Ларченков рыкнул низко, вполне возможно это была насмешка, но его маленькие глазки не отрывались от остатков создания Ила. И тут, конечно, росс прав, лично я, покосившись на ритессу Рефрейр, упустил момент, когда из расползшейся плоти начал очень медленно расти витой, закрученный спиралью, ярко-алый конус, так похожий на рог.

Заорать я не успел. Ларченков грянул, точно сердитый гром. И гораздо громче, чем я:

– Муравьиный лев!!!

Солдаты, три человека, уже бегущие к нам, не собирались проверять, верно ли это утверждение. Если насчёт седьмой дочери они могли сомневаться, то муравьиный лев – штука серьёзная. Проще говоря, ну её вороне под хвост. Пусть кто-нибудь другой разбирается.

Они как по команде развернулись и бросились наутёк. Один был столь храбр, что отшвырнул ружье в сторону, явно предполагая, что это добавит ему скорости. Я не стал делать ставок и проверять, кто из них быстрее покинет замковый двор.

Мне, представьте себе, хотелось обогнать эту троицу по меньшей мере на десять корпусов. Стоило подумать о штанах, рубашке и ботинках, но времени одеваться совершенно не было. Даже наклоняться и подбирать их. Ларченков уже уводил госпожу, и я поспешил за ними.

Мы успели.

За стеной, в соседнем дворе, там, где располагались казармы, полыхнуло лиловым.

Восемь бледно-белых, подобных копьям лучей, так напомнивших мне прутья ограды вокруг фамильного особняка, беззвучно ударили в землю, и она мягко дрогнула.

Тревога уже будила гарнизон. Но горны пели неуверенно, осоловело. Люди ещё мало что понимали.

Мы стали подниматься на стену по внутренней лестнице за секунду до того, как опустилась решётка. Там был прямой коридор, а после спуск и выход во двор, где разместились «Соломенные плащи».

Ларченков шёл тяжелой поступью, держа отстёгнутый топор, колдунья торопилась за ним, на её бледном лице, когда она обернулась, хорошо была видна растерянность.

Примерно в этот момент муравьиный лев «отжил» своё, выполнил то, для чего его растили и пестовали – достроил портал.

Я это почувствовал. Все почувствовали.

Воздух задрожал, леденея, облизал камни, оставляя на них иней. Заморозил капли, всё ещё катящиеся по моей коже после купания, высеребрил волосы, сковав их сосульками.

Скажем так. Внезапный разрыв пространства очень… бодрил. Окажись мы поближе, вполне могли бы участвовать в конкурсе «Лучшая ледяная статуя Шельфа». Кто-то взялся за Шестнадцатый андерит с изяществом пьянчуги, который решил разгромить лавку фарфора и вооружился для этого кувалдой. Причём въезжал он в эту лавку по меньшей мере на обшитой железом карете, запряжённой шестеркой лошадей.

На полном ходу.

А после пол начал уходить у меня из-под ног, когда земля просела из-за циклопической воронки, образовавшейся вокруг портала. Стена стала рушиться, как и ближайшие опорные башни. Ритесса с криком сорвалась в провал, разверзшийся между мной и Ларченковым.

Поднялось много пыли, несколько каменных крошек больно, до крови, ободрали кожу. Росс сделал попытку перепрыгнуть на мою сторону, но в последний момент остановился, понимая, что слишком велико расстояние. Выругался.

Я наклонился над краем. Видно плохо, но… она уцелела, упав на выступ, оставшийся «этажом» ниже.

– Заберёшь её?! – крикнул мне росс.

– Будто у меня есть выбор! Встретимся у казарм!

– Найду путь к вам! – Он расстегнул застёжки тяжелого плаща и побежал прочь со стремительностью катящегося под гору булыжника.

Пришлось топать обратно, затем спускаться вниз.

Здесь резко и сладко пахло магнолией. Ида, не считая ссадин и потерянной треуголки, была относительно цела, но покрыта серой пылью. Она посмотрела на меня с некоторой долей потрясения, словно видела впервые. Я решил, что глупо представляться в третий раз за неполные сутки, особенно в столь куртуазном виде как подштанники на голое тело. Вряд ли в данный момент у неё хватит чувства прекрасного, чтобы в должной мере оценить мой феноменальный наряд.

