«Сектор – А»

(Профессионал, 11 июля 2008 г. Москва)

Полковник Кудесников знал толк в оперативной работе. Всё-таки стаж в без малого полтора десятка лет разведчиком-нелегалом к тому обязывал (в странах капиталистического сообщества, между прочим). И вообще, Иван Ильич имел все основания считать себя профессионалом разведки – не провалил ни одного задания, успешно вернулся «с холода», на «кладбище слонов» не попал и оставался в действующем резерве СВР.

Поэтому, когда его пригласили для беседы в учреждение разместившееся на Old Square (как приватно называли между собой коллеги Кудесникова комплекс зданий в центре Москвы), быстро прокачал возможные варианты, соотнёс их с известными ему новостями открытого и закрытого характера и пришёл к выводу – следует ждать некоего предложения, от которого попробуй откажись. Честно говоря, он бы предпочёл оставаться в своём нынешнем статусе офицера действующего резерва, неспешно и уверенно дрейфуя к безоблачной должности консультанта в правлении самого солидного банка, которая ему уже была обещана. А к пенсии перебраться на родную Кубань, где уже присмотрел себе курень поблизости от родовой станицы. Но отказаться от неизвестного предложения априори означало поставить крест на своём недалёком пенсионном будущем. А у него, между прочим, внуки завелись, которых нужно успеть вывести на правильную жизненную дорогу, и вообще… Он привык ощущать себя в обойме (в команде, если угодно).

Честно говоря, утро пятницы он встретил в твёрдом убеждении, что этот день проведёт в тихих и спокойных кабинетах, с длинными коридорами о ковровых дорожках и прочими атрибутами власти и могущества, среди которых будет решаться его судьба. И ошибся.

Нет, его будущее в этот день решалось, тут всё верно, но вовсе не в той обстановке какую ему нарисовало возбужденное воображение. Машина, присланная потенциальным работодателем, забрала его от подъезда дома и отвезла не на Old Square, а в неприметный фитнесс-центр, охрана которого была поставлена получше иных государственных объектов. Там, на обычном корте, он и встретился с необычным человеком, по субъективной оценке Кудесникова несколько мелковатым и крупноголовым, но движением бровей которого решались судьбы всего населения страны, а не только сослуживцев полковника.

Человек с азартом гонял волан бадминтона, посылая его через сетку вёрткому напарнику, и время от времени белозубо улыбался полковнику, как бы извиняясь за такую занятость. Через некоторое время партия завершилась и человек передав ракетку охране кивнул Кудесникову, приглашая за собой.

Содержательный разговор состоялся в зоне релаксации, среди аромата свежезаваренного чая и неожиданного для полковника формата общения: кроме него и человека никого в помещении не было. Или, если быть точным, не было видно.

– Удивлены, Иван Ильич? – человек расслабленно откинулся в кресле, вытирая вспотевшее лицо полотенцем. – Это нормально, уверен, что удивлю вас ещё больше. Угощайтесь.

– Благодарю, – Кудесников вежливо тронул губами ароматный напиток.

– К сути. Ваши коллеги рекомендовали вас, как профессионала разведки, аналитика и оперативного гения. Рекомендации подкреплены прекрасным послужным списком, у службы безопасности к вам претензий нет. Таким образом, вы вполне подходите для той работы, которая вас ожидает. Скажите, что вам известно о пропавшем золотом запасе России и вообще в целом об исчезнувших государственных ценностях?

Пауза с ответом, которую позволил себе полковник, была вполне объяснима: содержание вопроса оказалось уж больно неожиданным и лежавшим несколько в стороне от обычных профессиональных интересов бывшего разведчика.

– Кхм… Если речь о Казанском золоте, исчезнувшем в 1918 году, то мне известна общедоступная информация: пропало около ста тонн. Поиски велись у нас и за границей, но успехом не увенчались. О золоте Колчака конкретного ничего неизвестно, информация на уровне слухов и нуждается в проверке.

