Глава 2

Два дня отдыха пролетели быстро, гораздо более быстрей, чем хотелось бы легионерам. Нам, нубам, также перепал приличный кусок веселья, даже не смотря на то, что нас обслуживали по остаточной, нижней планке. А что вы хотели? Дедовщина она везде, даже среди офицеров. Уверен, что нашему лейтенанту и близко не светило провести хоть часок в обществе тех модельных див, которые были заряжены под Примарха. Под и над, как говорится.

Но, что бы быть объективным должен заметить – Примарху нашему было не досуг. Или сук. Как вам угодно. На планете внизу назрел и прорвался скандал. И, как это обычно бывает, нашлось немало желающих погреть руки да и просто пропиариться на этом скандале. Всё началось с того самого журналиста, который сделал репортаж из Энска. Уж не знаю – был он пьян или просто получил хорошую котлету денег, но одно издание, чей спонсор неровно дышал к Империи, опубликовало интервью, в котором он рассказывал о штурмовиках над городом, делая жирные намёки на истинную причину гибели людей. И намёки эти не то что бы прямо, избавь Бог, но наводили читателя на мысль, оставляли послевкусие такое, что начали возникать вопросы – а что это за террористы такие – ни требований ни заявлений? И что это Легион у нас над головами висит? А были ли у Легиона спуски с орбиты в тот день?

Не, Легион ни в чём не обвиняли, пока не обвиняли. Но всё чаще, на различных ток-шоу начали возникать и обсуждаться вопросы – пока достаточно мирные, нейтральные. Типа – а как вы, уважаемый эксперт, думаете – не мог бы, конечно исключительно в теории, Легион быть рядом с Энском? Или – госпожа дипломированный психолог – а что вы думаете о ментальном состоянии бойцов Легиона? Могли бы они вот так, хладнокровно, разбомбить мирный город и истребить мирное население?

На одно такое шоу я нарвался, когда отдыхал в баре, после оприходования последнего розового талона на интим услуги третьего Р-класса. Р – значит для рядовых. Ну а третий класс – сами понимаете. На гражданке я бы и не взглянул на подобных бабочек, точнее бабушек, но ведь халява! Не пропадать же добру. Да и всё одно – оплачено.

Вот я и сидел в баре попивая хорошее пиво, оно было одно – и для офицерского состава и для нас – рядовых. Пил, похрустывал сухариками – снимал стресс от прошедшего посещения короче, а, заодно и на экран пялился. А там как раз крутили очередное ток-шоу. Пышнотелая дама, возрастом близкая к той, откуда я только что поспешно ретировался, заумно рассуждала о нашем, Легионерском значит, психотипе. По её словам выходило что мы все кровавые маньяки-убийцы, живущие только одной мыслью – как бы по больше невинной крови пролить. Вот прямо так – утром встаём и сразу ножи точим. Офицеры наши – поголовно сексуальные маньяки и извращенцы, а Примарх… – тут она так выкатила глаза, что я подумал, что вот ещё чуть-чуть – и они покинут её лицо и зависнут на усиках – как у крабов или креветок. Общий смысл её бурного, во всех смыслах, спича, сводился к тому, что Легион – зло и его надо гнать, гнать и гнать – и с орбиты и с Системы и из Галактики. Оппонентом ей выступал некий бритый и сильно татуированный качок со взглядом маньяка-дебила на полставки. Эта личность не могла даже построить грамотную, да какую там грамотную – простейшую фразу, отделываясь односложныви возгласами типа «Бред!», «Враньё!» и «Дура», с последним я, впрочем был согласен. Данного типа, едва камера наплывала на него, представляли как бывшего Легионера, не упоминая ни номера его Легиона, ни годы его службы, ни – тем более операции где он мог бы принимать участие. Но информационная плашка всплывала регулярно, напоминая зрителям – кто этот тип. Но что самое неприятное – зал поддерживал тётку, сопровождая каждую её фразу аплодисментами и одобрительным гудением. Как реагировали на псевдо-Легионера говорить не буду. В конце концов этого дебила выгнали из зала под одобрительный свист публики и дама толкнула заключительную речь – что вот так надо поступить со всеми его сослуживцами.

Двух мнений быть не могло – козёл отпущения был выбран.

Я ни разу не спорю, что Легион это собрание тех ещё отморозков и убийц, и что большинство из них не пустят даже на Каторгу, серьёзно опасаясь за нравственный облик ЗК, но вот так топить своих союзников… В общем данные шоу лишний раз отлично показали мне, что политика это ещё более грязная вещь, чем наше занятие.

