– Ну, вы, там! – крикнул нашей компании Дядька. – Комедианты долбаные! Хар-рош кузнечиков пугать!
– Да ладно тебе, Дядьку! – крикнул Делер. – Все равно неча делать!
Правая рука плавно идет за правое плечо, к спине, тянется к колчану, стрелы, воткнутые в землю, уже давно израсходованы, стрела шурша покидает колчан, ложится на тетиву. Плавное движение рукой, тетива скрепит, сопротивляется изо всех сил, задержка дыхания, далеко-далеко, на той стороне оврага, белеет расплывчатое пятно – лицо врага.
Шлюха! – негромко позвал Харьган, вытирая ладонью мокрое лицо.
– Да, – на зов подбежал командир мечников.
– Бери своих ребят, хватайте все топоры, что найдете в отряде, и рубите деревья на той стороне оврага.
– Хорошо, – не моргнув глазом, сказал Шлюха.
Да какая разница? Главное, что нашли! – воодушевленно сказал Медок. – Тропка аккурат между ними и начинается!
– Ну тады привал! – Халлас облегченно сполз с седла, и я последовал его примеру. – Дядька! Мы жрать чего-нить сегодня будем или на пустой желудок завалимся? Там заяц еще не протух?
– Подлинная, – кивнула женщина и сделала над грамотой несколько пассов.
Королевский документ на долю секунды полыхнул розовым светом.
– Это должно уничтожить возможную инфекцию. – Она протянула документ Миралиссе.
Внутренним, непостижимым для самого себя чувством я ощущал, как безжалостные капли из часов времени утекают сквозь пальцы, хлесткими кнутами подгоняя ленивую корову-утро, готовую вскоре появиться и прогнать ночь. Час, даже меньше, и еще темный горизонт вспыхнет ярким проблеском летней неугомонной зари, за которой последует утро. Утро, являющееся в данном случае гибелью для всего живого, находящегося в этот момент на Закрытой территории. Я прибавил ходу, скользя в тенях, слившись с ними в единое целое, танцуя вместе с серыми странницами под слышную только мне музыку
Эло, смести поток, ты отклонился на три градуса к шестой координате, – раздался в полной тишине резкий голос Панарика.
Магистр не только направлял силу, ему еще хватало внимания для того, чтобы следить за работой других архимагов. Эло дернулся, и лазурно-зеленый поток сместился туда, куда указал Эло Панарик.
Существо вызывало жалость. Жалость, живущую до тех пор, пока не удается разглядеть его мощные редкие зубы, которыми так хорошо разгрызать старые кости мертвецов. У гхола были острые крепкие когти, которыми очень удобно подцеплять могильные плиты, чтобы добраться до лакомого гниющего мяса. Гхолы – падальщики и трупоеды. Их излюбленное лакомство – подгнившие трупы на кладбище или на местах сражений. Когда гхол один, он не опасен, но если они собирались в стаи