Когда учились, чтобы цель гарантированно сбить, я отправлял тройку истребителей на одну цель. А сейчас, с ростом мастерства, гарантированно двойка сшибала одного. И выход в бой десять против пяти стал еще более скоротечным, потому что за залп уничтожали пятерых. Расход ракет, правда, увеличился. Что их экономить? В бочке сорок штук. На истребителе две бочки обычно висит. Это, конечно, деньги, но противовес даже не жизни. На наши жизни никто внимания не обращает. Противовес потраченным деньгам, очень большие потерянные деньги. Ведь если мы продуем, противник либо уничтожит базу, либо захватит грузовик. А это совсем другие деньги, больше, чем стоят ракеты.

Кстати, мне понятно стало, почему в звене пять истребителей. Две атакующие двойки, и один прикрывает или доделывает работу. Как правило, командир звена.

Также мы отрабатывали бои против больших кораблей. Корветы и крейсера были для истребителей мальчиками для битья. Звено из пяти истребителей гарантированно уничтожит или повредит крейсер, не говоря про корвет. Если, конечно, у них прикрытия не будет. А к слову, на крейсере свое звено истребителей практически всегда есть.

Фрегат же был сложной целью, он и больше корвета был именно из-за дополнительного противоистребительного вооружения. Смысла не было его атаковать одним звеном. Стопроцентный проигрыш. Шансы у трех звеньев появляются, если одновременно с разных сторон атаковать. И то малые. Если бой затеялся где-то в космосе, где нет баз. Три звена истребителей это, конечно, фантастика. Это три крейсера нужно гнать на перехват одного фрегата. А три крейсера фрегат и так раскатают.

На эсминец же бесполезно лететь даже сотней истребителей. Мощные минные поля, которые отстреливают автоматические пушки. Синхронизированные многоствольные установки, которые кидают плазму, как песок, горстями. Не увернуться никак. Дальнобойные ракеты, которые летят строем и взрываются одновременно, шинкуя кусок космоса в мелкое решето. Да еще звено истребителей на борту. Понял одно: увидел эсминец – убегай.

С линкором же можно было пободаться, если есть достаточное количество истребителей. Но линкор не ходил без прикрытия эсминцев или фрегатов. Слишком дорогая игрушка, чтобы его одного отправлять.

Также раньше мы всегда летали на стандартном наборе вооружения истребителя, а его можно и нужно было менять в зависимости от задачи. Когда я начал настраивать вооружение под конкретную задачу, то побед значительно прибавилось.

Постепенно рейтинг отряда вырос, мне стали поступать предложения, как перейти к кому-нибудь в отряд с хорошей зарплатой, так и предложения наняться отрядом, сопровождать эскадры или пойти в личную гвардию какого-нибудь барона, очень часто пиратского.

Ранги у всего отряда, естественно, доросли до пятого уровня. Я за месяц даже и не выгнал никого, коллектив разношерстный получился, но сработались все хорошо.

Мар оказалась самой способной в командовании. И еще я понял одну вещь: все, кто перешагнул ступень бойца в командиры, все были ерепенистые. У всех было свое мнение и амбиции. Сначала я хотел поломать всех об коленку, потом понял, что не нужно. Главное, чтобы видели черту, когда можно дискутировать или проявлять инициативу, а когда нужно быстро выполнять приказ. А поломаешь, будут безынициативные, спихивать вину друг на друга, боясь что-то сделать, не получив разрешение на каждый чих.

Вот и месяц подошел к концу, Пора выбирать пятерку, хотя что ее выбирать, я и так знаю, кто у меня лучший. Но мне хотелось забрать всех пятнадцать с собой. Уж больно слаженные получились у меня три звена. Грех разбивать. Нужно что-то придумать. Пятнадцати бойцам зарплату платить по тридцатке в месяц больно накладно. Это же почти полмиллиона в месяц. А у меня даже истребителей для них нет. Да и база еще не отремонтирована. А это все деньги. Хотя миллион в резерве есть, если его на зарплату пустить, денег хватит на пару месяцев. Решено. Собрал всех.

– Ребят, решение такое, пока вас всех нанимаю. Скажу честно, денег пока есть только на два месяца. Если что, я разорву контракт. Вы теперь точно не пропадете, только звенья не разбивайте. Но есть перспективы хорошего заработка. Если согласны, то давайте попробуем, если нет, то заберу с собой одно звено, как раньше и озвучивал.

