Глава 13.
Беседа со священниками.

– Ну что, помолимся? – спросил отец Андрей присутствующих.

Санёк густо покраснел, пока священник читал «Отче наш», ему стало стыдно. Во-первых, крестик дома забыл, во-вторых уже налопался, не дожидаясь никого, не стерпел. Какие уж тут молитвы…

Дальше ели, пили и каждый постарался взять слово, что-то вспомнить, благо было много чего… На столе и мясные тарелки, и колбаса, но пост… Позавидуешь этим мясоедам, у них всегда как в басне: «…И за каждым ей кустом был накрыт и стол, и дом…». Принесли долгожданные Саньком блины, но, опять к его глубокому разочарованию они почему-то оказались считанными, как и кутья. Один блин в одни руки, по второму разу не занимать. Блины лично Ольга раздала каждому по одному.

– «Под роспись», – почему-то мелькнуло в голове.

Кто-то спросил:

– Ну что, вкусно?

– «Жрать захочешь – всё сожрёшь, как говорила баба Маня матери за праздничным столом», – вспомнилось Саньку, или как на его совершеннолетии, – «Ешь, Саша, второй бутерброд, тут никто не считает…».

Принесли мясную тарелку – свинина и курица под майонезом. Налили водку по стопкам, женщинам – вино…

– Опять мимо…

Санёк обратил внимание, что отец Филипп выпил одну рюмку, вторую, закусил колбасой и мясом. После этого у него прекратился тремор головы и непроизвольные кивания, связанные с неврологией, которые были изредка заметны.

– «… Одно не ясно, отец Семён, сегодня день постный… Как же вы скоромное и вино…» – пришла на ум Саньку сцена из фильма «Михайло Ломоносов», в слух же он сказал:

– А разве можно сейчас, в пост, мясо есть да водку пить?

Дима ему пояснил, что на поминках это допускается, что люди пришли почтить память умершего, и даже более того, ему не пристало корчить тут из себя святошу, коим Санёк далеко не является.

– Да мне просто за руль ещё сегодня, – осёкся тот.

– Бог многое прощает, – заметил отец Филипп, – главное на исповеди всё честно рассказать, искренне покаяться. Ведь пост же он дан человеку для очищения, а не для похудения…

Тут зашла беседа про посты, сколько их, а их четыре в году – Великий, Петропавловский, Успенский и Рождественский. Какой строже, какой легче, как какой пост исторически образовался, что в них можно, что нельзя.

– Вот я бы, например, никогда не смогла пост соблюсти, – сказала тётя Галя, – это ж какое надругательство над организмом.

Глядя на её довольно упитанную фигуру в это верилось.

– Пост на самом деле – не диета, он являет собой победу духовного над телесным, – высказался вслух Санёк, – любой священник в любой церкви на проповеди перед постом вам скажет: «Лучше ешьте мясо, главное – не ешьте человеков».

– А как это «не ешьте человеков»? И ты откуда это всё знаешь? – удивилась вдова.

– Да похаживаю в церковь по воскресеньям, почитываю литературу…

– Он прав, – неожиданно поддержал Санька отец Андрей, – главное в пост – не формальный отказ от пищи в угоду собственных амбиций, а не делать зла другим, что и означает «не есть человеков».

Отец Андрей ел исключительно постное, если и пригубил рюмку, то так, больше для вида. Когда все насытились началась неспешная беседа.

– А я же вот помню Вы, тётя Галя, несколько раз с дядей Андрюшей на Валаам кажется ездили?

– Ездили, было дело…

– А Валаам, это где, где-то рядом с Питером?

В беседу вмешался отец Андрей:

– Это остров в северной части Ладожского озера, в Карелии, там Валаамский мужской монастырь расположен, место известное, святое.

– Да были мы там и не раз с Андреем, а истинную ценность этого места я узнала, когда фильм «Остров» посмотрела. Он меня тронул до глубины души, я его пересматривала несколько раз. Как там Мамонов сыграл…. Этого, как его…

– Отца Анатолия… – помог Санёк.

– Да-да. А был там ещё один персонаж, его Дюжев играл. Вот я теперь и думаю, что меня как того Дюжева Бог не возьмёт, не примет…

– А мне кажется фильм не о том, что одних Бог принимает, а других – нет… Фильм о том, что любой человек может прощение получить и в Царствие небесное войти, если раскается. Вот взять хотя бы того же Мамонова. Кто он был в молодости? Наркоман, развратник, рокер. Что он там больно пел? Это и музыкой-то назвать сложно, а тексты какие? Это же прости Господи. И какой из него актёр? А ведь переступил через всё это, в Бога уверовал, жизнь праведную начал. Играл-то говорят самого себя в этом фильме. Так что любой может получить прощение, так что Вы тётя Галя даже не думайте, примет Вас Бог. Кстати, Дюжев там монаха Иова играл, а это очень символично именно здесь и сейчас, ведь книга-то Иова в Ветхом завете, она как раз про то, что можно страдания получить, но пройти через них и тебе сторицей вернётся, если Бога не потеряешь.