– Именно: в проверке и изучении. Этим вам и предстоит заняться. Чтобы был понятен масштаб проблемы – с 1918 года пропало более 400 тонн государственного золота. Согласитесь, нешуточная цифра? Есть прямой смысл разыскать эти ценности и вернуть государству. Проблема щекотливая, отвлекать на её решение существующие силовые структуры и ведомства нецелесообразно – задачи не профильные, распыление сил и средств, перекрёстные склоки и неконтролируемая утечка информации. Принято решение выделить её в особое направление или сектор, разобраться в проблеме, найти и вернуть государству утраченные ценности. И не ограничиваться только казанским золотом или золотым запасом Колчака. Предполагается сделать эту структуру межведомственной, с правом привлечения к выполнению поставленных задач любых сил и средств. Собственно, функционал обозначен, и вам, Иван Ильич, предлагается возглавить это направление.

Выжидательный взгляд человека в этот раз был не терпящим никаких пауз, да и полковник умел соображать быстро. Работа в такой команде это вам не консультант банка, пусть даже и самого солидного, тут долго думать было просто фатально. Поэтому Кудесников ответил кратко:

– Я готов, – обозначив понимание того, что его согласия, как такового, и не требовалось.

Белозубая улыбка ещё раз полыхнула сиянием в сторону Кудесникова и была подкреплена энергичным рукопожатием:

– Успехов, полковник. Рассчитываю увидеть вас генералом.

Что-ж, мотивация присутствовала и была обозначена достаточно недвусмысленно, согласитесь? Можно и поработать. Однако дальнейшее вхождение в курс дел и обязанностей несколько охладило организаторский пыл полковника.

– Виктор Михайлович, – представился хозяин солидного кабинета, в который доставили новоиспечённого сотрудника прямо с корта. – Я буду курировать работу вашего сектора. Назовём его… пусть будет «Сектор-А». Давайте уточним некоторые моменты.

Вот эти самые моменты частично и обескуражили полковника. Во-первых, выяснилось, что межведомственный «Сектор» существует пока в качестве пилотного проекта, рассчитанного на полную самоокупаемость. То есть: будет результат, будет и финансирование. Иными словами, никаких расходов из бюджета, надо это учитывать. Нет, на первом этапе, на старте так сказать, поддержка будет, само собой. Но постарайтесь не затягивать этот этап, и не тянуть с результатом, полковник.

Во-вторых, штат «Сектора» был секвестирован до минимальных величин: директор, он же и весь остальной персонал. Позвольте… В принципе Иван Ильич привык полагаться только на самого себя, однако поставленные задачи в некотором роде…

А нет нерешаемых задач, полковник. Оперативный транспорт у вас будет, при необходимости дайте заявку на машину в транспортный отдел. То же и с охраной: дорастёте до статуса особого секретоносителя – обеспечим физзащитой. И вообще, выдайте результат и будете иметь штат, который потянете. А пока, на этапе старта и вхождения в режим полноценного функционирования, вполне достаточно руководителя проекта. Это справедливо? Это справедливо… А почему трудоустройством полковника занимался такой занятой человек? Разве это его масштаб?

Верно подмечено, полковник. Человек этот занятой, и лишней минуты на досужее времяпрепровождение у него в регламенте просто нет. Но ваша оценка масштабности проекта не объективна: предстоит решать задачу государственной важности, речь идёт о миллионах долларов. Почему же вас должна удивлять заинтересованность такого человека? Лично убедиться в правильности кадрового решения – это норма для руководителя любого уровня.

А почему выбрали именно Кудесникова, а не отставного генерала, если не секрет? Не секрет. У полковника оперативного опыта больше, коррупционных связей меньше и возраст более подходящий для активного функционирования по предназначению. Ну и мотивация присутствует – уйти на заслуженный отдых генералом. А чем отставного генерала прикажете мотивировать? Понятно…

– Вы не унывайте, полковник, – Виктор Михайлович постарался сделать приязненным выражение лица. – Сектор своим названием подразумевает одно ответственное лицо, как в присной памяти КПСС, помните? А штат – это уже будет бюрократия. Мы же не сторонники бюрократизма, верно? Кроме прочего, лишние уши и рты в этом деле нам тоже ни к чему.

