Друг

В комнате общежития было тихо. Игорь сразу выключил телевизор, чтобы тот не мешал слушать горестное повествование о разбитой любви. Друзья пили дорогой марочный коньяк, закусывая дешёвыми яблоками. На столе негромко тикал будильник. Всё было скромно и по-своему уютно, так знакомо и привычно для Виктора. Даже обычно словоохотливый напарник молчал, не вставляя своих колких замечаний.

– Знаешь, Вить… – наконец, прерывая затянувшееся после грустного рассказа молчание, сказал Игорь. Он вздохнул, потеребил свою бородку, собираясь с мыслями, и продолжил. – Плюнь и разотри! Забудь, хоть это и трудно… Как в песне поётся: ещё неизвестно, кому повезло! Везде есть плюсы и минусы. Давай порассуждаем: она, твоя Галка, всего неделю не могла тебя подождать… А если б такое случилось после свадьбы? Или ещё позже, через год-два вашей совместной жизни? А такое всё равно бы произошло! Это же предательство! И ты был близок к началу семейной жизни с предателем… А потом бы пошли дети, больше стало б проблем, атмосфера постоянных стрессов, истрёпанных нервов. Понимаю тебя: сейчас тяжело, горько, обидно… Но ты же мужик! Стоило, конечно, тому мазурику начистить морду! И тебе было бы легче… Говоришь, сбежал он?

– Сбежал…

– Ну и бог с ним! Впрочем, может, и хорошо, что не дошло до мордобития: всё равно ведь уже ваши чувства не склеить… И, если разобраться, при чём тут тот мужик? Он или другой, какая разница… Вина-то ведь – на бабе! Её же трогать не моги – посадить могут! Знаешь, как говорят?

Поляков молча помотал затяжелевшей головой.

– Говорят: чего хочет женщина, того хочет Бог! А чего не хочет – статья… Статья Уголовного кодекса! А закон, как щучья пасть: зацепило, попал туда – выход только с другой стороны. Стоит ли из-за неё срок мотать? – Второй плюс: вы жили, что называется, без юридических обязательств, не были женаты… Значит, проблем почти никаких…

– А почему «почти»? – удивился потерпевший, считавший, что тот отрезок его недолгого и почти семейного счастья пройден уже безвозвратно.

– Есть одно опасение: в подобных ситуациях некоторые коварные женщины, пытаясь вернуть мужчину, шантажируют его беременностью…

– Вроде нет пока такого… – прозвучал неуверенный ответ.

– Вот именно: «вроде»… – передразнил Игорь. – Хорошо, если так! Но это и необязательно. Иногда они, эти бестии, даже придумывают беременность, чтобы сыграть на чувствах…

– Ты так думаешь?..

– А то!.. Женщины – они, как подростки: обиженные бывают очень жестоки. Так что, дружище, держи ухо востро! – продолжал наставлять друга Максимов.

– Знаешь, Игорёк!.. Вот если бы она тогда вышла, что-то объяснила… – горячо прозвучало в ответ. – Поверил, простил бы… Ведь люблю я её! А она не вышла, струсила… Значит, всё верно: знает кошка… И всё же надо было с ней поговорить!

– О чём, Витёк?! – вопрос был риторическим. – Не раскисай! Ты же Victor – победитель у римлян! Держи себя в соответствии с таким именем! Ну, если хочешь знать моё мнение…

Собеседник согласно кивнул.

– Она опытная женщина, твоя Галина: спряталась, ушла от ответа. Пусть, мол, мужики подерутся, «выпустят пар», пока она тем временем что-нибудь придумает в своё оправдание. А победителя можно и пожалеть, и оказать медицинскую помощь, и молвить к месту ласковое слово… Да и подругам потом будет интересно рассказать, какая она востребованная…

– Да ты что? – изумился Виктор. – Галя не такая!..