Всё хорошее быстро заканчивается – два бездельных дня пролетели как один миг и мы все были собраны на ангарной палубе нашего носителя для возобновления нашей службы.

– Что я могу вам сказать, орлы. – вещал наш лейтенант.

– Последняя операция, признанная успешной и полностью оплаченная, тем не менее вышла не совсем так, как бы нам хотелось. Скажу честно, – он решительно рубанул воздух ладонью:

– Мы своё отработали полностью. Но… – он поморщился:

– Политиканы наверху решили переменить карты. Возможно некоторые из вас смотрели местную, так сказать, анал-итику, – он выделил голосом первую часть слова и по строю прокатился не очень-то и сдерживаемый смешок.

– Да, именно так! Нас хотят сделать крайними в той бойне, которую мы организовали по просьбе больших шишек! Но! Наш Примарх тоже не паль…ээээ…умён и хитёр! Особенно, когда это касается спасения от петли ваших задниц. Хотя, лично я считаю, что кое-кому, точнее кое-кого спасать не следовало бы! Итак, жабоглоты! Слушать внимательно! Нас в Энске не было! Нас не было даже в его окрестностях!

– Кэп, – послышался голос кого-то на правом фланге, там всегда стояли ветераны:

– Не тяни. Где нас ещё не было?

– Где? В…, – невпопад рявкнул лейтенант, и строй, в его правой части взорвался хохотом:

– Там всё были. Особенно последние пару дней! Гы-гы-гы!

– Отставить! Сборище креветок!

Шум моментально затих – все, включая нубов, уже знали, что если он начинает упоминать морских гадов, то дело серьёзное, такое обращение было верным признаком его перехода в состояние великого гнева, и держаться от него в таком состоянии следовало по дальше. В идеале – вне корабля или даже местной Системы.

– Значит так. Операция на поверхности – была. Глупо её отрицать. Но! На южном островном архипелаге. Мы там охраняли гуманитарный конвой.

– Гумно…гамнотарный? – снова кто-то из ветеранов нарушил течение речи командира.

– 1-2-4! Заткнись! – рявкнул в ответ отец командир и строй моментально застыл как отлитый из гранита.

– Достали, дебилы! Для тупых – вы были на острове. Раздавали кашку местным. Доступно? Нет?! Пофиг. Просто вбейте в свои тупые подпорки для касок – Вы. Были. На. Острове! Жрачку местным раздавали! Дебилы!

– Прошу меня простить, господин лейтенант, – подал голос всё тот же 1-2-4.

– Дебилы кто? Местные?

– И они тоже! И ты! Всё! Ты меня достал! Отделения один, два и тяжи! Бегом проверять и готовить снарягу! Проверять буду лично…

Первые два отделения, включая стоявшие в хвосте шеренги тройки тяжёлого оружия буквально испарились, натурально телепортировавшись из ангара. За ними дёрнулись было и несколько нубов, но окрик лейтенанта заставил их вернуться в строй. И тональность этого окрика была, скажем так, настораживающая.

– Ну, что, дорогие мои крабики… – начал он обманчиво задушевным тоном.

– Что же вы позорите мои седины?! Я вас, свиней разжиревших спрашиваю? В бордель, с талонами в ваших кривых зубках, наверное неслись, не путаясь и не цепляясь ремнями, а? Ползуны желтопузые! Я вас, ошибки вы медицинские, спрашиваю? Какого…

Договорить он не успел – некий властный голос его перебил.

– Господин лейтенант!

Всю его тираду мы стояли опустив глаза в пол и старательно пересчитывая заклёпки, на ближайшем к носкам ботинок, листе напольного покрытия и не видели кто подошёл. Скосив глаза я обнаружил целого подполковника – первого заместителя Примарха. Он стоял перед нашим, вытянувшимся в струнку, лейтенантом, заложив руки за спину.

– Я ни разу не смею сомневаться в ваших методах воспитания личного состава, мой дорогой лейтенант, Но! – подпол сделал паузу и многозначительно покачал пальцем перед лейтенантским носом.

– Но! Мы всё же – Легион! И чёрт меня побери – не самый худший среди прочих наёмных отрядов. Мы второй год находимся в Топ-Три рейтинга наёмных отрядов, дорогой мой лейтенант. Мы – элита! Вы понимаете значение слова Элита?

