Самопожертвование следовало бы запретить законом. Оно разрушает тех, кому приносят жертву. Они всегда сбиваются с пути9.
25 апреля
Окровавленная одежда источала острую вонь мира нахтцеррет и едва заметное серое свечение – остатки трухи одного из ядовитых деревьев, растущих на земле тхорнисхов.
Уход из личного пространства Золотых Ос был больше похож на бегство. Разъяренные Садовники преследовали нежданных гостей до самой границы, не желая отпускать, не попробовав их крови.
– Не понимаю, как нам вообще удалось выжить,– словно в ответ на свои мысли услышал Кристоф голос Миклоша, сидящего на переднем сиденье рядом с Рэйлен. – Как вы уже поняли, наш мир – не самое лучшее место для прогулок.
– Полностью с тобой согласен,– хрипло отозвался Грэг. – Зато теперь мне стала лучше понятна сущность тхорнисхов. Вы просто не можете быть другими, обладая подобным личным пространством.
Попугай валлийца, сидящий на его плече, издал скрежещущий звук, явно соглашаясь со своим хозяином. Бальза хмыкнул что-то нечленораздельное.
Ученица нахттотера терпеливо ждала, когда он вернется из своего опасного путешествия, и появление Миклоша в сопровождении потрепанных, раненых кадаверциан было встречено искренней радостью.
– Скажи, как ему удалось забросить тебя в Сады Боли? – задал наконец тхорнисх вопрос, интересующий его больше всего.
– С помощью Храньи,– отозвался Кристоф.
Миклош обменялся выразительным взглядом с Рэйлен и уставился в окно.
– Этой гадине мало, что она отравляет своим существованием этот мир, так она еще и в тот забралась… – пробормотал он достаточно внятно.
– Мне нужно позвонить. – Мастер Смерти, похоже, не собирался вдаваться в подробности своего пленения и закрыл тему.
Тхорнисх выразительно посмотрел на девушку, сидящую за рулем, и та после секундного колебания подала ему свой телефон. Миклош небрежно перебросил его колдуну.
Пока тот набирал все известные ему номера кадаверциан, Бальза мрачно наблюдал за ним.
– Не отвечают? – тихо спросил Грэг.
Его попугай вытащил голову из-под крыла и уставился на колдуна мутным глазом.
Кристоф отрицательно покачал головой.
– Я должен срочно попасть в особняк Вольфгера,– сказал он, возвращая трубку.
– Беспокоишься за свой клан? – равнодушно осведомился нахттотер. – Надо было делать это раньше, когда ты решил связаться с безумными детьми. Рэйлен…
Девушка бросила на господина преданный взгляд.
– Поедешь, куда он сказал,– велел тхорнисх. – Я выйду здесь. А ты позвонишь Норико. Пусть вместе с Альехо заберут меня. Когда закончишь, увидимся в Северной резиденции.
Она удивленно моргнула.
– Но нахттотер…
– Не спорь,– устало произнес тот, уже понимая, что именно беспокоит ученицу. – Со мной будут Норико и Альехо. А ты сообщишь мне о том, что видела.
Девушка не спрашивала, куда ехать, только настороженно поглядывала по сторонам, крепко сжав губы.
– Я могу задать вопрос? – произнесла она неожиданно, не отрывая взгляда от дороги, чтобы посмотреть на колдуна, севшего рядом.
– Можешь,– ответил он.
– Почему вы не убили меня тогда?
Колдун вспомнил о давней встрече с Миклошем и его ученицей. Тогда нахттотер посчитал очень забавным натравить девчонку на некроманта и посмотреть, что из этого получится. Значит, Рэйлен до сих пор мучил этот вопрос.
– Потому что ты рыжая,– ответил Кристоф и был вознагражден за свою искренность быстрым взглядом, полным изумления: – Если бы ты была блондинкой или брюнеткой, у тебя не было бы ни единого шанса. Но рыжие волосы – моя слабость.
Девушка засопела сердито, решив, что над ней подшучивают.
Они проехали в молчании еще пару кварталов, когда она снова заговорила:
– Нахттотер говорил, у вас был план, как уничтожить Основателя. Но теперь он на свободе. И что мы будем делать?
Кристоф сам хотел бы знать ответ и не мог сказать девушке ничего утешительного.
– Придумывать новый план.
Рэйлен кивнула и больше не задавала вопросов.
За несколько переулков от особняка Вольфгера колдун велел ей остановить машину. Дальше они пошли пешком.
Дом за кованой оградой в окружении старых лип казался погруженным в безмятежный сон. Но едва кадаверциан приблизились к нему, как тут же почувствовали, что все защитные заклинания сорваны. Их обрывки жалко висели на дверных и оконных проемах, словно клочья старой паутины.
Грэг жестом попросил спутников остановиться, снял с плеча попугая и пересадил его на ветку ближайшего дерева. Птица пронзительно крикнула, неодобрительно покосилась на Рэйлен и застыла, став похожей на уродливый нарост. А корсар взглянул на Кристофа, дождался утвердительно кивка, что-то тихо пробормотал себе под нос, крепко сжал кулак, приподнял руку, словно натягивая невидимый поводок, а когда разжал ладонь, на земле стояло нематериальное существо, отсвечивающее зеленью. Тощая собака, похожая на гончую, прыгнула вперед и растаяла, пройдя сквозь стену.
