Нарыв, этот вырост, принялся расти вверх, окутываемый облегавшей его плёнкой, которая сползая с поверхности светила открывала всё больше и больше места для света, принявшегося заливать всё вокруг своим сиянием с удвоенной силой.

Прошло ещё совсем немного времени и нечто, сильно напоминавшее огромный палец, набирая скорость, начало движение к застывшей поверхности белого моря. При движении этот палец втягивал в себя – в свой, видимый нам конец, темную плёнку, и она, скользя по его телу, обнажала его бурую поверхность, украшенную одинаковыми плитами более светлого оттенка.

Втянув в себя всю плёнку, червь – а в том, что это был один из тех гигантов, про которых писал Жерг в своём дневнике, я уже не сомневался – червь покрутил своей головой над пустынной гладью моря, словно выискивая кого бы ещё сожрать и, не найдя ничего подходящего, распахнул свою пасть – в других условиях я бы сказал, что он заорал, но – какой крик в пустоте?!

Крутанув головой червяк, замерев на пару секунд, продемонстрировал нам свою, раскрывшуюся на множество треугольных сегментов пасть, в глубине которой отливали воронёным металлом длинные иглы зубов. Или клыков, когтей – у меня нет подходящих слов для описания увиденного. Эти зубья не были неподвижны, как у существ нашего мира – они находились в постоянном движении – сновали взад-вперёд, раскачивались из стороны в сторону – в общем содержимое его пасти, жило своей, независимой от всего прочего, жизнью.

Так и не обнаружив ничего съедобного, червь – прямо как человек, разочарованно покачал головой, и, сомкнув пасть, нырнул в белую гладь, простиравшуюся под ним. Молочная жидкость приняла его без всплеска, словно это было густое масло, а не та вольная стихия, которая всего несколько минут назад яростными волнами обрушивалась на берег, стремясь вырваться на свободу из плена каменных стен.

– Он когда ни будь кончится? – зевнув, Док повернулся ко мне, облокачиваясь спиной о каменный бруствер. Зевать было от чего – уже более пяти минут тело червя скользило от звезды к глади моря и конца этому движению видно не было. Поначалу мы жадно рассматривали движущееся сверху вниз тело, отмечая и указывая друг другу на особо примечательные его части. То на отсутствующую пластину, то – на длинный шрам, полукольцом охватывавший его бок – но и это занятие приелось нам спустя пару минут.

– Да кто же его знает? – покачал я головой, стараясь сдержать свой зевок: – Может – а ну его нафиг, а? Пошли к катеру – чего тут сидеть?

– Погоди. Давай хвост дождёмся. Интересно же.

– А, если у него его нет? Хвоста, то есть?

– Как это нет?

– Смотри, – привстав я ткнул рукой в сторону всё так же скользившего тела: – Его перед нами уже столько прошло, что море это, – взмахом руки я указал на слабо колыхавшуюся белую гладь: – Давно уже должно было из берегов выйти. А ничего!

– И что? Может там глубоко? Внизу. Пещера какая есть, пустоты разные – вот он туда и ползёт. Заползает в них?

– Вряд ли. Кратер как кратер – у таких плоское дно. Уж поверь – я, подобных, перевидал немерено.

– Но ведь он же – ползёт?!

– Угу. Из точки «А», – я ткнул рукой в диск звезды: – В точку «Б». В море это. Только может это и не звезда вовсе и не море совсем.

– А что?

– Да откуда я знаю, – пожал я плечами: – Вверху – портал выхода, внизу – входа. Вот он между ними и ползёт. А может и вовсе, – не сдержавшись я зевнул и, покосившись на червя, всё так же продолжавшего своё движение, продолжил: – Может он и не ползёт никуда.

– Это как? Вот же – ползёт. Ты сам видишь!

– Ну… Выходит из звезды сюда, ныряет в море и выныривает перед ней же. И – по кругу. Как белка в колесе.

– Хм… А зачем? – он повернулся к червю и некоторое время пристально его разглядывал, после чего отрицательно покачал головой: – Не, Сэм. Красиво придумал, но не катит.

