Глава 3
Стрелок

Окно было распахнуто, и порывы ветра, налетающие с завидной периодичностью, с каждым разом усиливаясь, волновали занавески. Ветер тянул за собой грозу – возможно, последнюю в этом году, – опоздавшую к лету.

Тучи казались черными, точно плоть, пораженная гангреной, и мраморные храмы богов, находящиеся на холмах исторической части города, на их фоне сделались ослепительными, словно вылепленные из самого чистого снега, привезенного сюда с горных вершин.

Неарк наблюдал за тем, как стихия наступает на Полис, гасит солнце и заставляет кипарисы и зонтичные сосны раскачиваться из стороны в сторону. Стена дождя приближалась с юга, подминая под себя здания делового центра, кварталы музеев и университетов, ботанические сады и переброшенную через реку жемчужную нитку монорельса. Когда первые тяжелые капли упали на газон, он закрыл створку окна, останавливая рокот грома.

В соседней комнате, сейчас зловещей и мрачной, летали сканеры. Два шара, каждый размером с футбольный мяч, мягко гудя, заканчивали виртуальное моделирование места преступления.

Места смерти, тут же поправил себя Неарк, глядя на труп Коры, все еще висящий в петле. Ему придется опираться на то, что есть, хоть он и знал, что сновидящий Марк Стратор прав. Эринерам не удастся доказать влияние деймоса, и дела не откроют. Эта история так и осядет в базах данных как самоубийство, и надежда лишь на то, что с нею рано или поздно разберутся мастера снов. Однако у Неарка имелись сомнения в том, что даже если те кого-то поймают – сообщат эринерам. Будут действовать своими методами…

Синие лучи сканеров пахли грозой, точно щупы ползли по комнате, касаясь стен, пола, потолка, задевая мебель, предметы на столе и на мгновение скользнув ячеистой сеткой по мертвому лицу с посиневшими губами. Затем свет, льющийся из шаров, погас, и те, сделав последний круг, вылетели в соседнее помещение, гудя деловито, будто шмели.

Место было записано, виртуальная копия навсегда останется в базе, и если у кого-то возникнет желание, то он снова окажется в этой комнате и сможет изучить любую деталь, потрогать предметы, заглянуть в каждый угол и заметить зацепку, упущенную экспертами, следователями или фотографом.

– Мы закончили, – отчитался заглянувший оператор. – Можем снимать?

– Да.

Два человека деловито, но без суеты срезали петлю, осторожно и немного торжественно уложили тело в белый лакированный контейнер. В Полисе любая жизнь бесценна и любая потеря гражданина – трагедия. Кем бы он ни был. В обществе верят в исправление, и шанс есть у всех.

Пока ты не умер.

Они собрались задвинуть крышку, но Неарк их остановил:

– Ил, до того как я уйду. Мне нужно твое заключение по крови.

Судмедэксперт не удивился, достал из саквояжа узкий, похожий на ручку предмет, воткнул в предплечье самоубийцы.

– Когда будет готово, я тебе сообщу.

Неарк кивнул помощнику, передавая ему полномочия, вышел в коридор.

Дождь на улице лил не переставая. За окном наступали сумерки.

Неарк вошел в лифт, двери начали бесшумно сдвигаться, но чья-то уверенная рука придержала створку, не дав ей закрыться. В кабину шагнул сновидящий.

Марк, набирая сообщение на коммуникаторе, выглядел сосредоточенным и погруженным в себя. Впрочем, эринер видел на своем лице, отразившемся в зеркальной стене, точно такое же выражение.

Охотник на миг отвлекся от текста на экране, провел по сенсорной панели, выбирая первый этаж.

– Домой или в департамент? – спросил он, не глядя на Неарка.

– В отдел.

Марк помолчал немного, продолжая переписку, и заявил неожиданно:

– Мое предложение остается в силе.

– Какое?

– Погружение в осознанное сновидение. Увидишь, как все это, – он небрежно обвел кабину, – выглядит с той стороны. Может быть, найдешь подтверждение своим догадкам…

– А ты нашел там подтверждение своим?

Лифт остановился. Охотник вышел, посмотрел на эринера, оставшегося в кабине.

– Кое-что обнаружил. Когда поймешь, что реальность не дает тебе ответы, – обращайся. Вдруг сон поможет.

Развернулся и пошел к выходу из подъезда, на улицу.

