Цитаты из книги «Кадавры»

Готовка давала ощущение контроля.

В работе в вокошной был один огромный и весьма неожиданный плюс: работа не оставляла пространства для мыслей о будущем, а значит – для тревог.

Четвертое: береги башку; кроме нее, у тебя ничего не осталось.

Второе: помни, что стыдной работы не бывает; всякая работа – хороша, если позволяет платить по счетам.

Первое: не привязывайся к вещам. Или еще короче: не привязывайся.

каждый новый переезд как будто отсекал у нее еще немного пространства, и в разговорах с друзьями – а обсуждение съемного жилья и его стоимости было чуть ли не главной темой во время их совместных посиделок: «сколько платишь за хату? А коммуналка? У-у-у, фигасе!» – она шутила, что с такими темпами уже через пару лет пространство вокруг нее схлопнется, и квадратура жизни уйдет в минус.

Но иногда бывало так: она смотрела на Матвея, и сквозь ее сердце, сквозь грудную клетку, грохоча, как поезд вагонами, неслась злоба, тяжелая и оглушительная. И Даша представляла, как совершает что-то страшное, необратимое – направляет машину в столб или вроде того. Поговорить об этом было совершенно не с кем, поэтому, когда накатывало и приступ злобы пронзал сердце, она старалась отвлечься, переключиться. Придумала себе ритуал, ночную прогулку. Шла в ларек на 1-й Бульварной за сигаретами.

– Так, малая, ты это, скорость-то сбавь, ну, – нервно говорил Матвей, сидевший рядом на пассажирском. – Тут семьдесят ограничение. – В машине был исправен только один ремень безопасности, водительский, остальные были, как говорится, «для красоты», и Даша ярко, в деталях, представляла, как брат выбивает собой лобовое стекло и летит в заросли.

Да, золотой медали ей не видать, но так даже лучше, это ее личный выбор – она сама отказалась от золота. И это было лишь начало: тогда, накануне семнадцатилетия, она по-настоящему пустилась во все тяжкие, мать хваталась за голову и твердила, что в дочку вселился бес. «Нет, – думала Даша, – нет никакого беса, просто ты меня заебала».

Их общую с Матвеем юность Даша описывала так: ему достались права, ей – обязанности. Мама часто говорила: ой, Матвей обалдуй, что с него взять, а вот ты, Дашенька, светоч разума и опора семьи, вся надежда на тебя.