Постепенно торжественные поминальные речи и воспоминания переходили в плоскость застольной беседы. От былого холода и голода не осталось и следа, несмотря на постную пищу и холодные батареи, становилось тепло и тянуло поговорить… Санёк волею судеб оказался сидящим напротив святых отцов, да ещё и очень уважаемых, московских. Вот так вот трапезничать со священнослужителями ему приходилось всего пару раз в жизни, а побеседовать по душам, задать мучающие его вопросы в непринуждённой обстановке, вообще никогда.

– Вот я думаю любой человек может прощение получить. Вы меня святые отцы поправьте, если я ошибаюсь. Я расскажу, когда это понял. Мы тут церковь сельскую в глубинке восстанавливали с одним батюшкой, много с ним общались, а я вижу, что выправка у него армейская. Оказалось, он – воин-афганец, до сих пор по ночам душманов гоняет, одной верой от суицида спасся, да вот священником стал. Он мне, кстати, говорил, что восстановить церковь – это дело богоугодное, но малое. Главное – службу в ней наладить, а немногие сейчас в деревенскую церковь поедут. Второй раз я столкнулся с прощением на одной православной выставке, которую у нас в городе организовали, в бывшем мемориале Ленина. Бывает же такое, гримасы истории… Так вот были выставлены там мощи святые, Матроны Московской кажется, к ним очередь целая выстроилась. А перед тем как в очередь встать, все руку батюшке целовали одному. И батюшка такой харизматичный – высокий, статный, с большой длинной бородой, в рясе. Я тоже приложился к руке, смотрю, а на руке-то наколки – перстни синие, да знаки всякие зоновские. Вот так, сидевший батюшка-то оказался.

Отец Андрей и отец Филипп переглянулись и о чём-то тихонько пошептались

– Значит и он прощение получил, и даже священником стал. Вот тогда я и понял, что христианская религия она любому может прощение дать, если искренне раскается. И даже священником можно солдату или уголовнику сделаться, а может даже убийце. Не знаю, правда ли это?

– Не совсем так, – разъяснил отец Андрей, – две вещи не могут быть прощены – самоубийство и поругание Духа Святого. А в других случаях есть, конечно, исключения из правил. По канонам человек, нарушивший заповеди, как правило не может стать священнослужителем. Но в исключительных случаях, епископу дано право, если он чувствует искреннее раскаяние и высшее повеление, дать возможность такому человеку войти в лоно церкви. Но тут большая ответственность и риск большой.

– Да, – дополнил его отец Филипп, – такие случаи бывали и ничем хорошим не заканчивались. Вот взять нашумевшего, так называемого «отца», Сергия Романова. Убийца стал иеромонахом. И что хорошего из этого произошло? Стал он мракобесие всякое проповедовать, обитель захватил, против церкви пошёл, обряды богомерзкие проводил, прихожанам проповедями своими фальшивыми мозги дурманил… Пришлось его с ОМОНом выдворять. Вот и делайте выводы…

– Да священник священнику рознь, как говорится «со своим уставом в чужой монастырь…», – продолжил Санёк задавать вопросы, удобно расположившись на стуле, – ведь как правило о чём говорят на проповеди в конце службы? Разбирают события из Евангелия, притчи, разъясняют их, переносят как бы в современный мир. Но всегда проповедь – это о вечном и основана на Священном Писании или Деяниях Апостолов. Но есть и такие священники, которые не стесняются в высказываниях, очень рьяно и горячо доводят прихожанам свою личную позицию по многим вопросам, в том числе политическим. Вот в нашей церкви всегда было традиционно, всё мирно спокойно, но перевели как-то к нам батюшку из прихода на окраине, отца Нектария. Хороший священник, ничего не могу сказать, службы вёл с огоньком, так сказать, от души, всегда на подъёме. Вот только на проповедях всегда свою личную позицию по всем вопросам излагал и больно уж радикально и горячо. И про меньшинства, прости Господи, и про врагов России, и про коммунистов, и про Запад, короче всё не так спокойно, как мы привыкли. Быстро его правда из нашего Центрального прихода убрали подальше, а потом и вовсе я услышал, что стал он иеромонахом, имя сменил, в далёкую пустошь уехал, на святые места. А может сослали, не знаю.

Все за столом молча ели и слушали. Санька было уже не заткнуть.