– Забавно, что Герард никогда не предлагал мне путешествий в сон, – негромко произнес Неарк, обращаясь скорее сам к себе, но помощник Тайгера услышал.

– И не мог, – отозвался он, перед тем как створки снова сдвинулись. – У оракулов свои пути и методы передвижения в сновидении.

Неарк спустился еще на два уровня, миновал три секции здания по самодвижущейся дорожке – под искусственным, похожим на солнечный, светом, мимо спрятанного за панорамным стеклом влажного тропического леса. Затем начинался комплекс подводного мира с самым большим городским аквариумом и целый детский город с игровыми площадками, сейчас живой и переполненный.

Порой жизнь и смерть существуют слишком близко друг от друга, и веселящиеся дети даже не подозревают, что в двух шагах от них обитают чудовища из кошмаров. Неарк в их возрасте тоже ни о чем таком не думал – дед никогда не рассказывал ему об ужасах, которые могут поджидать в сновидениях.

Пиликнул коммуникатор, и он привычно взглянул на часы, отметив: шесть пятнадцать. Кто полжизни провел рядом со сновидящим, тот поневоле научится ценить время.

Заключение судмедэксперта было именно таким, как и предполагалось. Дотошный Ил не обнаружил следов наркотических веществ, лекарств, алкоголя или нейротекса. Ничего. Чистая кровь.

Просто старая женщина, ведущая затворнический образ жизни, внезапно сошла с ума, едва не убила сиделку, которая за ней присматривала, а затем покончила с собой.

Машина узнала его за пять метров и, дружелюбно мигнув фарами, подняла дверцу. Он завел ее на грузовую платформу, и та двинулась наверх, под дождь и загорающиеся на тротуарах фонари.

До магистрального шоссе Неарк добирался чередой уютных, заросших каштанами улиц. Несмотря на плохую погоду, людей было достаточно – они шли с работы под прозрачными зонтами, на которые ложились блики от светящихся вывесок, заходили в маленькие кафе и рестораны, смотрели афиши грядущего спортивного события: ежегодного марафонского забега лучших атлетов Полиса.

Неарк припарковался на несколько минут и купил пластиковый стаканчик с липовым чаем в ближайшем кафе, у улыбающейся рыжеволосой девушки.

На магистрали он встал на скоростную полосу, разогнав свой автомобиль до максимума.

Лобовое стекло, расчерченное частым мельканием дворников, замерцало вызовом, и Неарк, не снижая скорости, движением зрачков дал сигнал коммуникатору – ответить.

– Мчишься на пожар? – раздался полный иронии баритон Фотиса. Он слышал рев мотора, так что вполне мог представить машину, которая точно комета несется по трассе. – Что там в итоге произошло?

– Разве Ил тебе не переслал предварительный отчет?

– Попытка убийства сновидящей и самоубийство, – произнес Фотис. – Какая-то ерунда. Если только ее не накачали каким-нибудь препаратом.

– У меня пока нет психологической экспертизы, но уверен, та проводилась, раз сновидящие стали работать. Да и сын погибшей отметил глубокую депрессию. А вот насчет препаратов – наш эксперт сказал свое однозначное «чиста».

– То есть дело закрыто?

Закрыто. Он квестор^[4], а квестор может сколько угодно строить в уме предположения и догадки, но в итоге перед ним остаются факты. Нельзя написать: «Отпечатки пальцев не обнаружены, потому что преступник, наверное, был в перчатках». Это домыслы. Максимум что может позволить должностное лицо на его месте: «Отпечатки пальцев не обнаружены». А почему – ошибка невнимательного эксперта, перчатки на руках или вообще отсутствие преступника – покажет время.

Так и со снами. Их нельзя прикрепить к отчету. Аналитический центр, а после и база данных просто не примет подобную информацию, не сможет ее обработать и выдаст ошибку. Поэтому дэймос и его преступление окажутся вне сферы интересов отдела «ЭВР».

Но сказал Неарк совершенно другое:

– Дело? О смерти подозреваемой? Да. Закрыто. Попытка убийства сновидящей? Нет. Надо будет заполнить формы, сдать отчет, прикрепить мнение Ила и отправить начальнику. Только после этого…

– Ну да. Вопрос лишних суток. Подозреваемая мертва, больше наказывать некого, так что твоя работа выполнена.