– Что происходит?

Хотел бы я знать.

– Нам надо двигаться. Лучше не стоять на месте.

На улице, плохо видимые из-за оседающей пыли, мельтешили какие-то тени. Слишком стремительные для человека. Кто бы ни прошёл через портал, он уже здесь.

– Да. Вы правы. Да. Идём?

– Вы в порядке?

– Конечно нет. Я растеряна. И напугана. Что? – Заметила мою недоверчивую усмешку. – Женщины довольно часто растеряны. И напуганы. Особенно когда не понимают, какой совы тут происходит. Как и мужчины, впрочем.

– Ага.

– Но вы не из их числа. Выглядите самодовольным и…

Она помедлила, и я конечно же захотел узнать.

– И?..

– Довольно нелепо. Даже смешно.

– Вот и наряжайся ради вас. Можно было не стараться.

Она, к моему удивлению, рассмеялась. Совершенно неожиданно, скомканно, едва слышно. В её карих глазах появилось тепло, на несколько мгновений смывшее холодную отстранённость и настороженность. Теперь, несмотря на чумазость, пожалуй, я мог бы назвать её привлекательной.

Такое случается с людьми, если проявляется их человечность.

– Спасибо, риттер. Мне уже не так страшно. Порой даже какая-то глупость, сказанная вовремя, может вернуть присутствие духа.

Мне бы стоило обидеться на «глупость», если бы я не считал точно так же.

– Не вы одна боитесь. Страх рядом с Илом – вещь необходимая, но её следует дозировать. Нам надо пройти через арсенал и кузницу, если там двери открыты. Сейчас мне было бы спокойнее рядом с отрядом.

– Ведите. Надеюсь, Ларченков найдёт меня.

Я поднялся снова на второй этаж, но свернул в другой коридор, оставив пролом за спиной. Этот андерит я неплохо знал. Разумеется, кроме двора Офицеров. Туда попасть никогда не стремился, хотя благодаря происхождению вполне имел на это право. Прямо, затем по лестнице вверх и далее по короткой стене. А там через несколько холлов во двор, минуя арсенал и кузню, к нашей казарме.

– Что такое муравьиный лев?

Это многое говорило о ней. И о её россе. Он – знал.

– Сколько раз вы были в Иле? Один? Два?

Она замешкалась, но сказала:

– Это первый. Что, так заметно?

– Новички знают только основной бестиарий, по атласам университета. Тех созданий, что можно встретить лишь в неделе от Шельфа. Ну и, может, еще страшных и известных, вроде жеребят.

– Я читала атласы. Но Ил всегда был вне сферы моих интересов. Расскажите.

Я рассказал, лишь чтобы занять её внимание. Сквозь толстые стены едва слышались ружейные залпы. Пока слаженные, что не могло не обнадеживать.

– Лев – тварь гадкая. До сих пор не могу понять, это живое существо или скорее предмет. Кто-нибудь, например Светозарный, может создать нечто такое. Изначально оно в виде… ну пусть будет семя. Маман, убив седьмую дочь, активировала льва. Семя начало прорастать и создавать портал. Именно так были уничтожены Двенадцатый и Безномерной андериты три сотни лет назад, когда бывшие друзья Когтеточки решили попробовать силы Айурэ. Помните?

– Да. В хрониках его называют Последним прорывом. Тогда мы убили Ремня.

– Верно. Вся задача льва – вырастить портал, и остановить это, раз уж он начал прорастать, невозможно. Это его предназначение. Когда портал срабатывает, всем, кто находится рядом, не позавидуешь.

Волосы стали оттаивать, холодная вода с уменьшающихся сосулек противно капала мне на плечи и спину.

– Это я уже поняла. Муравьиный лев, потому что изменение пространства оставляет после себя воронку?

– Очень большую.

– Кто пришёл через портал?

– Не хотел бы узнавать.

Мы вышли на верх стены. Луна и месяц. Никого из солдат. Зато в обоих дворах, слева и справа – стрельба. Гаркнула даже картечница и едкий вонючий дым ружейных залпов заливал дворы. Рассмотреть особенно ничего не вышло. Впрочем, я и не присматривался, понимая, что один в поле не воин.

Или двое.

Стоило задать вопрос:

– Сколько точек из шестиугольника у вас осталось?

