Глава 3. I Want To Believe

С Гришкиной квартирой была связана одна забавная история, в которой, наверное, единственный раз за многие годы была вовлечена его дочка. Собственно, она и была инициатором этой истории.

Это были обычные гришкины дни: он сдавал квартиру и пропивал нажитое. Но в один ничем не примечательный день он пропал. Причем никто из соседей был не в курсе, куда он подевался. Рыжая бабка, которая была старостой подъезда при Леониде Ильиче, и с тех времен считала своим долгом следить за всеми жильцами дома, настаивала, что Гришку выволокли из квартиры и затолкали в черный воронок два дуболома. Естественно, после установления этого факта, среди соседей велись споры, пришла ли за Гришкой гебня, или же бандиты. Самым популярным вариантом был тот, что события эти – месть абреков с Черкизона. Самого Гришку пытают, заставляя подписать дарственную, а потом в хате узбеки будут аулами жить.

Гришкин собутыльник, сосед-инвалид и, по совместительству, большой поклонник различных теорий заговора, настаивал на версии, что-де Гришку-то инопланетяне похитили. Больше, очевидно, некому было. Аргумент в защиту этой версии был действительно железным: если задуматься, Гришка окромя инопланетян и не нужен был никому.

Эти версии враждовали между собой какое-то время, когда, наконец, на горизонте появился Гришка собственной персоной. Его версия событий оказалась куда более прозаичной:

“Да это кореша дочери моей меня выволокли тогда. Я просто бухой был, сам особо идти не мог, да и лень было. Отвезли меня к ней, значит, она мне почти с порога предлагает хату на неё переписать. Ага, нашла дурака. Я поторговаться решил малость. Один хрен с голоду там не помер бы, так как кормила она меня. Ну и торговался сколько, получается, недели полторы? И так и сяк обхаживала, видать хотели, чтобы я дарственную подписал, а меня на помойку, в дурку, или в бомжатник списать. Но не вышло у них, как видишь, старого гебиста не проведешь! Сошлись мы вот на чём: я завещаю ей квартиру, но до своей смерти я проживаю здесь и имею право её сдавать. А также, по устной договоренности, она мне будет небольшую сумму на огненную воду в месяц отстегивать, хе-хе. Как видишь, Гришка не дурак, Гришка всех провел. Ну, вроде как, всё это дело у нотариуса обкашляли, да вернулся я домой. А от соседских клоунов поди слышал уже версии. Что НЛО, да Пентагон на меня покусились. Давай еще по одной, а?”

Сказать честно, я и не помню, как мы вырубались в тот день. Видать, сивуха была не высшего сорта, и мы улетели. Вырубались мы под вопли Грейс Слик из соседней квартиры. Очевидно, что что-то из сольных альбомов, явно не период “Аэроплана”.

Глава 4. Гоголь и сигареты

Следующее утро началось с матершины и громыхания, которое создавал Гришка. “Вставай, блядь, курить нечего и денег нет. Стрелять идти сил нету. Что делать нам, я тебя спрашиваю? А, а???”

Ситуация действительно была хуевее некуда. Делать нечего, в четыре руки мы начали искать хоть одну сигаретку. Но их совсем не осталось. Ни в закромах, ни на полу, совсем нигде. И тут Гришку осенило: “Давай самокрутки делать. Наковыряй пока табачку из бычков. А заворачивать будем в Гоголя. Вон он, на полке стоит собрание сочинений. Один хер только место занимает.

Решено. Мы принялись за дело, собрав уникальный букет из смеси табаков почти всех марок дешевых сигарет: “Явы”, “руна”, “беломора”, “тройки”. Скажу честно, смесь была отвратной, но на безрыбье, как говорится. Так мы начали употреблять небогатую гришкину библиотеку, оставшуюся от его матери, в бытовых целях. Конечно, для самокруток сгодилась бы лучше газетная бумага, да Гришка газет не читал. А бесплатные утаскивала к себе соседская старушка, т.к. никому они больше не были нужны. Коту на туалет, говорила она.

Дальше день развивался как нельзя лучше: на хату завалился отряд окрестных синяков с солидным запасом огненной воды. Мы сидели, употребляли эти горячительные напитки, общались на всякие отвлеченные темы, в воздухе стоял аромат жженой книжной бумаги, но в какой-то момент на Гришку снизошло божественное откровение: “Тише! Тише! Не стал ли мир совершенен? …Так говорил Заратустра. Это из Ницше. Хотя, куда вам знать! Открылась мне истина братцы. Не спас ли Иуда Иисуса от самого себя? Не стал бы Христов кружок одной из многих восточных сект, что существовали тогда? Следовательно, такого было предназначение Иудово, не так ли? И вопрошаю я: справедливо ли, в таком случае, то, что Иуда не вознесся в Царствие Небесное? Где же мудрость и милосердие Господне? Сия мысль доказывает, что свободы воли не существует и от собственной судьбы не убежишь. Следовательно, Иуда должен был предать Иисуса и покончить с собой, а мне судьбой предначертано пить винище, мудрствовать, заниматься поэзией и сдавать избу абрекам. Экспромт!

Узрел я истину в Иуде

Как сиську пива день назад

О, Марк Аврелий

Знал ты правду

А вот попы дурачат нас.

То-то же. Но, братцы, что-то мне херово. Пойду-ка я с белым другом обнимусь, да на боковую. Но пасаран!”

Гришка сделал жест а-ля Сталин и, шатаясь, пошел блевать в сортир. Мы с собутыльниками недоуменно переглянулись, пожали плечами… и продолжили употреблять напитки, попутно обсуждая последние новости и сплетни. А за стеной играла “Стена” Пинк Флойдов. Эта музыка, возможно, помогла пьяному Гришке достичь просветления. Кто знает.

Глава 5. Певица с овощебазы

Квартиранты с Харькова – это огромная арка в жизни Гришки. Истории об этом семействе я восстанавливал буквально “по крупицам” и я очень надеюсь, что мне это удалось.

Гости из Харькова приехали к Гришке в составе трех человек: взрослая дочка и её родители. Дочка приехала с целью покорить Москву, став певицей. Конечно, она не обладала ни голосом, ни слухом, ни связями. Все её музыкальные достижения, на тот момент, ограничивались выступлением на выпускном и песнями в караоке на праздники. Но энтузиазма ей было не занимать, да. Родители же её тогда еще ничем особенным не отметились. Они ждали второго ребенка, устроились на работу в местный супермаркет и уже делили будущие доходы от пения дочери.

В тот день, когда Гришка решил поделиться своими воспоминаниями об этой даме, в квартире отключили свет за неуплату. От употребления спиртного это нас не остановило, но пили мы при свете парафиновых свечей, что создавало неповторимую атмосферу, т.к. к тому времени мы заклеили сквозящее окно на кухне газетами и дневной свет не беспокоил нас.