Глава 2. Возвращение

– Ты?!

– Я надеялся немного на другой прием, конечно. Типа «Привет, папочка, как же я рада тебя видеть!». Что-нибудь в этом роде.

– Ты нас бросил. – Отрезала я.

– Все еще помнишь?!

– Разве такое забудешь?! – я опустила ружье.

Мне нужно было отдышаться.

Стены заплясали перед глазами.

Захотелось сесть.

– Что, плохо?! – спросил мужчина, которого я не видела уже больше двух десятков лет.

– Все в порядке, – ответила я.

Сам же оперлась о стену.

Подняла руку, чтобы хрен-с-горы не смел даже дергаться, пока я не приду в себя.

Но мужчина и не думал вставать:

– Значит, не рада?

– Ты нас бросил, – повторила я.

– Так вышло, – ответил мужчина, которого я когда-то считала отцом.

Сейчас же он был призраком, явившимся из прошлого .

Не более того.

– Как ты меня?..

– Что? Нашел? – спросил мужчина.

Я сглотнула и кивнула одновременно.

– Ты знаешь, это – надолго. А у меня сейчас не так-то много времени. Мне надо, чтобы ты прямо сейчас пошла со мной.

– Куда?

– В одно надежное место.

Мужчина вдруг встал, поправил шляпу на голове. И только сейчас я увидела, что у него еще и кобура на поясе – длинная, будто для револьвера.

Сраный ковбой.

Он всегда любил фильмы про Дикий Запад. Даже когда бухал и засыпал под телик. Наверное, во сне воображал себя мачо, который несется через прерии, по пути убивает индейцев и трахает симпатичных фермерш.

– Я никуда с тобой не пойду.

– Ты не понимаешь. Тебе тоже надо туда, – настаивал «призрак».

– Никуда мне не надо.

– Знаю, что надо. Потому что только там ты сможешь защитить своих дочерей. Или может, мне лучше называть их внучками?

«Боже, девочки!» – я будто только сейчас вспомнила, что дочери остались в коридоре.

– Не смей их трогать, слышишь?!

– Трогать?! Да я и не собирался их трогать. Я вообще-то надеялся, что вы пойдете со мной по собственной воле.

– Никуда я с тобой не пойду!

Подняла ружье, нацелила на мужчину.

– Ну-ну, не нервничай, – папашка смягчил тон. – Только там, куда мы отправимся, вы сможете спрятаться от ада, творящегося на улицах.

С улицы как раз доносились крики и стрельба.

– Мы уж лучше сами… – ответила я.

– Просто позволь мне вам помочь! – Мужчина сделал шаг.

– Стой. Мать твою. Где. Стоишь! – я нацелила ружье в лоб мужчине.

Тот лишь улыбнулся:

– И что ты сделаешь, застрелишь отца?

– Если потребуется… – процедила я.

Перед глазами встала картина вечера, когда отец ушел.

Вот он, взяв ключи от машины, стоит в коридоре. Мама спрашивает, куда он направляется. Тот отвечает, что «выиграл в лотерею» и «надо срочно обналичить». Мать спрашивает, где он это будет делать в такой час – на часах уже почти десять вечера. Отец отвечает, что «знает места». На прощанье он поворачивается ко мне и произносит: «Еще свидимся»

Я никак не представляла, что это произойдет только через двадцать три года.

Мужчина снова прожевал каждое слово:

– Боюсь, я тебе не позволю.

– Что ты не позволишь?

– Уйти, – ответил мужчина.

С меня хватит!

Палец на спусковом крючке напрягся.

Я прекрасно понимала, что могу выстрелить.

Более того – хочу этого. Этот человек, кем бы он ни был в прошлой жизни, сейчас нес в себе опасность для девочек.

Потому что дочки были…

…за спиной.

– Мам, кто это? – тихонько спросила Катя.

***

Я медлила.

– Ну, давай, расскажи им, кто я такой. – Мужчина снова сел в кресло, заложил руки за голову.

– Девочки, это…

Но продолжить не могла. Сказать, что «это мой отец», значит принять его в семью.

В наш круг.

Но этот человек давно его покинул. И не думал возвращаться все эти годы.

– Ну-у, – протянул мужчина.

– Это ваш дальний родственник…

– «Дальний»?! – отец улыбнулся.

Улыбка вышла хищной.

– Это дедушка! – воскликнула Маша и бросилась к мужчине. Тот протянул руки к девочке – и она взлетела к нему на колени.

– Ну-ну, сла-аденькая моя… Дедушка уже здесь. И больше никуда вас не отпустит.

«Не отпустит?! Да что он себе позволяет?» – подумала я.

Снова вскинула ружье.

