Последняя электричка. В вагоне лицом к нам сидит человек в шляпе. Через несколько рядов от него спит Толстый с портфелем в руках. В конце вагона тамбур. Там курят два мента – Петр и Коля. Электричка качнулась, Толстый проснулся и вскочил.
Толстый. Где болты? (Роется в портфеле.) Болты в портфеле. Ох (садится). Я так хотел стать матросом… и не стал.
Электричка качнулась. Телефонный звонок. Человек в шляпе достает из кармана телефон, долго на него смотрит, наконец, нажимает кнопку.
Человек в шляпе (в трубку). Не звони мне, не звони, ты дрянь! (Нажимает кнопку, кладет трубку в карман).
Электричка качнулась. Менты Петр и Коля курят в тамбуре. По стеклу ползет паук.
Петр. Смотри – паук.
Коля. Далеко уехал… от родного дома…
Петр. Какой у пауков дом, ты чего, Коль?
Коля. У моих пауков – мой дом. У твоих пауков – твой. Пауки дома живут. У людей.
Петр. Нет. Они везде живут, а паутина – это и есть дом. Коля. Ты в школе-то учился? Паутина – это кровать у них. А дом – это дом, с окнами, дверью, понял? С потолком. А там пауки. Надоели до смерти. Сколько я их поубивал, а они все есть.
Петр. Пауков убивать нельзя. Примета плохая.
Коля. А я убиваю. И все нормально.
Петр. Погоди еще…
Коля. Ты че, пугаешь меня?
Петр. Не пугаю.
Коля. Ну и все. Хочу убиваю, хочу не убиваю. Пауки хуже жидов. И узбеков хуже. Прямо в дом заходят и живут. Какая от них польза? Одна пыль.
Петр. Да ладно, Коль, ты прикинь, этот паук залез где-нибудь в Шохино, а вылезет в Ярославле. Вылезет и подумает – я на Марс прилетел.
Коля. Подумает. Если я его не прибью.
Петр. Не прибьешь.
Коля. Не прибью?
Петр. Не-а. Примета плохая.
Электричка качнулась на повороте.
Толстый. Я так хотел стать матросом… плыть по реке, стоять на палубе, руки в машинном масле, ведро гремит… а слева и справа огоньки. Вниз по реке, вверх по реке. (Звонок телефона. Человек в шляпе достает из кармана телефон.) Эх! Не стал я матросом.
Жена – дура злая, с такой матросом не станешь.
Человек в шляпе берет трубку.
Женский голос в телефоне. Женя, не бросай трубку! Ты пишешь прекрасные стихи! Ты поэт! Ты должен понять. Мне никто кроме тебя не нужен! Прости меня! Мартынов ничего, ничего для меня не значит. Мы просто напились, и так получилось. Я не хотела, я только тебя люблю. Никогда! Никогда я не любила тебя так, как сейчас. Это был ужасный портвейн, я ничего не соображала. Конечно, я виновата!
Но я не виновата!!! Забери меня отсюда! Забери немедленно! Мы будем счастливы! Я продам квартиру, и мы уедем в Италию навсегда! Как ты хотел! Мы будем жить в провинции у моря! Ты будешь писать стихи! (Орет.) А я буду вязать!!!
Бородатый. Смотри, река! Река за окном!.. Огни, бабы на сходнях, рыбаки, елки… Плот, смотрите, плот!!! Эй, на плоту, попутного ветра, попутного ветра!
Женский голос в телефоне. Женя! Ты слышишь меня, Женя? Скажи хоть что-нибудь! Умоляю! Женя!
Человек в шляпе (в трубку). Прощай, собака! (Выкидывает телефон в окно.)
Женский голос в трубке. (Постепенно затихая.) Женя! Не бросай меня… не бросай… Же-е-е-е-ня-а-а-а.
Электричку качнуло. Тишина. Только стук колес.
Коля. Посчитай, сколько заработали.
Петр. Чего считать? На пиво заработали. Туда – хохлы и молдаване по триста, бабка с носками полтинник, обратно – баяниста слушали.
Коля. Люблю баян. И песни старые люблю. Я в этом понимаю. Сам на баяне играл.
Петр. А баян у тебя есть?
Коля. Есть.
Петр. Я тоже в детстве на баяне играл. Медленные мелодии одной рукой, без басов. Жаль, баяна у меня нет.
Коля. А у меня есть. И я играю. С басами.
Петр. Слушай, Коль, давай бросим всю эту хуйню, пойдем с баяном по электричкам, будем песни петь, что-нибудь да заработаем…
Коля. Ага, заработаем. Ментам на пиво.
Поезд начинает тормозить.
