– Ох… ёёёё… – реагирует он после небольшой паузы. В центре печати красуется эмблема Федерации, сопровождаемая по периметру грозным предупреждением «Не вскрывать! Собственность Федерации».
Переворачиваю свинцовый кругляш – с обратной стороны на нас таращится Имперский орёл – с аналогичной надписью.
– Ну, что, – говорю, – приплыли? Грузи его назад, с этим связываться…. Теперь ясно, что они такое сопровождение выделили-то.
– Да лан тебе, вскрывай, – настаивает Бродяга, – аккуратно только.
– Как аккуратно? Да и… ты знаешь что за подобное бывает?
– Не, а что?
– Ничего хорошего, – отрезаю я. – Обоим.
– Не дрейфь. Скажем, что так и подобрали.
– Думаешь поверит кто-нибудь?
– Глянут на нас – поверят.
Да, вот тут он прав. Если мы долетим, то поверят по любому.
– Ты только не рви их, – горячится Бродяга. – Ты это, придумай что-то достоверное.
– Хм… а что придумать-то?
– Ну…. – он задумывается. – Если рассуждать логически, то мы – побиты, ну и конт тоже побитым быть должен. Логично? Подобное к подобному.
Логично-то, оно да. Но чем на корабле можно побить конт? Тут ни молотка, ни кувалды нет. Чем его курочить?
– Слушай…. – Оживляется Бродяга. – Над тобой трасса жизнеобеспечения проходит.
– И?
– Там клапан один есть, его всё одно менять пора.
– И?
– Заладил. Нет, всё же вы люди – тупые создания.
– Зато тебя сделали!
– Ну… даже у вас иногда что-то полезное получается. Эх… ладно. Я сейчас подам избыточное, клапан сорвёт и – у тебя зажигалка есть?
– Да, – достаю из кармана дешёвую зажигалку.
– Там – кислород. Подождешь, я конт подтяну – его опалит, закоптит. Вот. А при сдаче скажем что его взрывом того. Гениально, да?
– Да иди ты в задницу. А если кислород рванёт? Я ж без руки останусь?
– У тебя их две.
– Иди в задницу, гений.
Он язвительно отвечает:
– Я бы и рад, да ножек нету. Да и не рванёт. Сейчас атмосферу стравим, а давление дозировать буду. Так что – всё путём, пройдёт. Заодно и верёвочки сгорят. Я же говорю – гениальное решение.
– Может тебе и гениальное, но мне оно не нравится. – Продолжаю не соглашаться я. – А чем я дышать буду? Тобой?
– У тебя в скафандре запас на пол часа. Успеем.
– А если….
– Успеем. – Бродяга продолжает гнуть свою линию. – Ну а если развалимся, так хоть узнаем перед смертью, ну перед твоей, что там. Ты-то всё одно воскреснешь… а мне это знание может единственным утешением будет. В вечности. Доставай зажигалку, сейчас конт отгоню к трубе и начинаю давление повышать.
Задраиваю шлем и иду за ползущим по ленте транспортёра контом.
– Стоп. – Командует напарник. – Тут. Вот трубу, синяя должна быть, видишь?
Поднимаю голову – да, надо мной проходит небольшая трубка толщиной в палец.
– Клапан видишь? Ну вон же он, впереди, в паре метров.
Да, действительно, впереди виден какой-то нарост с барашком вентиля.
– Вижу.
– К нему подноси и готовься. Стравливаю атмосферу. Давление повышаю… повышаю… клапан сифонит… ничего… готовься – сейчас сорвёт его!
Чиркаю колёсиком – ничего. Только искры. Твою же мать! Воздуха-то нет! Чему гореть тут?
– Не горит, – кричу Бродяге, – воздуха нет!
– Да….
Жжжжж-жжжааааах!
Меня ослепляет яркая вспышка. Промаргиваюсь – из синей трубки бьёт факел. Наверное искра всё же попала в облако кислорода и того, пламя возродило, короче.
– Так. – Бродяга абсолютно спокоен. – Получилось. Теперь бери трубку и гни её на конт.
Следую его совету – к моему удивлению трубка легко сгибается в моих руках. Присматриваюсь – да это же пластик! И конец трубы уже начинает оплавляться….
– Это что? – Спрашиваю. – Пластик?
– Он самый, – уверенно отвечает напарник, – термостойкий. Слабогорючий. Ты не тормози, направляй огонь на конт, пластик-то он слабогорючий, но горит всё же.