– Две. Солнцесвета как раз хватит.

– Насколько вы хорошая колдунья? В Иле.

Вопрос бестактный и не очень вежливый. Кобальтовая линия хороша против людей, я знал. Но как её способности работают с созданиями Ила, не имею ни малейшего представления.

– Я умею вызывать не только приступы очарования у мужчин.

Она произнесла это таким тоном, что мне показалось, будто убеждает себя, а не меня. Я несколько пересмотрел свой взгляд на неё. Сильно ошибся. Она ещё младше, чем я думал. Первая вылазка в Ил, скорее всего первое убийство людей, которые на неё напали. Убийство по необходимости. С нами она вынужденно держалась высокомерно, чтобы не выдать своей неопытности, страха, сомнения. Полагаю, нянька Ларченков это прекрасно знает. И беспокоится. Это ему в плюс. Значит тоже не полный душегуб.

При всём моём дружелюбном оптимизме, пускай я иногда и ною о несправедливости жизни, я всё же надеялся, что со мной кто-то опытный. Ну, так. Для собственного успокоения. Теперь же, судя по всему, гостей придётся встречать моему-почти-голому-очарованию и Вампиру. У ритессы при себе не было даже кинжала.

Пуля, выпущенная чьей-то неумелой рукой, просвистела в достаточном отдалении, но заставила нас пригнуться и держаться поближе к зубцам. Вновь гаркнула картечница, её, у ворот, поддержал рык пушек. Кто-то завопил. Затем завизжал. Из двери, через которую мы прошли, вывалилось нечто чёрное, лохматое и с рогатой башкой.

Я присвистнул, высказывая «благодарность» мирозданию, что оно начало сразу с «тяжелой артиллерии», и перешёл на бег. Про себя ругался, когда босыми ступнями наступал на острые камушки. Всё же стоило задержаться на пару секунд и оставить себе ботинки. Теперь, поди, в них рассекает какой-нибудь жеребёнок и корчит из себя франта.

Когда мы оказались в опорной башне, я рванул маленькую калитку на себя, задвинул засов. Секунд через десять с той стороны в толстые, окованные металлом доски врезалось тяжёлое тело.

– Кто это?

– Муравьиный солдат. Стражники портала. Забудьте о них.

Вот только я не забуду. Этих тварей пять – семь. Они авангард и теперь рыскают где-то поблизости.

Мы стали спускаться вниз, чтобы выйти в следующий двор. Ритесса Рефрейр задала правильный вопрос:

– Это ведь не случайное нападение? Вы сказали про Светозарного, который мог создать такой портал.

Я подумал, что принесу Рут букет цветов. Вот такенную охапку её любимых люпинов. А ещё поклянусь целую неделю воздерживаться от того, чтобы дразнить Элфи и куплю для девчонки коробку эклеров, если только в андерит не пришёл какой-нибудь Светозарный.

Кто угодно. Только не подобное чудовище. Иначе мы все покойники до конца часа.

– Кроме них в Иле есть и другие создания.

– Их ученики. Их слуги. Я к тому, что здесь чувствуется расчёт. Кто-то протащил в кольцо стен седьмую дочь.

– Давайте доживём до утра. А после займёмся исследованиями поступков и действий всех злобных созданий мира.

Если честно, её слова про учеников и слуг меня нервировали (ладно, я просто скидываю курицу на Иду, объявляя во всём виноватой, хотя сам уже об этом подумал). Светозарные застряли в глубине Ила, он слишком сильно связал их с собой, проник тонкими ростками в сердца, затмил разум. Пока они не могут (во всяком случае, так нас убеждают) выбраться к Шельфу, банально растеряют мощь, но кто-нибудь из их свиты вполне может действовать не только здесь, но даже в Айурэ. Хотя на своём коротком веку я подобного не припомню.

И такие прихлебатели порой сильнее самых лучших наших колдунов, если один на один. Ну, может, кроме Перламутровых.

Я остановился как вкопанный.

Оделия! Дери меня совы!

Оделия!!!

Ритесса, не успев затормозить, едва не врезалась в меня, положив руку на моё плечо. В других обстоятельствах я бы обязательно придумал сказать что-нибудь неуместное, глупое или, на худой конец, весёлое о тех обстоятельствах, когда мы в первый раз коснулись друг друга. Сто процентов, об этом великом моменте стоило бы рассказать нашим внукам. Но сейчас я спросил у неё о самом важном:

– Вы разместились в Офицерском дворе?

