Но на улице шёл сильный дождь, и сёстры, узнав, что им с Джорджиной придётся идти в одном направлении, предложили ей один из своих зонтов. Джорджина, не взявшая в поездку зонт, поблагодарила за любезность, но ответила, что зонт не возьмёт, а пойдёт вместе с Морин под одним. Так они двинулись прочь от ж/дорожной станции – Джорджина и Морин под одним зонтом, Тереза – под другим. Им требовалось дойти до пересечения Джордж-стрит с Кросс-стрит – а это немногим менее 1 км – далее их пути расходились. На протяжении более чем 300 метров их путь лежал вдоль ограды парка. Район, застроенный индивидуальными домами, был очень пустынен, что неудивительно, принимая во внимание время суток и погоду.

Спустя около 10 мин после начала движения прочь от ж/дорожной станции, мимо девушек промчалась большая светлая машина. Джорджина Питман стала махать ей рукой, рассчитывая остановить, но водитель проигнорировал сигнал. Очень скоро – буквально через минуту или две – та же машина стала нагонять девушек. Тереза Загами, не участвовавшая в разговоре старших девушек, наблюдала за поведением автомобиля, повернув голову через плечо. Она не сразу поняла, что водитель опасно разгоняется и вовсе не намерен тормозить. За секунду до того, как транспортное средство поравнялось с ними, Тереза предостерегающе крикнула и отпрыгнула в сторону. Но Джорджина Питман и Морин Роджерс не успели отреагировать на сигнал самого младшего члена их компании. Светлая машина ударила девушек сзади на всём ходу, Морин оказалась отброшена и упала на проезжую часть, а Джорджина осталась лежать на капоте.

Таинственный ночной гонщик так и поехал по Джордж-стрит c Питман на капоте. Девушка не пыталась удержаться, она была оглушена и не поняла, что же с ней происходит. Достигнув ближайшего перекрёстка, водитель резко повернул, и Питман, упав на проезжую часть, осталась лежать. Машина же, ревя мотором, умчалась в темноту.

Человек, совершивший наезд на Джорджину Питман, Морин Роджерс и Терезу Загами, управлял автомашиной «Крайслер ройял» белого цвета с кирпичной полосой по борту. Представленная фотография машины такого типа весьма напоминает ту, что стала орудием совершения преступления.

Морин Роджерс, потеряв сознание, осталась лежать на месте происшествия. Джорджина Питман в результате сильного сотрясения мозга и болевого шока утратила способность ориентироваться в пространстве и на некоторое время потеряла память. Через пару минут она пришла в себя и стала ходить по перекрёстку в поисках туфель, которые слетели с её ног. Тереза Загами, не получившая никаких физических повреждений, испытала сильное эмоциональное потрясение и сначала бросилась к сестре, стремясь оказать ей помощь, а через минуту оставила её и побежала к дому, конечной точки первоначального маршрута. Девочка рассчитывала позвать на помощь родителей Морин.

В это самое время на месте происшествия появились полицейские, да не простые патрульные, а детективы уголовной полиции Чарли Лаврок (Charlie Loverock) и Лоренс Гибсон (Laurence Gibson). Произошло это совершенно случайно, их никто не вызывал. Детективы занимались расследованием хищений с местной птицефабрики и той ночью находились в засаде, курсируя по району в радиофицированной автомашине. В 00:05 21 мая они передали оперативному дежурному экстренное сообщение об обнаружении на проезжей части Джордж-стрит окровавленной молодой девушки в бессознательном состоянии. Через минуту они передали новое сообщение, из которого следовало, что ими на удалении сотни метров обнаружена вторая девушка, в грязном пальто и босоногая, которая ходит по перекрёстку Джордж-стрит и Кросси-стрит и на вопросы не реагирует.