– И что ты сделаешь? Застрелишь вместе с ребенком? – улыбнулся мужчина.

Нет, конечно.

– Ч-черт! – ругнулась я и опустила ружье.

– То-то же… – сказал мужчина. – А теперь ты, Катя… иди сюда! Иди к деду!

«Откуда он знает, как зовут девочек?! Он же столько лет нас не видел».

– Не слушай его! – сказала я дочке.

Катя не знала, куда деть взгляд.

– Не компостируй мозги ребенку! Неужели она не может обнять деда?!

– Не может! – процедила я.

И, наконец, решилась.

– Маша, иди сюда! – скомандовала я. – Быстро!

Девочка вопросительно посмотрела на деда. Тот пожал плечами – мол, решай сама.

Девочка, нехотя, слезла с колен и виновато потрусила к нам. Встала рядом, сложив руки на груди и глядя в сторону.

– А теперь – мы уходим! – сказала я. – Девочки, за мной!

– Боюсь, что я не дам тебе того сделать! – Предупредил мужчина.

– Да, и что ты сделаешь?! Только попробуй подняться из своей люльки – я размажу твои мозги по стенам!

– О-о-о, как грозно! – ответил мужчина. – Но ты не в том положении, чтобы диктовать условия.

– Пошел ты! – Ответила я.

Повернулась назад и обомлела – на меня смотрели сразу два ствола. В комнату зашел мужчина с автоматом Калашникова, за ним женщина

Еще мужчина – уже три ствола.

И еще.

Их было с десяток в коридоре.

Одеты не по-военному и без противогазов.

– Я же сказал, что не позволю. Разве я когда-нибудь разбрасывался обещаниями? – улыбнулся мужчина.

Сверкнули зубы.

«Еще свидимся» – пообещал он двадцать три года назад.

И сдержал обещание.

***

«Кто это?» – «спросила» Катя.

«Дедушка. Ты разве не слышала?!»

«Да, но откуда ты узнала?»

«Я всегда это знала. Он обещал вернуться – и он пришел».

Маша улыбалась.

Только вот улыбка была ни разу не милой.

Так в сказке улыбался Волк перед тем, как напасть на Красную шапочку.

***

Капитан Виталий Каменщиков осматривал жалкие остатки отряда.

Хорошо же их потрепало – скафандры в крови и вмятинах.

– И где полковник? – спросил он выстроившихся по струнке «черных».

– Он погиб, сэр! – ответил тот, что крайний справа.

По-американски ответил.

Впрочем, так сейчас было принято. Каменщиков уже смирился с тем, что правила игры – особенно после ухода из разведки – стремительно менялись. И манера отдавать честь – тоже.

– Погиб?! Как это произошло?

«Черный» рассказывал ровно три минуты и двадцать секунд, старясь впихнуть в доклад только факты.

Но все равно вышло сумбурно.

– Вы хотите сказать, что один предатель смог проделать все это с вами? – спросил Каменщиков.

– Он был не один, – ответил подчиненный.

– Не один?!

– На их стороне была армия зараженных, сэр. А еще… – тут «черный» замялся.

– Кто еще?

– Не знаю, важно ли это…

– Сейчас все важно, боец! Кто был с предателем?

– Мы видели женщину и девочек. Они были с Суховым, когда он…

Опять замялся.

– Что там случилось, боец?

– Они разговаривали с тварями, будто те их понимали. И отдали им артефакт.

– Отдали артефакт?!

– Так точно, сэр!

– И вы им это позволили?

– Мы… – «черный» кашлянул. – Мы не знали… пришлось срочно перегруппироваться. Полковник погиб, и мы…

– Облажались! – закончил за него Каменщиков.

И улыбнулся.

Еще недавно все было очень плохо – зараженные нанесли урон отряду по неизвестным причинам, и ему надо было разгребать чужое гавно. А сейчас у капитана была возможность выгодно подать себя перед начальством.

Преподнести им на блюдечке пособников предателя Сухова.

«Это просто шикарно, боец», – решил капитан, но вслух сказал:

– И у вас есть шанс это исправить, бойцы. Слушай мою команду…

***

– Кто это? – спросила я.

Меня окружила разношерстная команда, вооруженная кто чем: автомат, обрез, пистолеты, а некоторые и вовсе с бейсбольными битами. Одеты тоже, как попало: одни выглядели как уличные хулиганы, другие как байкеры, а ближайшая дамочка напоминала школьную учительницу. В очках и костюме, но зато с пистолетом.

– Это?! – отец встал с кресла. Развел руки. – Это все – люди нового уклада. Революционеры, я бы так сказал…

– Какие еще революционеры? – не поняла я.