– Чего так? – я снова не удержался и зевнул: – А, как по мне, так вполне. Может он типа хомячка – хозяева ему вот такое колесо сделали – он и радуется. Милое, домашнее животное. – всё же не выдержав, я снова зевнул.

– Так следы, ну те – что мы видели, на шкуре. Они же не повторяются? Вот!

– Может он другим боком ползёт, – не сдавался я: – Вот и не видим. Чешется по дороге. Или ему – пузико чешут. Хозяин – любит свою скотинку, вот и…

К сожалению, или к счастью – не знаю, но развить мне свою мысль дальше не удалось – именно в этот момент объект наших наблюдений решил закончиться. И причём – проделал это он крайне быстро – я только было выставил руку, желая продемонстрировать, как именно ему чешут пузико, как червь резко кончился. Вот ещё секунду назад его тело скользило мимо нас и… Хоп! Выскочивший из тотчас очистившегося диска обрубленный хвост скрылся в молочной глади. С секунду ничего не происходило, а затем, как-то одновременно – исчезла и звезда вверху, и, по гладкой белизне моря, пробежали, постепенно набирая силу, первые волны.

– Эээ… – я машинально помахал рукой ему вслед: – Всё. Конец фильма, пошли домой, Док.

– Пошли, – спорить он не стал, было видно, что переизбыток эмоций и, плюсом, бесконечное ожидание хвоста червя, случившееся так внезапно – сделали своё дело, погасив в нём первооткрывательский пыл.

Выпрямившись во весь рост, я бросил прощальный взгляд на пришедшее в движение море уже было повернулся к катеру, как Жвалг схватил меня за плечо: – Погоди. Смотри – там что-то происходит!

Прямо напротив нас, совсем рядом с берегом, только что бывшая ровной как стол белая поверхность – волны сюда ещё не дошли, вдруг вспучилась горбом, а, чуть позже – ещё одним. Второй горб был крупнее, и он явно преследовал первый – точно как в обычном водоёме, когда крупная хищная рыба преследует свою более мелкую, но весьма шуструю жертву.

Не говоря ни слова, мы метнулись назад и залегли за нашим бруствером, выставив из-за него только верхние части шлемов.

Подводная часть погони продолжалась недолго – и жертва и её преследователь успели почти замкнуть круг, от того места, где мы впервые заметили эти горбы, как жертва, осознав тщетность своего бегства, попробовала перейти в атаку.

Молочная гладь расступилась и, в пространство над ней, вылетело, изгибающееся в полёте тело молодого червя. Этот экземпляр был намного меньше того гиганта, которого мы видели перед этим. Меньше и светлее – его тело было светло древесного оттенка, собственно поэтому я и посчитал его молодым. Замысел убегавшего так же был ясен – пользуясь своей гибкостью и манёвренностью, он надеялся одним прыжком оказаться за спиной, или хвостом – кто их разберёт, чего там у них, оказаться за своим преследователем – и, скрыться, оторваться на безопасную дистанцию, пока тот будет разворачиваться.

План был хорош, я и сам, в бытность мою простым пилотом, часто именно так удирал от более крупных обидчиков, но его нынешний преследователь, был явно готов и к такому манёвру своей жертвы. Точно в тот момент, когда тело молодого, описав красивую дугу над поверхностью, было готово коснуться белой глади головой, вертикально вверх, разбрасывая во все стороны молочные брызги, выстрелил своей оскаленной пастью его противник. Он был гораздо крупнее и темнее, тело, несшее на себе следы множества схваток, вытянулось в струну, всаживая чёрные клыки в добычу.

На миг всё замерло – схвативший свою жертву преследователь, завис, и я физически ощутил, как его зубы, с неприятным хрустом, пробивают костяные пластинки молодого. Замерло всё – даже белые капельки неподвижно застыли вокруг нападавшего, получившего свой приз, а, в следующий миг, они оба рухнули вниз, подняв целый столб брызг.

Ещё через миг, добравшиеся, наконец-то сюда волны, стёрли с поверхности все следы происходившего.