Чтобы не загромождать повествование излишними деталями, сразу замечу, что обе раненые девушки остались живы. Морин Роджерс получила оскольчатые переломы костей голени, а также глубокие рассечения кожи головы, полученные при падении. У Джорджины Питман на спине обнаружились два глубоких пореза, происхождение которых оказалось довольно сложно объяснить. По-видимому, она упала на острый щебень или стекло после того, как соскользнула с капота. Также у Джорджины было выявлено тяжелое сотрясение мозга. Девушка стала страдать от навязчивых состояний и бессонницы, чего ранее не отмечалось. Будучи в больнице, она очень переживала оттого, что санитары и врачи видели её босоногой. Прошло довольно много времени, прежде чем к ней вернулась память, и девушка сумела рассказать о событиях злополучной ночи.

Но рассказ её оказался весьма любопытен. Джорджина единственная из всей компании сделала ценное уточнение, заявив, что машина, совершившая наезд, первоначально стояла на парковке возле железнодорожной станции "Квинс-парк". Девушка подумала, что это такси, и по этой причине стала махать водителю, когда тот первый раз проехал мимо них по Джордж-стрит. Соответственно, Джорджина была единственной, обратившей внимание на этого человека. По её словам, это был молодой мужчина без усов и бороды… правда, кроме этого потерпевшая запомнила лишь шляпу.

Такое описание, конечно же, мало могло помочь правоохранительным органам.

А что с автомобилем? Наезд был совершён машиной "Крайслер ройял" ("Chrysler royal") белого цвета с кирпичной полосой на корпусе. Новенький автомобиль принадлежал 60-летнему мужчине, приехавшему в гости к сыну с невесткой. Хозяин поставил машину на парковку перед домом №210 по Ивен-стрит (Ewen Street) в городе Даблвью (Doubleview), расположенном на северо-западе от Перта, и лёг спать. Сын и невестка около 22 часов услышали звук заводимого мотора, бросились к окну и… увидели, как машина отъезжает от дома. Они тут же сообщили об угоне в полицию, полиция приняла заявление, но ошибочно зарегистрировала угон красной машины с белой полосой. Около 7 часов утра угнанный "Крайслер ройял" был найден неподалёку от ж/дорожной станции "Оатс-стрит" (Oats street) на удалении около 2,5 км от места наезда на девушек на Джордж-стрит.

Карта г. Перт и пригородов. Условными обозначениями показаны места, связанные с наездом на Джорджину Питман, Морин Роджерс и Терезу Загами поздним вечером 20 мая 1960 г: *a – угон автомашины от дома №210 по Ивен-стрит в Даблвью; *b – наезд на девушек на Джордж-стрит в районе Квинс-парк. Расстояние между указанными точками составляет около 20,5 км по прямой.

То, что эта та самая машина, что была нужна полиции, особых сомнений не вызывало. Помимо двух вмятин на капоте, оставленных падением на него двух тел, найденная машина имела другое весьма специфическое повреждение. Радиаторная решётка "крайслера" оказалась разбита, причём в ней отсутствовал кусочек, найденный на месте наезда. Когда его приложили, он идеально подошёл – так что все сомнения отпали моментально. Дабы не возвращаться более к этой автомашине, добавим, что никаких следов, которые можно было бы связать с преступником, в ней отыскать не удалось – человек этот явно был очень осторожен!

Ещё до того, как автомобиль был найден, в ТВ-новостях, вышедших в эфир в 6 часов утра, сообщалось о наезде на девушек на Джордж-стрит и говорилось о намеренности устроенного водителем ДТП. Понятно было, что эта информация попала к журналистам от полицейских, занятых расследованием инцидента.

Журналисты очень быстро сориентировались в обстановке, и уже 21 мая во всех публикациях в газетах и репортажах по радио и телевидению подчёркивалось то обстоятельство, что произошедшее является не единичным происшествием, а третьим по счёту. ДТП, произошедшие 9 апреля, 13 и 20 мая, связывались воедино, мало кто сомневался в том, что во всех случаях за рулём "автомашины-убийцы" находился один и тот же человек. Каждый раз он действовал по узнаваемому алгоритму – сначала проезжал мимо жертвы, словно бы рассматривая её, затем объезжал квартал и совершал наезд при повторном проезде… Во всех случаях жертвами неизвестного преступника оказывались молодые привлекательные девушки, шедшие по улице без сопровождения мужчин. Для своих атак преступник использовал угнанные автомашины, причём их угон, по-видимому, совершался с единственной целью совершить наезд (машины не были обворованы!). Во всех трёх случаях преступник умудрился не оставить в автомашинах отпечатков пальцев – ещё одна деталь, подтверждающая предположение о действиях одного и того же лица.

