Стариком же оказался Владимир Васильевич Шмонин, бывший боцман Санкт-Петербургского морского торгового пароходства, балагур, весельчак, рассказчик сальных мужицких анекдотов – душа команды моряков. Это, оказывается, о нём рассказывал Лазарев: как-то один друг умирал в индийском порту, шансов не было никаких. Но Сергей Николаевич, находясь на тот момент в Питере, энергетическими усилиями дистанционно вытянул его из предсмертного состояния. И не таким уж и старым оказался Шмонин – папаша недавно родившегося сына. Поседел он, как сам объяснял, когда «Серёга начал эксперименты со временем проводить». И жена его – Валентина Александровна Шмонина – тоже в офис «Академии» была вхожа – сидела на телефоне. Но после тех экспериментов она перестала там появляться; поседели и Шмонин, и сам Лазарев, а лицо Валентины покрылось красными волдырями.

Позже Лазарев рассказывал мне о несколько иной природе этих наваждений на супругов Шмониных. У Валентины, уроженки Украины, были способности к видению тонких планов. Я замечал, что даже после её ухода из «Академии» люди звонили в офис и просили к телефону именно Валентину Александровну – видать, она умела впечатлить своими консультациями. Со слов Сергея Николаевича, пока она была в офисе, и он был рядом с ней, последствия проникновений в тонкие планы сходили с неё «как с гуся вода». Но шеф стал выбираться из Питера в более дальние поездки всё чаще, а Валентина надолго оставалась одна да без «страховки» и… накапливала себе проблемы. В общем, к моему приходу супруга Владимира Васильевича сидела уже дома и по телефону поддерживала только своего супруга: прихватит Базилича, как его называли иностранцы на заморских причалах, то сердце или давление подскочит – он звонит жене домой, и та на невидимом плане выправляет энергетическое поле супруга.

Принять меня на работу в офис уговорил Лазарева Базилич: «Башковитый парень, в офисной работе такой пригодится». Наверняка, глава «Академии» не обошёлся тогда без диагностики моей персоны. Но, выходить на работу в лазаревском офисе сразу после переезда из Якутска, где жил с комфортом и работал в престижной организации, я почему-то не торопился (будто чувствовал, чем это обернётся!). Попросил Базилича подождать до февраля, а пока хотелось осмотреться в новом городе, обустроиться в недавно купленной квартире.

«Академия парапсихологии»

К моему приходу в офисе «Академии» шло вызревание третьей книги «Диагностики кармы». Сергей Николаевич диктовал стенографисту свою информацию, затем рукописный текст набирали в компьютере и отвозили распечатки редактору. В редакции «Академии» регулярно появлялись бухгалтер, стенографист, редактор и просто подвизавшиеся, вплоть до бандитов. Ни разу не встречал среди них соратников автора по теме исследования или людей, имеющих уникальные способности – в центре внимания находился сам Сергей Николаевич, и все вокруг обращались к нему с хозяйственно-бытовыми вопросами. Брат жены Лазарева – Паша Григорьев – занимался развозкой продукции фирмы на машине. Как только темнело на улице, в офис заглядывал паренёк с потерянным видом – мой ровесник, привязавшийся к Сергею Николаевичу с его нижегородского турне. Денис, некогда шедший на «красный» диплом в университете, на последнем курсе заглянул на лекцию прибывшего в Нижний Новгород Лазарева и, как часто случается с читателями его книг (у всех разваливается судьба), непонятным образом провалил выпускной экзамен. Причём, по французскому языку, в котором равных ему на курсе не было. Вслед за автором книги Денис тогда потянулся в Питер. И вот теперь он безрадостно «косил» от армии, скрываясь днём от милицейской проверки в людных местах, а в темноте вечерних часов разносил пачки книг «Диагностики» по книжным развалам города на реализацию. Тем и жил.

