Читать книгу «Спецназовские байки» онлайн полностью📖 — Алексея Суконкина — MyBook.
cover

Алексей Суконкин
Спецназовские байки

Часть 1
Разведчиками не рождаются

Стрелять, так стрелять

Моя вера в абсолютную непобедимость Красной Армии и в непревзойденное благородство и профессионализм её воинов рухнули именно в тот момент, когда меня самого призвали служить срочную службу.

Это был памятный день 19 мая. В городе нас, десять призывников, посадили в поезд, родные помахали руками на прощание, и поезд пошел. Мой одноклассник Андрюха Муковоз ехал на КСП (краевой сборный пункт) с большим синяком под глазом – бандитом он был еще тем, и с первого класса не пропускал ни одной потасовки. Под самый призыв он намахнул лишнего, и видать что-то с кем-то не поделил, за что и поплатился впечатляющим «фофаном». Кроме меня, Андрея и остальных призывников, был еще долговязый прапор из военкомата, который всю дорогу бестолково суетился, вопил по чем зря, и просил особо отъявленных сильно не нажираться. Водки было много и особо отъявленные, понимая, что на краевом сборном пункте водку все равно отнимут, пили как не в себя. Я тогда еще придерживался здорового образа жизни, и выпил не больше поллитра, а вот Андрюха Муковоз был особо отъявленным и утром, во Владивостоке, ему трудно было передвигаться из-за сильной головной боли и остаточного опьянения. Это меня забавляло, и я его постоянно подначивал.

Краевой сборный пункт представлял собой П-образное здание дореволюционной постройки, в котором заседала ВВК (военно-врачебная комиссия), а так же находилось временное жилье для тех, кого не успели развести по воинским частям в течение рабочего времени ВВК. Когда мы приехали, во дворе стояло несколько человек из числа тех, кто провел здесь ночь. У всех были красные глаза. Выяснилось вот что: как это водится, народ, прощаясь с гражданской жизнью, отмечал уход в армию (кто-то на флот) с размахом. Пили много, закусывали мало. Потом начали колотить друг другу рожи, что не было воспринято руководством сборного пункта как нормальное развитие событий. В общем, руководство зашло в это подобие казармы, и для успокоения призывных масс применило слезоточивый газ. Там отравленные газом и провели остаток ночи.

По результатам комиссии меня и Муковоза в армию временно не пустили. Меня из-за того, что мне удалось убедить комиссию, что российской армии больше нужен водитель, чем не водитель (через несколько дней я ожидал экзамены в автошколе, в которой отучился за родительские деньги), а Андрея просто побоялись отправлять в войска с таким синяком под глазом. Это был как раз тот период, когда комитет солдатских матерей только набирал силу, и командиры еще не знали, какую именно суровую военную действительность прятать от комитета. На сборном пункте решили, что будет лучше, если Муковоз повременит немного с армией, а армия повременит немного с Муковозом. Меня и Муковоза отправили на несколько дней домой.

На обратном пути мы купили четыре бутылки пива, и в ожидании своего поезда сели на открытой площадке морского вокзала (от железнодорожного его разделяет только акведук) с прекрасным видом на загаженный Владивостокский порт. Кстати сказать, что наш прапор еще утром на автобусе умотал обратно, не дожидаясь от краевого сборного пункта очередных армейских сюрпризов. Поэтому руководство КСП скрепя сердце приняло смелое решение направить нас обратно самостоятельно и даже выдало проездные документы.

На соседней лавочке сидел какой-то мужчина, в строгом костюме, в шляпе, с портфелем у ноги и газетой в руках. Через какое-то время со стороны акведука раздался громкий галдеж, и я увидел толпу цыганок, идущую в нашу сторону. Я даже залюбовался их пёстрыми одеждами, но Андрей знал что-то другое, про возможности этих женщин.

– Делай как я! – мгновенно он соскочил с лавочки, ударил бутылкой о бетонное основание скамьи, превращая пивную тару в «розочку» – весьма эффективное холодное оружие.