– Крупные рыбы пожирают мелких, – пробормотал я известную фразу, так хорошо подходившую к увиденному.

– Закон природы, – качнул шлемом Жвалг и встал в полный рост: – Полетели домой что ли?

Я уж было хотел с ним согласиться, как вдруг заметил, как волны, набегавшие на песок практически под нами, вдруг выбросили на берег нечто похожее на сильно измятый цилиндр светлого древесного цвета.

– Смотри, Док, – я махнул рукой, привлекая его внимание к объекту, уже догадываясь, что именно вынесло к нам: – Тот, большой который, всего мелкого не сожрал. Вон его кусок выкинуло.

Подчиняясь воле волн на самой кромке прибоя, неспешно перекатывался с боку на бок остаток тела жертвы и, судя по тому, что один из его концов был как бы обрублен – это был хвост.

– Думаешь? – он перегнулся через камень приглядываясь, а затем – я и дёрнуться не успел, перескочил на другую сторону, направляясь к объекту.

– Стой! Сдурел?!

– Да всё путём, Сэм. Расслабься, – он останавливаясь прокричал он на ходу, спускаясь короткими прыжками по песчаному склону.

– Ты… – перемахнув через наш бруствер, я направился за ним, осознавая всю глупость содеянного – а ну как вылезет сейчас ещё один – мы же ему на один зуб!

– Док! Убью! Вот как вернёмся… – очередной прыжок вниз по склону оказался неудачным – нога, провалившись в песок по щиколотку увязла, и я, взмахнув руками, опрокинулся на спину, проделав остаток пути на пятой точке.

– Вернёмся – убью! Санитаром сделаю! – проворчал я, вставая и отряхивая скафандр от песка.

– Сделаете, сэр. Конечно, сэр. – вооружившись какой-то кривой палкой, не иначе как подобранной тут же – на песке валялось много разного хлама, Док, не рискуя приближаться к границе намокшего песка, подтягивал, точнее пытался подтянуть к себе хвост молодого, что, учитывая размеры куска, выглядело совсем уж бессмысленным и нелепым занятием.

Длинный, не менее двух, а то и трёх метров, цилиндр был мне примерно по пояс, отчего все его старания были обречены на провал – для этой туши требовался, наверное, складской кар с вилами и человек пять грузчиков для погрузочных работ.

– Да брось ты его, – подойдя к товарищу я встал рядом, не желая ему мешать: – Зачем тебе этот хлам? Мы же его не дотащим?

– Образец же взять надо, – подстраиваясь под ритм волн он пытался раскачать мятый цилиндр так, что б его повернуло к нам обгрызенным концом.

– Пошли на катер, Док, – потянул я его за плечо: – Вернёмся, расскажем нашим – может Дед лебёдку какую придумает. Док! – видя, что он не реагирует на мои слова я дёрнул его сильнее: – Да брось ты это!

– Десять минут, Сэм, – не поворачиваясь он стряхнул мою руку с плеча: – Дай мне десять минут – я уже понял, как его развернуть, у меня, – последние слова он произнёс с натугой, во всю ворочая подсунутой под тело палкой: – У меня уже получается!

– Как скажешь, – поняв, что спорить бесполезно, я отошёл в сторонку и принялся бесцельно бродить по пляжу, пиная попадавшиеся на пути кучки водорослей. От моих ударов высохшие тонкие стебельки лопались, рассыпаясь в невесомую пыль.

– Из праха мы пришли, в прах и вернёмся, – пробормотал я себе под нос, искоса поглядывая на продолжавшего свою борьбу Дока. Труп, пока, однозначно выигрывал, не желая поворачиваться к морю задом, а к моему спутнику – передом.

Покачав головой – это было надолго, я уселся на песок и принялся подкидывать на ладони мелкие камушки, собранные тут же. Камни как камни – белые, серые, некоторые – с полосками каких-то вкраплений – если бы не вакуум, окружавший меня и белые волны с шапками отсвечивающей металлом пены – так вполне привычный пейзаж. Море… Оно и в другой реальности море.