Петр. Все, Коль, Крекшино, приехали.
Коля. Так мы ж тачку на Молоте оставили…
Петр. Это позавчера на Молоте, а сегодня в Крекшино.
Коля. Точно?
Петр. Точно.
Коля. Не прибью?
Петр. Не прибьешь.
Коля убивает паука. Поезд останавливается, двери открываются. Порывом ветра с человека в шляпе срывает шляпу. Человек без шляпы вскакивает, пытается поймать шляпу, но шляпа вылетает в окно. Человек без шляпы с криком «Шляпа!!!» выбегает из электрички.
Громкоговоритель: «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция Молот».
Коля и Петр выходят на перрон. Электричка уезжает. Тишина. Где-то лает собака.
Коля. Не хотел я убивать. Сам виноват. Я на слабо кого угодно убью. Меня нельзя на слабо. Понимаешь?
Появляется баянист.
Баянист. Понимаю!
(Играет вступление, поет.)
Полетел желтый лист,
За рекой поет баян,
О прошедших днях тоскует гармонист,
Где росли ромашки, там густой бурьян.
Коля, Петр
(вместе)
О прошедших днях тоскует гармонист
Где росли ромашки, там густой бурьян.
Музыку подхватывает оркестр. Менты вальсируют.
Слева зажигается лампа. Стол. За столом сидит следователь.
Следователь. Так. Давайте по порядку. Вы вышли из электрички…
Баянист. Я вышел на перрон, а там они. Мы стали петь…
Следователь. Стали петь? С чего это вдруг?
Баянист. Ответа нет, товарищ прокурор. Душа запела, вырвалась из плена…
Следователь. Следователь. Гражданин следователь. Продолжайте.
Баянист. Душа, гражданин следователь, запела не спросясь… тут нет ответа. Ведь как рождается песня? Так и рождается – от невысказанности чувств, от томления души, от желания оторваться от…
Следователь. Говорите по делу. Что было дальше?
Баянист. А дальше мы допели до ларька, где стояла милицейская машина. И тогда… мы спели величальную.
Следователь. Зачем?
Баянист. Ответа нет. Душа оторвалась. Подходим мы к ларьку, а у меня предчувствие, сердце бьется и легкость такая! Баян тяжелый, у меня обычно от него спина болит, а тут прям как пушинка!
И точно, открывается окошко, и все, что было в жизни у меня, и музучилище, и пьянство, и тоска, все обретает смысл – я вижу ангела! Лицо женщины! Глаза ласковые, как у мамы, кожа белая, как у ребенка, душа чистая, как я не знаю даже у кого! Что мы – луна на небе пожелтела! Мы спели величальную. (Поет.) Какая ночь…
Следователь. Прекратите петь! Хватит врать! Говорите проще!
Баянист. Я не вру. Я такой человек.
Следователь. Что дальше?
Баянист. Эта девушка вышла из ларька. Гражданин следователь, товарищ прокурор, я никогда не стоял рядом с такой прекрасной женщиной. Она отвесила нам поклон, такой глубокий, низкий, что коса ее упала на асфальт, а луна на небе покраснела и лопнула…
Следователь. Факты! Излагайте факты!
Баянист. Красавица открыла погреба и напоила путников босых.
Следователь. Вы были босиком?
Баянист. Босыми мы приходим в этот мир. Я в этом смысле.
Следователь. Ладно. Что потом?
Баянист. Потом такое началось, что лучше об этом никогда не вспоминать.
Следователь. Ясно. Позовите продавщицу павильона номер восемь Соколову Елену Олеговну.
Баянист. Леночка, солнышко, заходи.
Входит женщина с косой до пят, кланяется в пол.
Следователь. Расскажите, что происходило в ночь с понедельника на вторник возле ларька на станции Крекшино.
Е. О. В эту страшную ночь я встретила свою любовь.
Следователь. Что???!!!
Е. О. Мишеньку (смотрит на баяниста), я встретила Мишеньку. Они пришли, запели, взяли пива с водкой, а Миша играл на этом…
Баянист. На баяне, солнышко.
Е. О. На баяне… Я когда тебя увидела, я это…
Баянист. Не волнуйся, солнышко, скоро нас отпустят, сходим в кино…
Е. О. Какой ты красивый, Миша…
Следователь. Наверное, вы забыли, я спросил: что происходило на станции Крекшино, возле ларька, в ночь со вторника на понедельник?
