Глава III
Лопата и меч

Сир Нолан, предварительно проверив своих людей, шатаясь, подошел к капитану. «Видимо, и его зацепило», – подумал рыцарь, взглянув на кровоточащую рану в плече капитана.

– Как вы? – устало спросил сир Густав.

– Из третьего копья выжило пятеро, из них трое ранены.

– А это? – спросил капитан, указав в сторону левой руки сира Нолана.

– Просто царапина, – отмахнулся рыцарь.

– Я скажу полевому врачу, чтобы осмотрел вас, – сказал капитан.

Послышалось пыхтение и тяжелое дыхание, будто здесь стояли кузнечные меха. Появился сир Ульф. Он выглядел, словно громадный рыжий медведь, который только что разорвал оленя. Выслушав рапорт рыжебородого рыцаря, капитан послал за врачами и начал обход роты. Сир Ульф пошел с ним.

«Точное количество мы узнаем, когда капитан всех обойдет», – подумал сир Нолан, но, оглядев выживших, невольно заметил: вряд ли больше половины уцелело. Он стал вспоминать товарищей, смерть которых он видел сам: сира Норлонда, веселого парня, которому жить да жить, – один из болтов пробил ему шею, и его затоптала собственная лошадь; толстяка Бретта, штурмовавшего обеденный стол с тем же усердием, что и замки врагов; он всегда был душой компании и погиб, когда прикрывал своим щитом раненого рыцаря, при этом открывшись и став мишенью. Сира Стрэкхэма, сира Бартона и многих других, кто уже не будет радоваться победе, сидеть возле костра, петь песни, скучать по семьям. Никто из них не вернется домой. Перед глазами снова появилось обескровленное лицо Джона с остановившимися широко открытыми глазами…

Сир Нолан почувствовал ужасную усталость. Горячка боя схлынула, и боль в руке усилилась. Шлем давил на голову, панцирь стеснял грудь. Руки и ноги казались ватными и неподъемными. Рыцарь доплелся до стены и прислонился к ней, попутно снимая шлем.

Наконец-то подоспели врачи. Они занялись ранеными, сновали туда-сюда и что-то выкрикивали. Один подошел к сиру Нолану. Через десять минут рана была обработана и перевязана. В воздухе слышался запах крови, смерти и мокрой земли.

Сир Нолан окинул взглядом двор крепости: везде, сколько хватало глаз, лежали мертвые тела, залитые кровью.

– В смерти все одинаковы, что рыцари, что крестьяне, – подумал он. – И для чего все эти смерти? Из-за власти или верности и чести? Или из-за безумия? – рыцарь вгляделся в лицо ближайшего от него крестьянина: на нем застыл ужас, большие светло-голубые глаза были широко раскрыты, из-под кожаного шлема пробивались вихры светлых волос, в уголке открытого рта остановилась струйка крови. Ему на вид было не больше, чем Джону, сущий мальчишка.

Одни погибли по слову их лорда, – тут сир Нолан перевел взгляд на рыцаря, из груди которого торчало древко копья, – другие по слову их короля, но когда верность стала оправданием для убийства?

Грустные думы сира Нолана прервал капитан и шагавший с ним рядом сир Ульф.

– Сир Нолан!

– Да, сэр! – откликнулся рыцарь.

– Скоро должны подойти вторая пехотная и первая строительная роты. Ах да, хорошо сражались, сир Нолан, – улыбнулся сир Густав.

– Спасибо, сэр, вы тоже, – рыцарь вздохнул и спросил. – А сколько людей мы потеряли?

Улыбка сползла с лица капитана.

– Из пятидесяти рыцарей этот бой пережили шестнадцать человек и одиннадцать коней.

Выставленные капитаном дозорные прокричали, что видят союзный отряд, приближающийся к крепости. Сир Густав развернулся и пошел к воротам, сир Ульф последовал за ним. Вскоре за стенами послышались звуки рогов, и тонкий, высокий голос произнес:

– Именем короля, пропустите! Мне нужен кастелян вашего форта, капитан Густав!

– Граф Давгуд, как ваша благороднейшая особа может видеть, ворота не заперты, и ничто не помешает вам войти в крепость, – вкрадчиво проговорил капитан.