Неарк сжал губы. Он так не считал. Но когда-то Ида, у которой тоже случилась встреча с дэймосом однажды за карьеру, сказала ему: «Есть вещи, которые я не могу проверить, в отличие от Герарда. С которыми не смогла справиться. И мне пришлось отступить. Надеяться, что он или кто-то другой из центра снов сделает то, что никогда не получится у меня – поймать и наказать преступника, действующего в сферах, недоступных эринерам. А я… продолжала находить и останавливать тех, кто причинял вред людям в реальном мире. Каждый обязан заниматься тем делом, которое у него хорошо получается».

На панели замерцал новый сигнал.

– Извини, вызов по второй линии, – сказал Неарк и переключил канал.

В машине тут же зазвучал голос Ангела – сотрудника отдела, имя которого было вечным поводом для шуток^[5].

– Слушай, тут у меня новость по твоему делу. Мертвец в Кимере. Помнишь, камеры зафиксировали курьера, доставившего нелицензионный сон в автоматическую ячейку? Для Никоса Прокесса? Ну так вот труп – как раз этот самый курьер.

Неарк присвистнул, уже прикидывая, где ему съехать с высотной полосы шоссе, чтобы добраться до места как можно быстрее.

– Сообщил в центр сновидений?

– Да. Они в курсе.

– Пришли мне точный адрес.

Тема нейротекса не давала эринеру покоя уже давно. Это был реальный факт, не домыслы сновидящих, которые невозможно ни проверить, ни опровергнуть. А с новой информацией, полученной от представителя Пятиглава, дело обросло неожиданными деталями.

Неарк собирался к ней домой, но Клио заверила, что может заехать в «ЭВР» сама.

– У меня конференция неподалеку, – сказала она с легкой улыбкой в голосе. – Мне совсем не трудно заглянуть в ваш департамент. И тебе не придется добираться на другой конец города.

Аонида появилась в середине дня, когда большинство коллег разъехались по делам. В отделе оставались лишь четверо. Сам Неарк. Фотис, его напарник. Острый на язык Кир. И Ангел, занятый отчетами департамента спорта.

Неарк, изучавший опрос сотрудников «Эглы» на предмет утечки информации, поднялся навстречу Клио.

Такой он ее помнил всегда. Лишь вместо золотой тоги сновидящей теперь на ней был легкий светлый костюм. Сетка искусно переплетенных друг с другом кос плотно обхватывала голову, только единственный волнистый локон спускался на обнаженную шею. Рядом, между ключиц лежал большой зеленый камень на тонкой цепочке. «Синтетический изумруд», – машинально отметил эринер.

Клио подошла к Неарку, посмотрела снизу вверх, улыбнулась и не произнесла ни слова из тех, что так любят говорить в подобных случаях люди, гораздо более старшие по возрасту. «Как ты стал похож на деда!» или «Как ты вырос! Я помню тебя еще забавным пятилетним мальчуганом», и еще вариант: «А помнишь трехмерную модель Галактики, что я тебе подарила на семилетие? Ты сохранил ее?»

– Добрый день, Неарк, – сказала сновидящая.

– Спасибо, что нашла время приехать, – ответил он, пожимая ее теплую ладонь.

Она села на предложенный стул.

Фотис занял свое место, достал блокнот.

– Клио, это Фотис Кебрион, – сказал эринер. – Мы вместе работаем над делом, по которому тебя вызвали.

Аонида улыбнулась и произнесла своим мягким, приятным голосом:

– Арсений Кебрион ваш сын?

– Да, – ответил тот с легким недоумением.

– Я читала его статью по альгологии. Очень перспективно.

– Это было лет пять назад, – усмехнулся Фотис, весьма польщенный. – Теперь он работает на морской станции. Говорит, вал работы, нет времени на теоретические разработки. А у вас отличная память.

– Не такая хорошая, как у оракулов, – улыбнулась девушка, затем перевела взгляд на Неарка, словно почувствовав, что тот стремится поскорее перейти к делу. – О чем ты хотел поговорить?

– О нейротексе.

Она опустила руки на стол, переплела пальцы.

– Понимаю интерес. Я принимала участие в его разработке вместе с представителями «Эглы». Я и эагрид Беант – это мой коллега.

– Что именно ты делала? – спросил Неарк.

Клио помедлила, глядя на него пронзительными серо-зелеными глазами.

– Структурировала знания, придала движению мысли ученых нужное направление. Составила четкий план, по которому им следовало двигаться дальше.

Она заметила и правильно истолковала замешательство на лицах мужчин.

– Это не очень просто объяснить. Представьте, что ваши мысли, ваш мозг – экспресс, несущийся вперед. Он движется и днем и ночью.