Я замешкался, но увидев его страшные глаза, понял, что действовать нужно немедленно. В моих руках, несмотря на достаточное количество оставшегося пива, появилась такая же «розочка», и мы спинами прижались к парапету, за которым было пространство метров в десять свободного полета.

Обходя мимо нас, цыганки сверкали глазами и кричали что-то обидное, но мы стояли, выставив перед собой битые бутылки, и они обходили нас, предпочитая не связываться. Они со всех сторон атаковали мужика, буквально закрыв его со всех сторон своими телами. Он орал, пытался сопротивляться, но это было просто невозможно – из этой человеческой кучи выбегали цыганки, с какой-нибудь шмоткой в руках, и бежали прочь. Когда, через минуту, они отступили и бросились врассыпную, мужик стоял возле лавочки в одних трусах, беспомощно озираясь в поисках милиции. Но стражей порядка нигде не было.

– Уходим, – предложил Андрей, и мы быстрым шагом покинули это место, переместившись вовнутрь морского вокзала, где вероятность подобного ограбления была все же ниже, чем на открытой площадке.

Вскоре поезд увез нас в родной город.

Через пару дней отец привел меня к местному начальнику милиции с просьбой в виде исключения принять у меня экзамены по вождению, так как вдруг выяснилось, что экзамены на ближайшие дни отменили. На что начальник милиции сказал, чтобы я просто пришел за своим водительским удостоверением в пять часов вечера. Дело было в том, что на тот момент времени мой отец был еще при власти, и подобные вопросы решались походя (я даже потом понял, что если бы я захотел, то он легко бы смог «отмазать» меня от армии, но в семье мы и мысли не допускали о подобном развитии событий). Я даже вначале переспросил главного милицейского начальника, сколько и куда нужно заплатить, на что он просто повторил свою фразу. В пять часов вечера в отделении ГАИ я забрал права, и до отхода ко сну был самым счастливым человеком на земле.

В российской армии я оказался через две недели. На первом же построении психолог окружной бригады связи, куда я попал, майор Хлестовский, сказал:

– Запомните, бойцы, главное военное правило – «человек, это такая скотина, которая ко всему привыкает».

Потом он что-то говорил о том, как нужно стойко переносить тяготы и лишения военной службы. Пару дней спустя пьяный прапорщик Белоусов так объяснял положения Устава относительно преодоления этих тягот и лишений:

– Мы, офицеры и прапорщики вам создаем тяготы и лишения службы, а вы, солдаты и сержанты, должны их стойко и мужественно переносить…

Это тоже было правдой. Тогда у меня и пошатнулась вера в наши вооруженные силы.

Ну так вот. Все мои представления о мастерстве наших военных окончательно рухнули в тот день, когда нас перед присягой привезли на стрелковый полигон. Каждый боец Красной Армии перед присягой должен отстрелять из автомата несколько патронов, по всей видимости, для того, чтобы иметь хоть отдаленное представление, что это за кусок железа, с которым нужно принимать священную клятву. Помню, что за день до стрельбы ротный, фамилию которого я даже не старался запомнить, выразил уверенность, что хоть один из нас хоть раз попадет в мишень. Весь день народ в роте молодого пополнения рассказывал друг другу истории о том, как и где кто-то стрелял, типа «да я в глаз белку бил…». С 12 лет я занимался стрелковым спортом – пулевой стрельбой, и к 16 годам выполнил норматив кандидата в мастера спорта по стрельбе из пистолета. Потом Советский Союз начал неудержимо распадаться, а с ним и система ДОСААФ, которая давала возможность бесплатно заниматься стрелковым спортом и участвовать в соревнованиях – крайние соревнования, на которых мне довелось быть, прошли летом 1992 года, когда мне было 17 лет. Мне, кандидату в мастера спорта по стрельбе из пистолета, было страшно от мысли, что я буду мазать из автомата, из которого я до этого еще ни разу не стрелял. К тому же, в целях исключения возможности этими промахами снизить свой еще никак не наработанный «стрелковый» авторитет, я не стал никому говорить, какую имею спортивную квалификацию. Если попаду в цель, это будет большой плюс. Куда больший, чем минус для кандидата в мастера, промахнувшемуся по мишени…

Когда я увидел, как стреляли на моих глазах двести солдат и около сотни офицеров, я вдруг совершенно отчетливо наконец-то понял, почему наши генералы с горечью в глазах сетуют на «недостаточный уровень боевой подготовки…».