– Да знаю я, – отвечаю, изгибая трубку в сторону конта. – В кислороде всё горит.
Навожу трубку на печать – верёвочка весело вспыхивает и рассыпается белым прахом. Свинцовая печать какое-то время сопротивляется, но вот и она начинает оплывать и скатывается вбок, цепляясь за выступ корпуса контейнера. С её оплывшей поверхности на меня продолжает смотреть голова Имперского орла.
– Сейчас органики добавлю, для копоти, – сообщает мне Бродяга и цвет пламени из сине-белого переходит в жёлтый. Теперь факел оставляет за собой чёрные полосы, когда я вожу им по крышке и корпусу конта.
– А органику ты где взял? – Спрашиваю его, не прекращая пачкать конт.
– Из сортира, откуда же ещё, – в его голосе слышно удивление. – С трубопровода фекального. От вас, людей, столько грязи.
– Так вонять же будет?!
– Ты в скафе, не учуешь.
Хлоп!
Из прогоревшей крышки конта выбрасывает короткий язык пламени.
Дёргаюсь и едва не выпускаю трубку.
– Что, напугался? – Поддразнивает Бродяга.
– А там, внутри, не сгорит всё? – Не обращая внимания на его издёвку спрашиваю.
– Эммм…. Не должно. Там груза мало, всё на дне лежит. – Отвечает напарник.
– Может хватит уже?
– Ага, сейчас и закончим – Кислорода секунд на десять осталось.
И вправду – факел начинает опадать и спустя с десяток секунд пропадает вовсе.
– Ну всё, – торопит меня Бродяга, – открывай.
Пинаю крышку – она проминается, но не откидывается.
– Руками возьми, тормоз!
– Сдурел?! Горячо же!
– Ты в скафандре. Нет, я удивляюсь – как такие тупые индивиды вышли в космос?!
С опаской берусь за ручку на крышке люка конта. Тяну.
Крышка медленно и, если бы была атмосфера, со скрипом откидывается, открывая нутро конта.
Заглядываю внутрь, подсвечивая себе нашлемными фонариками.
– Ну, ну что там? Повернись, не видно же! – Наседает на меня Бродяга.
Мде… и ради этого я жизнью и кораблём рисковал?!
– А ты сам, – говорю ему, не поворачиваясь, – чего увидеть-то хочешь?
– Ну… да ну тебя, отойди уже!
Отхожу в сторону. Закурил бы – но увы, с воздухом проблемы.
– Чего стоишь? – Опять начинает шебуршиться напарник. – Доставай, не видно ж ничего.
Вытаскиваю из конта один из свёртков. Всего внутри я обнаружил пять каких-то предметов, плотно и тщательно замотанных в упаковочную плёнку, ну такую – с пузырьками, которые так прикольно лопать пальцами в свободное время. Увы – но кто-то их всех уже полопал, так что плёнка больше напоминала обвисшую ткань, которой кто-то с большим запасом небрежно обмотал содержимое.
– Вот же гады, – говорю Бродяге. – Все пузырьки полопали!
– Гы! Не тупи. Ты сам их и полопал.
– Я?!
– Ты-ты, когда конт разгерметизировал – давление – ёк, пузырьки – хлоп. Ясно. – Он вздыхает и гораздо тише, но не настолько что б я не услышал, бормочет: – Вот же бестолочь биологическая…
– Я ВСЁ слышал, – говорю ему в ответ. – Ты просканировать эти свёртки можешь?
– Угу. Сейчас, – в его интонациях сильно сквозит издёвкой, – только шнурки поглажу.
– Чего? – Не понимаю я. – Какие нахрен шнурки? У тебя же ног нет???
– Вот не надо напоминать, да?! А кто деньги решил сэкономить? Когда камеры выбирали, а? А ведь я просил – комплект камер со встроенным сканером. А ты что?
– Дорого. – Отвечаю. – И так в каждом отсеке по паре-тройке торчит.
– Ну, вот теперь сам и сканируй. – Он замолкает.
– Чем я по твоему сканировать буду? – Задумчиво отвечаю ему, продолжая вертеть в руках свёрток. – Сканером? Так….
– Х.....ром! Может отвалится в вакууме, глядишь ты и меньше будешь своими биологическими потребностями озабочен! Водить всяких перестанешь!
