Глава IV. Сколько веревочке ни виться…

В ночь на 24 октября в Свердловске и пригородах начался сильный снегопад. Поутру город проснулся в зимнем убранстве, и, зная специфику уральской погоды, можно было не сомневаться, что снег пролежит до конца марта. В город пришла настоящая зима… Но если для взрослых это означало холода, короткий световой день, бытовые неудобства и неизбежную зимнюю депрессию, то дети могли ликовать, поскольку свежевыпавший снег сулил им новые затеи: катания на санках, лыжах, коньках, игры в снежки, в «царя горы», выкапывание снежных нор и массу иных развлечений.

Для семьи Волковых, жившей в доме №6 по улице Культуры, 24 октября обещало стать маленьким семейным праздником. Глава семьи – Николай Ефимович Волков – работал главным механиком Уральского завода тяжелого машиностроения (УЗТМ), прославленного на всю страну, был чрезвычайно загружен по работе, но в этот день впервые за долгое время взял отгул, чтобы побыть с близкими. В семье было трое детей: 4-летняя Рита, Слава в возрасте 2 лет 9 месяцев и 10-месячная Марина. Супруги отпустили домработницу, чтобы весь день провести вместе. Около 14 часов они стали собираться на прогулку с детишками, ведь нужно было слепить снежную бабу, покатать малышей на санках, да и самим подышать свежим воздухом. Родители сначала одели старших детей – Риту и Славика – и отправили их на улицу, после чего стали одеваться сами и кутать младшенькую дочку.

Не прошло и пяти минут с того момента, как Рита и Славик вышли из квартиры, как в дверь постучали. К великому удивлению родителей на пороге они увидели старшую из детей Риту, которая деловито осведомилась: «Зачем вы меня звали?». Но девочку никто не звал! После короткого расспроса выяснилось, что к стоявшим у подъезда Рите и Славику подошел молодой человек, который сказал, что его «зовут так же, как и вашего папу, и живет он в этом же доме», после чего добавил, что Риту ждет мама, чтобы сказать что-то важное. Рита простодушно направилась домой, в квартиру №14, а Славик остался у подъезда…

Тамара Петровна Волкова, мама всех троих детишек, полностью одетая к тому времени, сразу же бросилась на улицу и, не найдя сына у подъезда, обежала дом кругом. Славы нигде не было видно. Женщина помчалась к ближайшему магазину, где обычно было многолюдно и могли находиться свидетели того, как кто-то уводил Славика от подъезда. Тамару Петровну и ее детей знали многие работники и посетители магазина, однако никто ничем помочь ей в поисках не смог. В это же время Николай Ефимович обратился к соседям и, попросив их приглядеть за Ритой и Мариной, полуодетым устремился следом за женой. Он осмотрел подвал дома, затем забежал на чердак и проверил там. После этого бегом помчался на рынок, находившийся в конце улицы.

Все поиски оказались безрезультатны.

Примерно через 50 минут со времени исчезновения Славы отец вернулся домой и позвонил в 9-е отделение милиции, сделав устное заявление об исчезновении сына. После этого нормально, наконец, одевшись, он отправился в милицию, чтобы подать письменное заявление.

Там Николая Ефимовича внимательно выслушали, приняли заявление и попросили подождать, сказав, что из областного управления выехала автомашина с сотрудниками уголовного розыска, которые будут заниматься расследованием инцидента. Около 15:30 в отделе действительно появилась машина с оперативниками, которые тут же вместе с Волковым направились к дому, от которого исчез ребенок.

Карта Свердловска с указанием мест исчезновения детей в 1938—1939 г. Черными точками обозначены места: «1» – похищения 12 июля 1938 г. Герды Грибановой, «2» – попытки похищения 10 февраля 1939 г. Бори Титова, «3» – покушения на убийство 1 мая 1939 г. Раи Рахматуллиной, «4» – похищения 12 июня 1939 г. Али Губиной, «5» – похищения 30 июня 1939 г. Риты Ханьжиной, «6» – похищения 22 июля 1939 г. Вали Камаевой, «7» – похищения 27 июля Лиды Сурниной, «8» – похищение 20 августа 1939 г. Ники Савельева, «9» – исчезновение 12 сентября 1939 г. Вовы Петрова, «10» – исчезновение 2 октября 1939 г. Таси Морозовой. Место проживания и похищения Славика Волкова – дом №6 по ул. Культуры – обозначено числом «11». Можно заметить, что преступник после августовского похищения Ники Савельева в центре Сталинского района, где не раз демонстрировал свою активность прежде, вновь стал действовать ближе к окраинам города. После похищений Петрова и Морозовой (точки «9» и «10»), он ещё более отдалился от «эпицентра» в Сталинском районе и похитил ребёнка в посёлке Уралмаш. Перед нами традиционное для серийных преступников и вполне предсказуемое расширение «ареала» активности, связанное с ростом криминального опыта и уверенности в своих силах. Дальнейшим следствием этого процесса явились бы похищения детей на юге города и в ближайших пригородах.

