– А с тебя тоже требуют …? – спросила она, поднимая палец наверх, так как это делала Савельева.

Он кивнул и сказал:

– Сидел бы я здесь.

– Сколько?

Он показал три пальца. Ганьжима не поняла и спросила:

– Чего три?

– Оклада.

«Значит, и с меня потребуют столько же!» – подума-лось ей.

Она быстро подсчитала, сколько нужно разбавить бензина и продать его, что бы получить три оклада. После подсчёта ей стало нехорошо. Она попросила воды. Ей принесли бутылку минералки.

Ганьжима отпила и придя в себя, спросила:

– Выходит, разбавлять надо каждые три дня?

Собеседник кивнул и пояснил:

– Это если себе ничего не оставлять….

Разговор навёл на мрачные мысли.

Ганьжима задумалась, она оказалась перед выбором: участвовать в воровстве (мошенничестве) Савельевой или отказаться? Отказаться означало, уйти с поста главы бензоколонки и искать новую работу. Выбор следовало сделать немедленно, ибо Савельева грозилась сместить её.

У Ганьжимы Церемпиловой была ещё возможность сказать: «Нет, я делать этого не буду!». И не принуждать себя к этому.

Она колебалась… Ей захотелось убежать куда-то далеко—далеко. Она даже привстала со своего места, но в этот самый момент услышала внутри себя голос Алданы: «Ты достойна лучшей участи, милочка! У тебя появятся деньги! Много денег! Ты сможешь покупать всех и всё!».

Ей представился отдых в Сочи. Собственный автомобиль. Туристическая поездка в Италию и много разной одежды. Ганьжима представила, как она в белом брючном костюме, с белым развивающимся шарфом за рулём белой «Волги» едет по центральной улице города. Мужчины оборачиваются, завидев её. Улыбаются ей. Она улыбается в ответ. «Тебя ждёт счастливая жизнь!» – голос Алданы снова заговорил внутри неё. Она улыбнулась.

Затем поблагодарила директора соседней бензоколонки и отправилась домой.

Дома её настроение сменилось на обратное. Ей захотелось взять телефонную трубку, позвонить Савельевой, и сказать, что она отказывается от должности. Но затем, ей подумалось, что лучше это сделать, придя на приём. Извиниться, подарить цветы. И она даже купила большой букет, записалась на приём. Но зайти не решилась.

После этого её настроение снова сменилось на противоположное. И так несколько раз. В итоге она решила пустить всё на самотёк: «Как будет, так будет!» – сказала она себе. И перестала, что либо предпринимать в этом направлении.

Управляющая ждала от Цыремпиловой Ганьжимы мзду и не дождалась. Прошло полтора месяца. Срок достаточный для того, что бы испытать человека.

Управляющая позвонила Ганьжиме и попросила зайти. Когда Ганьжима переступила порог кабинета, управляющая сказала:

– Цыремпилова, тебе неделя сроку. Или ты приносишь, то что я просила, или я отдаю твою должность Цыреновой!

При упоминании Екатерины Цыреновой Ганьжима вся вспыхнула, грудь заходила ходуном, перед глазами появились круги.

– Так она же воровка. Я на неё вам жалобу писала!

– Твоя жалоба бездоказательна. Если я пущу её в дело тебя обвинят в клевете! Так что забери её обратно!

Ульяна Николаевна вынула из ящика стола жалобу и протянула её Ганьжиме.

Здесь следует сказать, что Савельева неслучайно назвала фамилию Екатерины. Она выяснила к этому моменту, что Ганьжима и Екатерина соперницы, и решила сыграть на этом. Расчёт её оказался верным. Она не ошиблась.

Ганьжима покачнулась и, схватившись за сердце, опустилась на стоящий в кабинете диван.

Ульяна Николаевна дала ей стакан воды. Та отпила глоток и, подняв глаза на начальницу, прошептала:

– Я принесу то, что вы хотите, но с одним условием?

– С каким?

– Отправьте Цыренову в другой город.