В определённые дни недели приходила бухгалтер Наталья Петровна – тихая, маленькая женщина средних лет, основная работа которой находилась в хозяйственной части Института коммуникаций имени Бонч-Бруевича, где в маленьком кабинетике («котельной», как выражался Шмонин) она сидела вместе с супругой Лазарева – Ольгой Марсовной. По всему было видно, что Наталья Петровна тяготилась обществом Шмонина в «Академии»: Владимир Васильевич фактически единовластно заправлял административными и финансовыми вопросами, а Лазарев, изредка появляясь в офисе между поездками в разные города и страны, раскинувшись султаном на диване, выслушивал отчёт своего «визиря», затем резко вскакивал и устремлялся к выходу, насовав на бегу пачки денег – выручку фирмы – по карманам, и снова исчезал на неопределённый срок.

После выхода второй книги, которая, на мой взгляд, была весьма сильной по многим позициям, деньги в организацию потекли со всех уголков страны и сопредельных республик. Пытаясь уклониться от налогов, фирма, конечно же, хитрила и ловчила как могла. Неучтёнку от дополнительных тиражей книг в типографии «Лениздата» Базилич как-то должен был провести с помощью бухгалтера. Наталью Петровну удручало положение вещей в фирме: Шмонин явно пытается создать «левый» карман для денежных потоков, многого не договаривает, наличность без передачи под расчёт чемоданчиками закидывается в ту самую наглухо закрытую «бардачную» комнату. В общем, к весне 96-го года напряжение в коллективе АОЗТ «Академия парапсихологии» усилилось до нервного звона в ушах.

Было очевидно, что Шмонин запросто жонглировал крупными суммами в финансовых отчётах фирмы в свою пользу – ведь его практически никто не контролировал. Петровне же надо было как-то ухитриться свести дебет с кредитом под его требования и при этом суметь отчитаться перед налоговой и шефом. Возвращаясь на свою основную работу, Наталья Петровна «выпускала пар», жалуясь жене Лазарева на Базилича, на пляшущие под его дудку цифры, на тяжёлую атмосферу в офисе.

Дамы сидели за одним рабочим столом друг против друга в унылой хозчасти института, а тем временем денежные потоки в «Академии» ширились изо дня в день. Марсовна прозябала на малооплачиваемой должности вдали от офиса мужа и, надо полагать, накручивала в себе заряд недовольства: какой-то вороватый боцман фактически единолично контролирует капитал её супруга, точнее – семейный капитал, а она сидит тут в «котельной» и ничего не может предпринять!

В качестве разведывательного прощупывания для будущего вторжения в логово мужиков подруги приглашают поднаторевшую в упражнениях по уклонению от налогов бухгалтера из крупного учреждения – пусть найдёт тихо журчащую струйку с «левыми» деньгами. Та банально советует «шуранить с этого счёта на тот» и не более: ковырнуть засидевшегося Шмонина платным аудитом не удаётся. И вообще… есть «заноза», отравляющая настроение двух подруг похлеще, чем проблемы контроля над деньгами.

Сергей Николаевич диктовал тексты книг стенографисту. Далее за работу брались наборщик текста на компьютере, редактор-корректор, и окончательную обработку оригинал-макета делал дизайнер-верстальщик перед самой сдачей готовой матрицы в типографию. В первом издании «Диагностики кармы» был размещён список редакционного совета, и там значилось имя стенографистки Лены, рыжеволосой, тонкой молодой женщины – такой, типичной подруги художника (в последующих переизданиях первой книги «Диагностики» её имя из списка редколлегии, понятное дело, вычеркнули). Петровна тяготилась скорее этим обстоятельством: знать и видеть слишком тесное общение руководителя «Академии» со стенографисткой Леной, и затем в хозчасти института Бонч-Бруевича лицом к лицу весь рабочий день просидеть с законной женой Лазарева – есть от чего впасть в нервное расстройство!

К весне 1996-го года почти все в офисе понимали, что доходы от оптовой продажи книг, видеокассет, от выступлений в залах с большими посадочными местами явно утекают налево. Все, кроме самого Лазарева. Бухгалтера фирмы Наталью Петровну Шмонин не подпускал к реальным цифрам. И когда в офисе «Академии» появился я, первым делом взявшийся за наведение порядка в бумагах, Наталия Петровна спешно предложила мне вести бухгалтерию фирмы. Было понятно, что человек откровенно выжидал возможность отделаться от ведения финансового учёта в очевидно опасных обстоятельствах, и, увидев ну хоть какой-то вариант, банально ткнула на меня, даже не слушая доводы отказа: «Я – гуманитарий. Одним натаскиванием в составлении финансового отчёта нельзя вести бухгалтерию!». Самое интересное, Сергей Николаевич вообще не видел проблемы в этом: «Пройдёшь курсы, ерунда». Я пытался молча игнорировать вздорное предложение.