Что могло твориться в голове преступника, совершавшего наезды автомобилем на девушек-пешеходов? Очевидно, этот человек был очень зол на них. Ни на кого-то конкретно, а на всех чохом – молодых, красивых, привлекательных девушек.

Но что могло питать такую ненависть? Наверное, можно было бы сказать, что такой мужчина ненавидел то, что с одной стороны, считал привлекательным, а с другой – недостижимым. С точки зрения современных представлений о мотивационных механизмах, управляющих человеком, можно было бы сказать, что преступник имеет некий серьёзный дефект, мешающий устанавливать доверительные отношения с теми, кто ему нравится. Нечто такое, что отвращает от него сразу и бесповоротно. Этот человек, по-видимому, неоднократно сталкивался с таким отношением к себе, и это настроило его резко отрицательно в отношении молодых девушек. Что это за дефект, сказать точно невозможно – это могло быть заикание, наличие горба, заячьей губы… Дефект, кстати, мог быть не очень сильно выражен, и его важность как помехи общению человек мог преувеличивать, но, тем не менее, что-то такое неизвестный преступник должен был иметь.

Нельзя также не сказать несколько слов о его трусости. Обратите внимание, ни в одном из случаев он не решился добить сбитую им жертву! Понятно, что добить раненого человека, шокированного и неспособного защищаться, совсем несложно – это дело двух-трёх секунд, но преступник не решался даже на такое! Он покидал место наезда со всей возможной быстротой – это удивительное малодушие даже для такого шакала, каким должен быть решившийся давить людей автомобилем. Сам выбор автомобиля в качестве орудия совершения преступления довольно очевидно указывает на стремление преступника дистанцироваться от жертвы, максимально её обезличить. Можно было бы сказать так : этот человек очень хочет убивать, но боится это делать… Как ни парадоксально это звучит применительно к серийному убийце.

Но в далеком 1960 г. ещё никто в Австралии не мог сделать таких выводов. И никто не связал нападения на женщин в их спальнях, совершённые в 1959 г. с ночными наездами на пешеходов. Хотя общее ощущение было едиными: в Перте что-то изменилось!

После майских инцидентов полиция Западной Австралии приняла чрезвычайные меры усиления. Выразились они в том, что в тёмное время суток – т.е. период активности таинственного преступника – на всех крупных автомагистралях выставлялись посты транспортной полиции, выборочно проверявшей проезжавшие автомобили. Поскольку неизвестный совершал свои наезды на машинах, угнанных в других городах, перед полицейскими ставилась задача выловить преступника при проезде из района в район. Для Австралии это была неслыханная мера полицейского произвола, так ранее правоохранительные органы в этой стране не работали.

Приехал полицейский, усадил Уилльяма Кинера в коляску своего мотоцикла и попросил показать «те самые кусты». Найдя в них винтовку, полицейский забрал её в участок, поблагодарив 84-летнего дедушку за содействие.

На необычную находку руководство обратило самое пристальное внимание и попросило криминалистов провести баллистическую экспертизу винтовки вне очереди. Уже к полуночи был предварительный результат – найденная супругами Кинерам винтовка явилась орудием убийства Ширли МакЛеод.

Каждую ночь останавливались и проверялись сотни автомашин, и эта активность, по-видимому, не осталась незамеченной преступником, поскольку тот внезапно пропал. Ночные наезды прекратились так же внезапно, как и начались – о причине этого журналистам и полицейским оставалось только гадать.

Проходило время, дни складывались в недели, недели – в месяцы… Ничего не происходило! Обывателю можно было выдохнуть и признаться самому себе, что зря столько напридумывал, и вообще, у страха глаза велики!

А весной 1961 г., по прошествии более чем года со времени убийства Джиллиан Брюэр, полиция бодро сообщила о большом прорыве в этом сенсационном расследовании. У правоохранительных органов был отличный подозреваемый, и обыватель теперь мог успокоиться окончательно – больше никакая сволочь не будет влезать по ночам в спальни девушек и убивать их!