Немного пообсуждав, все согласились. Ну и славно, пора в обратную дорогу. Выдал всем по десять тысяч аванса. Договорился с попутными грузовиками о перевозке пятнадцати человек. Каждому дал инструкции, как лететь, где встретимся. И пошел паковать бота.

Ко мне подошла Мар.

– Я не могу одна лететь, у меня муж больной и ребенок маленький. Мне их с собой забрать нужно.

– Что же ты сразу не сказала? Да как ты с ребенком вообще в наемники пошла?

– Поэтому сразу и не сказала. Денег вообще не было, работы тут тоже нет, вон толпы какие сюда каждый день прилетают, а тут ты хоть две с половиной заплатил.

– Сколько ребенку?

– Пять лет.

– С мужем что?

– Три года назад спину повредил, стандартная запись о состояния тела не помогла восстановить позвоночник в медкапсуле. Нужно специалиста привлекать, а денег нет на него.

– Ладно, грузитесь в мой бот, вот координаты стоянки и гостевой пароль-допуск, на случай если меня не будет.

Моя же задача была запихать в трюм бота невпихуемое. А именно два больших ремонтных дрона. На внешней подвеске они в габарит не умещались. Чтобы их туда впихнуть, пришлось с трюма все вытащить в кают-компанию и в каюту с кабиной. После часа мучений понял, что это бесполезно, заказал у диспетчера контейнер. Вот туда они вошли как родные, сразу видно – стандарт.

Запросил у попутных грузовиков два места под контейнеры. Вылет на завтра. Надеюсь, соберемся все, а то что-то меня эта станция угнетать начинает, так и хочется с нее свалить побыстрее.

Делать было нечего, оставалось только ждать. Я с некоторого времени стал бояться свободного времени. Так, глядишь, и в трудоголика превращусь. Написал письмо Остроухой, где немного отчитал ее за то, что она мне не пишет.

Пойду, что ли, по рынку прогуляюсь, может, что полезное найду. Нужного было много, но я уже охотку сбил, понял, что накуплю всего нужного, а там ничего полезного и нет, один хлам. Только деньги потрачены зря. Зашел в лавку с дронами.

Ба, да это же под мою мастерскую закос. На дронах стаяло клеймо с дикарем, который был с дубиной. И написано «Мастерские диких». А в Содружестве ой как строго с воровством торговых марок. Да тут, конечно, и клеймо только похожее, и дикарь не тот нарисован. А вот на стене вывеска с моим клеймом «Дикарь с копьем» и надпись «Восстановлено в диких мастерских».

– Уважаемый, а что это за бренд?

– Как, вы не знаете, это же одна из лучших мастерских, она восстанавливает дронов времен первой войны. А эти дроны не современная жестянка.

– Так это же рухлядь.

– Не скажи, они полностью восстановлены, эта мастерская все узлы перебирает. Эти дроны тебе дольше прослужат, чем современные, они же ремонтно пригодны, в отличие от современных, их вечно можно восстанавливать. Да и гарантия от мастерской дается.

– Ну и что посоветуешь из грузчиков этой мастерской? – спросил я, глядя на одного из погрузочных роботов.

– Вот отличная модель.

Продавец показал мне именно этого дрона.

– А это точно восстановлено в дикой мастерской?

– Точно, точно. Вон видишь клеймо.

– Э, друг, ты попал, клеймо должно выглядеть вот так. – Я показал на рекламу на стене.

– Да нет, там неверно нарисовали.

– Да нет, там верно нарисовано. Я как бы и есть Дикий, который этими мастерскими владеет.

– Но тут же другое клеймо.

– Клеймо другое, к производителю другие вопросы будут. А у меня разговор записан. Ты мне втюхивал именно этот хлам под видом моей мастерской.

– Что хочешь?

– Хочу, чтобы ты сказал, гдеэтот хлам берешь. И хочу, чтобы ты перестал толкать контрафакт.

– Все?

– Нет хочу еще комплект к этим дронам.

Я показал ему двух своих недавно приобретенных дронов.

– Нет, так не пойдет. Максимум триста тысяч штрафа получу. А твой комплект на миллион вытянет.

Ага, торгуется, это хорошо.