В дверном проеме показался отряд в тридцать человек. Его вел худой и низкий всадник с острыми чертами лица и белесого цвета глазами. Сейчас на хитром и надменном лице графа Давгуда читался испуг.

Трудно было сказать, что больше его удивило: сотни изуродованных и окровавленных трупов, во множестве устилавших крепостной двор, подобно листьям в осеннюю пору, или то, что лучший отряд королевской армии, известный тем, что один рыцарь этой роты стоит трех рыцарей из других рот, потерял две трети своих людей. Но через несколько секунд его лицо приняло прежнее выражение. Он приподнялся в стременах и объявил:

– Согласно приказу лорда-наместника Южных земель, герцога Брайтона, вам надлежит дождаться подхода второй пехотной и первой строительной рот. Вместе вы превратите эти руины в славный оплот и защиту королевских войск.

Капитан побагровел и ответил:

– Приказ понял, граф Давгуд. Можете передать герцогу Брайтону, что первая конная удержит крепость и с радостью примет столь долгожданное подкрепление, которого она не получила до битвы! Граф сделал вид, что последнего замечания не заметил, поклонился и, развернув коня, вместе с охранниками выехал из ворот.

К капитану подошел сир Ульф и рассмеялся:

– Ха, и за что эта серая ворона получила графство? Клянусь бородой, я бы ему и сапоги чистить не доверил…

– Видно, эта ворона умела каркать, когда надо, – ответил сир Нолан.

– Прекратить! – отрезал капитан. – Что, силы появились? Языками чесать вздумали? Порядок есть порядок. Он старше по званию и положению, так что держите язык за зубами! – послышалось позвякивание доспехов – к капитану прибежал один из дозорных. Он тяжело пыхтел и отдувался, затем выпрямившись, отрапортовал:

– К крепости приближается отряд со знаменем второй пехотной роты, сэр.

– Хорошо, будем ждать, – отозвался капитан. – Вы меня поняли, – он сурово глянул на сира Нолана и сира Ульфа и отправился к воротам.

Тем временем пехотная рота вошла в крепость. Сир Густав быстро нашел ее капитана и навел порядок. Капитан пехотной роты сказал, что строители задерживаются. Сир Густав недовольно засопел. Впрочем, провиант, который захватил с собой пехотный полк, быстро разрешил все вопросы. Капитан Густав закрыл глаза на устав и сам помог разжигать костры и накрывать походный стол.

Наконец подоспела строительная рота. Капитан распорядился похоронить павших: оруженосцы унесли тела своих рыцарей обратно в лагерь, тела врагов свалили в огромную яму, вырытую строительной ротой. Отдав последние почести мертвым, капитан занялся живыми. По его указаниям одни разжигали огонь, другие готовили еду. Принесенной пехотной ротой снеди, дров и прочего более чем хватило, чтобы накормить и обогреть двести человек.

Незаметно солнце перекатилось за горизонт. Вечерний воздух холодел. Заночевали прямо под открытым небом, укрывшись для тепла плащами и мехами. Сир Нолан попытался перебрать в памяти все события этого дня, но вскоре, оставив это бесполезное занятие, повернулся на бок и уснул мертвым сном.

Глава IV
Серый замок

Сир Нолан открыл глаза. Был глухой час ночи. Тусклый месяц выглядывал из-за тучи. На фоне темного ночного неба чернел силуэт полуразрушенной башни. Днем он этого не заметил, но сейчас даже разрушенная крепость внушала тревогу, словно громадный великан стоял перед ним. Сир Нолан поежился и, нащупав флягу с водой, откупорил ее. Питье увлажнило его пересохшее горло. Затем он перевернулся на другой бок и забылся тревожным сном.

Солнце медленно поднималось над горизонтом, освещая алыми бликами руины крепости. Из сотен носов и ртов спящих на стылой земле солдат валил густой пар. Иней покрыл их волосы и бороды. Стену охраняли дозорные, усевшиеся на парапете, словно птицы в зимний день на ветке. В нужный час они пошли будить следующий караул, а потом отправились спать.

Солнце поднималось выше и вскоре унеслось в серые облака. Сизый туман стелился вокруг крепости. Воздух все густел и становился плотнее.