Заинтригованная Рэйлен перевела взгляд с одного некроманта на другого, но ни о чем не спросила. Глаза Грэга засветились зеленым. Несколько мгновений он стоял неподвижно, осматривая комнаты особняка глазами своей магической ищейки.
– Ничего враждебного,– сказал он наконец отрывисто.
Мэтр коротко кивнул, больше ни о чем не спрашивая.
Колдуны бесшумно поднялись на крыльцо, Рэйлен осторожной кошкой кралась следом за ними. Дверь не была заперта и распахнулась от легкого толчка. В темноте вестибюля слабо серебрились полотнища флагов, свисающие с галереи. На мраморном полу лежали длинные полосы рассеянного света, льющегося из окон.
Кристоф шагнул внутрь, и на миг ему показалось, что от магии, разлитой здесь не так давно, воздух особняка стал густым, словно сироп. Пахло анисом, холодом и старой смертью. В доме не было слышно ни звука.
Заглушив тревогу, некромант знаком велел Рэйлен оставаться в вестибюле. Девчонка кивнула, окинула зал внимательным взглядом и отступила в тень, крепко сжимая обеими руками укороченную дымчатую алебарду.
Лестница исчезала в плотной темноте нижнего уровня, Кристоф медленно спускался. Грэг следовал в шаге от него. Внизу было еще холоднее, дыхание вырвалось изо рта белым облаком и на миг застыло в воздухе. Кадаверциан прошел еще один пролет и увидел впереди первый труп. За ним лежал второй, чуть дальше третий… Одеждой им всем служила грубая холстина с зеленоватыми следами «ихора», в котором кадаверциан хранили мертвые человеческие тела.
Мастер Смерти поспешил дальше.
Трупов стало больше, но все они были безликим рабочим материалом. Среди них Кристоф не видел никого из тех, кого боялся увидеть мертвыми. Здесь же застыла «гончая» Грэга, словно не решаясь шагать по мертвецам. Валлиец уничтожил ее движением руки.
Плавно изгибающийся коридор вывел некроманта в просторный зал с высоким куполом свода. Мягкий свет, льющийся с вершин коринфских колонн, освещал чудовищную картину. Пол был завален белыми неподвижными телами, все еще испускающими зеленоватое мерцание.
Лестница в конце помещения обрушилась, на стенах виднелись глубокие трещины. Обломок колонны лежал на полу среди мертвых, продолжая излучать жемчужное сияние. Запах аниса висел в воздухе, смешиваясь с едва уловимым запахом мокрого камня и тления.
Кристоф сделал еще несколько шагов и увидел их.
Адриан с сожженной грудной клеткой раскинулся недалеко от стены, на его уродливом лице застыла гримаса ярости. В скорчившемся неподалеку изломанном мужском теле можно было лишь с большим трудом узнать Филиппа… Тонкая женская фигура, почерневшая от огня, сжимала посох с двумя широкими лезвиями, покрытыми слоем ржавчины, на прядях русых волос запеклась кровь…
Кристоф почувствовал движение за спиной, обернулся и увидел Рэйлен. Она медленно шла от одного тела к другому и с тревожным вниманием напряженно вглядывалась в лица кадаверциан. Вскинула голову, смутилась.
– Простите, я… А Вивиан? Его здесь нет?
Колдун ничего не ответил. И она прошептала, невольно отступая под его взглядом:
– Я знала его. Встречала однажды. Давно.
Но Кристоф уже не слушал ее, ему показалось, он различил тихий звук… как будто скулила собака. Он быстро пошел вперед, перешагивая через человеческие трупы.
В стену было вплавлено еще одно тело. На этот раз живое. С бескровно-бледного лица блеснули желтые глаза, беззвучно шевельнулись искусанные губы.
Бетайлас дернулся, пытаясь освободиться. Его взгляд был направлен за спину Кристофа. Мастер Смерти обернулся. На полу среди мертвых тел белели серебряные волосы… тонкая рука, на пальцах которой поблескивали кольца с бриллиантами. Один разбит, осколки сверкают на черном закрытом платье.
– Дона…
Кристоф опустился на колени перед телом, распростертым на каменных плитах. Взял за плечо, переворачивая. За спиной повеяло теплым воздухом и запахом гнили, послышался глухой удар, и рядом с колдуном оказался Босхет, освобожденный заклинанием Рэйлен.
– Мэтр,– прохрипел он,– простите… не смог защитить… вилисса…
Ее лицо было иссохшим, словно у старухи, пергаментная кожа туго натянулась на скулах, собралась глубокими морщинами у губ. Волосы стали похожи на клочья соломы.
– Он… поднял все мертвые тела,– говорил Босхет, вытирая лоб рукавом драной куртки. – А потом заявился сам… Они пытались его остановить, но он стал убивать. Они ничего не смогли сделать.
– Где Вивиан? Фринциск? Кэтрин? Анри?
Босхет не успел ответить.