– Ну конечно! Какая она, ты знаешь лучше… – подавив усмешку, чтобы не травмировать ещё более друга-страдальца, сказал Игорь. Он подлил коньяк в стаканы. – Но жизнь продолжается! У тебя ещё всё впереди. Давай выпьем за решение твоей проблемы!

– Давай…

Они чокнулись, выпили, зажевали яблоками.

– Витёк, не переживай. Это такая злая штука, любовь! «Кто не знал любви, тот всё равно что не жил…»

– Ты говоришь прямо как философ…

– А это и есть философ, кажется, француз… А французы толк в любви хорошо понимают.

– Спасибо, Игорь! Поговорили, и мне как-то легче стало…

– Что будешь делать, дружище?

– Не знаю… А ты бы что посоветовал?

– Вообще-то, в таком вопросе я не советчик… Нельзя так, не получится: взять да и просто, по желанию, сделать другого человека счастливым. Сам решай! Только не наделай глупостей. При любом раскладе не впадай в крайности. Их, как правило, две: мужчины в подобной ситуации или замыкаются в суровой обиде на весь мир, уходят в себя, или, наоборот, ударяются в разгул – с алкоголем, с наркотой, с девочками в ресторанах и борделях… Не бери с них пример! Впрочем, второй вариант можно исключить – твоя зарплата не потянет… Долги-то ещё не все раздал?

– Нет…

– Ну, вот видишь, – рассмеялся Игорь. – Я прав! Но и замыкаться в себе не нужно, самоедство тоже к хорошему не приведёт.

– Я подумаю ещё, как поступить…

– Тебе жить! А по мне: прояви характер, покажи себя мужчиной! Не дай себя окрутить… Вот ещё вспомнил изречение великих. Разлука для любви – что ветер для огня: слабую она гасит, а большую раздувает. И тебе бы сейчас отдохнуть: уехать, сменить обстановку. Это помогает…

– Так у меня через неделю отпуск. Такие были планы! Хотел её привезти к своим, познакомить с родителями… Только бы жить и радоваться…

– Ну и поезжай отдыхать и радоваться жизни – один! Куда-нибудь к тёплому южному морю. Там поплаваешь, успокоишься. Может, встретишься с новой дамой… А что? Ведь клин клином вышибают!

…И Виктор, отработав эту последнюю, самую тяжёлую для него неделю, поехал в отпуск, вняв дружеским наставлениям. Он справился, хоть и было нелегко, со своими чувствами. Проанализировал ситуацию, как бы посмотрел на случившееся уже другими глазами: нет, не любила его Галка! Да, шикарная женщина! Женщина-праздник в кровати… Таких у Виктора ещё не было. Видно, она умело играла его чувствами, привычно принимая цветы и подарки. Как ни грустно это сознавать, но прав его друг Игорь Максимов: она Полякова просто использовала! И когда его рядом не оказалось – всего-то какая-то неделя, – она тут же нашла замену. И совсем никак эта несостоявшаяся невеста не была похожа ни характером, ни моральными устоями на его первую любовь – Танюшу.

«Ну что ж, насильно мил не будешь…» У Виктора хватило ума больше не искать встреч, не пытаться выяснять отношения с Галиной – ведь и так всё было более чем ясно! К тому же имелось тайное опасение, что, помня нежные женские ласки и глядя в тёмные, как глубокий омут, глаза своей пассии, он мог дать слабину – ведь ещё не остыл к ней… Пусть всё останется так, как есть – время лучше рассудит! После отпуска будет видно…

– Ну, что такой кислый?.. Скажи: «Кому должен – всем прощаю!» И улыбнись! – пытался развеселить Полякова на перроне вокзала всё тот же преданный Максимов. – Ты ещё найдёшь своё счастье…

На комбинате

Но поехал отпускник вовсе не на юг и не к своим родителям, как обычно, а совсем в другую сторону – на север! Решив поставить крест на своих отношениях с Галиной, он почувствовал некоторое облегчение и свободу действий. Свобода – великая вещь! Оставалась небольшая деталь – распорядиться ею правильно.