Е. О. Они уехали. На машине. А перед этим который главный милиционер бросил другого на заднее сидение, а перед этим он ему руки связал ремнем, который с него же и снял, у него даже штаны до колен съехали, а перед этим он его головой по асфальту за то, что тот на него драться полез из-за какогото паука, а перед этим они, конечно, выпили, пива с водкой, две части водки, три части пива, но перед этим они только песню пели, а Мишенька играл… (Смотрит на баяниста.)
Баянист. На баяне, солнышко!
Е. О. На баяне… Я, как тебя увидела, прямо сразу полюбила.
Баянист. Я люблю тебя, солнышко.
Звучит красивая музыка.
Следователь. До свидания!
Баянист и Е. О. До свидания.
Баянист и Елена Олеговна уходят взявшись за руки. Следователь один. Красивая музыка играет все громче и громче.
Следователь (перекрикивая музыку). Господи, Господи, Господи, как же я ненавижу эти безумные чувства, эту любовь, этих влюбленных! Ведь это такое вранье! Такое громадное вранье! Как они равнодушны ко всему и даже друг к другу! Как они обожают себя, свои пустые глупые чувства! (Музыкантам.)
Да хватит!!! (Музыка обрывается, тишина.) Настоящая любовь тиха и бессловесна. Ее как будто нет, она почти незаметна и удивительна даже для того, кто любит. Родителей у меня нет, детей нет, есть у меня кошка Рима. И я люблю ее, хоть никогда не говорил ей этого. Как я ее люблю? Раз в год поглажу, а так хожу мимо, кормлю и все, даже почти не разговариваю, смотрю на нее обыденно, как будто и нет ее вовсе. Но она знает! Она знает, что я ее люблю. И я знаю, что она меня любит. (Собирает бумаги, потом бросает их на стол.) Бросить бы это все, взять кошку Риму и отправиться в путешествие.
Ночь. Яркий свет фар. По дороге едет машина. В машине менты. Коля за рулем. Петр – связанный на заднем сидении.
Петр. Развяжи, сука! Ты что, дурак? Тебя ж посадят!
Коля. Пускай сажают. Только я сначала тебе голову отрежу, потом застрелю, а потом закопаю. Меня на слабо не возьмешь.
Петр. Ну, извини! По-жа-луй-ста!
Коля. Все! Если я сказал, то сказал! Ты помнишь что я сказал?
Петр. Не помню! Мы песню пели!
Коля. Я сказал: дотронешься до меня – убью. Дотронулся?
Петр. А за что ты паука? За что?
Коля. За то, что мне не слабо! А ты трус, жалкая падаль!
Петр. Прости меня, Коля! (Развязывает ремень.)
Коля. Бог простит!
Петр. Тебя простит!
Петр хватает Колю за шею. Машина улетает в кювет, несколько раз переворачивается и врезается в дерево. Петр вылетает через лобовое стекло. Тишина, поют птицы. Коля приходит в себя, с трудом выползает из машины. Он чудом остался цел, только мелкие ссадины, ушибы. У него сильно трясутся руки.
Коля (оглядывается по сторонам, тихо). Эй… эй, ты… ты где?
(Видит Петра.) Ой. Ты живой? Мертвый. Мамочки. Надо позвонить в тюрьму, нет… надо закопать, нет, не надо… домой нельзя… (Плачет.) Ну, я же не виноват… мамочки, мамочки… Господи! Что это?!
Мимо медленно проплывает огромный пароход. Оказывается, рядом река.
Коля. Надо начать новую жизнь.
Баянист и Елена Олеговна в кино. Мерцающий свет на лицах Елены Олеговны и баяниста. Не видно, что происходит на экране, наверное, погоня. Крики, свист шин, выстрелы, веселая музыка. Елена Олеговна смотрит на баяниста. Баянист смотрит кино.
Е. О. Я так люблю тебя, Мишенька…
Баянист. Да, любимая, я знаю…
Е. О. Миша, ты такой хороший…
Баянист. Ты тоже, солнышко…
Е. О. Ну скажи мне, как ты меня любишь…
Баянист. Очень… (В фильме раздается выстрел.) Попал! Попал! (Обнимает Елену Олеговну) Солнышко, я тебя очень люблю, ты же знаешь, просто кино интересное…
Выстрелы, визги и скрежет затихают. Звучит красивая тихая музыка, закат. По реке плывет плот. На плоту Серега варит что-то в котелке на костре. Рядом на одеяле лежит Петр. Он весь в ссадинах, руки замотаны тряпками и травой. Петр открывает глаза, приподнимается.
Петр. Где я?
Серега. Ух ты, очнулся.
Петр. Вы кто?
Серега. Давай на ты. Я Серега. А ты Петр Андреевич. Так у тебя в паспорте написано. Ты мент.
Петр. А почему я мент?