Савельева задумалась. Затем подошла к телефону, набрала какой-то номер и сказала в трубку:

– Света, это я Ульяна. У меня к тебе просьба, можешь взять к себе человека в горторг?…Продавщицей?

В трубку что-то ответили.

Савельева произнесла:

– Спасибо, скоро пришлю девицу. Фамилия её Цыренова, зовут Екатерина.

Затем она положила трубку на рычаг и, обращаясь к Ганьжиме, сказала:

– Цыренова уедет в Читу!

В этот же день приснилась Алдана, она, улыбаясь, разбавляла бензин. Проснувшись, Ганьжима пошла разбавлять бензин. «Параллельно буду искать новую работу… Как найду, уйду с бензоколонки!» – сказала она сама себе. Успокаивая себя таким образом.

Всегда когда делаешь что-то нечестное, когда вору-ешь, когда душа протестует, приходится себя успокаивать, тем, что это временно. Попробовала разбавить – получилось. Продала разбавленный бензин – никто не обнаружил.

Она принесла часть требуемой мзды, сказала, что скоро принесёт ещё. Однако её обязали конкретными сроками и разговаривали очень жёстко.

Пришлось ещё раз разбавить, а затем ещё и ещё. Так она постепенно втянулась в это дело. Её редко проверяли, и в основном днём. Разбавленный бензин она продавала ночью.

Придя как-то с ночной смены, она увидела в доме Баира. Он заявил, что вернулся. Она ничего не ответила, но обрадовалась.

Вскоре она позвонила Хорло и победным голосом сообщила, что вернула-таки себе мужа! Хорло поздравила сестру и спросила:

– Надолго вернулся красавец?

– Думаю навсегда.

– А что соперница думает?

– А соперницы нет.

– Как нет?

– Она уехала в Читу…

– Замечательно! Теперь-то ты будешь лечиться?

– Конечно!

Ганьжима твёрдо решила лечиться. И снова пошла к врачу. Он снова выписал много лекарств и сообщил, что нужно ехать на курорт. Она купила лекарства, стала принимать и искать путёвку в санаторий.

Однако здесь следует сказать, что Баир, хоть и вернулся, но вернулся пьяницей. Ему ежедневно требовалось вы-пить. Во сне он звал Катю. И даже однажды за завтраком назвал Ганьжиму Катей. Перепутал, спьяну.

Прошло два месяца. Внешне казалось, что жизнь налаживается. Баир был при ней. Начальство получало своё и претензий не высказывало. Её уважали коллеги. И даже завидовали.

Но это было внешне. На душе было тяжело. Чем больше она разбавляла бензин, тем становилось тяжелее. Но жизнь не стоит на месте. Как—то её вызвала Савельева и сказала, что открывается новая бензоколонка.

– Теперь ты будешь директором сразу двух бензоколонок! – заявила управляющая.

– Как это двух? Я же не могу находиться в двух местах одновременно?

– На второй бензоколонке будет сидеть твоя помощница…

– И мзду увеличат вдвое? – спросила она, указывая пальцем вверх.

Управляющая кивнула.

– Я не могу продавать разбавленный продукт, одновременно, в двух местах?!

– Это будешь делать не ты. Это будет делать твоя помощница Туяна Шагдарова.

– А она согласна?

– Надо её убедить. И это должна сделать ты.

– Почему я?

– Ты её начальница.

– Я её в глаза не видела? Как я смогу убедить разбавлять бензин?

– Тебе поможет вот этот документ.

Ульяна Николаевна положила на стол лист бумаги, на котором неровным почерком было что-то написано.

Это была объяснительная записка, в которой, Шагдарова признавалась в том, что продавала из под полы спи-санный товар.

– Если эта записка попадёт в прокуратуру, то Шагдаровой светит пять лет. Бери эту бумагу, покажи ей, то что она же и написала. И скажи, что если она не будет делать, то что ты ей велишь, то эта бумага попадёт в прокуратуру. А сама она попадёт в тюрьму.