Поехал несостоявшийся жених на свою малую родину, в городок Степаногорск, где родился и вырос. И принял такое решение совершенно неожиданно. Побывать там Виктору хотелось давно, да всё никак не получалось. Как знать, может, внешнее сходство Гали с его подругой детства Таней навеяло приятные воспоминания и побудило, дало толчок к такой поездке… Поляков вдруг почувствовал острое желание вернуться, хоть ненадолго, в родные места, походить по знакомым улицам, встретиться с одноклассниками, старыми друзьями. Смыть положительными эмоциями от добрых встреч ту горечь и душевную боль, которые нанесла ему неверная женщина.

…Вот и его станция. Закинув за плечи свой небольшой рюкзачок с «дежурным комплектом» – сменой белья, полотенцем, зубной щёткой, парой рубашек, трико, бритвой и тапочками, отпускник вышел из вагона. На автобусе доехал до городской гостиницы. Проблем со свободными номерами не было, быстро оформился. Бросив рюкзачок в шкаф своего номера, не дожидаясь вечера, сразу же поспешил на предприятие, где раньше работал и где, вполне вероятно, должны ещё работать некоторые его друзья и приятели.

Дойдя знакомой пешеходной тропинкой до проходной комбината, Виктор был удивлён. Проходная с вахтёром существовала и десять лет назад, но высокого железобетонного забора раньше и в помине не было. И трудящиеся, спеша на работу, без проблем проникали на производственную территорию и доходили до своих цехов и рабочих мест напрямую: кому, где, какой тропинкой ближе, не утруждая себя показом пропуска вахтёру. Теперь же ситуация с доступом на предприятие в корне изменилась.

Поляков вошёл в помещение проходной с турникетом. Два охранника в форменной одежде тотчас вопросительно уставились на него в небольшое окошечко.

«Как тут всё стало серьёзно, раньше таких строгостей не было».

Выяснилось, что временный пропуск оформляется в управлении комбината, расположенном на центральной площади города: по предъявлении паспорта, командировочного удостоверения.

– А без пропуска никак – служба…

«Жаль, не получилось добраться до цеха, где работал. Там бы точно встретил знакомых, узнал все новости и адреса ребят, кто ещё остался в городе…»

Огорчившись от неудачи, Виктор всё той же тропинкой возвращался в город. Дорогу преградил шлагбаум с мигающим и звенящим стоп-сигналом на переезде – железнодорожный состав порожняка медленно полз к комбинату на погрузку концентрата. Учитывая его длину и совсем не быстрый ход, ожидать освобождения прохода пришлось бы долго.

«А что, если вернуться, доехать по рельсам, как в старые добрые времена? Пыльно ехать, конечно, зато ведь вмиг довезут… – мелькнула шальная мысль. – И выбраться обратно можно так же, уже с гружёным составом».

В прежние времена рабочая молодёжь, иногда, чтобы не опоздать, таким способом добиралась из города на работу. С автобусами тогда была проблема, их не хватало, а личного транспорта почти ни у кого не было. Но подобная оказия выпадала редко, чаще ходили пешком.

Поравнявшись со ступенькой вагона, Виктор легко на неё вскочил, ухватившись за металлическую скобу. Минут через десять грузовой поезд медленно въехал на промплощадку комбината и стал притормаживать. «Пассажир» спрыгнул со ступеньки, не дожидаясь остановки состава, и направился в сторону своего цеха. Но не успел он сделать и десятка шагов, как к нему подошли строгие работники в форме.

– Стоять! Кто такой?.. Документы!

«Влип! – безошибочно определил Поляков, доставая паспорт. – Как пацан попался…»

– Пройдёмте, Виктор Васильевич! – вежливо пригласил старший охранник, пряча его паспорт в свой карман.

