Архитектура и стиль

Застройка новых улиц и проспектов должна была сформировать новый облик Москвы – представительный, достойный и вместе с тем приветливый, человечный, словом, присущий столице первого в мире социалистического государства.

И здесь также можно было ориентироваться на парижский опыт, то есть выработать единый тип жилого дома, в соответствии с которым вести дальнейшую застройку новых улиц, в ответственных местах прерывая ряд одинаковых домов отдельными наиболее важными зданиями, выстроенными по индивидуальным проектам.

Именно так выглядел и выглядит сегодня османовский Париж. Если не считать несколько десятков выдающихся зданий – дворцов, театров, храмов, – можно с полным основанием констатировать, что в столице Франции архитектуры нет совсем! Парижские улицы обставлены жилыми домами, выполненными по единому стандарту, имеющими одинаковую высоту, схожую обработку фасадов, равные горизонтальные членения и отличающимися разве что рисунком балконных решеток. Весь центр кажется застроенным по типовому проекту.

Зато именно это однообразие создает особый парижский стиль архитектуры! Как ни парадоксально это звучит, многоэтажная монотонность придала Парижу острое своеобразие и на многие годы стала идеалом многих градостроителей Европы и Америки.

Но и в данном вопросе советские градостроители не пошли по стопам своих французских предшественников. На новых улицах Москвы должны были появиться дома не просто нарядные и чистые, но привлекающие внимание, поднимающие настроение, вызывающие чувство гордости за свой город и страну. Словом, московским зодчим предстояло сделать Москву городом, имеющим не только собственный стиль, но и яркую архитектуру, отражающую наступление эпохи социализма.

Все предпосылки для формирования новой, советской архитектуры имелись. К 1935 году в советской Москве строились или уже были выстроены десятки крупных зданий, среди которых гостиница «Москва», Дом Совета труда и обороны, Центральный телеграф, рабочие клубы, здание Центросоюза и многие другие. Все они были весьма интересны по своей архитектуре, каждое имело своеобразный, запоминающийся облик.

Заметно хуже обстояло дело со стилем. Поставленные рядом, новые постройки выглядели бы как набор образцов на все вкусы – от лаконичности здания Наркомлегпрома до безудержной и несколько наивной пышности «дома с колоннами» на Моховой. Именно это отсутствие системного подхода к реконструкции застройки города позволило известному французскому зодчему Андре Люрса, прибывшему на работу в Москву, заявить, что «стиль еще не выработан»^[9]. В отличие от Парижа советская Москва уже имела свою архитектуру, но стиля в ней было! Найти, выработать его предстояло московским архитекторам в ходе масштабной реконструкции города.

А зодчие кто?

Для максимального использования в деле реконструкции города лучших архитекторов и для координации их работ Московский городской комитет ВКП(б) и президиум Моссовета в сентябре 1933 года утвердили организационную схему архитектурно-проектного дела в Москве. Ответственность за планировку, застройку, благоустройство города возлагалась на три отдела Московского совета: отдел проектирования, отдел планировки и отдел городских земель и отвода участков. Во главе первого был поставлен видный архитектор М. В. Крюков, главным архитектором второго назначили В. Н. Семенова, одного из немногих зодчих, который еще до 1917 года пытался заниматься вопросом планировки населенных пунктов.

Рабочими органами отделов проектирования и планировки становились мастерские Моссовета – архитектурно-проектные и архитектурно-планировочные. Их возглавили наиболее видные архитекторы: руководителем 1-й архитектурно-проектной мастерской стал И. В. Жолтовский, 2-й – А. В. Щусев, 3-й – И. И. Фомин, 4-й – И. А. Голосов, 5-й – Д. Ф. Фридман, 6-й – Н. Я. Колли, 7-й – К. С. Мельников, 8-й – В. А. Веснин, 9-й – П. А. Голосов, 10-й – Н. Д. Кокорин. Не менее блестящим был состав начальников архитектурно-планировочных мастерских: в 1-й – А. Е. Чернышев, во 2-й – Б. М. Иофан, в 3-й – М. Я. Гинзбург, в 4-й – Г. Б. Бархин, в 5-й – Н. А. Ладовский, в 6-й – немецкий архитектор Курт Майер, в 7-й – В. М. Маят, в 8-й – А. И. Мешков, в 9-й – В. В. Бабуров^[10].

Среди руководителей оказались представители всех архитектурных течений – от убежденного поклонника классики И. В. Жолтовского до лидера авангарда К. С. Мельникова. Особенно много руководящих постов досталось конструктивистам, в числе которых были Веснин, братья Голосовы, Гинзбург, Ладовский. Почти все имели опыт дореволюционной работы, а Жолтовского, Щусева, Фомина уже в первое десятилетие XX века причисляли к архитектурной элите страны.

Утвержденные штаты мастерских заметно отличались по количественному составу – от 38 сотрудников в мастерской Жолтовского, до 20–25 в ряде других мастерских. Большая часть новых архитектурных подразделений разместили в бывших особняках, несколько обосновалось в здании упраздненного Моспроекта на Ленинградском шоссе.