Серега. Форма на тебе. И валялся ты возле разбитой ментовской машины. Хорошо в реку не улетел, метров десять не доехал, спасибо дереву.
Петр. Спасибо.
Раздается знакомый телефонный звонок. Серега достает телефон из кармана, нажимает кнопку.
Серега. Але, Маша, простите, не могу сейчас разговаривать. Давайте попозже… я понимаю, да… не переживайте, я скоро перезвоню. (Кладет телефон в карман.)
Петр. А где Коля?
Серега. Какой Коля?
Петр. Он за рулем сидел.
Серега. Коли не было. Ты один валялся. Давай кашки поедим. Только ты лежи, а я тебя покормлю.
Петр. Я не хочу.
Серега. Ты не спорь со мной. Если уж я тебя оживил, то и кормить буду, как считаю нужным, чтоб ты опять не помер.
Петр. Ой… болит все…
Серега. А чего ты хотел? Человек рождается – орет как резаный, плохо ему, тяжело. А ты, считай, заново родился. Давай, за Колю. Чтоб он был здоров.
Серега кормит Петра.
Петр. А куда мы плывем?
Серега. Не глотай, не глотай! Кашу тоже жевать надо! В Астрахань.
Петр. Мне не надо в Астрахань.
Серега. А кто тебя заставляет? Вот доплывем до какой-нибудь больницы, я тебя и сдам. Жуй. Это каша на рыбе, очень полезно. Вот так. Все. Теперь лежи, смотри на небо. Ты там был. Слышишь, как комары разговаривают? И камыши говорят, и деревья, и сама река. Слушай, слушай, может, и поймешь чего.
Плот тихо плывет по реке. Петр лежит, смотрит в небо. Пролетает птица.
Петр. Птица…
На одном берегу реки появляется Ваня, на другом – Таня. Таня и Ваня поют:
Ваня. Эй, Танька, че ты ходишь?
Таня. Эй, Ванька, че ты ходишь?
Ваня. Эй, Танька, плыви ко мне…
Таня. Не, Ванька, не, не…
Плот плывет мимо коровы, мимо церкви, мимо женщин, стирающих белье, мимо отдыхающих рядом с девятой моделью «жигулей» с темными стеклами, распахнутыми дверями и очень громкой песней про любовь. Серега достает телефон.
Серега. Представляешь, Петр, плыл я по реке, и вдруг, на меня с неба телефон упал, а в нем страдающая женщина. Я вот ее теперь утешаю. (Набирает номер.) Але, Маша, это я, Серега. Ну что вы, все пройдет…
Маша
(поет)
И жизнь пройдет… и в этой черной даче
Я буду старая сидеть одна.
Сергей, спасибо вам, ведь я уже не плачу.
Стою, как дура, у окна.
Ну где ты ходишь, одинокий и голодный.
Пора домой, пора ложиться спать,
Я б за тобой пошла куда угодно,
Но я не знаю, где тебя искать.
Серега (в трубку). Конечно, я понимаю, это так мучительно. Но вы потерпите. Так всегда – кажется, что уже все, ничего, никогда, а потом вдруг, раз. и вот. И голос у вас красивый. Посмотрите, какая луна.
Плот тихо плывет, на берегу зажглись огни…
Маша
(поет)
Я виновата. Я пустая баба.
Я дура. Но ведь я его люблю…
Над рекой пролетает шляпа. Вслед за ней по дальнему берегу пробегает герой романса – человек без шляпы.
Серега
(поет)
Скучна дорога без ухабов.
Волна необходима кораблю.
Ты, луна, только ты,
Знаешь, где
Милый мой.
Ты, луна, с высоты
Покажи ему путь
Домой.
Порыв ветра. Маша и человек без шляпы исчезают.
Петр. Серега…
Серега. Чего?
Петр. Я, кажется, описался.
Серега. Ох ты. Чего ж не попросился-то?
Петр. А я и не заметил. Штаны мокрые…
Серега подходит к Петру, расстегивает ему штаны.
Серега. Ух ты! Да это кровь у тебя, рана на животе раскровилась… лежи тихо. (Берет весло, быстро подгребает к берегу, привязывает плот к коряге.) Только не вставай, лежи смирно. Я скоро вернусь. (Исчезает в камышах.)
Камыши
Посмотрите, плот, плот, плот, плот…
Коряга
На плоту лежит живот…
Камыши
Вот-вот, вот-вот, вот-вот…
Плакучая ива
До утра не доживет…
Петр. Может, и доживу!
Вся природа. Ах!
Плакучая ива
Ты понимаешь наш язык? Язык природы?
Камыши
О проекте
О подписке