– Да.

– Колдунья, которую мы нашли с вами, там же?

– Да. В соседней комнате. О! – Её глаза округлились. – Вы считаете, что это всё из-за неё?!

Что же. Соображала Ида быстро.

– Не вижу других причин для подобного натиска. Меняем планы.

Дверь наружу была распахнута. Пространство вокруг затянуто дымом сгоревшего порошка солнцесвета.

– Идём не останавливаясь. Наша цель – колдунья.

Я себе не прощу, если спустя столько лет поисков я потеряю Оделию, не спросив её, что случилось с Рейном. И тут никакая тварь Ила меня не удержит.

Бой в этом месте уже прошёл и сместился куда-то за кузницу. Я слышал команды, одиночные залпы, звон металла. Здесь же смерть оставила двух расстрелянных и проткнутых штыками муравьиных солдат и десяток разорванных воинов гарнизона.

– Готовы?

Ритесса вместо ответа сунула руну за щёку.

Я мог бы поклясться, что андерит опустел.

Вырезан.

Пока мы шли до нужного здания, то и дело наталкивались на мёртвых солдат. Но со стороны Пустого кольца, третьего оборонного сегмента крепости, раздавались ружейные выстрелы. Гулко. Дружно. Много.

Это означало, что держались не только «Соломенные плащи», но и по меньшей рота «Желтопузых». А может, и гораздо больше – от внешней стены и фортов летела низкая песнь орудий.

Здесь же все было «вычищено». И полагаю, причиной смертей людей, чьи тела внешне совершенно не пострадали, оказалась магия – те яркие прутья, что упали с безоблачного неба.

Кому-то проложили дорогу, чтобы у него не было никаких препятствий от воронки муравьиного льва и до конечной цели. По счастью, на пути к трёхэтажному зданию, пристроенному прямо к старой крепостной башне, мы не встретили ни единого создания Ила.

Дверь была не заперта, и я осторожно толкнул её, уставившись в полумрак сводчатого коридора. Футах в шестидесяти горела каштановая лампа, бросая на кирпичи тёплые отблески.

– Последний этаж, – шепнула мне ритесса. Из-за руны во рту слова звучали смазанно и нечётко. – Там гостевые комнаты. Я покажу, где лестница.

Она шагнула, но я выставил перед ней руку:

– Не стоит. И приготовьтесь бежать.

Лично я бежать без Оделии не хотел. Пока мой план основывался на том, чтобы добраться до неё, а потом рвать что есть сил в Пустое кольцо. К своим.

Право, сейчас бы я не отказался от компании Ларченкова. Он же бродит в совсем иной стороне, разыскивая нас. Всё как всегда. Всяких мрачных полудурков, способных ручищами раздавить голову быку, начинаешь ценить именно в тот момент, когда они далеко и нужны больше всего. Хотя бы для того, чтобы спрятаться за их широкой спиной и дать стрекача, пока их ест какой-нибудь прожорливый уродец, вроде жеребёнка или горной гряды. Но, как назло, приходится идти в первых рядах.

Не дамой же закусывать порождениям Ила, когда есть настолько аппетитный персонаж, как я. Им даже одежду с меня снимать не надо.

Не сказать, что мы осторожничали. У меня не нашлось на это времени, потому что сюда довольно скоро мог нагрянуть некто, с кем встречаться совершенно не хотелось. Так что, спеша по пустым коридорам, заглядывая в комнаты, оставленные поднятыми по тревоге офицерами, я не переставая думал о том, что случилось со всеми этими людьми и где они сейчас.

Рут, к моей печали, ответила на мой вопрос. Уже на третьем этаже, на стене, мы наткнулись на человека. Бедолага был приклеен к ней спиной, руками и ногами, словно в него плюнули паутиной и он, прежде чем та застыла, пытался вырваться.

Впрочем, не сие меня впечатлило, ибо в Иле попадаются и более экзотические способы поймать зазевавшегося двуногого. Меня изумило, что покойник в расстёгнутом лейтенантском мундире решил не затягивать события и стать газоном.