Глава 2

Как только самолет взлетел, и приветливая стюардесса разрешила расстегнуть ремни, секретарь комиссии начал раздавать (по мере распечатывания на самолётном принтере) последние сводки новостей из Гвинеи и Сьерра-Леоне. Олег Нартов получил свою стопку горячих бумаг одним из последних. Он действительно еще не имел полного представления о происходящих в этих странах событиях, и оперировал только той информацией, какую ему довели в МИДе буквально перед направлением в командировку. Начав читать информационную подборку, он с грустью обнаружил все то же самое, что было в средствах массовой информации – лубочные картины зверств американской военщины, и ничего из того, за что могло бы уцепиться сознание для понимания истинных причин происходящих событий.

Проработав несколько лет в Министерстве Иностранных Дел, и имея в лице собственного отца превосходного консультанта (который семимильными шагами повышал «дипломатическую» квалификацию своего отпрыска), Олег быстро понял – истинные причины тех, или иных международных событий всегда лежат за гранью видимого. Общественность узнаёт только то, что ей нужно знать, не более того, и задача дипломата в такой ситуации – узреть истинные мотивы, причинно-следственную связь, так сказать. Если истина останется за кадром, не будет познана дипломатом, и соответственно, в искаженном виде будет доложена «наверх», то высшее политическое руководство страны, оперируя некорректной или даже в корне неверной информацией, может принять ошибочное решение. Последствия таких решений могут быть катастрофичными для страны – и примеров этому в мировой истории межгосударственных взаимоотношений – масса. Складывалась ситуация, когда от умозаключений одного человека, причем не занимающего высокого поста в иерархии власти, зависела, без малого, судьба государства. Недаром говорят, что тот, кто владеет информацией, владеет ситуацией.

У самого Олега в жизни был эпизод, когда ему поручили подготовить доклад о ситуации в Греции в плоскости влияния общественного мнения на решения греческого правительства. Нартов буквально надорвал мозг, собирая и фильтруя необходимую информацию, несколько суток уяснял обстановку, а потом еще несколько суток складывал общую картинку, выявляя очевидные и неочевидные, но статистически им установленные закономерности. Зависимость-то он нашел, и вроде бы даже все начало складываться – кое какие чаяния народа правительство реализовывало. Олег быстро накатал на тридцати страницах доклад, и лёг спать, в надежде выспаться и наутро отдать доклад своему куратору. Но не тут-то было. Как только его организм начал с чувством выполненного долга погружаться в сон, его сознание стала одолевать проклятая мысль, что в подготовленном докладе чего-то не хватает. Причём – самого главного. И мозг, находящийся в полудрёме, когда сознание уже не способно «замыливать взгляд» своими предрассудками, выдал ему правильный ответ: «ты не рассмотрел влияние внешней среды». Олег тут же проснулся, раскрыл ноутбук и начал переделывать свой доклад – буквально в корне. Он разделил общественное мнение на две категории – в первую Олег отнес такие направления общественного сознания, которые самостийно формировалась в народной среде под влиянием происходящих в Греции событий, а вторая категория была представлена теми идеями, которые рождались отнюдь не на землях Эллады…

Утром в МИДе Олег, чуть не падая в обморок от недосыпа, попросил у своего руководителя еще пару дней, но тот наказал представить доклад через сутки – что и требовалось Нартову, стоящему на пороге своего открытия.

Вернувшись домой, он с головой ушел в работу – теперь нужно было выявить тот круг лиц или организаций (или корпораций, или государств) которым были бы выгодны те, или иные решения Греческого правительства. И вскоре истина выкристаллизовалась из набора, казалось бы, бессвязных фактов.

Наутро он уже сидел перед своим куратором – семидесятилетним дипломатом, убившим и съевшим кучу собак в деле международных отношений – и с выпученными красными глазами докладывал о результатах своего исследования.

– Покороче, – попросил куратор. – Привыкайте быть лаконичным. Ну, так каково же влияние общественного мнения граждан Греции на решения своего правительства?

Олег набрал в легкие побольше воздуха, и выдохнул:

– Я понял главное – правительству Греции плевать на мнение своих граждан, если только такое мнение не сформировано внешним лобби. В этом случае правительство реагирует очень быстро – буквально в самые кратчайшие сроки выходят соответствующие нормативные акты, касающиеся, в основном, вопросов экономики. Порядок введения новых законов – вообще отдельная тема для исследования – они идут четко выстроенным чередом, имея вначале не видимую, а потом все более ясную цель.