Примерившись, я уже было хотел закинуть камушек в море, но, в последний момент, остановился – кто его знает, что там, в глубине? Получит по башке – обидится. Ну его…

Порадовавшись своей предусмотрительности, я огляделся и, выбрав в качестве мишени, крупную кучу водорослей, запустил его туда, готовясь насладиться рассыпавшимися в прах растениями.

Камень угодил точно в середину кучи, но не пробил её, как я ожидал – он, едва коснувшись коричневых переплетений отскочил в сторону и запрыгал по песку.

Подойдя к непонятной куче, я сделал то, что бы сделал любой другой на моём месте – пнул её ногой. Удар получился хорошим – от сильного сотрясения, водоросли, покрывавшие что-то внутри, рассыпались в пыль, открывая моему взору более крепкую основу.

– Чего это у тебя? – послышался голос Дока. Он стоял рядом, устало опираясь на свою палку.

– Ааа?

– Да ну его, – он досадливо мотнул головой: – В море унесло. Зараза!

Посмотрев ему за спину, я увидел, как хвост молодого качается на волнах в нескольких метрах от берега и понимающе кивнул – бывает, мол.

– Смотри, – присев на корточки я потянул на себя, вытаскивая из песчаного плена кусок шкуры, покрытый слоем плотно прилегавших друг к другу чешуек – именно тех, таких же, что достались мне в наследство от Жерга: – Помоги, ну-ка, давай вместе.

Совместными усилиями мы вытащили на поверхность довольно большой кусок – метра три на пять примерно. Пляж не успел глубоко его похоронить и извлечь его особых сил не потребовало.

Покопавшись носком в обнажившемся слое песка, я выворотил на свет обломки каких-то тонких и пустотелых, отливавших синим, костей, ещё один обрывок – совсем небольшой, метр на метр примерно и небольшой, вытянутый узким треугольником, зуб. Небольшим он был по местным меркам – приложив его к руке я хмыкнул – уперев тупой конец в сгиб локтя, я, с трудом дотягивался кончиками пальцев до его вершины.

– Знаешь, Док, – представив пасть полную таких кинжалов, да что кинжалов – мечей, я невольно поёжился: – А пошли как отсюда, а? Не дай Бог сюда полезут. Сожрут же моментом.

– И не подавятся, – подтвердил он, оценив, с медицинской точки зрения, габариты пасти: – Но, ты не дрейфь – не полезут.

Он стоял около такой же кучки, что и первая, вытаскивая из песка ещё один фрагмент шкуры: – Смотри, Сэм, – Жвалг несколько раз ткнул рукой в крупные скопления высохших водорослей: – Тут явно что-то произошло. Или обмелело быстро и эти, – он встряхнул своим куском: – Не убрались на глубину, или они массово на берег выбросились – как киты или дельфины. У нас.

Следующий час мы занимались тем, что выкапывали из песка всё новые и новые останки.

Свои усилия, для повышения эффективности труда, мы решили разделить. Док – вытаскивал из песка куски шкур и, проведя их быструю экспертизу, складывал добычу в две кучки. В первую он складывал оправдавшие его доверие образцы, а во вторую шло все, что вызывало у него хоть какие-то вопросы. Уточнять критерии оценки я не рискнул, да и некогда было. Мне – некогда. Его план работ определил меня в носильщики – вот я и мотался как проклятый между полосой пляжа и стенкой цирка, вываливая за её границу высочайше одобренные экземпляры. Между кучами шкур громоздился, выросший уже почти мне по пояс, холмик костей и зубов, которые Жвалг тоже хотел прихватить с собой домой, мотивируя это своим долгом перед Наукой. Да-да, именно так – с Большой буквы – я только покачал головой, когда он разродился своей речью о долге и всём таким прочем.

Перевалив очередную охапку за край скалы, я уселся на её верхушку, благо в этом месте камень был практически плоским, решив перевести дух – всё же забеги вверх-вниз серьёзно истощили мой запас сил. Покачивая ногами, я наслаждался бездельем, придумывая в голове отмазку на случай нагоняя от Дока, как вдруг – камень под моей задницей тихонько вздрогнул.