– Да ладно тебе, – отвечаю ему, продолжая рассматривать свёрток. Если вот тут потянуть, то можно будет вытащить край плёнки, а потом, как посмотрю что внутри, так же её аккуратно и заправить. – Всего-то пару раз приводил.
– А мне скучно было! Ты же камер в своей каюте не поставил. Вот чем вы там занимались, а?
– Стихи читали. – Отвечаю ему, аккуратно вытягивая загнутую плёнку. – Не лезь под руку.
Упаковочная плёнка отгибается, открывая моему взору какую-то не то коробку, не то шкатулку из полированного дерева. Медленно вытягиваю её из упаковки.
– Ну, что там?
Поворачиваю коробку к свету. Обычная деревянная шкатулка средних размеров. Тёмно-красное полированное дерево, по граням тонкий поясок жёлтого металла.
– Открывай давай! – Командует напарник. – Только повернись чуток, обзор с этого угла не очень.
Поворачиваюсь и открываю – на шкатулке нет ни замка, ни самой простой защёлки.
Внутри несколько бумаг и конверт.
Разворачиваю верхнюю. Хм… гербовая, Федерации и заголовок – опись подарков.
– Слышь, – говорю, – это подарки какие-то.
– Нам?
– Угу. Тебе лично.
– Да нууууу????
– Ага. Так и написано – первому дефектному АИ. Тебе, точно.
– Козёл! Читай, что там.
– Так…. Портрет поясной – 1 шт., гарнитур с сапфирами – 1шт., зеркало ручное с жемчугом HBS 111-24 – 1 шт., отрез шёлка Popolis-7 – 52 м., корреспонденция и сопр. док. в шкатулке издонийского бука – 1 шт. Всего мест – 5. Печать…. Федеральная. Подпись – Пер. Пом. Сен. Подпись… неразборчиво…. Слышь, железка, мы походу дип конт приватизировали. Вышак светит.
Бродяга не обращает на меня никакого внимания:
– Что там ещё?
– Ээээ…. – Копаюсь в бумагах – Ээээ… тех доки на все грузы – вес, состав и прочее. И конверт какой-то.
Верчу в руках конверт – обычный узкий конверт. Увы, запечатанный.
– Не вскрыть, заклеен. – Говорю напарнику.
– Жаль… интересно что там. – Он замолкает, но буквально через секунду оживает вновь. – А есть идея! Иди назад. Ну к тому трубопроводу, к охлаждению реактора. Я читал, что если подержать конверт под струёй пара, он откроется. Я так в кино видел.
– Сдурел? Я же не успею. У меня воздуха, – сверяюсь с показаниями датчика, – на пятнадцать минут осталось.
– У тебя запасной есть. В рубке.
– А как я в него перелезу? В вакууме? Лопну как лягушонок.
– Эххх…. Я. Рубку. Загерметизировал. – Говорит он отделяя слова друг от друга. – Я вот о тебе подумал.
– В рубке шлюза нет. – Парирую я. – Открою дверь и весь воздух – фьють.
– Не весь. Я коридор закрою, ну давление малость упадёт, но ты выжить должен. Судя по вашим мед характеристикам – должен. Если бы не пил и не курил – точно б выжил.
– Если б я не пил, то с тобой я бы точно не выжил. Иду к трубе той. Камера там есть вроде.
– Есть, есть.
Направляюсь к сифонящему паропроводу – увы, струя пара значительно опала и теперь из щели в трубе пробивается просто тонкая струйка.
– Погоди, – говорю ему, – это же от реактора, если я конверт суну – он фонить не начнёт?
– Начнёт. Но ты не парься – ты в скафандре.
– Я-то ладно, а вот кто его просто в руки возьмёт?
– Первая стадия лучевой – гарантированна, если долго читать будет. – Он усмехается. – Примитивы. Цифровыми протоколами пользоваться надо.
Мне это не нравится и я стараюсь уклониться от этого дела. Мало ли что там, а может что-то личное? И вот кто-то получит дозу, читая это письмо. Не хорошо это.
– Пара мало, – говорю Бродяге. – Не хватит, что бы отпарить конверт.
– Хм…. Сейчас я реактор раскочегарю – будет тебе пар.
– А не рванёт? – Опасливо спрашиваю его.
– Не должно. Моща упадёт, да. Но нам и четверти сейчас хватит.
– Уверен?
– Нет, но уже начал. Суй конверт.