По мертвому подземелью пробежала легкая дрожь воздуха, некромант услышал негромкий хлопок, отголосок далекого эха и хрипловатый голос:
– Анри мертв. Кэтрин он забрал с собой.
Мастер Смерти обернулся и увидел Франциска.
Старый кадаверциан медленно шел по залу, огибая мертвые тела, приблизился, молча сжал плечо Кристофа, отпустил, перевел взгляд слепых глаз на Босхета, сидящего рядом с Доной, и направился к нему, обойдя Грэга и застывшую Рэйлен. Девушка отступила в сторону, глядя на Франциска почти с ужасом, и тут же, видимо почувствовав, что ее присутствие здесь неуместно, торопливо вышла из зала.
Спустя несколько мгновений, из пустоты, наполненной зелеными искрами, появился Вивиан. Его одежда была в засохшей крови, на белом лице явственно проступали несколько медленно затягивающихся шрамов и напряженное ожидание.
Увидев Криса, он замер, и за несколько секунд в его глазах промелькнули, сменяя друг друга, недоверие, удивление и наконец бешеная радость.
Не глядя по сторонам, Вивиан быстро подошел к колдуну:
– Основатель сказал, что убил тебя.
– Основатель солгал. Как всегда.
Кристоф продолжал смотреть на серебряные волосы Доны, и не мог отвести взгляд. Вивиан перевел взгляд на мертвую вилиссу, и отражение чувств Кристофа исказило и его лицо.
– Поможешь мне? – спросил колдун, и ученик кивнул, сразу поняв, о чем он просит.
Саркофаги стояли на самом нижнем этаже, в просторной светлой комнате, залитой ярким, как будто солнечным, светом. Из ниш, прорубленных в потолке, текли золотистые лучи, и невесомые пылинки сверкали, взмывая в воздух с каменных плит от малейшего дуновения ветра. Пол устилал изумрудный ковер, похожий на густую траву, на стенах зеленел плющ, нарисованный так искусно, что казался настоящим. Пахло свежестью, первым снегом, мокрым деревом.
Каменные гробы, стоящие в два ровных ряда, напоминали серые валуны, грубо отшлифованные сверху.
«Сэмюэл Кадаверциан»,– прочел Вивиан на первой плите и почувствовал вдруг, как сжимается его горло, не давая вздохнуть.
Он перевел взгляд на другую, но там было выбито «Вольфгер Кадаверциан», и стало еще хуже. Горе сменилось жгучей ненавистью, неутолимой и от этого еще более мучительной. Естественно, тела внутри быть не могло. Ведь мэтра не нашли.
«Если бы не ты, ничего этого не случилось бы»,– подумал Вивиан, глядя на буквы в камне…
Аду опустили в третий гроб. Кристоф коснулся ее волос, произнес что-то едва слышно, задвинул тяжелую крышку, а сверху опустил боевой посох стигнессы. Рядом с ученицей, в соседний саркофаг, положили Адриана. Следующая плита со скрежетом задвинулась над Филиппом.
Хуже всего Вивиану было слышать этот звук и видеть, как серые камни навсегда скрывают лица его друзей. Понимать, что он жив лишь потому, что они – более сильные, талантливые, опытные – пожертвовали собой ради него, молодого ученика. И никогда не узнают, как он благодарен им.
Пепел Анри в глубокой черной чаше принес Франциск. Молча подал ее Кристофу, молча развернулся и пошел к выходу. Вивиан ждал, чтобы кто-то из них произнес хоть слово, нарушив невыносимую тишину и скрежет камня о камень. Однако кадаверциан молчали, двигаясь почти беззвучно.
И молодой некромант тоже молчал, помогая учителю закрывать саркофаги. Но когда Кристоф остановился возле гроба, в который опустили Дону, это молчание стало совершенно невыносимым. А колдун все смотрел на вилиссу, словно не мог поверить… Вивиан понял, что его учитель пытается почувствовать жизнь в неподвижном теле, но знал, что это бесполезно: Основатель умел не просто разрушать тела кровных братьев, он каким-то образом выжигал их сущности, даже не оставляя ран.
– Она жива,– произнес вдруг Кристоф глухо.
– Что? – Молодой кадаверциан обернулся.
– Она не может умереть. Ее обратил Вольфгер, а не я. Значит, на ней нет моего проклятия. И ее всегда защищает сама Смерть.
Вивиан не понял его слов, но колдун уже вынимал девушку из саркофага. Положил на ковер, прокусил свое запястье и прижал окровавленную руку к ее рту.
Босхет, не решившийся войти в склеп и маявшийся у двери, мгновенно сообразил, что произошло, а может, почуял проблеск жизни вилиссы и бросился к колдуну.
– …Она… С ней все будет в порядке? – Бетайлас жадно смотрел на Дону, превратившуюся в бледную тень прежней прекрасной мистрис, и странно было слышать беспокойство за жизнь от некротического существа.
– Думаю, да,– ответил кадаверциан. – Она очнется. Надо отнести ее в Северную резиденцию. Нам всем надо уйти туда. Сейчас это единственное безопасное место в городе.
О проекте
О подписке