Показалось?

Нет – он вздрогнул ещё раз, потом ещё и завибрировал мелкой, неприятной дрожью, от которой у меня немедленно заныли зубы. Посмотрев вниз, на фигурку Жвалга я обомлел, а, в следующую секунду уже летел спиной вперёд, переваливаясь за наружный край цирка:

– Док! Назад! Наверх! Немедленно! – выставив из-за каменного бруствера шлем я осмотрелся и выматерился – из стен, в сторону моря, медленно ползли пока тонкие и робкие струйки серого тумана.

– Ты чего, Сэм? – не отрывая глаз от двух кусков шкур, которые он сравнивал между собой выбирая лучшую, спокойным тоном поинтересовался он: – Случилось чего?

– Посмотри, Док! Туман! Беги сюда!

– Туман, Сэм… Какой, – я видел, как его фигурка задрала и закрутила головой осматриваясь: – Тебе показалось…

– Сюда! Это – приказ! – рявкнул я и тут он тоже увидел серые нити над своей головой.

Рванул он знатно – я и не ожидал от такого спокойного, ну – почти всегда спокойного врача, такой прыти. Он несся вверх по склону как молодой сайгак – высоко задирая увязавшие в песке ноги и перепрыгивая попадавшиеся на пути камни. В его руках, развивались как флаги куски шкур, про которые он забыл. В общем – зрелище было что надо, если не брать в учёт то, что вокруг была пустота и те куски ну никак не могли изображать флаги. Но, наверное, они законов физики не знали, продолжая трепетать в его руках.

– Давай, давай, Док! – бросившись на край скалы я вытянул обе руки ему на встречу: – Прыгай! Мать твою, давай, ловлю!

Струйки тумана росли, набирали плотность и наливались густотой, становясь, на взгляд конечно, какими-то материальными.

– Прыгай! – заорал я во всё горло, видя, как они сплетаются между собой, формируя уже знакомые нам полотнища – и Док прыгнул. Его вынесло вперёд и вверх, прямо на меня, и, он бы обязательно бы приземлился за моей спиной, если бы не кусок шкуры, которую он держал в руке.

Чем? Ща что она зацепилась – я не знаю, а лезть разбираться – желания не было.

Фигура Дока, уже почти перелетевшая меня, вдруг дёрнулась, на секунду замерла, и, словно была на резиночке, рванулась назад – прямо в серую пелену, прикосновения с которой она так счастливо избежала своим прыжком.

Как я исхитрился его поймать – не знаю. Этот момент начисто стёрся из моей памяти. Помню только как его рвануло назад и тут же – раз – мы лежим по другую сторону каменной стены.

– Фух… – выдохнул я, ворочаясь под ним: – Док, ты не мог бы слезть со своего капитана, а? Пожалуйста.

Отвечать он не стал – просто откатился в сторону и сел, привалившись спиной к скале. Некоторое время мы молчали, заново переживая произошедшее, а потом он протянул мне кусок шкуры, который он продолжал сжимать в руке:

– Спасибо, Сэм. Не забуду.

– Сочтёмся, – кивнул я, не желая развивать эту тему. К чему? Под одним небом ходим, сегодня я, завтра ты: – В общую кучу кинь, дома глянем.

– Нет, ты – посмотри, – он снова протянул мне злополучный кусок: – Сюда глянь, – показал он пальцем на его край, который выглядел слишком ровным – ну не бывает в природе таких прямых линий.

– Это туманом? – догадался я, рассматривая разрез, пересекавший с десяток чешуек.

– Он, – Жвалг поёжился: – Спасибо, Сэм. Если бы не ты, меня бы там, – не договорив он махнул рукой – всё было ясно и без слов.

– Пойдём, пора и домой, – встав, я направился к внушительной куче нашей добычи, которую следовало перетащить в трюм.

– Сэм, глянь, – окликнул меня Док, и я обернулся – над затянутым серой пеленой морем, свиваясь и раскачиваясь, тянулись вверх, к разгоравшимся в черноте синим звёздам, десятки торнадо – исход червей начался!