В связи с этим я вспомнил случай – образец примитивного ведения дела. Было это всего полгода назад, когда я еще работал в государственном учреждении Якутска. В приёмную руководителя крупной фискальной организации, отслеживающей многомиллиардные суммы от сделок с алмазами и золотом, каким-то чудом проник затрапезного вида паренёк. Он по-простецки притаранил туда три ящика шампанского – «подмазать начальникам» претензию к работе его вино-водочного магазинчика на окраине города. Я попытался объяснить ему, что с компетентными органами на базарном языке нельзя разговаривать, всему есть свои этические границы. Но увещевание парня не проняло, потому пришлось выгнать его с помощью охраны. Ну а в «Академии парапсихологии» бестолковая манера ведения хозяйства рано или поздно должна была привести к логической развязке, да еще не стоит забывать про экстраординарную особенность ауры Лазарева – ускорять все процессы (как правило, в худшую сторону).

В одно прекрасное утро я всё-таки прозрачно намекнул Сергею Николаевичу на вызывающие сомнения манипуляции Шмонина с деньгами, на что он с гневной гримасой рыкнул на меня: «Он мой друг!» Мол, не наговаривай на моего доверенного лица своими пустыми подозрениями. Но не пройдёт и месяца, как выяснится (для начала), что Владимир Васильевич без разрешения пустил немалую сумму на стороннее дело: отдал своему соседу по дому на латание финансовых «дыр» его овощного ларька. Реакция шефа на несанкционированный им кредит походила на постановку античной драмы в сельском клубе: с зевсовой яростью Лазарев метал гром и молнию, безутешно оплакивая убежавшие деньги. На следующий день тот самый сосед Базилича – парень-ингуш по имени Илез – пришёл с убитым видом в офис на Шкапина и, стоя на коленях (!), просил Сергея Николаевича об отсрочке выплаты займа (он-то не знал, из какого источника Базилич расщедрился ему на кредит). Лазарев с отравленным видом разорённого помещика вдавленно сидел в кресле, а парень на коленях и в слезах (он реально плакал) ползал… Перед Лазаревым, на коленях!

Но самый громкий скандал с потерей лазаревских денег в стенах «Академии парапсихологии» приключился совсем уж мистически. И, конечно же, шуму, крику, истерики в связи с очередным «ограблением» автор «Диагностики» выплеснул со свойственным ему гротеском. А «кидали» и обворовывали Сергея Николаевича «за милую душу» регулярно. Тот же его родственник тырил книги для «левой» реализации не пачками, а целыми типографскими партиями. И каждый раз реакция Лазарева была, словно обманули его в первый раз.

Сорок миллионов

Майским утром 96-го года в типичном для него взведённом состоянии в офис на Шкапина врывается Сергей Николаевич. В офисе был только я. В руках Лазарев держит тот самый чёрный чемоданчик-«дипломат» из «бардачной» комнаты и, нервно тряся им, вопрошает меня:

– Сколько здесь?!

– Мне деньги никто не сдавал под расчёт, сколько в этом «дипломате» мне неизвестно. Вон, в стаканчике на полке, есть несколько рублей для покупки картофеля и хлеба… про остальные деньги я не могу Вам ничего сказать.

Лазарев молниеносно разворачивается, и только слышу металлический лязг захлопывающейся входной двери в квартиру-офис.

Далее, как выяснилось потом, он забрасывает кейс домой: «Олечка, пересчитай!» И снова появляется на Шкапина уже без ноши. С недовольным видом Лазарев плюхается на диван вгостиной и чего-то выжидает. Я в рабочей комнате сижу за компьютером. Остальных работников в офисе в тот день не было. Наконец истошно взвизгивает телефон. В ожидании нехорошего исхода дела Лазарев поднимает телефонную трубку и слышит вопль жены о недостаче денег в принесённом им кейсе. Получается, Сергей Николаевич был уверен, что в кейсе одна сумма, но пересчитанная Марсовной в отсутствии других оказалась неполной.