Николай Ефимович не знал, что в районе Рабочего поселка и городка Уралмашзавода, на границе которых располагалась улица Культуры, должны были находиться более полутора сотен сотрудников милиции в штатском, и требовалось выяснить, кто и что из них видел, а если никто ничего не видел, то как такое стало возможным? Кроме того, сотрудникам уголовного розыска следовало организовать и провести розыск ребенка по горячим следам, до захода солнца. Улица Культуры одним своим концом выходила к площади, где находилось трамвайное кольцо, а другим – к тому самому лесу у озера Шувакиш, в котором 4 июля было найдено тело Риты Ханьжиной. То есть похитителю детей эти места были хорошо знакомы и, казалось очевидным, что именно в этом лесу надо начинать поиск похищенного мальчика.

В это же самое время курсант Свердловской школы Рабоче-Крестьянской милиции Иван Попов осуществлял скрытое патрулирование в районе остановки «Медный рудник». Она находилась в малонаселенной тогда северо-восточной части Свердловска на границе двух крупных жилых массивов, известных под названиями городок Уралмашзавода (позднее – просто Уралмаш) и поселок Электромашины (впоследствии Эльмаш). Рядом с трамвайной остановкой находились длинные одноэтажные склады завода «Уралэлектроаппарат» и лесная зона. Хотя в последней и были пробиты просеки и проложены дорожки, район в целом оставался диковатым, малонаселенным и мрачным.

В рапорте, написанном несколькими часами позже, Попов так описал события, развернувшиеся в районе его дежурства во второй половине дня: «…24 октября с. г. около 15 часов, находясь на посту около остановки трамвая „Медный рудник“, я увидел вышедшего из вагона трамвая, прибывшего с УЗТМ (то есть со стороны конечной остановки в городке Уралмашзавода – А. Р.), неизвестного молодого мужчину, который вел за руку ребенка лет 3-х. Я обратил на этого неизвестного внимание и за ним пошел. Неизвестный с ребенком шел по шоссейной дороге в сторону поселка Электромашины. Я следил за ним, по шоссе навстречу этому неизвестному шел старший нашей команды тов. Кыштымов, который был одет в форму милиции. Видимо, увидев идущего навстречу работника милиции, неизвестный мужчина с ребенком свернул с шоссе и пошел стороной мимо магазина к складу дров. Я остановился с тов. Кыштымовым и доложил ему о подозрительном мужчине, который в это время уже уходил в лес. Кыштымов ушел к остановке трамвая, а я пошел за неизвестным».

Как видим, милиционер в форме не стал преследовать подозреваемого с ребенком, дабы не спугнуть, а отправился к остановке, чтобы «прикрыть» ее, поскольку Попову пришлось оставить свой участок патрулирования. Немалую практическую пользу в этой ситуации принесла высокая плотность скрытых патрулей. Пройдя совсем немного, Попов повстречал своих товарищей по школе милиции – Крылова и Ангелова, которые также участвовали в это время в несении дежурства и были в штатской одежде. На минутку Крылов и Попов остановились, разговаривая, а Ангелов продолжил движение вслед за удалявшимся мужчиной с ребенком. Проделано это было для того, чтобы не вызвать лишней тревоги у подозреваемого – пусть тот думает, что за ним идет всего один человек, причем на большом удалении. Затем Попов и Крылов разошлись – первый отправился к месту несения дежурства у остановки, а второй последовал за Ангеловым.