Короче говоря, выделили Кудесникову рабочее помещение, обеспечили офисной мебелью, оборудованием и связью – вникайте в тему, уважаемый, настраивайтесь на результат. И Иван Ильич стал вникать.

* * *

Основная задача новоиспечённого «Сектора-А», неожиданно для самого себя, представилась Ивану Ильичу как минимум любопытной и местами даже интересной.

Судите сами. Если взять общедоступную (и официальную) статистику то выходит, что на данный момент ежегодно государством производится (читай добывается) 200 тонн драгоценного металла. Цифра нестабильная, с учётом совершенствования методов добычи и роста количества новых месторождений наблюдается тенденция к лавинообразному увеличению показателей.

Ретроспективно: за 1860 год добыто 23 тонны, и в золотом запасе государства находилось 80 тонн золота. А в 1913-м году добыто уже 61 тонна металла, при 1233 тонн золота в запасниках хранилищ (по другим официальным данным 1311 тонн – и уже присутствует разница в 78 тонн. Интересно, правда?). Прирост по добыче условно 0,7 тонны в год, так? Но в запасниках золото прирастало на 20 тонн в год больше предыдущего. А за 96 последующих лет годовая добыча выросла до 139 тонн, это полторы тонны к добыче в год! Такими темпами через десять лет в год смогут добывать до 300 тонн золота, и это тоже не предел. И, на минуточку, добытое ранее золото никуда не исчезает, оно должно аккумулироваться и сегодня выражаться вовсе уж нереальными цифрами. Но на 2009 год государственный золотой запас составляет всего около 1000 тонн. Вопрос – куда девается этакая прорва золота?

Официально с общего количества добытого от 40 до 60 процентов потребляется ювелирным производством. Двадцать восемь процентов уходит на инвестирование (расплывчатая позиция расходования, между прочим). Восемь процентов потребляет промышленность, вкупе электронка, энергетика и медицина. И лишь двенадцать процентов идут в золотой резерв государства.

Хорошо, пусть так. Значит 1000 тонн в резерве (при условном отсутствии расходов и изначально пустых хранилищах) можно накопить всего за пять лет добычи, без учёта возрастающих показателей производства. Но нашему государству далеко не пять лет. Вопрос тот же – где золото, Зин? И это мы рассматриваем только официальные цифры, а можно накинуть к общей сумме и добытое нелегальным путём – оно же не выходит за пределы государственной границы? Нет же?

Теперь прикинем, сколько же золота на руках у населения (по официальным подсчётам, разумеется). Предложено считать, что население владеет в общей сложности 3000 тон драгоценного металла в виде ювелирных украшений, монет, слитков и самородного золота, втрое перекрывая золотой запас страны. В среднем, у каждого гражданина или гражданки в кармане звенит примерно 20 грамм чудесного жёлтого металла, в том или ином виде. Понятное дело, что у кого-то щи пустые и золото он видел только на картинке в школе, а у кого-то жемчуг мелкий на инкрустации золотых унитазов. Но если верить средней температуре по больнице, то…

Однако, товарищи дорогие, и даже тут есть нюанс: этакую цифру, 3000 тонн, по тем же официальным расчётам население может накопить за 25 лет ударной добычи золота государством. Помните 40–60 процентов на ювелирку? Так вот это оно самое и есть, ювелирка же покупается населением, верно? И это ещё при условии, что никакого золота у населения до этого момента не было вообще. Согласитесь, не очень-то бьются все эти официальные цифры? Прямо-таки подталкивают к выводу, что где-то, вот совсем рядом, должны быть и неофициальные, более близкие к истине.