– И какова же цель этих новых законов?

– Подвести страну к дефолту. Экономическому и политическому.

– Цель дефолта?

– Через экономические проблемы Греции разбалансировать экономику Евро-зоны.

– Цель разбалансировки Евро-зоны?

– Общий финансовый кризис, способствующий переводу ликвидных активов в ценные бумаги, номинированные в долларах США.

– Вопрос о наиболее заинтересованной стороне отпадает сам собой… – куратор улыбнулся, и добавил: – Мальчик, вы делаете успехи. Вы нашли зерно. Только скажите, как они умудряются так эффективно влиять на работу греческого парламента?

– Экономическая зависимость, а так же коррупция, и не более того, – ответил Олег. – Очевидно, что разваливать экономику собственной страны можно, только если моральные и этические запреты властьимущих купированы их личным обогащением. Сила доллара в действии, так сказать.

Больше старый дипломат ничего не спрашивал у Нартова, из чего Олег сделал выводы, что куратор услышал от молодого дипломата то, что хотел услышать. Это и было выявлением истинных побудительных мотивов. Американские кукловоды ни на минуту не прекращали своих действий по спасению национальной валюты – доллара – путем разрушения других национальных экономик. В данном случае речь шла об атаке на европейскую экономику, в которой денежной единицей являлось Евро. Была выбрана страна, в которой накопившиеся гражданские противоречия вот-вот должны были выплеснуться наружу, и в этой стране, используя долги государства и банков, а так же банальный подкуп правительственных чиновников и парламентариев, стали проводить в жизнь законы, необходимые для постепенного ослабления национальной экономики, имея своей целью дефолт. Выявлению всей структуры происходящих в Греции событий, Олег посвятил, по заданию своего руководства, несколько последующих месяцев. За это время он даже успел поработать в посольстве России в Греции. Изучая структуру и напряженность гражданских и экономических противоречий, Олег вышел на одного очень известного соотечественника – философа мирового масштаба Валерия Кайтукова, который волею судьбы осел на постоянное жительство в стране великих мыслителей древности. Кайтуков, как человек, способный видеть суть происходящих событий, возмущался политикой греческих властей, но поделать, естественно, ничего не мог. Зато у него было, что рассказать Нартову. Олег слушал его, раскрыв рот – философ за каждой беседой раскрывал Олегу другую истину, по сравнению с которой, стремление США кастрировать Евро, казалось мышиной возней. Перед сознанием Нартова он нарисовал вполне согласованную картину мироздания и человеческих взаимоотношений – и эволюцию этого мироустройства – от примитивного диктата, основанного на позиции физического превосходства, до тончайших схем управления целыми социумами, практикуемыми современными иерархами политической (экономической, религиозной, криминальной и любой другой) власти. Картина была настолько цельной, что в ней не находилось мест, которые не взаимодействовали бы между собой. Нартов был откровенно потрясен – Валерию Кайтукову за многие тысячелетия существования философии, удалось создать идеальную модель человеческого бытия. Безусловный прорыв в философии. Зная эту модель, можно было найти объяснения любой поведенческой стороне человеческой жизни – и это было как раз то, что так недоставало молодому дипломату. Каждый раз, покидая дом Кайтукова, Олег чувствовал себя одухотворенным и прозревшим. И только на один вопрос философ дал уклончивый, неконкретный ответ. Валерий Михайлович улыбнулся, пожал плечами, и грустно сказал:

– В своей жизни мы можем ставить перед собой какие угодно цели, и желательно – много. Идя к цели, мы живем. Но объективного смысла в нашей жизни нет никакого. В этом и состоит весь ужас нашего бытия. Мы все смертны, жизнь индивида конечна, и поэтому вопрос смысла жизни – просто не имеет смысла… по крайней мере, для самого индивида…

Олег, когда-то познавший все кошмары военных действий, неоднократно смотревший смерти в глаза, был близок к подобному умозаключению, и с готовностью разделил мысли философа. Когда Нартов вернулся в Москву и рассказал отцу о своих беседах с Кайтуковым, тот аж подскочил:

– Ты действительно с ним знаком?

– Да, а что? – Нартов удивился такой реакции своего отца.

