– Ты всегда преувеличиваешь, – проворчал Шами. – Есть же у нас несколько комбайнов, нам просто много не надо. И тракторы. Я же пашу поля на тракторе.

– Твоему трактору уже полвека, и когда он сломается, мне кажется, некому будет сделать новый. Почему не делают новые тракторы? Металла не хватает? Денег нет? Подозрительно…

– Нам не надо новых, – опять поспорил Шами. – Население города не растет, полей не так много.

– Что-то они там темнят с тракторами. Как пить дать, чертежи потеряли, а последний инженер помер, – пробурчал Лайам. – Все в этом городе так – никакой тяги к новому, никакой тяги к развитию. Когда я был маленький, я смотрел на нашу обширную Материнскую Пещеру и думал, что, когда вырасту, Кадолия заполнит ее всю, места перестанет хватать, придется отправляться на поиски новых пещер, но этого не произошло, разве не прискорбно?

– Тебя послушать, так ты желаешь Кадолии каких-нибудь несчастий, и скорейшего заката, – недовольно проговорила Мирика.

– Нет. Но этот мир движется куда-то не туда, и мы должны выяснить, что было в начале, что будет в конце, и, может быть, перенаправить его куда-нибудь еще.

– О боже, Шами, он сказал: «мы»! Я этого не слышала, – хлопнула себя полбу Мирика.

– Лайам, почему ты не можешь просто жить и наслаждаться тем, что у тебя есть? – вздохнул Шами.

– Потому что я знаю, что мир больше, чем кажется, и я хочу его увидеть. Я… – он о чем-то задумался, потом сказал: – Что-то влечет меня за пределы Кадолии, и мне удивительно, что никого здесь так же, как меня, не привлекает неизведанное и тайна, что там, дальше, за бесконечными туннелями, пещерами и толщей земли? Есть ли там что-то, или ничего больше нет?

Немного позже Лайам, Шами и Мирика сидели в доме на кухне за столом, а мать Шами – добрая женщина в заляпанном переднике, опоясывающем обширную талию, разливала им горячий суп в тарелки и хлопотала.

– Шами запускал змея, а мы любовались, – буркнул Лайам в ответ на распросы, откусывая хлеб и прихлебывая.

– Змея? Воздушного змея, и он полетел? – удивилась мама.

– Полетел, – засиял Шами.

– А у тебя сегодня не было работы в поле?

– Нет, Финч меня отпустил. Сказал, что сам вспахает поле Хеллов.

– Ох, вот ты вроде такой взрослый уже, настоящий мужчина, а все ребенок в душе, – проговорила мама, взъерошив его волосы. – И ты Лайам ходил с ним, тебя интересуют воздушные змеи?

– Я пошел посмотреть, что из этого выйдет. Натурный эксперимент, простое любопытство. Кажется, у нас бывают исходящие ветровые потоки. Почему никто это не изучает? Возможно, можно было бы как-то использовать?

– Ты же говорил, что змея подняла моя вера! – засмеялся Шами.

– Я могу наговорить любых глупостей, если надо поднять твою самооценку.

– Ах, такие вы у меня оба замечательные, мои мальчики! – Мама наклонилась и стала обнимать их и жулькать.

– Ну, хватит, мам, ты смущаешь меня перед моей вероятной невестой! – воскликнул Шами.

А Лайам и вовсе в свойственной ему манере, отшатнулся, пробурчав:

– Попрошу без телесных контактов, Марта. Я не твой сын, нет нужды меня теребить, тем более мне уже двадцать.

– Ну что ты такой, Лайам? Ты для меня как сын, я растила тебя с пяти лет.

– Не обижайся Марта, я ценю, что ваша семья для меня сделала, я вас всех люблю, и тебя и Гира, вы стали для меня вторым отцом и матерью, но у меня имелись и первые, и я не хочу их забывать.

– Бедный мальчик, так на тебя это все повлияло, – вздохнула мама расстроенно. – Что ж, обедайте. Я пойду, позанимаюсь в огороде.

– Кажется, ты частенько говоришь, что тебя родил звездный камень, – не удержался Шами.

– Не представляю, кто распускает эти глупости. И откуда под землей взяться метеориту?

– Мете-что? – спросила Мирика.

– Звездный камень, это метеорит. Когда люди жили на поверхности и было небо, космос, звезды, эти камни падали с неба.

– Как могут камни падать с неба? – спросила Мирика.

– Ох, не удручай меня своим беспросветным невежеством, Мирика. Ты так хороша, когда не пытаешься умничать.