Струя пара резко толстеет и едва не выбивает конверт у меня из руки.
– Клапаном его, клапаном на струю клади, – советует мне Бродяга.
Вожу тыльной стороной конверта по струе… хлоп – клапан откидывается и струя пара отгибает его полностью.
Отхожу в сторонку и достаю из конверта сложенный вдвое листок. Обычный лист – без всяких там гербов, завитушек и прочей декорации. Разворачиваю и читаю:
«Дорогая и далёкая Любовь моя!…»
Чёрт. Ну точно – какой-то влюблённый олух пишет. Теперь его пассия точно светиться будет – и от счастья и от лучевой…. «….весь в любовном томлении… считаю каждый миг без тебя – вечностью… на тенистом берегу пруда… по лугам с сочной травой…» Бррр… только мимишных котят тут не хватает. Обычные влюблённые сопли.
Кратко пересказываю содержание Бродяге.
– Ясно. Это всё ваши ферменты. Запечатывай. Не интересно.
Подношу конверт к струе и, немного подождав – запечатываю его, обеспечивая читательнице или читателю – кто его знает кому письмо шло, в наше-то время, лишние стадии лучёвки.
Возвращаюсь к конту и старательно запаковываю шкатулку обратно в упаковку. Если не приглядываться – то и не вскрывали вовсе.
Закидываю свёрток внутрь и задраиваю крышку конта. Конт выглядит ужасно – закопченные края, оплавленная крышка с дырой, несколько, невесть как появившихся, вмятин по корпусу. Ну да – полное впечатление, что его вытаскивали прямо из эпицентра взрыва.
Возвращаюсь к рубке. По пути за мной закрываются двери, отсекая каждый пройденный отсек.
Перед дверью рубки замираю.
– Готов? – Спрашивает Бродяга.
Молча киваю головой.
– На счёт три я приоткрою дверь – протискивайся по быстрее. Сразу как втиснешься – закрою. Готов?
Снова киваю.
– Три!
Пппшшшшшшшшшш… меня качает потоком вылетающего из рубки воздуха.
Двери в рубку раздвигаются едва-едва и я боком пытаюсь пролезть в образовавшуюся щель – и закономерно застреваю, зацепившись кобурой.
– Раздвинь! – Кричу напарнику.
Створки дёргаются и я падаю на пол рубки.
Хлоп! Сзади смыкаются двери, отсекая утечку воздуха. Уффф…. Смотрю на датчик – воздуха на три минуты.
– А где один и два были? Чего сразу Три? – Спрашиваю у напарника, направляясь к шкафу со скафандрами для других членов экипажа. Анакондой должны управлять трое, но я, при помощи Бродяги, управляюсь один. Так что пара скафандров тихо дремлет в шкафу.
– А чего время тянуть? – Удивляется Бродяга. – Лишнее это. Меняй скаф. Сейчас в рубке дыхательная смесь как на высоте восемь тысяч стандартной планеты. Не околеешь.
Открываю шкаф, достаю и раскрываю скафандр. Задерживаю дыхание и скидываю свой.
Ныряю головой в шлем, и засовываю руки-ноги в рукава и штанины. Конечно, запутываюсь. Распутываю штанины. Закрываю скаф и делаю выдох…. Уффф….
– Курить меньше надо! – Назидательно ворчит комп. – Хотя ты забавно суетился. Выложу в сеть… ммммм… кучу лайков получу.
Не отвечаю и проверяю датчик – двадцать пять минут. Норма.
– Ты курс проложил? – Спрашиваю его, не обращая внимания на его подначки.
– Давно уже. – Отвечает. – Одиннадцать прыжков. Я сразу к нашему заказчику проложил. Да, кстати… хотел тебе сказать….
– Что?
– Ну, ты только не злись.
– Что ещё?!
– Не будешь?
– Хорошо. Я не буду злиться. Что случилось-то?
– У тебя на скафе конт с кислородом съёмный….
– Гад! Я же мог просто….
– Угу, просто сменить. Подключить новый, и потом снять старый. Но ты так забавно прыгал.
– Я тебе мозги выжгу переменным током!
– Ты обещал!
Грожу кулаком в сторону ближайшей камеры и сажусь в кресло первого пилота.
– Давай, – говорю Бродяге. – Вытаскивай нас отсюда.
– Подготовка к прыжку… 4… 3… 2… 1…. Поехали!
О проекте
О подписке