину, Волков набрал по памяти номер.
– Илюха, привет, как, старый жид, поживаешь?
– Это кто в такую рань?
– Семен Алексеевич Вас беспокоит.
– Волченок, это тебе не спится в этот святой для всех евреев день?
– И тебе тоже.
– Тогда повесь трубку, мне нельзя грешить.
– Серебряный мой, я хочу тебе предложить денежную работу, надеюсь, ты будешь делать ее с удовольствием. Мне нужен помощник по экономической безопасности.
– Волчек, у меня уже есть работа.
– Вот, узнаю старого еврея: еще спит, а уже торгуется. Перестань ныть. Ты мне нужен. Давай позавтракаем и все обсудим. Засада полная.
– Сэмэн[43], у меня жрать нечего, и убираться я не хочу.
– Оба-на, Зильбер, ты опять холостой и у тебя депресняк. Двадцать минут тебе, чтобы помыться. Позавтракаем в ресторане.
– Будешь кормить вечерними объедками?
О проекте
О подписке