Резкий и беспощадный звук играющей трубы разбудил всех. Сир Нолан мигом вскочил на ноги и тут же пожалел об этом. Сонная голова, словно свинцовая гиря, тянула вниз. Второй сигнал окончательно добил рыцаря, но долг есть долг, и, проклиная чертову трубу, сир Нолан, пошатываясь, встал на ватные ноги, которые понесли его к месту сбора.

Такие же сонные, недовольные и несчастные люди собрались на плацу. На крепостную стену вышел капитан и, приправляя речь крепкими выражениями, стал рассказывать о распорядке дня. Это были дежурства, работа, дежурства и еще раз работа с перерывами на сон, но для рыцарей, считавшихся слишком благородными для махания лопатой, работа была заменена на дежурства.

Капитан кратко обрисовал план восстановления крепости: поднять стены, восстановить башню и заменить ворота. Слыша такие амбициозные заявления, строители приуныли, пехотинцы обрадовались, а рыцари задумались. Но все сошлись на одном: нужен был завтрак. Видимо, и капитан был с ними солидарен и, закончив инструктаж, распорядился обустроить постоянную кухню и накормить людей. Из лагеря подъехали телеги с провиантом. Самые толковые люди были назначены поварами, и вскоре вкусный запах горячей похлебки и только что испеченного хлеба начал дразнить солдатские носы. После завтрака и отдыха все приступили к делам: строители – строить и сновать туда-сюда, пехота охранять и мешаться под ногами, а рыцари – надзирать и скучать.

Так, в делах и заботах пролетела неделя. Стены уверенно росли, башня чинилась. Был отстроен вход в саму башню и открыты подвалы. Главный строитель смог составить план крепости до ее разрушения. Там, где находился внутренний двор крепости с полуразрушенным каменным фундаментом посередине, некогда располагался просторный главный зал, но лишь несколько камней могли напомнить о его существовании. Капитан решил не восстанавливать его, тем более что на этом месте была обустроена полевая кухня. Однако сиру Густаву понравилась идея отстроить три башни, защищавшие стены, так как они предоставляли прекрасные позиции для союзных стрелков.

До форта редко доходили новости, но и те не давали поводов для веселья. Королевские войска хоть и продвигались вперед, но с огромными потерями. Взбунтовавшиеся графы накрепко засели в своих замках или же наоборот оставили их и вместе со своими отрядами постоянно маневрировали, атакуя фланги и уничтожая коммуникации королевской армии. Королевские войска плохо знали эту местность и таяли, как лед на солнце.

В один из пасмурных холодных дней, коих выдалась целая куча, неожиданно к форту подъехал усталый гонец на взмыленной лошади и передал приказ лорда-наместника: большей части гарнизона крепости надлежит немедленно выступить и присоединиться к главным силам. Около сотни пехотинцев и строителей выступили на север. Их возглавило одно рыцарское копье.

В форте остались шесть рыцарей, два десятка пехотинцев, пять строителей и один недовольный капитан.

Солнце почти скрылось за горизонтом, озаряя вечернее небо прощальными алыми сполохами. Медленно выползала луна. Сир Нолан смотрел, как двое строителей возятся с камнем, стоящим в центре разрушенной башни. Рыцарь считал, сколько попыток понадобится строителям, чтобы понять, что с этим камнем им вдвоем не совладать. На их счастье, к ним подошел сир Ульф, и вместе они сдвинули камень. Послышались удивленные возгласы и крики. Сир Нолан схватил факел и подбежал к строителям. Он увидел гладкую каменную плиту, на которой были вырезаны непонятные символы. На шум прибежал капитан:

– Что здесь происходит?

– Сэр, мы сдвигали камень и обнаружили что-то вроде плиты. Возможно, это вход в подземные туннели, – ответили строители.

– Вдруг там остались какие-нибудь ценные вещи? – спросил один из подбежавших пехотинцев.

– Тем более не надо их доставать, – ответил сир Нолан. – Не стоит копаться в тайнах старых замков.

Капитан долго молчал и напряженно думал.

– Согласно моему приказу, – начал капитан, – любые подземные, дополнительные и тайные ходы в захваченных крепостях должны быть изучены. У нас нет выбора. Сир Ульф, открывайте, – вздохнул капитан.