Цитаты из книги «Кадавры»

– Сложно объяснить. Я скучала по ощущению дома, по прошлой жизни – точнее, по ее фантому. По той жизни, которая оттуда, из будущего, казалась мне беззаботной и блаженной, хотя на самом деле никогда не была таковой. Да и сейчас – ты же видишь, что это не совсем тот Пятигорск, который мы помним. Но я скучала, конечно. Скучала по ощущению твердой почвы под ногами. Первое время, как уехала, мне казалось, что я как будто на отколовшейся льдине, которую уносит все дальше от материка. Я старалась не паниковать: ничего, рано или поздно это пройдет, льдину прибьет к берегу и я обрету почву под ногами, смогу пустить корни, потрогать траву. Но прошел год, а потом два и три, а я все дрейфовала. Я, кажется, до сих пор дрейфую. Кажется, это чувство, что я на льдине и мне совершенно не на что опереться – оно теперь и есть мой дом. – Она смотрела на ягоды тютины на ладони. – И вот я здесь.

Не могу уснуть, хочу с вами песни поорать. – Ой! Ой, а давай, а давай, да! – Она за руку потянула Дашу к столу. – Девки, девки! Смотрите, кого привела! Дашка с нами! Мамины подруги заулюлюкали за столом, вскинули бокалы. – Да-а-а! Дашо-о-ок, давай к нам! Выбирай песню!

Эмиграция – это то, что происходит с другими.

Через пять минут праздник вернулся в привычное «Ай-нане-нане!» русло, семейная ссора забылась, мама включила песни Аллегровой на портативной колонке, шашлык был готов, Осип Петрович торжественно водрузил на стол кастрюлю, набитую жареной на мангале свининой.

Вазы быстро закончились, и Осип Петрович достал из кладовки неприглядные, старые ведра для мытья полов. К вечеру один из углов беседки превратился в настоящий алтарь – в ведрах стояли десятки букетов. Один постоянно выпадал из ведра, и Осип Петрович прозвал его «королем карцера», и очень огорчился, заметив, что никто не оценил отсылку.

Гости меж тем прибывали, и становилось все теснее, в калитку то и дело кто-то стучал, и раздавался крик: «Сова, открывай, медведь пришел!» – и мама ритуально удивлялась, как будто не ждала гостей, и, приговаривая, «кого там еще принесло ни свет ни заря», шла открывать, со стороны калитки доносилось протяжное и праздничное «здра-а-а-авствуйте!»

Она намекнула, что наш брак распался из-за меня. Я намекнул, что все не так однозначно, и я придерживаюсь как бы альтернативной точки зрения на данный вопрос. Она намекнула, что моя точка зрения – говно, как и я сам. А я намекнул, что и на этот вопрос тоже придерживаюсь альтернативной, так сказать, точки зрения. А потом она намекнула… в общем, сама понимаешь. – Он грустно улыбнулся. – Семья. Кто ж знал, что будет так сложно?

Третий зал назывался «творчество заключенных», тут было множество экспонатов из хлебного мякиша: шахматные фигуры, нарды, четки, лошадки, солдатики. С особой гордостью гид обратила внимание на коллекцию слепленных из мякиша заточек и ножей. Для их изготовления, объяснила она, требовалось особое мастерство. Чтобы увеличить прочность лезвия, в мякиш добавляли соскобленную со стен камер бетонную крошку. Об этом гид рассказывала с таким видом, словно по-настоящему гордилась изобретательностью и смекалкой своих, так сказать, «подопечных». Впрочем, теперь эти вещи – приметы ушедшей эпохи, с грустью добавила она и пояснила

магазин «фсин-сувениров» смог ее удивить: кроме стандартных кружек и магнитиков с эмблемой «Федеральной службы исполнения наказаний» (столп Закона, наложенный на перекрестье меча и ликторского пучка), тут было много такого, во что она не поверила бы, если бы не увидела собственными глазами: например, наборы детской пижамы и постельного белья в стиле «будни лагерного работника», а еще – водка «ФСИНовка», носки и шарфы с эмблемой ФСИН, а также мягкие детские игрушки – плюшевые мишки в форме надзирателей с маленькими плюшевыми дубинками в лапках. Даша даже думала купить такого мишку, просто чтобы, когда будет рассказывать о походе в музей, на руках было доказательство, что она не бредит и не сошла с ума – да, плюшевые мишки-надзиратели, да, продаются, да, триста рублей за штуку.

Тут бы [данные извлечены], но нет. Шел 2025 год, [данные извлечены]. [данные извлечены] не извлекать из [данные извлечены] вообще никаких уроков. В девяностые годы [данные извлечены] объявившую о независимости [данные извлечены] ее столицу, Грозный, [данные извлечены]. Стараясь пресечь любые [данные извлечены], российские власти на протяжении последних тридцати лет занимались [данные извлечены].