– В смысле, хороша?

– Извини, во мне иногда просыпается бабник, и он расточает любезности девушкам вокруг. Это мой существенный минус.

– Это была любезность? Ну ничего себе! А ты что, Шами, вечно молчишь? Назвал меня своей невестой, а твой великий наставник, по-моему, иногда ко мне подкатывает. Причем прямо у тебя на глазах!

– Да ну, тебе показалось, Мирика. Лайам не может к тебе подкатывать, вы же друзья. Ты же к ней не подкатываешь, Лайам?

– У Мирики завышенная самооценка. Если я иногда отмечаю, что у нее хорошая мордашка, это только констатация факта, как заметить, что сегодня будет дождь, глядя на бледнеющие облака под сводом.

– Найди ему подружку, Шами, а то быть беде, – сказала Мирика.

– А почему я? Я вообще с девушками, кроме тебя, не общаюсь. Он сам может, он же их будто гипнотизирует, своими глазами.

– Не преувеличивай. Их притягивает моя загадочность и известность, а ум скорее отпугивает. Даже Мирика постоянно цепляется.

Мирика вмешалась:

– Когда ты говоришь что-то оскорбительное! А почему – даже? Я в твоих глазах где-то близко к идеалу женщины, что ли?

– Ну, скорее недостижимо близко, чем близко.

– Если ты порешь такую же чушь своим подружкам, то немудрено, что они от тебя разбегаются.

– Разбегаются? Ты ничего обо мне не знаешь, они мне наскучивают, и я их оставляю. Убежала только Магда, да и то потому, что я ей два часа рассказывал устройство планетарных систем из книг древних, и посетовал, что ее мировоззрение пошло по тупиковому пути развития. Она назвала меня некультурным словом и убежала. Нда… Пожалуй это было немного грубо с моей стороны. Девочка не виновата, что у нее не развился мозг к двадцати трем годам, она уже была рождена с изъяном.

– Слушай, заткни его, он меня постоянно бесит, – простонала Мирика.

Шами вспомнил, что у них есть более важная тема.

– Лайам, ты так и не пояснил нам, что у тебя за странная идея с Комплексом-4? Я надеюсь, ты наговорил это все Молу и Бубу, только за тем, чтобы они от нас отстали?

– Нет, это был не блеф. Я действительно планирую туда наведаться. Там должна быть большая библиотека, я хочу найти книги.

Мирика воскликнула:

– Ах, наш Лайам! Люди рискуют жизнью, чтобы забраться в этот комплекс и вытащить оттуда гиперкуб или летающего дрона, а он собрался похитить там книжку! Шами, иногда мне кажется, мы не с тем типом связали свою жизнь.

– Книги – это единственный источник, в котором можно найти ответы. Вы разве не хотели бы узнать больше о мире вокруг? Есть ли в нем что-нибудь еще, кроме нашей пещеры с прилегающими окрестностями? Откуда, например, взялся Реликтовый Барьер, и нет ли за ним чего-нибудь? Где все эти огромные города древних, что упоминаются в книгах, почему мы еще ни один не нашли? От нас что-то скрывают.

– Ох, этот Лайам с вечно кажущимися повсюду заговорами! – воскликнула Мирика.

– Почему во всех этих книгах, что мы находим, никогда нет ничего конкретного? Книги по физике и математике довольно подробны, как и история жизни на поверхности. Мы знаем в подробностях век за веком историю человечества до Первой Катастрофы, но что касается жизни древних под землей все очень туманно. Где были их города, в каких пещерах, никакой конкретной информации, по которой сейчас можно было бы что-то найти. У нас только художественная литература, где они описаны, фотографии удивительных улиц и интерьеров – и это все. Ни карт, ни географических описаний, каким был мир.

– Вторая Катастрофа уничтожила многие следы, – вздохнул Шами.

– Или, кто-то следит, что попадает в городскую библиотеку.

– Ты же сам исследователь, и находил книги в комплексах и хранилищах, – сказала Мирика.

– В округе все выгребли за два века. А в Шестом хранилище была такая же ерунда, что и везде.

– Может, древние и не записывали в книги, что с ними происходило? – улыбнулась девушка.

Лайам смерил ее взглядом:

– Может. На поверхности им не нужны были носители информации, все существовало в компьютерных сетях. Возможно, огромный пласт их культуры скрыт от нас, потому что у нас нет устройств для доступа туда, но и без укрывательства не обошлось, это точно. Вы же знаете, какими были отцы-основатели набожными параноиками и какое общество построили в первом веке.