– Такое я могу легко себе представить, – проворчал Фотис.

– Но если днем, во время бодрствования, вы перемещаетесь от одной станции до другой сознательно и часто эти станции – миражи… ошибки, которые замедляют действие… то во сне ваш мозг свободен от жестких рамок и границ. Фантазия беспредельна. А движение продолжается. Ваш поезд сметает ложные посылы и создает новые, неожиданные. И чаще всего они могут быть именно теми решениями, которые не придут вам в голову, когда вы не спите. Аониды помогают экспрессам ваших мыслей лететь в нужном направлении, наносят на карты важные остановки, выстраивают четкий маршрут без отклонений и тупиковых веток.

– То есть вы не даете прямых ответов? – уточнил Фотис, строча что-то в бумажном блокноте.

– Нет. Мы ищем их вместе с клиентом.

– Вернемся к нейротексу, – сказал Неарк, примерно представлявший себе стараниями Герарда работу мастеров сна. – Несколько молодых людей погибли при странных обстоятельствах, и в их крови обнаружен препарат, над которым велась работа.

– Знаю. Пятиглав также обеспокоен этим.

– А как насчет вас, тех, кто работал с «Эглой»? – прямо спросил Фотис. – Утечка не могла идти от вас? Поделились с какими-нибудь коллегами? Продали патент на производство иностранным фармацевтическим компаниям? Статью напечатали?

– Нет, – серьезно сказала Клио. – На все ваши вопросы – ответ «нет». Разработка нейротекса не принадлежит нам. Это интеллектуальная собственность корпорации «Эгла». И лишь они вправе распоряжаться ею.

Фотис кивнул, просматривая свои записи.

Неарк поймал сосредоточенно-изучающий взгляд Ангела, брошенный поверх головы Фотиса. Но тот тут же отвернулся, крутанувшись на своем компьютерном кресле, и теперь был виден лишь его коротко стриженный темно-русый затылок.

– Скажи, Клио, – произнес Неарк, снова возвращаясь к теме, которая занимала его. – Никто не мог проникнуть в твой мир снов и забрать нужные сведения?

– Формула не записана на входе в мое подсознание, – аонида с улыбкой провела пальцем по своему лбу, – ее нельзя просто взять и прочитать. Там не стоит компьютер, в который можно ввести пароль и найти файл.

Нечто подобное он ожидал услышать. Мир снов не поддается логическому анализу. Во всяком случае, со стороны обычного человека.

– Взгляни на это, – Неарк повернул к ней свой монитор и настроил трехмерное изображение двух формул. – Может, возникнут какие-нибудь мысли.

Клио придвинулась к столу и несколько долгих минут изучала сложные соединения. За это время Фотис успел отойти к кофемашине, перекинуться парой слов с Ангелом, вернулся с двумя стаканчиками, над которыми поднимался горячий ароматный пар. Поставил один рядом с Клио, но та даже не заметила этого: сравнивая две модели, медленно вращала их, заставляла увеличиться фрагменты и снова возвращала прежний вид. Затем она откинулась на спинку стула, и Неарку совсем не понравилось отсутствующее выражение ее лица.

– Мне нужно еще немного времени, – сказала Клио наконец.

– Да, конечно, – отозвался Фотис, но вряд ли сновидящая слышала его.

Зеленый кристалл на ее шее оказался не украшением. Клио повернула на внутренней стороне невидимые для посторонних наблюдателей грани, сдвинула внешнюю крышку, и Неарк увидел миниатюрное устройство для запоминания, передачи и считывания информации.

На стол спроецировалась виртуальная клавиатура. Под пальцами сновидящей, касающимися бледно-голубых несуществующих символов, выросли три экрана – и по ним побежали сложные системы: закрученные цепочки ДНК, соединения, формулы.

С той стороны, где сидел Кир, послышалось легкое постукивание. Неарк взглянул на него и увидел, что тот машинально крутит в руке кастет, отобранный у кого-то давным-давно, и задевает по столешнице, вряд ли сам замечая это. Похоже, тоже с азартным нетерпением ждет вердикта аониды.

Клио внезапно погасила два экрана. И долго смотрела на оставшийся.

– Я не могу сказать, как именно аналог нейротекса попал в организм погибших молодых людей, – произнесла она наконец. – Но я знаю, откуда он появился.

Неарк подался вперед. Фотис скрипнул ножками стула по полу, придвигаясь ближе.