– Да его работы изучают в элитных гуманитарных университетах всего мира! По каждому его трактату ежегодно защищаются десятки диссертаций! У нас ходили разговоры, что он даже консультировал первого президента России… а потом куда-то исчез из страны. Теперь понятно, где он. Но в любом случае, я уверен, что в деле правильного осознания мироустройства, общение с этим человеком, дало тебе, сын, гораздо больше, чем пять лет института, два года службы в спецназе и четыре года работы в МИДе!

И вот сейчас Олег сидел в самолете и размышлял над причинами американского вторжения в африканский страны.

Какой нужно найти интерес, ради которого американцы решились на войсковую операцию? С учетом того, что эти страны не представляли собой экономически развитых территорий, Нартов в первую очередь предположил наличие каких-то серьезных полезных ископаемых, ради которых стоило бы так шуметь. Олег нашел в ноутбуке и раскрыл справочник по разным странам, и некоторое время изучал природные ресурсы, имеющиеся в Гвинее и Сьерра-Леоне. Ну да, есть кимберлитовые трубки, есть кое-какие редкоземельные металлы, есть минералы. Но американцам, как показывает практика, проще обменять желанные месторождения на массу фантиков, именуемых долларами, чем влезать в открытую вооруженную борьбу, рискуя не столько жизнями своих сограждан, сколько созданием поводов для злопамятной Европы, которая каждый американский «залёт» старается использовать в куче разнородных переговорных процессов. Так же нельзя скидывать со счетов постоянно возрастающее стремление Китая к мировой гегемонии. Еще буквально несколько лет назад в Африке слыхом не слыхивали про какой-то там Китай, а вот теперь нате – посмотрите: китайские инвестиции в экономику африканских стран превышают все прогнозируемые пределы. Подданные Поднебесной активно осваивают африканский рынок – они прочно обосновались здесь, и их интересы уже давно нос к носу столкнулись с интересами американского империализма. С другой стороны, юго-западная часть Африки всегда находилась под протекторатом Европы, и таким образом, можно предполагать, что в позиции «нос к носу» второй нос здесь может быть не китайский, а, например, французский. Или Британский. А что? Вполне вероятно. Вторую мировую войну Европа Америке никогда не простит. И при первой же возможности постарается ужалить своего «стратегического партнера».

Вот, пожалуй, есть одна рабочая версия: столкновение государственных или корпоративных интересов.

Олег прикрыл глаза – еще вчера он и не подозревал, что ему придется лететь в Африку. Но такова специфика работы дипломата, работающего по кризисным ситуациям – мобильность и еще раз мобильность. Самолет начал выполнять снижение. Скоро он коснется колесами посадочной полосы, затихнет гул турбин, и жаркое африканское солнце начнет припекать нежную европейскую кожу…

Вдруг что-то кольнуло сознание, и Олег непроизвольно открыл глаза. Позавчера он краем глаза смотрел какую-то военную программу, в которой показали российскую авиационную миротворческую группу, которая базировалась на аэродроме Лунги в Сьерра-Леоне. Точно!

Ну вот, это уже что-то, – про себя подумал Олег. А там где наши военные – там всегда пиндосы чувствуют себя плохо. Неужели российские миротворцы причастны к формированию такого поведения американских военных?

Олег невольно улыбнулся – вот еще одна рабочая версия! И почему-то эта версия показалась ему наиболее реальной. Он вдруг вспомнил операцию по захвату аэродрома Слатина, которую провели российские военные несколько лет назад. Дерзкая по замыслу и блестящая по исполнению, эта операция, в которой участвовало всего две сотни десантников и спецназовцев, буквально сорвала, исключила, предотвратила сухопутную наступательную операцию НАТО в Югославии. Вооруженные силы России, которые никто в мире уже всерьез не воспринимал, поставив всё НАТО в коленно-локтевую позицию, с того момента заговорили со всеми на равных – настолько силен был эффект от этой потрясающей операции.

Нартов силился вспомнить, но из ленты новостей (которую он, как и многие сотрудники МИДа, получал на свой электронный ящик), вспомнить ничего такого, что было бы отнесено к этим странам в период, предшествующий зверствам американцев, он не мог. Олег подумал, что изучение новостных сводок за последний месяц прибавило бы понимания, но в самолете Интернета не было, и поэтому до Конакри можно было расслабиться. К тому же в проходе показалась стюардесса с халявной бормотухой. Олег выпил виски и прикрыл глаза. Было бы здорово несколько часов поспать.

Лететь ему оставалось не более тридцати минут.