– Что-то ты не то говоришь, Лайам, – нахмурился Шами. – Никто ничего не скрывает. Зачем ты усложняешь? Бог-из-машины, созданный человечеством, покарал людей, уничтожил цивилизацию на планете и заставил начать все заново под землей. Так говорят священные книги. Разве здесь есть что-то неправильное, в чем можно усомниться?

– Компьютер, названный богом – это уже повод во многом усомнится, мой друг, но продолжай.

– А после, началась жизнь второй цивилизации человечества под землей, но все умерли внезапно из-за некой болезни, оставив после себя только пустые комплексы и склады. Где-то в отдаленных пещерах чудом выжили наши отцы-основатели, тысячу лет они скитались, пока два века назад не нашли Материнскую Пещеру, – тут Шами сделал паузу и процитировал священный текст: – И увидели, как здесь хорошо. Богатые леса, полные живности, реки с чистой водой, теплые сверкающие облака, и водоочистной завод. Это место, как будто ждало нас, и именно его искали мы, ведомые верой.

– Ой-ой, не начинай, – поморщился Лайам. – Да-да, пришли сюда, нашли брошенные постройки предков, и узнали, что мы все жили когда-то на поверхности голубой планеты, называвшейся Тейя. Да что-то не верю, что так все и было.

– Но почему, Лайам? – спросила Мирика не без любопытства.

– Наша собственная история темна и не понятна. Отцы-основатели пришли сюда, желая все забыть и оставить в темноте пещер целые века своих скитаний.

– Что ты хочешь сказать, Лайам? – устало вздохнула Мирика. – Мы от тебя каждую неделю слышим, про туманность истории отцов-основателей и таинственности места, откуда они пришли.

– У меня много вопросов, я всего лишь хочу найти ответы. Единственный шанс – поискать в таком месте, куда еще не забирались ни исследователи, ни искатели ценностей, ни даже бандиты с контрабандистами. И такое место только одно – Комплекс-4.

– И знаешь почему? – сказал Шами. – Потому что там пропадали люди. Там сгинул сам Харви Смелый! Там призраки и опасные роботы.

– И с теми, и с теми я наловчился справляться, я ведь давно занимаюсь исследованием пещер и считаюсь довольно удачливым. Мой счет в банке это подчеркивает.

– Разве твои деньги еще не сделали тебя вхожим в элитные круги Кадолии, и они там не делятся между собой всеми тайнами? – усмехнулась Мирика.

– Я не из старых семей и молод, станет со мной кто-то чем-то делиться? У нас до сих пор довольно архаичное общество. Отцы и деды все еще поклоняются Салеху!

– Не называй Бога-из-машины этим именем, это дурная примета! – воскликнул Шами.

– Да-да, наш прекрасный квадратный бог!

– Просто, когда он был Салехом, он еще не был богом, поэтому не надо его так называть. Он Бог-из-машины, – пояснил Шами.

– А убив всех людей, компьютер стал богом, ну-ну, – усмехнулся Лайам. – Все в этом городе не так, а никто не хочет даже выяснить, почему. Цивилизация людей погибла дважды, когда жила на поверхности Тейи, и когда оказалась под землей, а мы ничего об этом не знаем! Я хочу это узнать.

– Почему ты решил, что в Комплексе-4 ты что-то найдешь? – сказала Мирика. – Там уже была экспедиция век назад, кажется, они ничего особенного не нашли. А потом пропадали люди, зачем туда соваться?

– Они не открыли самую главную дверь. Я знаю, что этот комплекс, больше, чем кто-либо думает, и знаю, что там должна быть библиотека. Я уверен, что найду книги, которые хотя бы чуть-чуть раскроют мне, что за нелепый мир вокруг нас и нельзя ли его как-то поправить. Люди не должны жить под землей, пусть даже под электронными облаками.

– Он сказал поправить мир? – с недоумением взглянула на Шами Мирика.

– Я приведу вас к тайне, которая потрясет основы всего, и к неувядающей славе, поверь мне, – заверил Лайам.

– Ткни его вилкой, Шами, у пророка бред, – буркнула Мирика.

Шами проговорил:

– Лайам, это ты Молу и Бубу можешь рассказывать о славе. Я не собираюсь подвергать свою жизнь опасности просто потому, что тебе захотелось в Комплекс-4, за тайными книгами! Там таится зло, и исчезают все, кто даже просто прогуливался у входа. Не зря запретили туда ходить.

– Судьба нас ведет, вот увидите, завтра вы отправитесь со мной.