Цитаты из книги «Исповедь махрового реакционера»

А. ВЕНЕДИКТОВ: А почему я должен?.. А. САМСОНОВА: Алексей Алексеевич, я 5 лет… А. ВЕНЕДИКТОВ: А почему я должен его изменить сегодня? А. САМСОНОВА: Алексей Алексеевич, как вы это внутри переживаете? А. ВЕНЕДИКТОВ: Никак я это не переживаю. Видишь, седой за 2 года стал. За 2 года. Переживаю. Переживаю, потому что я считал… А. САМСОНОВА: Как вам не больно с ним разговаривать? А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, разговаривать мне не больно, потому что это профессионально. Ну, подождите. Во-первых, он мне интересен. Они все мне интересны, люди, которые там работают. Они – очень сложные люди, они – очень непростые люди. Мне профессионально интересно. А во-вторых, я повторяю, я все время говорю, это как… Ну как? Ну, работа, слушайте. Это все равно как, извини меня, хватать людей, которые там оказывают помощь и разговаривают с оппозицией. То же самое. Какая разница тогда между лидерами оппозиции и Путиным? Да никакая.

Вы ходите к человеку, который сажает моих друзей, вы с ним разговариваете. И для меня это больно. А. ВЕНЕДИКТОВ: Хорошо. А если б я был врачом и у него болела спина, и меня позвали делать операцию, я должен был его зарезать? А. САМСОНОВА: Я знаю этот ваш…

многообразнее. Была много-много разнообразнее. Представляла интересы разных слоев общества. Имела свою стратифицированную аудиторию, не делилась на «за Ельцина» и «против Ельцина». Было все гораздо сложнее. С приходом Владимира Путина эта картина стала более монотонной, я бы сказал так. Все телеканалы федеральные – они, естественно, управляются или менеджируются из одного центра. Этот центр – это Кремль. Поэтому разнообразие не допускается. Мы даже по новостям видим просто совпадения. А. САМСОНОВА: А как Кремль менеджирует «Эхо Москвы»? А. ВЕНЕДИКТОВ: Кремль менеджирует «Эхо Москвы» через подобные встречи… Не подобные встречи, я имею в виду не публичные встречи, а через встречи не публичные. Так же, как другие главные редактора, я хожу на эти встречи, где мне и моим коллегам от Эрнста до не Эрнста пытаются объяснить мотивацию. Собственно, чего мы хотим узнать? Мы хотим узнать не что вы сделали (мы и так знаем, что вы сделали), а почему вы это сделали и какие последствия вы предусматриваете? Ну вот таким образом люди, как бы, пытаются нас убедить, завербовать, рассказать, растолковать. Вот так вот Кремль менеджирует «Эхо Москвы», не считая того, что Кремль является нашим акционером прямым.

А. САМСОНОВА: Мы в этой программе будем говорить на тему «Год Путина в третьем сроке», подводить итоги первого года. И учитывая вашу недавнюю встречу с Путиным, когда вы сравнили его режим и сказали, что легкие нотки 1937 года и сталинизма, – как объективное СМИ, которое только документирует режимы, могло бы существовать и может существовать, допустим, в 1937 году при сталинских нотках в правлении? А. ВЕНЕДИКТОВ: Конечно, не могло, потому что мы говорим только о нотках. Но мы говорим о том, что 13 лет тому назад пресса (если не брать интернет, а брать традиционную прессу) была много-много

него офис. Перед третьим сроком, насколько я знаю (я там, как бы, наблюдал это дело, естественно, наблюдая, общался), у Путина был выбор. Он понимал, что сохранить прежнюю страну после Медведева, ну, после этих событий (я имею в виду – после митингов) нельзя. Вот, прежнюю политику нельзя, невозможно. И здесь был выбор: идти по пути Горбачева или Андропова. Ну, это я упрощаю так же, как я упростил со сталинскими нотками, но, тем не менее, чтобы люди понимали.