Через день Ганьжима стояла перед Туяной Шагдаровой с бумагой и требовала, чтобы та разбавляла бензин. Это была молодая женщина того же возраста, что и Ганьжима, но выглядела она намного моложе.

Туяна, услышав требование, стала чесать переносицу, затем шею. Капли пота выступили на её лбу. Она переминалась с ноги на ногу. Раскраснелась. В конце-концов она выдавила из себя:

– Я должна подумать.

На том разговор и закончился. Здесь следует сказать несколько слов о Туяне. В торговле она работала столько же сколько и её начальница. Знала многие препятствия и ловушки, которые могут возникнуть в работе продавца.

Попав под ревизию, Туяна насторожилась. Ей не верилось в случайность того, что ревизия пришла именно в тот момент, когда списанный товар не был продан. И ревизия-то была местная с Горторга.

«Значит, кто-то донёс!» – подумала она, и мысль её продолжилась: «Свои же подставили с тем, что бы заставить воровать ещё больше!». И в этом она была права. Её подставил человек, который и поставлял списанный товар.

«Они хотят, что бы я рисковала, сбывая разбавленный продукт» – подумалось ей. Дальше мысль заработала в том же направлении: «Если я попадусь. Мне светит тюрьма. А начальство будет жировать».

После долгих раздумий Туяна решила, что нужно избавиться от воровства. Для этого необходимо поставить власти в известность о том, что происходит. Она написала в прокуратуру анонимное письмо, где были следующие строки: «На бензоколонке номер три, под руководством Цыремпиловой Г. продаётся разбавленный бензин…». Параллельно Туяна согласилась и исполняла все требования шантажистки. В случае появления ревизии, она всегда могла сказать, что её заставили, и сослаться на посланное письмо в прокуратуру. Вот такой непростой оказалась Туяна Шагдарова.

Прошёл месяц, Шагдарова принесла положенную мзду. Ганьжима отнесла её Савельевой. И успокоилась на том.

Как уже говорилось, раз в три дня Ганьжима разбавляла бензин и продавала разбавленное горючее, исключительно ночью. Сама наливала бензин, сама стояла возле кассы.

Как-то в два часа ночи подъехала двадцать первая «Волга». Водитель протянул трёшку, и попросил налить бензин. Как только она налила горючее, водитель вытащил из кармана удостоверение сотрудника прокуратуры и показал его. Ганьжима прочла: «Намдаков Делгер».

Затем из машины вышли ещё два человека и провели экспертизу налитого в бак бензина. Как только выяснилось, что бензин разбавлен, была опечатана бензоколонка.

Намдаков попросил предъявить документы. Ганьжима вытащила из сумочки паспорт. Прокурор просмотрел документ, и прочитав фамилию Цыремпилова, понял, что она соответствует фамилии указанной в анонимном письме.

Он давно следил за Ганьжимой. Письмо Шагдаровой сделало своё дело.

Прокурор произнёс:

– Прошу вас гражданка Цыремпилова, явиться завтра ко мне в отделение местной прокуратуры! В кабинет номер семь.

1991 год подходил к концу. Уже было известно о подписании Беловежских соглашений и развале Советского Союза. Прокуратура Забайкальского края получила большую самостоятельность. И прокурор Намдаков знал, что проверять его в ближайшее время, никто не будет. Поэтому анонимное письмо Шагдаровой он нигде не фиксировал.

С этого момента жизнь Цыремпиловой Ганьжимы резко изменилась. Теперь она не могла спокойно, ни есть, ни спать. Теперь она только и думала, о том, что её ждёт дальше? Что с ней будет?

На следующий день, она собрала все деньги, что имела, всё что было скоплено на чёрный день и принесла эти деньги в кабинет к Намдакову. Прокурор посмотрел на купюры и спросил:

– Что ты хочешь?

– Что бы дело было закрыто.

– Этого мало, – сказал он, указывая на купюры.

– Сколько нужно?

– В три раза больше.

– Где я их возьму?

