Увы! История не знает сослагательного наклонения и нам остаётся только гадать о том, как могли бы развиваться события в том или ином случае.

Тщательнейшее исследование места преступления криминалистами не привело к обнаружению отпечатков пальцев неизвестной принадлежности. Опросы соседей не дали информации о подозрительных автомашинах или людях, замеченных в окрестностях места преступления. Это означало, что реальных зацепок правоохранительные органы не получили, нападавшему удалось совершить «идеальное преступление».

Явилось ли случившееся делом рук Гиены? Положительный ответ на этот вопрос представлялся довольно очевидным, поскольку большое число деталей внешности и поведения преступника соответствовало тому, что неоднократно наблюдалось во время посягательств насильника из восточного Сакраменто.

6 апреля 1979 г в газете «Сакраменто би» («Sacramento Bee») появилась заметка, посвященная нападению на Джоан Бомонт и Брэда Эриксона. Уже из заголовка «Насильник из восточного района наносит удар во Фримонте» («East area rapist hits in Fremont») можно было понять, что причастность к случившемуся Гиены особых сомнений ни у кого не вызывает – ни у следователей, ни у журналистов. Публикация эта заметно отличалась в лучшую сторону от тех, что появлялись на ту же тему на страницах газеты ранее – текст сухой, конкретный, что называется, по существу. В заметке содержатся ошибки, явно допущенные умышленно, точнее говоря, правоохранительные органы умышленно сообщили журналистам не вполне верную информацию. Так, например, интервал нападения оказался «сдвинут» на час позже относительно реального, сообщено о проникновении через стеклянную дверь, но ничего не сказано о повреждении окна, как и о том, что проникновения в дом происходили по меньшей мере дважды. В общем, правоохранители сообщили газетчикам сильно упрощенную версию событий и поступили, безусловно, правильно. Чем меньше знают журналисты, тем крепче спит население, не так ли?

Проверка возможных подозреваемых проводилась как в районе залива Сан-Франциско, так и на территории округа Сакраменто. Представлялось очевидным, что преступник каким-то образом связан с этими областями, они ему хорошо знакомы и он, видимо, регулярно там появляется. Предполагалось, что постоянно преступник проживает именно в районе Залива, а его нападение, совершенное 20 марта в Ранчо-Кордова, являлось своеобразной вылазкой, призванной отвлечь внимание правоохранительных органов от округов Аламида, Санта-Клара и Контра-Коста. Именно там Гиена активно действовал с осени предыдущего года (т.е. 1978 г). Из огромного числа лиц, привлёкших к себе внимание правоохранительных органов, следовало вычленить тех, кто до летних месяцев минувшего года проживал в округе Сакраменто, а затем перебрался поближе к океану, в один из трёх перечисленных выше округов в области залива Сан-Франциско.

Так закончился апрель, начался май 1979 г.

В середине месяца интригующие события начали разворачиваться в городе Уолнат-Крик (Walnut Creek), находившемся в непосредственной близости от южной границы города Конкорд. Их ареной сделался район Сан-Мигель (San Miguel). Достаточно посмотреть на карту области залива Сан-Франциско, чтобы понять – эта местность находится буквально в 5 км от мест нападений Гиены 7 и 13 октября 1978 г. в Конкорде (речь идёт об эпизодах под условными №№37 и 38, описанными в книге II). Владелица дома по улице Сан-Карлос-драйв (San Carlos Drive) вечером 10 мая обратилась в местный полицейский участок с довольно необычным сообщением. По её словам, днём в доме побывал некий злоумышленник, который похитил её ночную рубашку и телефонную книжку (имеется в виду не телефонная книга с городскими номерами, а блокнот с контактными данными друзей, коллег по работе и пр. личной информацией). Заявительницу звали Сабрина Оливера (Sabrina Olivera) – это была импозантная 35-летняя латиноамериканка с правильными чертами лица и красивой фигурой.

Надо отдать должное местным полицейским – те приняли заявление и отнеслись к нему к необходимой серьёзностью. По месту жительства Сабрины был направлен наряд, дом подвергся осмотру, в ходе которого выяснилось, что все окна, двери и замки исправны и непосредственной угрозы жизни и здоровью жильцов нет. Дом был взят под полицейское наблюдение, патрули должны были каждые 15 минут проезжать мимо дома и проверять обстановку (поскольку этот момент может быть не очень понятен жителям России, сделаем небольшое пояснение: жильцам дома рекомендуется при любых нештатных ситуациях бросать в окно заранее подготовленный небольшой, но тяжёлый предмет, который должен разбить стекло. Полицейский патруль, регулярно проезжающий по улице, в тёмное время суток освещает окна дома либо ручным фонарём, либо специальным прожектором, который установлен на многих служебных автомашинах полиции. Понятно, что разбитое окно является сигналом чрезвычайной ситуации в доме, что автоматически запускает соответствующий полицейский протокол реагирования. В светлое время суток патрульным никуда светить не надо – разбитое окно прекрасно определяется визуально. В такого рода действиях есть большой практический смысл – жертва нападения не должна звонить в полицию, ей достаточно бросить в собственное окно пепельницу или ботинок… Это очень хорошая и практичная методика, широко применявшаяся в США до появления сотовых телефонов.).