что случилось в декабре 2011 года, продолжает происходить. Вырастает гражданское общество. Это чрезвычайно позитивно. Оно корчится в судорогах, потому что вырастает оно в очень неблагоприятных условиях, когда власть, как правило, не желает с ним сотрудничать и его давит. Но оно вырастает. Здесь важнее не что власть давит, а что оно вырастает. Потому что если вы сделаете шаг назад и посмотрите, что было в 2010 году, вы этого ничего не увидите. Вы не увидите волонтерских движений, которые уже были, но они были совершенно еле-еле зарождающимися. Вы не увидите вот этих массовых акций протеста. Более того, в Москве были запрещены антиправительственные митинги. И, собственно говоря, великая роль Лимонова и «Стратегии-31»… Я настаиваю на этом: это историческое событие. И Лимонову не надо от него отказываться: он проломил своим этим упрямством, упорством, иногда непонятным, возможность проводить митинги против правительства, против Путина в Москве. До этого их не было. Их не было. Оно стало. Оно стало публичным, об этом стали говорить, это стали показывать, в том числе и государственные каналы. Я не считаю, что это поражение. Сегодня и сейчас ничего не бывает. Всё – процесс. Путин ничего не выиграл. У Путина была возможность… Вот, на мой взгляд, хотя его не разделяют ни в Кремле, ни… Где там у нас Навальный-то сидит? Еще нигде не сидит, да? Не, я имею в виду, где у

А. ВЕНЕДИКТОВ: А я не считаю, что она проиграла. Я считаю, что то

А. САМСОНОВА: Но вы останетесь журналистом? А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, ну, моя задача – рассказывать о том, что задержанные Болотные расстреливаются Путиным, что Путин сажает Навального. Моя задача – обеспечивать площадку, где об этом будут говорить. Иначе как вы узнаете, что их расстреливают? А. САМСОНОВА: Вам жалко, что Болотная проиграла, а Путин выиграл? А. ВЕНЕДИКТОВ: Болотная не проиграла и Путин не выиграл. Я ведь действительно стою на позиции наблюдателя. Мне очень удобно. На самом деле, мне абсолютно удобно, потому что с кочки наблюдателя, который перемещается по периметру и смотрит под разными углами зрения… Я смотрю на это глазами Путина, я смотрю на это глазами Навального.

Высокопреосвященство. Почему-то все мои друзья находятся на той стороне, а все мои враги по какой-то нелепой случайности находятся на вашей стороне». Тут он стал смеяться, услышав цитату знакомую. Я говорю: «И меня дурно приняли бы здесь, и на меня плохо бы посмотрели бы там, – говорю я. – Может быть, когда-нибудь я заслужу честь, Ваше Высокопреосвященство», – продолжал я. Он мне говорит: «У вас хорошая память». Я говорю: «На хорошие книги у меня всегда хорошая память». Он говорит: «Ну, подумайте-подумайте» – и ушел. Все. А. САМСОНОВА: А Путин – враг? А. ВЕНЕДИКТОВ: Какой? Путин – президент. А. САМСОНОВА: Вот, вы же сейчас цитату приводили. А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, я же цитату привел. Какой он враг? Он – президент. А. САМСОНОВА: То есть из цитаты не следует? А. ВЕНЕДИКТОВ: Это я – враг, а он – президент. А. САМСОНОВА: А вы – враг? А. ВЕНЕДИКТОВ: А я – враг. А он – президент.

ладно, Алексей. А вы почему не ходите на выборы?». Я говорю: «Я не хожу на выборы, потому что я считаю, что главный редактор политического СМИ не должен ходить на выборы, чтобы такие вопросы не задавать». Он говорит «Ну и напрасно. А вы станьте моим доверенным лицом». А. САМСОНОВА: А вы? А. ВЕНЕДИКТОВ: А я аж задохнулся, я говорю: «Да вы что, Владимир Владимирович, где я, а где ваши доверенные лица». Он говорит: «Вы что, мне не доверяете?». Я говорю: «Я этим выборам не доверяю». Он говорит: «А я вот вам доверяю. Станьте моим доверенным лицом». А. САМСОНОВА: А вы? А. ВЕНЕДИКТОВ: А я взял паузу. В это время там Таня Лысова, главный редактор газеты «Ведомости», перехватила инициативу, дала мне возможность выдохнуть, потому что, на самом деле, ну, тебе президент предлагает. Слушайте, ну там все хотят стать его доверенным… Вот, все, кто сидел за столом, хотели стать его доверенным лицом. А он предлагает человеку, которого только что обвинил в том, что, значит, вот его поносят. И потом уже, когда люди ушли и мы остались втроем (там был Дмитрий Песков), я ему сказал эту известную фразу из «Трех мушкетеров». Я ее вспомнил, процитировал: «Знаете, Ваше