История с раскрытием убийства Джиллиан Брюэр оказалась очень интересной, ей местные средства массовой информации уделили немало внимания. Всё началось с того, что 7 апреля 1961 г. полиция задержала некоего Дэррила Рэймонда Бимиша (Darryl Raymond Beamish) за действия совершенно отвратительные по форме и содержанию. Этот 19-летний рослый худощавый парень силой затащил в кусты 5-летнюю девочку, раздел её и принялся совершать то, что на языке полицейского протокола именуется "развратными действиями". Бимиш был задержан случайными свидетелями и передан полиции. Когда там стали с ним разбираться, выяснилось, что в ноябре 1960 г. он проделал то же самое с девочкой 4-х лет, и соответствующее заявление родителей потерпевшей было зарегистрировано полицией.

Сказать, что Дэррил являлся проблемным парнем, значит ничего не сказать. В результате перенесённого в детстве церебрального менингита Бимиш рос глухим и с младых ногтей демонстрировал девиантное поведение. Ни одно разумное и доброе дело интереса его не вызывало, но портить и гадить он мог безостановочно. Первое его знакомство с полицией состоялось в 12 лет, когда Дэррил влез в помещение стекольной мастерской и, вооружившись стеклорезом, испоганил большой дорогой лист зеркального стекла, предназначенного для оформления витрины магазина. То есть, парнишка не просто украл еду, чтобы утолить голод, или деньги, чтобы сходить в кино, а потрудился над тем, чтобы испортить дорогую вещь, которую не мог унести.

В дальнейшем он оставался верен себе. В 14 лет вместе с товарищем влез в автомобиль, похитил из него вещи хозяев и попортил дорогую обивку салона. После этого Бимиш словно с катушек сошёл, и на протяжении 5 лет последовала череда хищений из жилых помещений и офисов. Помимо этого юноша постоянно практиковался в магазинных кражах и взломах газовых счётчиков. Последние принимали в качестве оплаты монеты, поэтому Бимиш постоянно ходил с карманами, набитыми мелочью.

Преступником Дэррил оказался не очень успешным, его постоянно ловили, но к сколько-нибудь серьёзным наказаниям не приговаривали. То ли так на прокуроров действовал его физический дефект, то ли уголовный закон в Австралии в те годы был настолько импотентен, но всевозможные гнусности до поры до времени сходили Дэррилу Бимишу с рук. Эта безнаказанность явно действовала на него расхолаживающее, и парень, что называется, потерял берега.

Всё это закончилось 7 апреля 1961 г., когда Дэррил наконец-таки попал в руки серьёзных полицейских, а именно – детектива-сержанта Оуэна Лейта (Owen Leitch) и детектива Джека Диринга (Jack Deering). Это были опытные сыскари, работавшие по многим убийствам и, в том числе, по делу Джиллиан Брюэр. Эти люди имели понятие о криминальной психологии и представляли, как работает мотивация убийцы. Посмотрев на глухого морального урода, раздевавшего малолетних девочек, детективы поняли, что пазл отлично складывается!

Виды Перта. Вплоть до начала 1960-х гг. Перт являлся городом малоэтажным, строительство первого условно высотного дома – 13-этажного «T&G building» – началось как раз на пороге десятилетия.

Ну, в самом деле, Брюэр убил некто, кто ненавидел молодых, красивых и успешных женщин ввиду их полнейшей недосягаемости. Этот человек напал на жертву во сне, он даже не пытался её изнасиловать – стало быть, был не уверен в собственных силах и не знал, сможет ли справиться с молодой сильной женщиной, оказывающей отчаянное сопротивление. Он не пытался её запугивать, потому что понимал свою неспособность контролировать жертву! Какой может быть контроль, если убийца глух?! Трусливый, слабый, завистливый, похотливый и напрочь лишённый жалости и сострадания.

Всё это отлично подходило к Дэррилу Бимишу!

В день его задержания детективы допросили последнего через сурдопереводчика о возможном наличии у Бимиша alibi на время убийства Джиллиан Брюэр. Дэррил сначала признал отсутствие alibi, а затем дал признательные показания о деталях убийства.