– Не знаю, – сказал Делгер Намдаков и вышел из кабинета.

Ганьжима пошла к Савельевой. Рассказала о случившемся и закончила свой рассказ словами:

– Ты меня втянула в это дело, ты и выручай!

– Я здесь не причём! – возмутилась было Ульяна Николаевна, но Ганьжима её резко пресекла:

– Не поможешь, расскажу прокурору про всё. Мне терять нечего!

Выдохнув из груди воздух, она добавила: «Взаймы у тебя прошу. Не насовсем! Дай возможность выкрутиться. Выкручусь, отдам тебе эти деньги. Поклясться могу, что отдам!».

После долгих уговоров, Ганьжима выбила нужную сумму… Понесла их Намдакову. Тот соскрёб со стола купюры и пообещал закрыть дело.

– Мне ваши обещания не к чему. Я должна видеть, что дело закрыто! – сказала Ганьжима. Не уйду, пока не закроете! – жестко произнесла она.

Прокурор вынул из ящика папку, раскрыл её, достал из неё составленный акт и написал на нём: «Дело закрыто за не достаточностью доказательств». Поставил число, печать, показал всё это Ганьжиме.

Затем вызвал секретаря. Вошла секретарь. Он сложил в папку акт, протянул папку секретарю со словами:

– Сдайте это в архив, пожалуйста.

Секретарь взяла папку и вышла из кабинета.

Ганьжима немного успокоилась. Вытерев пот со лба, она вышла из кабинета. Гроза вроде бы миновала, и следовало расслабиться. В ближайшем магазине была куплена бутылка коньяка и шоколадка. Она выпила всю бутылку, прямо в магазине.

Дома её ждал Баир, тоже выпивший. И не просто вы-пивший, сильно выпивший. Он преградил ей вход в квартиру и заплетающимся языком пробурчал:

– Приехала Катя!

– Ну, и иди к своей Кате, – гаркнула Ганьжима, и отодвинув мужа, прошла в квартиру.

Ей в этот момент было не до Баировых отношений с Катей. И, вообще, не до него. Хотя если вспомнить, то всё началось с того, что он изменял Ганьжиме.

Вскоре позвонила Савельева и поинтересовалась, всё ли в порядке.

– Можешь не волноваться! Деньги сделали своё дело! – ответила Ганьжима и ничего больше не говоря, положила трубку. Затем она приняла ванну, после чего легла спать.

Проспала Церемпилова два дня. Это были выходные дни, и никто её не беспокоил.

В понедельник она взяла отпуск и уехала к сестре за город. Хорло приняла сестру с искренней радостью. Кормила от души, сходили искупаться на речку. В беседах за чаем журила за то, что опять отложено лечение.

– Не будешь лечиться, бездетной останешься? Неужели самой непонятно?

– Баир пьёт. Как от него рожать? – оправдывалась Ганьжима.

– Лечитесь вместе. Он от алкоголя, ты от бесплодия!

– Не отпущу, пока не пообещаешь, что будешь лечиться!

Ганьжима пообещала, конечно же, что будет лечиться, но опять это было только на словах. Опять появилась куча других дел, которые надо решать в первую очередь. Опять лечение было отложено.

Прошёл месяц, и вдруг позвонил Намдаков. Ганьжима удивилась звонку и спросила:

– В чём дело?

Ровным голосом прокурор сообщил, что к ним грянула проверка. И проверяющий, велел заново возбудить её уголовное дело.

– И что теперь делать? – спросила, растерявшаяся Ганьжима.

– Для окончательного закрытия дела, проверяющий просит…

И прокурор назвал сумму дважды превышающую, то что было уже уплачено. Такие деньги, Ганьжима при всём своём желании не смогла бы достать.

Сердце ушло в пятки. Её бросило в жар, а после стало лихорадить. Она поняла, что её «развели», и что теперь какие бы деньги она не платила, её будут шантажировать, шантажировать и шантажировать.