– Ну-у, ты разве не видишь, что вокруг происходит. Власть пытается поставить всех нас под контроль. Ублюдки решили, что подмяли под себя весь мир, могут заражать, кого хотят. Творить что попало. Но – не выйдет! Мы – не марионетки.

«Фигня какая-то! – подумала я. – Не может быть, чтобы эти вот люди могли оказать серьезное сопротивление «черным».

– Ты хочешь сказать, что вы против Нового Мирового Порядка?

«На хрень сморозила еще большую хрень», – решила я, но отец согласно кивнул:

– А ты догадливая! Всегда такой была!

Сделал шаг ближе.

Я подняла ружье, но тут же раздался хор щелчков.

Предохранители.

– Лучше не дергайся! – предупредил отец. – Ради твоей же безопасности!

– И что, убьешь меня вместе с внучками?

Мужчина в шляпе несколько секунд смотрел на меня рыбьими глазами, а потом расхохотался.

– Вот как ты заговорила. Значит, все-таки «с внучками»?!

Я уже «стопицот раз» пожалела, что произнесла эти слова.

– Положи ружье, Анна. Только осторожно!

Огляделась – сразу несколько стволов смотрело мне в лицо.

Но не только.

Моим детям тоже.

– Да чтоб тебя! – сказала я и бросила ружье на пол.

И тут в подъезде раздались крики.

***

Капитан Каменщиков только-только закончил сеанс связи с начальством. Указания были четки: закрыть город, зачистить от зараженных, с гражданскими «действовать по ситуации».

По сути, карт-бланш на все, что угодно.

Это значительно облегчало задачу. Потому что иногда трудно было разобрать, где обычные гражданские, а где свежие зараженные.

Всех не проверишь.

Проще пристрелить, а потом разбираться.

– Этим и займемся, – проговорил он вслух.

Выключил планшет.

Откинулся на спинку кресла в командирском броневике.

«Мы видели женщину и девочек. Они были с Суховым…» – вспомнил капитан слова подчиненного.

Суховым.

Женщина и девочки.

«Какой же я идиот! Я же видел их там, на Московской- топали к выходу из города

Каменщиков резко вскочил, едва не трахнувшись о потолок.

И тут услышал отдаленную стрельбу.

– Что происходит? – спросил он адъютанта, дежурившего у машины.

– Только что доложили: наша группа на Кирпичной вышла на группу гражданских с оружием.

– А с ними есть человек в нашем костюме? Возможно, женщина.

Адъютант замолк.

– А дети? Девочки там есть?

– Не знаю. Пока только про гражданских с оружием доложились. Мы блокировали их в доме.

– Троицу, если увидят, взять живьем! – приказал Каменщиков. – Я – на место. До моего приезда человека в скафандре не убивать. И девок тоже. Хочу сначала с ними «побеседовать».

«Артем Сухов» – так она представилась.

«Она что, решила переиграть его, капитана Каменщикова?! Слишком много на себя берет!»

«Ну что же, горечь разочарования будет еще сильнее, когда он заставит ее мучатся. Когда он… «

А дальше – масса вариантов. На любой вкус.

В городе, где больше нет другой власти, кроме него, капитан мог быть царем и богом.

Мог карать и миловать.

Но – карать чаще.

– Выдвигаемся! – скомандовал Каменщиков.

Через минуту они уже направлялись к Кирпичной.

***

Крики и стрельба в подъезде.

– Они здесь! – произнес один из мужчин.

– Кто «они»? – спросила я.

– Те же, кто и всегда! – ответил отец. Он подошел к нам с девочками и, несмотря на стрельбу, прошептал: – А теперь – смиритесь!

«Что «смириться»? С чем «смириться»?» – не успела я подумать, как нам на голову надели мешки.

Толкнули к выходу.

– Выходим! – скомандовал «отец».

Дальше – стук ботинок по кафелю коридора.

Чавканье.

Запах меди и серы.

– Сколько их там? – спросил отец.

– Было семеро, двух шлепнули почти тут, у дверей. Они вызвали подмогу – сам слышал.

– Расчистите нам выход!

Ответа не последовало, но раз уж мы двинулись вниз, я поняла, что неизвестный собеседник отправился выполнять указания отца.

– Куда?.. Куда мы идем? – спросила я.

Катя плакала, Маша молчала.

– Куда обещал, – ответил отец.

Перед выходом он выстрелил

Громко.

Чуть барабанные перепонки не порвались.

Потом я услышала крики и стрельбу – и поняла, что мы на улице.

– С-сука! – раздался голос.

Кто-то напал на отца

Возня.

Рычание.

Сдавленный стон.

Самое хреновое, что я знала, что делать: руки связаны, глаза закрыты.

– Девочки? Где вы?

– Тут! – ответила Катя.