После этого Сабрина Оливера из поля зрения местных правоохранителей отнюдь не пропала. Два-три раза в неделю она приходила в полицейский участок и сообщала о непристойных телефонных звонках, которые стали раздаваться в её доме. Она просила принять меры по выявлению телефонного хулигана. Женщина выглядела действительно встревоженной и никому из полицейских даже в голову не приходило подозревать её в каких-то недостоверных измышлениях. Всего же Сабрина Оливера и её дочь Памела получили во второй половине мая 1979 г более 10 телефонных звонков оскорбительного или угрожающего содержания. Отследить звонившего не удалось, также никто не додумался записать голос звонившего. Ладно, полиция была сильно загружена и не особо заморачивалась по поводу телефонного хулиганства, но самим-то обитателям дома, пожалуй, следовало проявить чуточку расторопности и приобрести небольшой диктофон.

Впрочем, не станем отвлекаться на рассуждения в сослагательном наклонении.

В те же самые дни в конце мая странные телефонные звонки получали обитатели ещё трёх домов, расположенных неподалёку от Сан-Карлос-драйв. Их телефонные номера и адреса были указаны в той самой телефонной книжке, что пропала из дома Оливера после вторжения 10 мая. Во всех трёх домах неоднократно бывала Памела Оливера (Pamela Olivera), дочь Сабрины. 18-летняя Пэм подрабатывала няней, сидела по вечерам с малолетними детишками, и семьи, в домах которых раздавались странные звонки, регулярно приглашали девушку.

К сожалению, информация об этих майских звонках не стала тогда известна полиции. Ничего о них не знали и члены семьи Оливера. Надо сказать, что и сами обитатели домов, где периодически звонил и подолгу молчал телефон, особого внимания этим странностям не придали. А жаль! Чуть больше наблюдательности, чуть больше осторожности, чуть больше паранойи и, глядишь, сюжет этой книги оказался бы совсем иным.

В это же самое время кровавые события продолжали происходить в округе Ориндж. Вечером 16 мая, в среду, в собственной спальне в доме Ирвайне (Irvine), была обнаружена мёртвой 22-летняя Саванна Лей Андерсон (Savannah Leigh Anderson), однофамилица убитой в ночь на 8 марта Джоан Вирджинии Андерсон, но не её родственница. Молодая женщина работала секретарём президента крупной компании и её неявка на работу не прошла незамеченной. Сотрудники компании связались с женихом Саванны, 28-летним Джином Уилльямсом Миллсом (Gene Williams Mills), и попросили его съездить домой к Саванне.

Миллс обнаружил автомашину Андерсон на парковке, но дверь ему никто не открыл. После продолжительного ожидания и неоднократных попыток связаться как с самой Самантой, так и её родственниками, Миллс позвонил в полицию. Полицейские вошли в дом не сразу, не имея ордера, они предпочли подождать пока прибудут родные Саванны – отец и брат. После того, как родственники доставили ключи и открыли входную дверь, полиция около 18 часов вошла в дом, где и сделала страшное открытие. Полностью обнаженное тело Саванны Андерсон находилось в кровати в положении на животе, затылок женщины представлял собою сплошную рану. Кровать и предметы окружающей обстановки были залиты и забрызганы кровью, которая оказалась и на потолке. Как показала последующая судебно-медицинская экспертиза, смерть последовала в результате открытой черепно-мозговой травмы. В качестве орудия убийства был использован молоток, который преступник унёс с cобой. Вообще же, картина на месте преступления очень напоминала сцену убийства Джоан Андерсон в ночь на 8 марта в Фаунтин Вэлли.

Ирвайн считается городом спокойным и очень богатым. По числу миллионеров на километр площади он на протяжении многих лет входил в число общемировых лидеров. Подобное убийство, весьма нехарактерное для этих мест, не могло не привлечь внимания горожан и не встревожить их. Газета «Лос-Анджелес таймс» в пятницу, 18 мая, поместила заметку, посвященную этому преступлению.

Расстояние от дома, где была убита Саманта до мест убийств Джоан Андерсон и Патрисии Нойфельд, составляло 12 км (при этом последние два дома находились на удалении 5 км друг от друга). Фактически места этих трёх преступлений образовывали равнобедренный треугольник. Жертва была изнасилована, но следов спермы криминалисты обнаружить не смогли.