За каждой планировочной мастерской закрепили определенную часть города, что, казалось бы, обеспечивало заблаговременную подготовку детально проработанных проектов планировки для каждого реконструируемого и вновь застраиваемого района. Однако вскоре после того, как новые архитектурные подразделения приступили к работе, выяснилось, насколько по-разному понимают зодчие поставленные перед ними задачи. И состав мастерских и их руководителей начал претерпевать изменения, обусловленные стремлением получить реальную отдачу от их деятельности. Уже через год возникла архитектурно-проектная мастерская № 11, руководителем которой стал сам М. В. Крюков, и мастерская № 12 под началом художника Н. Г. Борова, перед которой была поставлена задача оформления интерьеров новых зданий и разработки образцов мебели. Впрочем, последняя просуществовала недолго – в 1935 году ее ликвидировали, так как она не смогла найти правильных методов работы^[11]. Две мастерские – № 8 и 9, занимавшиеся в основном проектированием промышленных сооружений, перешли из Моссовета в ведение Наркомата тяжелой промышленности. Число планировочных подразделений пополнила мастерская № 10, начальником которой стал Н. И. Николаев. После неоднократных предупреждений о необходимости покончить с беспочвенным фантазерством, исканиями чисто формалистического порядка, был распущен коллектив К. С. Мельникова, успевший выдать несколько потрясающих по оторванности от земли проектов.

Несмотря на организационные неурядицы, дело социалистической реконструкции Москвы получило твердую организационную основу и двинулось вперед всё возрастающими темпами.

Однако вскоре проявились недостатки созданной схемы, главным из которых являлась разобщенность планировщиков и «объемщиков». Первые разрабатывали прекрасные планы со стройными шеренгами образующих ансамбли зданий, вторые, не обращая внимания на коллег, ставили вдоль новых улиц дома, спроектированные в соответствии с личными способностями и пристрастиями авторов, а проще говоря, как бог на душу положит. Необходимость перемен была осознана в последние предвоенные годы. Именно тогда впервые на страницах архитектурной прессы появились слова «магистральная мастерская». Предполагалось, что такие мастерские и руководящие ими магистральные архитекторы смогут взять на себя все решения и ответственность за комплексную реконструкцию и застройку конкретных улиц города и прилегающих к ним территорий.

Однако преобразование организационной структуры проектного дела произошло лишь в 1951 году. Главным его итогом стала ликвидация деления мастерских на планировочные и проектные. Вместо них в составе института «Моспроект» были созданы 13 магистральных мастерских. За каждой из них закреплялась та или иная магистраль и район вокруг нее. К руководству были призваны зодчие нового поколения. Из начальников мастерских 1933 года остался лишь Н. Я. Колли.

За мастерской № 1 (руководитель B. C. Андреев) закреплялась магистраль 1-я Мещанская – Ярославское шоссе (будущий проспект Мира). Другие мастерские получили в свое ведение:

2-я (К. С. Алабян) – Ленинградское и Волоколамское шоссе, Октябрьское Поле;

3-я (А. В. Власов) – Воробьевское и Калужское шоссе, Лужники;

4-я (В. Г. Гельфрейх) – Смоленскую и Киевскую площади, Дорогомилово, Фили, Кунцево;

5-я (Г. А. Захаров) – Большую Ордынку, Люсиновскую и Большую Тульскую улицы, Варшавское шоссе, Коломенский поселок ЗИС;

6-я (Н. Я. Колли) – Комсомольскую площадь, улицы Стромынку, Большую Черкизовскую, Щербаковскую, а также строившийся в Измайлове Центральный стадион;

7-я (И. И. Ловейко) – магистраль Каляевская – Новослободская – Бутырская улицы – Дмитровское шоссе;

8-я (А. Г. Мордвинов) – улицу Горького с прилегающими площадями и Пушкинскую улицу;

9-я (М. В. Посохин) – улицы Герцена, Качалова, Красная Пресня, а также проектируемый Новый Арбат;

10-я (Л. М. Поляков) – Большую Калужскую (будущий Ленинский проспект), Фрунзенскую и Саввинскую набережные, Октябрьскую, Калужскую и Зубовскую площади.

11-я (М. И. Синявский) – набережные Горького, Крутицкую, Симоновскую, Садовническую вдоль Москвы-реки, а также магистраль, прокладываемую к заводу имени Сталина (ЗИС);

12-я (И. Н. Соболев) – Ульяновскую, Тулинскую улицы, шоссе Энтузиастов, направление улица Карла Маркса – Бакунинская улица, набережные Яузы;

13-я (Б. С. Мезенцев) – часть Садового кольца между площадями Маяковского и Таганской, Таганскую и Нижегородскую улицы, поселок Текстильщики.

Помимо названных мастерских возникло особое подразделение – мастерская-школа И. В. Жолтовского. Это стало весомым признанием заслуг старейшины советского зодчества, начинавшего свою деятельность еще в XIX столетии. Считалось, что мастерская-школа будет одновременно заниматься проектной работой и подготовкой высококлассных специалистов под чутким руководством самого Ивана Владиславовича. Поскольку маститый зодчий отличался особым пристрастием к архитектуре прошлого, возглавляемой им мастерской поручили наиболее ответственный район – Красную площадь, Китай-город, проспект Дворца Советов (будущий проспект Маркса), площади Манежную, Ногина, Дзержинского^[12].

Создание магистральных мастерских ознаменовало начало качественно нового этапа в реконструкции Москвы. Именно этим структурам суждено было создать великолепные ансамбли Ленинского и Комсомольского проспектов, проспекта Калинина, завершить формирование проспекта Мира.

Но в 1933 году до великих свершений было еще далеко. Собранным в большие коллективы зодчим еще предстояло осваивать методы совместной работы, учиться взаимодействию и взаимовыручке. Это оказалось делом непростым. Только что созданные планировочные и проектные мастерские вскоре стали сотрясать скандалы, вызванные «несправедливым распределением заказов», «зажимом молодых талантов», спорами об авторских правах. Начались переходы обиженных сотрудников в другие мастерские, вынужденные объединения коллективов, перемещения руководителей.