Маша промолчала.

– Сестра!!! Где сестра? – спросила я.

– Она тут, со мной.

– Боже, Маша! Почему молчишь?! Надо отзываться, когда мама зовет… А где?.. – даже сейчас я не хотела говорить «дедушка».

– Кто? Я?! – Раздался довольный голос над ухом. Человек, пахнущий кровью. – Я тут, красавица! Пришлось чуток повозиться, не все, понимаешь, хотят, чтобы мы спокойно уехали в закат.

Отец поволок нас в сторону.

Потом впихнула в машину.

Девочки повалились сверху.

Закряхтели.

Грудь сдавило.

– Звиняйте, не до комфорта сейчас. – Сказал отец.

И завел машину.

Желудок вжался в один бок, потом – в другой.

Машина резко рванула с места.

– Вот же, ублюдки! – произнес отец, когда раздался взрыв.

За ним застрочил пулемет.

Машину тряхнуло.

Но отец быстро выровнял руль.

Звуки бойни потихоньку оставались позади.

***

– А как же твои революционеры? – спросила я, когда мы остановились.

Вопрос прозвучал слишком уж громко в оглушающей тишине.

– Ты что, их бросил, да?

Отец не отвечал.

Вышел из машин, хлопнув дверью,

«Может зря я так? Вдруг он нас тут бросит?! Утопает по своим делам, а нас оставит в машине? Все же он нам никто сейчас…»

Но дверь открылась.

Крепкие руки рванули на улицу.

Поставили на ноги.

– Найдутся еще, – процедил отец. – А те, что остались, даст бог, погибли смертью храбрых. Во имя революции, вес дела.

– Ну вот, наконец-то тебя можно узнать. Ты и раньше такой был – ни с кем не считался. На всех плевать! Поэтому мы и страдали с мамой…

Отец не ответил.

Поставил девочек на ноги.

Катя взяла меня за руки. Она еле слышно плакала.

– Маша?! – позвала я.

– Она со мной! – сказал отец.

– Маша! – настаивала я.

– Сказал же – со мной она. Давно дедушку не видел ребенок, – ответил мужчина.

Я хотела возразить, что она и сейчас его не видит – мы же до сих пор в мешках!

Но мужчина уже толкнул в плечо:

– Топаем! Нам надо убираться с улицы.

– Куда мы идем? – спросила я.

– Узнаешь, когда придем.

Скрип двери.

Клацанье замка.

И вроде даже засов.

Даже в скафандре воздух стал еще более спертым – мы спускались в подземелья.

***

– И что, это все? – спросил Каменщиков, когда перед ним выстроили семерых гражданских.

Остальных его люди положили в подъезде. Похоже, у них там было что-то типа оперативного штаба. Или перевалочной базы. В подъезде обустроены бойницы.

При этом на обычных мародеров не похожи – слишком уж рожи интеллигентные.

– И чем мы тут занимаемся? – спросил капитан.

Никто не ответил.

– И что за тип в шляпе увез женщину в скафандре и девочек, вы, я так понимаю, тоже не знаете?

Ответом было молчание.

– Отлично! Так и думал! – ответил Каменщиков. – Ту телку в очках оставляйте. Остальных – в расход!

Виталий Каменщиков отвернулся, подставив лицо ветерку. В это время за спиной прозвучало ровно шесть выстрелов.

Капитан сплюнул на асфальт, повернулся к женщине. Она что-то бормотала, раскачиваясь на коленях.

– А вот с тобой мы и потолкуем. В штабе. В машину ее, живо! И наберите уже Беса – скажите, есть для него работенка. Чтоб не задерживался там у меня!

Каменщиков сел в броневик. Он уже отправил разведку прочесать Московскую вдоль и поперек.

Черный минивэн с надписью «Родина» – весьма приметная машина.       И он не сомневался, что тачку быстро найдут.

А еще эта сучка в очках – Бес ее быстро разговорит.

Так что найдутся беглецы, никуда не денутся.

Счет шел на часы.

И то – максимум!

***

– Куда мы идем? – снова спросила я.

– Потерпи, почти пришли.

Мы уже с полчаса топали сначала по лестницам, потом по бетону, затем по железным перекрытиям.

Периодически отец открывал двери.

Вот и сейчас мы остановились.

– Пароль! – спросил незнакомый голос.

– Че Гевара, – ответил отец.

Впереди скрипнула и с грохотом открылась массивная, судя по звуку, дверь.

– Ну вот, я же говорил, что стоит подождать. Теперь можешь и смотреть! – произнес отец.

И сдернул мешок с головы

Свет был рассеянный, поэтому глаза не заслезились.

Зато отвисла челюсть.

– Боже мой! – произнесла я.