На следующий день – 8 апреля – Бимиш в присутствии прокурора дал письменные показания о том, как убивал Джиллиан.

После этого допроса произошёл любопытный инцидент, также заслуживающий упоминания. Во время прогулки в тюремном дворе Бимиш взял кусок штукатурки и написал на залитой битумом поверхности несколько фраз, в которых выражал свою причастность к некоему убийству. Что-то вроде "я её убил!", "это сделал я!", "говорю же, это моих рук дело!"… Что именно он написал, документально подтвердить невозможно, поскольку никто из администрации тюрьмы эти граффити не сфотографировал. За что, кстати, тюремщиков впоследствии сильно ругали. Но какие-то надписи в тюремном дворе были Бимишем оставлены, что подтверждалось большим количеством свидетелей как из числа заключённых, так и тюремного персонала.

Впоследствии, когда Бимишу задавали вопрос, для чего он писал в тюремном дворе свои перлы? тот отвечал, что сделал это во время спора с одним из заключённых. Тот, якобы, сомневался в том, что Дэррил причастен к убийству Джиллиан Брюэр, и Бимиш, крайне раздосадованный таким недоверием, эмоционально подтвердил искренность собственного признания.

Понятно, что после таких событий правоохранительные органы обнародовали информацию о серьёзном прорыве в расследовании убийства Брюэр и признали факт появления подозреваемого. Так продолжалось несколько месяцев, и сюрпризов, по большому счёту, ждать не приходилось. Тем более что 12 июня, т.е. спустя более 2 месяцев со времени первого признания, Дэррил Бимиш повторил свои показания во время его допроса прокурором, назначенным для обвинения в суде.

Через 4 дня – 16 июня 1961 г. – был начат судебный процесс по обвинению Дэррила в убийстве Джиллиан Брюэр. В ходе прелиминарного [предварительного] заседания Председательствующий судья Алберт Волф задал вопрос обвиняемому, совершал ли он то, в чём его обвиняют? На что Бимиш ответил отрицательно.

Рассмотрение дела по существу началось 7 августа. В самом начале слушаний обвиняемый заявил о своей невиновности, чему не следовало удивляться, принимая во внимание, что уже в ходе заседания 16 июня Бимиш отказался от признательных показаний. Защита строила свою стратегию вокруг обоснования тезиса процедурных нарушений, допущенных при фиксации признательных показаний подсудимого. Мол, умственное развитие Бимиша позволяет усомниться в его адекватности, а при допросах не присутствовали его родители или представители органов опеки, допросы проводил всегда один сурдопереводчик, а потому может быть поставлена под сомнение точность перевода и т.п. Это были довольно лукавые отмазки, принимая во внимание, что речь шла о 19-летнем мужчине, не признававшимся официально ни до, ни позже умственно отсталым или психически больным. А участие в допросе двух или более сурдопереводчиков уголовный закон не считает обязательным условием. Рассказы про давление детективов на допрашиваемого тоже звучали не очень убедительно, принимая во внимание неоднократность признаний, растянутость во времени и то обстоятельство, что делались они перед разными должностными лицами. Что ж это получается, все они "давили" на глухого бедолагу?

В общем, 13 августа присяжные вынесли вердикт, в котором признали Дэррила Бимиша виновным в убийстве Джиллиан Брюэр, но подчеркнули, что он заслуживает снисхождения. Деррил, узнав суть вердикта, заплакал.

Через день судья сэр Алберт Волф приговорил молодого человека к смертной казни.

Доставленный в тюрьму и помещённый в камеру смертников, Бимиш в первый же вечер передал начальнику тюрьмы записку с вопросом, через сколько недель его вернут домой? Начальник тюрьмы в переписку с новым узником вступать не стал, и тогда на следующее утро Бимиш передал ему новую записку, в которой сообщал, что соскучился по дому и хочет вернуться домой! Начальник тюрьмы снял телефонную трубку и позвонил в пертское отделение СIB и произнёс пророческие слова: "Парень, которого мне давеча прислали, идиот, но не убийца!"