Вот как изложены последующие события в рапорте курсанта Крылова (стилистика оригинала сохранена): «Я и тов. Ангелов за неизвестным повели наблюдение, следуя за ним на расстоянии до 300 м. Неизвестный, продолжая нести ребенка на руках, стал уходить вглубь леса. Товарищ Ангелов следовал впереди меня, а я был от Ангелова метрах в 100. Удалившись за неизвестным вглубь леса, видимость стала плохой, т. к. лес был густой. Я догнал Ангелова, и мне последний сказал, что неизвестный зашел в чащу леса и он его из вида упустил».

Этот момент оказался в высшей степени драматичным, поскольку в ту минуту курсанты уже почти не испытывали сомнений относительно того, с кем им довелось повстречаться, – им явно попался тот самый похититель детей! Проявив в высшей степени похвальное самообладание, курсанты решили, как надлежит действовать дальше – разделившись, они осмотрят разные части леса и в случае проведения задержания один подаст сигнал другому выстрелом из пистолета.

Последовавшие события Крылов в своём рапорте описал в следующих выражениях: «Пройдя лесом метров 200, я увидел свежий след ноги взрослого человека… пошел по нему, на некотором расстоянии я нашел рядом с этим следом след ноги ребенка. Здесь я убедился, что неизвестный с ребенком шел именно по этому месту и здесь он ребенка с рук снял и вел его, видимо, за руку. Пройдя еще… метров 200 вглубь леса, я увидел впереди себя метрах в 30-ти висевшее на сучке дерева пальто. Внимательно присмотревшись, я увидел в небольшом углублении неизвестного мужчину, который был без пальто, стоял на коленях, а между коленями у него лежал ребенок. Ребенок был раздет, дошка меховая была подостлана под ребенком, шапка лежала у головы его – ребёнок не издавал никаких звуков и не плакал. Неизвестный держал ребенка своими руками за горло и его душил».

Процесс задержания Крылов описал просто и даже буднично: «Я быстро подбежал к неизвестному, предложил ему немедленно встать и поднять руки вверх, что неизвестный и сделал». Никакого пафоса!

Скромный курсант, видимо, из деликатности опустил один заслуживающий упоминания момент. Когда он подскочил к злоумышленнику с наганом наперевес и как следует гаркнул над ухом, у напавшего на мальчика негодяя приключился приступ медвежьей болезни. Сдернув штаны, преступник присел буквально в шаге от своей жертвы и навалил здоровенную кучу, и это не шутка, не анекдот и не попытка автора унизить пойманного с поличным подонка. Через несколько часов группа сотрудников Отдела уголовного розыска, прибывшая в лес для осмотра места совершения преступления, зафиксировала в своем протоколе кучу свежего человеческого кала. Воистину точна русская поговорка: молодец среди овец, а против молодца и сам овца! Убийца детей, некрофил и садист на поверку оказался трусливым дристуном…

Памятуя о том, что преступник носит с собою нож, Крылов приказал ему вывернуть карманы, после чего ощупал висевшее на сучке пальто. Во время обыска ребенок заплакал – это был хороший знак, значит, он был жив и оставался в сознании. Убедившись, что ножа под рукой у преступника быть не может, курсант приказал задержанному поднять ребенка с земли, закутать его в собственное пальто и только после этого произвел выстрел из пистолета. Немного успокоившись, Крылов приказал неизвестному надеть на ребенка шапку и доху, а также одеться самому. После этого он начал конвоировать задержанного к дороге. Курсант Ангелов, появившийся минут через 5 после выстрела, забрал ребенка у преступника и понес его далее.

Оказавшись на руках, ребенок плакать перестал. На шее его к этому времени стали отчетливо заметны осаднения кожи, оставленные ногтями неизвестного в процессе душения.

Выйдя из леса к шоссе, курсанты остановили легковую автомашину и доставили задержанного вместе с малышом в здание областного Управления РКМ. В здании они появились в 16 часов. Ребенок оставался неконтактен, и узнать от него имя и фамилию не представлялось возможным. Но задержанный, очевидно, всерьез опасаясь расправы или жестких мер физического воздействия, не стал отмалчиваться или выдумывать небылицы, а честно признал, что похитил малыша от дома №6 по улице Культуры. В то самое время в квартире Волковых уже находились сотрудники уголовного розыска – им позвонили из управления, сообщили об обнаружении ребенка и попросили узнать у родителей особые приметы.