А ведь ещё можно посчитать всё золото, что было добыто или захвачено проживающими на месте нынешней России народами за весь период истории. Ведь этот металл не ржавеет, не окисляется, не испаряется и не исчезает бесследно. В те далёкие времена он не применялся в промышленности, ввиду её отсутствия как таковой, и тратился исключительно на чеканку денег, украшения и изготовление предметов быта. А они активно использовались населением в повседневном обиходе, стимулируя торговлю и вообще, являясь по сути движителем самой жизни. Умирали люди, истлевали их кости, исчезали города и поселения, превращалось в прах всё, кроме золота. И где оно? По здравому рассуждению, его должно быть вокруг очень много. По крайней мере, не в таком дефиците, каким сейчас оно является. Но подобные рассуждения только отвлекали Ивана Ильича от поиска решения стоящей перед ним задачи и он оставил древние времена в покое.

В общей сложности, за недолгий анализ и ознакомление с материалом, у полковника накопилась куча вопросов по хранению, отпуску и использованию драгоценного металла к официальному органу, отвечающему за все эти процедуры. Что за орган такой, спрашиваете? Гохран, товарищи. Тот самый, что при Министерстве финансов. И сами понимаете, что никакого полковника с разными дурными вопросами к нему и близко не подпустят. Тут Иван Ильич впервые почувствовал присутствие некоего интуитивно наведённого умозаключения, что, вполне возможно, он ввязывается не в своё дело.

Приняв как должное, что совсем не зря Гохран всегда был под пристальным вниманием спецслужб, от ВЧК до ФСБ, полковник решил ограничить розыск периодом новейшей истории и хотя бы примерно определить основные размеры хищений.

Итак, изучив всё те же официальные цифры, он начал вести отсчёт от 1913 года. К этому моменту, с начала Первой мировой, царские генералы успели-таки потратить 384 тонны на военные расходы, но в закромах царской России ещё водились 1311 тонн драгоценного металла. За последующие годы из золотых запасов было потрачено: 82 тонны на нужды белой армии, 553 тонны на выплаты по репарациям, мирному договору и обязательствам, 83 тонны исчезло в Сибири и с атаманом Семёновым, 154 тонны потрачено на нужды советской власти, и ещё 221 тонна на поддержку революции в других странах. Вместе с тем, за это время в казну было внесено 200 тонн золота изъятого у населения, и 92 тонны трофейного румынского золота. Итого, на 1924 год в государственных хранилищах должно было обретаться 510 тонн благородного металла, но по факту обнаружилось 83 тонны. А где ещё 427 тонн?

Пришлось изучать архивные материалы, которые содержали в себе старые уголовные дела и расследования. После долгих часов кропотливой работы Кудесников ясно представлял себе относительно мизерный масштаб задокументированных потерь. Переведённое в рублёвый или валютный эквивалент золото на банковских счетах различных финансовых учреждений его не интересовало. Он уделял внимание исключительно метрическим показателям золотого актива. Картина выходила следующая.

880 кг золота смогли увести у атамана Семёнова ушлые японцы. Это золото до сей поры находится в стране Восходящего Солнца и в ближайшей перспективе шансов для его возвращения на родину нет. В 1919 году 80 кг золота исчезло в Иркутске и Омске, похитители не найдены. Ещё 520 кг пропали на станции Зима (возможно ранее, а на станции лишь обнаружили пропажу). Следы похитителей и самого золота не обнаружены. 1700 кг похищены из хранилища в Казани, в момент атаки на город отряда Каппеля в августе 1918 года. Золото и похитители не найдены. И самая крупная учтённая пропажа – 4 тонны золота (100 ящиков) вывезены из Казани в неизвестном направлении красными, в том же августе 1918 года. И тоже никаких следов. Итого, выходило более 6 тонн похищенного золота, отражённого в документах. И маленький вопрос – куда делись ещё 420 с гаком тонн?

В целом Кудесников понимал, что это золото не складировано в каком-то одном месте, а с большой долей вероятности находится в частных руках. Местами закопано, местами хранится в закромах, и разумеется в банках. Все эти следы и поручено ему выявить, распутать и установить конкретное местонахождение каждого килограмма. Ну хорошо, хотя бы части похищенного.

А как?