Как найти выход из создавшейся ситуации? Как прекратить дело? Как избавиться от угроз? Эти и другие мысли кружили в её голове и не давали покоя. Из телефона всё ещё слышался голос Намдакова, он продолжал что-то говорить. Что-то объяснять. Но Ганьжима его уже не слышала. Перед её глазами появились чёрные пятна. Потом всё закружилось. А дальше она ничего не помнила.

Баир нашёл её на полу, лежащей без памяти с телефонной трубкой в руке. Он вызвал «скорую» и позвонил Хорло. Прибывший врач сделал укол в вену и привёл Ганьжиму в чувство. Затем выписал много лекарств и прописал строгий постельный режим.

К вечеру из деревни приехала Хорло. Она стала следить за тем, что бы выполнялись все предписания врача. Однако осуществить это было невозможно. Ганьжима наотрез отказалась принимать лекарства. Она знала причину своей болезни и, хорошо понимала, что лекарства ей не помогут.

Ганьжима отвернулась лицом к стене и, ни с кем не разговаривая, лежала в таком положении…

Прошло несколько дней. Не четвёртый день ей привиделась Алдана. Она была в чёрном платье с золотой диадемой на голове. Лицо её было сурово, она спросила:

– Ты ждёшь моей помощи, ведь так?

– Помоги, милая, помоги! Я всё что угодно сделаю для тебя, только помоги!? – ответила Ганьжима и расплакалась.

– Обещай, что станешь моей последовательницей!?

– Обещаю.

– Поклянись!

– Клянусь всем хорошим, что имею. И всем тем, что бу-ду иметь!

Алдана улыбнулась и взяла с неё длинную клятву, в которой были следующие слова: «Обещаю не щадить наших врагов и карать их при первой возможности….».

После того как Ганьжима произнесла нужные слова, Алдана сказала:

– Найдёшь Бадма-Ханду. Это шаманка. Она живёт недалеко от твоей сестры. Скажешь ей, что бы провела обряд по сто пятнадцатому ритуалу. Как только она это сделает, твоё дело уладится.

После этих слов видение исчезло. В тот же день она нашла шаманку Бадма-Ханду.

– Я от Алданы, – сказала Ганьжима, переступая порог её дома.

– Так она год, как умерла?! – ответила Бадма-Ханда.

– Я её преемница. Она ко мне во сне приходит..

– Во сне?

– Да, во сне. И просила, что бы вы сделали сто пятнад-цатый ритуал.

– Убить человека хотите?

Ганьжима похолодела, услышав эти слова. Она не знала, что такое сто пятнадцатый ритуал. Она не знала, что ритуал связан со смертью. Алдана говорила, что поможет, но не говорила, что это будет связанно со смертью.

Теперь стало понятно, что помощь может прийти, только через чью-то смерть. Через убийство.

– Кого будем ликвидировать? – спросила Бадма-Ханда.

Ганьжима так растерялась, что не поняла вопроса. Она переспросила:

– Повторите, что вы сказали?

– На кого злых духов натравливать будем? Фотогра-фию принесли? – пояснила шаманка и добавила к сказанному, – ритуал тяжелый. Ваше присутствие необходимо. И запомните, всё, что вы пожелаете во время этого обряда, может обернуться против вас!

Ганьжима не была готова к такому повороту событий, да и снимка у неё не было, поэтому она извинилась и сказала, что придёт в другой раз.

Выйдя из дома шаманки, она погрузилась в раздумия. Убивать человека не входило в её планы. Напугать – да. Напугать, что бы отступился или навести болезнь. Это да. К этому она была готова, но убивать!

«На это я ещё не способна» – сказала она сама себе. И пошла домой. Но подходя к собственному дому, она вдруг увидела у подъезда чёрную «Волгу» с красной надписью «Прокуратура». Сердце снова ушло в пятки. Она побледнела.

Домой заходить не решилась, переночевала у подруги. А через день достала фотографию Намдакова и пошла к Бадма-Ханде.

Не будем утомлять читателя подробностями обряда.