– Мужики! Да свой я! Мне бы всего на пару минут заскочить вот сюда, к ребятам… – указав на здание цеха, где он раньше работал, попросил задержанный. – А дальше – делайте, что хотите…

– Ты даёшь! – удивилась «служба». – Это же режимный объект! И надо ещё разобраться, какой ты «свой»… Свои-то через проходную ходят! А какой грязный…

– Ну, дайте тогда хоть почиститься… – кивнул на воздушный шланг Поляков. Их путь проходил мимо стрелочного перевода, оборудованного пневматическим обдувом. И грустно пошутил: – А то меня и по паспорту никто не опознает…

Охранники переглянулись.

– Ладно, пусть чистится…

Подставляя тело под прохладные упругие струи воздуха, он невольно анализировал ошибку своих конвоиров: струя воздуха под большим давлением могла оказаться неплохим оружием в умелых руках. Он оценил обстановку: «Охранники хоть и крепкие бойцы, но оба пенсионного возраста: значит, им по выносливости и быстроте реакции не переиграть молодого и тренированного вчерашнего военного, не растерявшего ещё боевых навыков рукопашного боя. Ну, отберу я у них свой паспорт, а дальше-то что? Конечно, перемахнуть через бетонный забор – не проблема! Но тут камер слежения достаточно понатыкано – по всему периметру, поднимут тревогу… А за территорией могут подключить на помощь и полицию… Тут даже фоторобот составлять не придётся – камеры уже „срисовали“! В итоге вместо лёгкого правонарушения в виде катания на грузовом составе объявят план „Перехват“, как на опасного преступника… Исход операции угадать не трудно: кому срок, кому премия за бдительность… Тебе это надо? Не надо…»

Через несколько минут работники охраны вместе с почищенным и взъерошенным задержанным подошли к небольшому кирпичному зданию, поднялись на второй этаж. В кабинете с надписью «Начальник охраны» в кожаном кресле за столом сидел толстый пожилой человек в штатском.

– Вот, Николай Иванович! Задержали!

– Молодцы! А чего он такой расхристанный, сопротивлялся?

– Нет! Сопротивления не оказал… «Воздухом» чистился!

– Понятно… Все свободны! Потом подойдёте подписать протокол…

Начальник углубился в изучение паспорта гражданина Полякова.

– Итак: зачем к нам пожаловали? Цель визита? – острый взгляд стального цвета глаз переместился с паспорта на его хозяина. Этот взгляд показался Виктору знакомым.

Где же он встречал этого Николая Ивановича, который, несмотря на полноту, ещё не утратил следов военной выправки?..

– Хотел знакомых повидать… Я здесь раньше работал.

– Как-то неубедительно, – колючий взгляд буравил Полякова. – Вы же взрослый человек, а несанкционированно проникли на охраняемый объект. Опять же, прописка другого региона…

«Николай Иванович… Где ж мы пересекались? Не на работе, не в армии… Тогда где?»

– Так! Вот, пиши объяснение, – начальник перешёл с задержанным на «ты» и положил на стол чистый лист бумаги и ручку. – Повествуй всё как есть! Повествуй, чтоб было убедительно! От того, что и как напишешь, зависит твоя дальнейшая судьба: просто штраф за нарушение или передача тебя в более серьёзные органы…

«Вспомнил: „повествуй“ – это было любимое словечко преподавателя военной подготовки в школе, где учился Поляков. И фамилия его Остапчук!»

– Товарищ майор! Разрешите доложить?

Николай Иванович тотчас вытянулся, даже слегка подобрал живот – строевая подготовка в армии, считай, привычка на всю жизнь, потом с удивлением посмотрел на Виктора и автоматически ответил:

– Докладывайте!

Поляков по-военному лаконично, в двух словах объяснил свой мальчишеский поступок.

– …А вы хорошо преподавали военруком в школе, Николай Иванович! В армии я быстрее всех в роте собирал АКМ! – под конец доклада польстил он бывшему преподавателю.