* * * * *

Пользуясь чарами военной субординации, Власов забрался в кабину «шашиги», предоставив Стасу удобное место в деревянном кузове грузовика. Очарованный Лёвин и Артем Осин, который совсем не питал надежд на езду в кабине, уселись на складные лавки, положили заряженное оружие на пол кузова, и приняли положение «для длительное езды сидя». Право выбора дороги всецело возложили на водителя, и Виталик бодро погнал машину по проселочной дороге.

Буквально через десять минут езды машина въехала в какой-то населенный пункт, где на них никто не обращал практически никакого внимания. Люди сновали по своим делам, дети бегали по улицам, крупная собака неустановленной породы лениво погналась, было, за «шашигой», но, тявкнув пару раз, отстала. Навстречу попалось две легковые машины и старый потрепанный грузовик. Селение жило какой-то своей, умиротворенной жизнью.

Стас перегнулся к водителю:

– Виталя, останови вот тут, вот возле этой длинной обезьяны…

Водитель тормознул возле высокого и худющего негра, мерно бредущего по дороге, и Лёвин тут же показал ему канистру:

– Фрэнд, веа фуел стэйшен?

Негр улыбнулся, и стал что-то тараторить непонятное, показывая рукой куда-то в сторону.

– Чего он лопочет? – спросил Артем.

– Да хрен его знает, – отмахнулся Стас. – Я не понимаю.

– Он говорит, что если вы его возьмете с собой, и дадите немного денег, то он покажет вам, где заправка, – сказал Власов.

Артем укрыл оружие тентом.

– Заходи, – Стас подал негру руку, и тот запрыгнул в кузов.

Негр сел на край лавки, и расплылся в широкой белозубой улыбке.

– Чего скалишься, обезьяна? – не выдержал Стас.

– Гуд, гуд, – несколько раз кивнул местный житель.

Не прошло и пяти минут, как «шашига» уперлась в огороженный двор, в котором стояло несколько десятков бочек, находилось пара механических топливных насосов, и слонялось с полдюжины босоногих подростков. В углу, под навесом, даже был устроен стол, за которым кушали трое взрослых мужчин. Этакая забегаловка при заправочном комплексе…

– Глазам своим не верю, – усмехнулся Стас. – Настоящая заправка…

Попутчик потянул Стаса за рукав.

– Чего надо?

– Мани.

Стас постучал по кабине:

– Пассажир бабло просит!

Из кабины вышел резидент, и подошел к борту кузова.

– На, заработал… – Власов протянул аборигену сотенную купюру. Других у него не было.

Парень упал на колени от счастья, но его выпроводили из машины, и с радостными воплями тот скрылся из виду.

– Видишь, как они здесь решают проблему снабжения топливом удаленных районов, – Власов окинул взглядом заправку: – По сути, это склад ГСМ, нет никаких колонок, в привычном для нас понимании… замучились бы искать. Хорошо, что этот негр длинный попался.

– Берем топливо и уезжаем, от греха подальше… – высказал свою мысль Лёвин.

Резидент прошел к бочкам, и его тут же окружили заправщики, что-то наперебой рассказывая и отчаянно жестикулируя. Осмотрев представленный ассортимент горюче-смазочных материалов, Власов показал рукой на две бочки с дизельным топливом и одну с бензином. Получив оплату, заправщики быстро установили на край кузова пару досок, и закатили бочки с земли в грузовик.

В небольшом магазинчике, больше напоминающим российско-колхозный «колбаса-сапоги», и находящийся неподалеку от заправки, Власов скупил всю «Кока-Колу». Это вызвало приступ патриотического энтузиазма в рядах разведчиков. Стас не удержался, и тут же выпил поллитра холодного напитка.

– Божественно…

Так же запаслись сигаретами и литром джина.

На обратном пути Стас разглядел таки скрытую погоню. Местные, очевидно оценившие платежеспособность клиентов, решили проследить, куда же поедут эти необыкновенные люди, так спокойно сорящие американскими долларами. Учитывая информацию, которой располагал резидент, стало ясно, что местные бандитские группировки задумали недоброе. Ставить под угрозу срыва выполнение стратегически важной операции из-за каких-то нескольких сотен долларов никому не хотелось.

– Мочим? – спросил Артем.

– Нет, – покачал головой Лёвин. – Остановимся, и шуганем их. Просто и доходчиво.

– Как бы они нас самих не шуганули, – высказал опасения Власов. – Тут бандит на бандите бандита подпирает.