Разумеется, первым под подозрение попал Джин Миллс, жених убитой, однако он быстро подтвердил своё alibi и интерес следствия к нему угас.

И снова возник вопрос, вернее, даже два: не являются ли убийства в округе Ориндж делом рук серийного убийцы? не причастен ли к этим убийствам залётный гость из восточного Сакраменто?

Полиция штата попросила всех детективов из служб шерифов округов Сакраменто и Контра-Коста, занятых расследованием преступлений Гиены, проверить alibi на 16 мая и ближайшие дни наиболее перспективных подозреваемых. Легко такое поручение дать, но хлопотно исполнить. Как известно, невыполнимых заданий не существует только для того, кто не должен их выполнять. Последняя декада мая 1979 г прошла для детективов в очередной (которой уже по счёту?) проверке подозреваемых из «короткого» и «расширенного» списков. Казалось, конца и края этой работе не будет…

Так закончилась весна того года и наступило лето. Подходил к концу третий год активности насильника из восточного Сакраменто. Хотя теперь правоохранительные органы Калифорнии знали об этом человеке много больше, нежели год или два тому назад, они по-прежнему оставались столь же далеки от него, как и в первый день расследования.

Во второй половине дня 2 июня Памела Оливера, упоминавшаяся выше 18-летняя дочь Сабрины, отправилась на очередную маленькую «халтурку» – её пригласили посидеть с двумя детишками 6 и 4 лет в доме на Эль-Дивисадеро драйв (El Divisadero drive) в Уолнат Крик. Это была суббота и владельцы дома собирались сходить в ресторан с друзьями. Памелу они знали хорошо, можно сказать, прекрасно, к её услугам няни они обращались уже более 2 лет. Но в апреле и мае они Памелу к себе не приглашали – запомним сейчас эту маленькую деталь. Запомним и другую: Эль-Дивисадеро пересекал Сан-Карлос драйв, где проживала девушка, и расстояние до её родного дома не превышало 300 м.

Итак, Памела явилась в дом к 6 часам вечера, раскланялась с хозяевами и те отправились по своим делам примерно в четверть седьмого. Вернуться они должны были к полуночи. Девушка поиграла с детьми примерно до 21 часа, затем уложила их спать, а сама села на кухне готовить задания из школьного курса (тетради с домашними заданиями Памела прихватила из дома). Так продолжалось до 23:30. Хотя Памела не следила за часами, она довольно точно ориентировалась во времени, поскольку на кухне негромко работал телевизор и как раз началась хорошо ей знакомая ночная передача.

Несколько минут спустя с момента начала её трансляции, Памела словно бы почувствовала на себе чей-то взгляд. Такое бывает иногда, согласитесь, поворачиваешь голову и натыкаешься на взгляд человека, наблюдающего за тобой – что-то подобное произошло в ту минуту и с Памелой. Повернув голову в сторону дверного проёма, она увидела на пороге кухни худощавого мужчину в белой лыжной маске, полностью скрывавшей лицо. В правой руке неизвестный держал нож, находившийся в ножнах, а в левой – нечто прямоугольное, похожее на книгу, что это был за предмет, девушка не поняла.

В два или три шага мужчина в маске преодолел расстояние, отделявшее его от Памелы, и, положив руку с ножом на кухонный стол, негромким шёпотом приказал не кричать и выполнять его команды. Затем последовал набор традиционных для Гиены фраз – мужчина в маске сначала пригрозил перерезать горло, отрезать голову и пр., а потом заверил, что убивать он не хочет и ему лишь надо, чтобы на него никто не смотрел и быстро выполнял команды. Видя, что девушка шокирована и не предпринимает никаких активных мер, мужчина стал подталкивать Памелу к выходу из кухни.

Взяв девушку за руку, неизвестный быстро перевёл её в главную спальню дома. Хотя свет в доме был везде, кроме кухни, погашен, мужчина безошибочно нашёл правильный путь. При этом он провёл Памелу мимо детских спален, что невольно наводит на мысль о знакомстве преступника с планировкой дома.

В спальне мужчина приказал Памеле стать на колени, упереться головой в кровать и завести руки за спину. Он быстро стянул запястья девушки пластиковыми хомутами, широко используемыми строителями в разного рода монтажных работах. После этого преступник велел Памеле встать ногами на кровать, и быстро аналогичным хомутом стянул лодыжки. При этих манипуляциях мужчина продолжал шептать что-то о необходимости еды и денег, сбиваясь каждую минуту на угрозы убить и запреты смотреть на него. Далее преступник замотал рот девушки полотенцем, поверх него намотал скрученные жгутом колготки, а вторым таким же точно полотенцем – закрыл Памеле глаза.