Лейтенант часто закивал, давая понять, что ему знакомо значение этого слова.

– Я рад. – соизволил заметить подпол.

– Так вот, мы – элита! Элитарная наёмная часть. И, душевно прошу вас, мой друг, – он доверительно положил руку на плечо нашего ротного:

– Не забывайте про это сами и пусть ваши бойцы это осознают и прочувствуют. Мы – лучшие!

С этими словами он окинул нас взглядом – мы тут же выпятили грудь как только смогли, и величественно удалился. Некоторое время наш лейтенант смотрел ему вслед, а затем, сняв кепи вытер вспотевший лоб и повернулся к нам.

– Ну, что? Элита… Наш доблестный подполковник безусловно прав. Мы – элита, а вы, – он обвёл нас недобрым взглядом и выпалил:

– Свиньи вы элитарные! Элитные креветки с кривыми элитными клешнями! И сейчас мы будем из вас, элитных коньком, млять, морских, делать лучших на этом корабле! Отделение! Слушай команду!

Мы привычно застыли в стойке смирно.

– В расположение! За бронёй! Бегом! Надеть броню на свои элитные задницы и на полосу! Время пошло! Марш!

Спустя десять минут мы, полностью облачённые в броню были в трюме. Там находился отсек, переоборудованный из топливного бака в полосу препятствий, благо длина бывшего топливного бака позволяла.

Сама полоса была смесью различных полос – сначала бойцу предстояло вскарабкаться по скоб трапу на трёхметровую полосу и пробежать пять метров по узкой, не шире ступни, балке.

С неё – спуститься вниз по канату и поднять, за перекинутый через блок трос, груз – старую покрышку.

Закрепить верёвку и проскочить в узкую горловину люка. Люк был настоящий – техники приварили к полу кусок старой корабельной переборки с люком.

Задраить люк и пробежать по пятиметровой доске, подвешенной на четырёх тросах – прямо как качели.

Спрыгнув с качелей подхватить ящик, имитирующий цинк с патронами и пробежать с ним между расставленных на расстоянии в пару метров друг от друга столбиков – натуральный слалом. Сбросить ящик и просто пробежать двадцать метров до толстой колонны, выкрашенной я ярко жёлтый цвет и обозначавшей половину маршрута.

Обогнуть её и пробежать назад – к тому самому ящику.

Подхватить его и протащить сквозь коробчатый коридор с постоянно меняющейся высотой потолка – забегали в него почти в полный рост, а для выхода приходилось сгибаться чуть ли не вдвое.

Сбросить ящик.

Пробежать ещё около двадцати метров, перепрыгивая невысокие заборчики и добежав до проклятой покрышки – отвязать её и опустить на землю.

После этого вам оставалось всего-то перевалиться через очередной, полутораметровый заборчик, осилить ещё десяток метров – и полоса считалось пройденной.

Вроде как не сложно, да?

Выглядело всё действительно просто – балка была оборудована поручнем, а качели имели магнитный тормоз, останавливающий раскачивание, едва боец покидал её поверхность.

Но в броне, на скорость – задача сразу становилась сложной.

– Итак, крыски вы мои, заморские и элитные. – начал лейтенант, когда мы выстроились вдоль линии, отмечающей начало и конец полосы.

– Сейчас мы будем проводить с вами, уважаемые нубы, работу. – он заложил руки за спину и прошёлся вдоль строя, изображая подполковника.

– И цель нашей работы – сделать вас, эххх… – он окинул строй взглядом:

– Лучшими. Вот полоса. Вот вы, сборище дикобразов. Пардон, – он поднял палец и покачал им, точь-в-точь как большой босс.

– Сборище Элитных дикобразов. Вы пройдёте эту полосу. С утяжелением. Ну скажем… – он посмотрел на потолок и задумчиво пожевал губами.

– Скажем с утяжелением в два же.

Строй печально, протестующее, выдохнул.

– Не нравится? А если завтра на такую планету высадка? Хорошо. Не два. Один точка пять. И только – из уважения к вашей, хм, причастности к элитному подразделению. Проваливает норматив один – повторяем. И так – до полного удовлетворения. Моего. От вашего вида.

Он взял в руки пульт от полосы и немного над ним поколдовал.

– Ну, что встали – вперёд, в порядке живой очереди!

Первый проход оказался почти успешным. Подвёл боец 3-4-2. Упал с качелей.

– Повторяем!