Из двухсот солдат и сотни офицеров по одному разу в мишень попали человек двадцать. По два раза попали трое. Все три мишени смогли положить только двое офицеров. И то, как мне показалось, оператор на пульте управления мишенным полем просто подыграл им, потому что стреляли в этот момент комбриг полковник Шаталов и начальник штаба бригады подполковник Екименко. После этого Шаталов долго ругал весь личный состав за тот пресловутый «недостаточный уровень боевой подготовки». Интересно мне стало, с использованием каких методов Шаталов намеревался научить бойца стрелять, если тут же полковник обронил, что… «Родина выделяет на вас огромное количество боеприпасов – двенадцать патронов, а вы, козлы вонючие…». На гражданке, только за одну тренировку, я выстреливал в среднем до тридцати патронов. В неделю у меня обычно было три тренировки. Но бывало, что перед соревнованиями приходилось за один день выстреливать по двести и более патронов. Это неимоверно тяжелый, тонкий, точный и терпеливый труд. Ничего общего с полковником Шаталовым в спортивной стрельбе нет.

Так уж получилось, что сразу за этими двумя великими стрелками стрелять выпало мне. Полковник даже не обернулся на меня, когда я проходил мимо него на огневой рубеж, и неуклюже отдавал ему честь (или то, остатки чего еще не вытравила из солдата «рота молодого пополнения»).

Делаю первый выстрел. Мишень падает. Ротный мне орет:

– Стреляй очередями!

По правилам стрельбы необходимо было стрелять короткими очередями, так как подразумевается, что неумение в прицеливании будет компенсировано количеством выпущенных пуль. Но ведь я знал, что промахнуться в такую мишень просто невозможно. По крайней мере, для человека, посвятившего спортивной стрельбе шесть лет. Прицеливаюсь. Нажимаю спуск. Выстрел. Мишень падает. Ротный орет:

– Минус балл! Очередями, гад, стреляй!

Я поворачиваюсь и нагло ору:

– Я и так попаду.

Мне предстояло поразить «пулеметный расчет».

– Я сказал – очередями! – отозвался ротный.

Тяну спуск и одиночным выстрелом валю последнюю мишень. Ротный орет:

– Минус два балла. Общая оценка – удовлетворительно.

Все, кто служил в армии и выполнял это упражнение, подтвердят – именно так и ставится оценка за стрельбу. Два одиночных выстрела подряд – минус балл. Три подряд – минус два балла.

Я спрашиваю:

– У меня девять патронов осталось. Куда их?

– Выстреливай туда, – ротный махнул рукой в сторону мишеней. Он потерял ко мне всякий интерес.

На мое несчастье эту стрельбу видел командир разведывательной роты. Он попросил меня повторить стрельбу. Подняли девять мишеней. Шаталов и Екименко подошли к огневому рубежу и не слова не сказали спецназовскому ротному. Я сделал девять выстрелов. Все мишени легли. Я обернулся на своих великих командиров. Надо было видеть их рожи…

Ротный улыбнулся и подмигнул мне. Неожиданно для самого себя я подмигнул ему в ответ. Отдельная рота специального назначения армейского корпуса базировалась на территории мотострелковой дивизии, являясь, по сути, самостоятельной войсковой частью. Командир роты набирал к себе бойцов со всех подразделений дивизии – и набирал только тех, кого считал нужным набрать.

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Спецназовские байки», автора Алексея Суконкина. Данная книга имеет возрастное ограничение 12+, относится к жанрам: «Юмор и сатира», «Юмористическая проза». Произведение затрагивает такие темы, как «чувство юмора», «спецоперации». Книга «Спецназовские байки» была написана в 2019 и издана в 2019 году. Приятного чтения!