– Вот я думаю, что каждому человеку надо знать своё место. Был у нас случай один в храме на Пасху. А самое главное и смешное, вот спроси сейчас людей за этим столом – что такое Пасха? Я не говорю про священников, их ближний круг, про историков, а про простых людей, обывателей. Вот кто скажет, что такое Пасха? А, Боря, Катя, тётя Лена? Народ ведь даже не догадывается, что Пасха – это древний иудейский ветхозаветный праздник исхода евреев из Египта, где их притесняли. Слово «Пасха» так и переводится – «Исход». И совпадение двух праздников – Воскресения Иисуса Христа и Пасхи, оно может и имеет символичный глубинный смысл и характер, но, по сути, это два совершенно не связанных другу с другом события в разных религиях и Заветах, как их себе представляют обыватели. Просто Христа распяли в пятницу за три дня до празднования Пасхи, а на Пасху он воскрес. Ведь многие же остаются духовно слепыми, ходят в церковь, не читая Священного писания, так и не стремясь в нём разобраться, как бы это сказать… На всякий случай. На предыдущей работе у нас одна женщина работала, всё никак забеременеть не могла. И по врачам ходила и ЭКО делала, и всё бесполезно. И вот она мне говорит: «Я даже в церковь сходила, свечку поставила!» Я поразился этому её «даже», ведь это так не работает. Церковь же – это не место где кому-то даются чудеса, это же не волшебный чемоданчик дядюшки Могуса, а Бог – это не Дед Мороз, которому надо раз в году написать письмо с просьбой о подарках. Это место, где мы развиваем нашу душу, как мышцы в спортзале, потому что других таких мест не придумано. А люди туда идут как в последнюю инстанцию, попросить чуда. Но, кстати, несмотря ни на что, чудеса случаются, и женщина та всё-таки забеременела, и родила, правда ей пришлось ради этого оставить карьеру, но за всё надо платить…

Святые отцы вежливо слушали спич Санька краем уха, но не показывали отторжения, они тихонько ели, поглядывали друг на друга, о чём-то переговаривались между собой. Остальные гости уже давно беседовали с соседями, не обращая на его речь никакого внимания. А Остапа понесло…

– Так вот, я же что хотел сказать. Как-то раз на Пасху стояли мы в церковном дворе, ждали батюшку, чтобы освятить куличи, да яйца. А того что-то долго не было, народу скопилась уйма, все ждут, галдят. Тут прямо на задний двор, к крестильне, куда въезд категорически запрещён, прямо между людьми и куличами, заезжает чёрный мерседес, тонированный, с номером «В777ХВ». Из него выходит сначала охранник, мордоворот, а затем наш местный патриарх. Ну ему все как закричат: «Батюшка, освяти куличи»! А их пристыдили и отвечают: «Да вы что! Где это видано, чтобы Патриарх куличи с яйцами освящал!»

– Что, сам Патриарх так и сказал? – недоверчиво спросил отец Андрей.

– Да нет, конечно, – замялся Санёк, – толи охранник, толи из церкви вышел кто-то. Но тогда я понял, что каждому своё, и у каждого своя роль в жизни. Я же иной раз поражаюсь духовной слепоте людей. Я тут имею грешок – пописываю книжонки. Правда писатели, они же бедные как церковные мыши, но вопрос не в этом. Знаете, что людям интересно, ну большинству? Всякие истории-небылицы про бандитов, 90-е, милицию, всякая криминальная «клубничка». А вот написал я однажды статью со своими излюбленными цитатами и притчами из Евангелие. Думал, что народу интересно, что будут читать, просвещаться. Сколько вы думаете у неё просмотров за всё время? Не поверите – шесть! Всего шесть человек смогли дочитать эти три странички до конца. И число-то какое… прямо скажем подозрительное. Вот и уровень нашего народа…

– О, Вы, Александр пишете? – удивившись спросил отец Андрей.

– Да, – гордо ответил Санёк, – фантастика, детективы, философия, только так всё это, денег не приносит, сейчас везде маркетинг, деньги на раскрутку нужны.

– Ты за весь народ-то не обобщай! – вступил в разговор Человек, Имени Которого Санёк Так и Не Узнал, но как выяснилось, это тоже был один из научных деятелей, профессор или даже академик каких-то гуманитарных наук, – Может народ-то и не при чём… И потом жанр детектива, он во все времена пользовался популярностью.

– Но вот приходится даже чтобы копейку зарабатывать, промышлять всякой криминальной дребеденью, жвачкой для мозгов и чернухой, а идеи доносить через непопулярные статьи. Хотя, собственно, даже у Достоевского почти все романы – детективы, видимо, чтобы донести мысль, надо обернуть её в понятный людям цветной фантик, тогда хоть кто-то, да прочтёт. Это как в музыке – есть музыка для головы, а есть – для ног, и все сейчас слушают исключительно для ног. Хотя то, что сейчас выпускает наша так называемая «эстрада» и музыкой назвать невозможно. Так… мычание бородатых мужичков и кривляния безголосых певичек. Ведь Чайковского, Баха, Моцарта, их же слушает один процент, не больше.

– Ну, молодой человек, и музыка Моцарта когда-то считалась исключительно танцевальной попсой своего времени, – улыбнулся Человек Без Имени, – и он тоже прошёл через этап, когда она вдруг резко стала никому не нужна, и ему за копейки приходилось играть на танцульках, погрязнув в бедности. А теперь видите – классика.