Цитаты из книги «Центр тяжести»

запомни вот что: люди, идущие строем, всегда идут не туда. Чаще всего строем не «идут», а уходят – от здравого смысла. Национальная идея – миф, обман, и очень удобный; ты просто вливаешься в толпу и чувствуешь себя частью чего-то большего. И в самом деле: зачем мозги, если есть национальность? Главный соблазн объединяющей идеи в том, что она не требует ничего, кроме покорности, но многое дает взамен – чувство неодиночества и безусловной правоты.

Рассвет – провинциальный поселок с населением в пять тысяч человек. У всех провинциальных поселков есть одна общая черта: в них ничего не происходит. Люди здесь законсервированы в скуке, в повседневности, как эмбрионы в формалине в музее медицинских патологий. И как любое другое по-настоящему скучное место, Рассвет – идеальный рассадник/производитель сплетен.

вот, кстати, еще вопрос: почему пальцы на ноге называются так же, как и на руке? Зачем мне на ноге «указательный палец»? Я ведь ни разу в жизни им не указывал

пальцы на ноге называются так же, как и на руке? Зачем мне на ноге «указательный палец»? Я ведь ни разу в жизни им не указывал!

Он говорил: «Если я тебе скажу, ты тут же забудешь. Чтобы запомнить и понять это слово, ты должен приложить усилие». Понимаете? Что не требует усилий – не заслуживает усилий. Правда – самое удивительное вещество на планете: ее недостаточно узнать, чтобы добраться до нее, нужно поработать. В основном головой, но иногда и руками. И ногами – в том случае, если надо куда-то идти за ней. Как правило – далеко. И чем больше усилий ты прикладываешь, тем ценнее ответы, тем больше вероятность, что ты сможешь правильно понять то, что узнал, и не забудешь об этом на следующий день

Чаще всего строем не «идут», а уходят – от здравого смысла.

странно – из окна наблюдать за столкновением двух миров: в центре первого – личность, в центре второго – идея. В первом мире жизнь человека бесценна, во втором не стоит ни гроша. В первом мире любят ближних (родителей, детей, друзей), во втором – дальних (царя, пастора, национального лидера). В первом мире люди почитают конкретных

роман воспитания, а я – моя история стремительно скатывается в антиутопию с элементами киберпанка. Слишком большой контраст между первой и остальными частями, скажет редактор. Сначала у нас детство в девяностых, а потом – нейросети, тотальная слежка, шарфы-уильямгибсоны и бегство из страны, захваченной птеродактилями в погонах. К тому ж

Какая частная жизнь? Люди сами по своей воле выкладывают в сеть всю информацию о себе. Фотографии, адреса, списки покупок. И сами ставят галочку «согласен» в лицензионных соглашениях. Мы используем только те данные, которые люди сами несут в сеть. И вообще, если я скажу тебе, что твои личные данные – твои фотографии, например – в перспективе могут помочь найти пропавшего без вести человека или понять, как лечить биполярное расстройство, – как ты поступишь? Петро покачал головой:– В том-то и проблема, Егор.– В чем?– Что бы мы ни делали, все равно получается автомат Калашникова. Из каждого технического прорыва всегда торчит милитаристская грыжа. И что с этим делать – я не знаю.Я смотрел на профиль Петро, мне хотелось ударить его, я зажмурился и несколько раз выдохнул. Потом сказал:– Арпанет.– Что? – Арпанет. Это компьютерная сеть, которую создали в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году в США. Знаешь, кто был заказчиком? Министерство обороны. Они решили создать сеть

пути – это мои заскоки в магазин за продуктами: 1) молоко, 2) сыр, 3) шведские хлебцы, 4) шоколадки «Киткат», 5) замороженная овощная смесь, 6) креветки, 7) остальное опционально.