– Ну не триста штрафа, а пятьсот. Да еще лицензии лишишься.

– Лицензии я и так лишенный, просто на другого продавца переоформлю.

– Мне можно нерабочий, только комплект чтобы был.

– Так продается вторая часть твоего комплекта. Только из двадцати диагностов там дай бог двенадцать собрать можно. Малых и средних ремонтников разбитых тоже меньше половины. Целых распродали уже. Два оставшихся больших вообще ремонту не подлежат. Да и управляющая док-станция хоть и цела, но искин запаролен.

– Сколько просят?

– Шестьсот.

– Давай триста твоих, двести я доплачиваю.

– Так сто не хватает.

– Ладно, сообщаешь, где делают контрафакт, а не имя водителя грузовика, который их сюда везет, я еще полтинник добавляю.

– А где еще пятьдесят тысяч брать?

– Ты чего? Сторгуешься, конечно, товар месяц тут висит никому не нужный. Вот еще контакт Гнома, он моими дронами торгует. У него дешевле моих брать, чем где-либо.

Оказалось, дронов под моих штампуют в Центральном поселке. Придется повоевать.

Док-станция, которую доставили ко мне на стоянку, была разбита полностью, похоже, торгаш ее за триста и купил. Я думал, она как стандартный контейнер будет, она и была им когда-то. Целые дроны компактно складывались и умещались в объем большого контейнера. Сейчас же мешанина из манипуляторов и тел дронов вываливалась сквозь пробоины и измятости корпуса-контейнера. Что выходило за габарит. Это при том, что тут треть только от стандартной численности. Получается, мне три места нужно на грузовике. Быстро связался с водителями грузовика. Места не было. Вылет завтра. Отправил диспетчеру плату за суточную стоянку пяти мест вокруг моего бота. И начал выгребать хлам, чтобы выровнять и заварить пробоины док-станции. Вроде сложено в одном объеме, при вытаскивании тела дронов заняли все свободное место. Я отрихтовал и заварил дыры. С помощью больших дронов это было легко. Все теперь только разместить все покомпактнее. Мелких дронов я запихал в трюм, заполнив ими пространство полностью. Остальное закинул в док-станцию. А в конце завел больших дронов. Осталось малость, мои рабочие дроны, которые все таскали, а им места не было. Пришлось размещать их в коридорчике и пока в кают-компании. Как загрузимся, перейдут в коридорчик. Ну все. Можно и спать.

Утром, сразу после зарядки появилось семейство Мар. Муж в кресле-кровати на гравиплитах. И дочь, которая вихрем облазила все закоулки.

Я перепроверил запас регенератора и воздуха. На всякий случай, народу-то вон сколько. Но было всего с запасом, можно было еще десять человек с собой брать на месяц. Все, через час вылет. Набрал диспетчера.

– Давай доставку оформи два стандартных контейнера, до грузовика. Третий тебе в подарок остается.

– Ладно, давай еще спишемся. Погрузчик через полчаса прибудет, будь готов.

– Хорошо.

Минут пятнадцать можно подышать. И походить. А то за две недели в тесноте, наверно, с ума сойду. Вдруг вызов.

– Командир, ты не улетел еще?

– Нет, а вы почему здесь, вы же улететь должны были ночью.

– Вчера отметили немного, проспали.

– Сколько вас?

– Трое.

– Бегом сюда.

Я назвал сектор и номер стоянки.

– Через двадцать минут будем, умоемся только.

– Через пятнадцать минут отлет, пулей летите.

– Принял.

Я проверил, сколько контактов в сети, да только трое и Мар. Остальные неактивны, что-то я не проследил на радостях. А ведь у Лер дела в мастерской неплохо идут, раз в разных уголках известна продукция.

Да, думал я, что тесно будет, а тут вообще как селедки в бочке, ничего, в кают-компании поспят.

Неожиданно пришел ответ от Остроухой.

«Прости».

Этот ответ меня почему-то успокоил, наверно потому, что был в ее стиле. Да и ясно понял, что она не извиняется, а на автомате написала. У нее же это слово-паразит. Сколько раз она мне его говорила по поводу и без. А вот именно это «прости» скорее обвинительное, как будто я что-то натворил.

Нас шатнуло, это погрузчик подхватил бот. Я взял дочь Мар и пошел в кабину. Отсюда хоть видно, куда нас везут.