Цитаты из книги «Хождение по мукам. Книга 2. Восемнадцатый год»

Новости слыхал, Рощин? Немцы и финны не сегодня завтра возьмут Петербург. Командует Маннергейм – помнишь его? Свитский генерал, молодчина, отчетливый рубака…

Рощин окреп, обгорел и за последние дни в тихой станице отъелся. Задача, мучившая его, как душевная болезнь, с самой Москвы – отомстить большевикам за позор, – была выполнена. Он мстил

Все станции, от Тихорецкой до Батайска, были забиты огромными запасами военных материалов для готовящегося контрнаступления красных на Ростов

Дальше Ростова, в глубь Дона и Кубани, немцы не пошли. Они попытались было замирить Батайск – станицу, лежащую на левом берегу напротив Ростова, населенную рабочим людом ростовских мастерских и фабрик и пригородной беднотой. Но, несмотря на ураганный огонь и кровопролитные атаки, взять его так и не смогли. Батайск, почти весь залитый половодьем, сопротивлялся отчаянно и остался независимым

Покуда Григорий Карлович жив, он нам дышать не даст… Матрена спрыгнула с постели, в одной рубашке, – только накинула шаль с розами, – подошла и несколько раз постучала косточками кулака по столу:– Мое добро берут, я терпеть не буду! Мы, бабы, скорее вас расправимся с этими дьяволами.Семен неожиданно весело взглянул на нее:– Ну? Как же вы, бабы, станете воевать? Интересно. – Будем воевать по-бабьему. Сядет он жрать, – мышьяку… Порошки мы достанем. На сеновал его – заманю или в баню, – вязальной иглы,

После заключения мира, к середине марта по новому стилю, германские войска по всей линии от Риги до Черного моря начали наступление – на Украину и Донбасс. Немцы должны были получить по мирному договору с Центральной радой 75 миллионов пудов хлеба, 11 миллионов пудов живого скота, 2 миллиона гусей и кур, 2 1 /2 миллиона пудов сахару, 20 миллионов литров спирта, 2 1 /2 тысячи вагонов яиц, 4 тысячи пудов сала, кроме того – масло, кожу, шерсть, лес и прочее… Немцы наступали на Украину по всем правилам

Корниловский поход был тем началом, когда, вслед за прологом, взвивается занавес трагедии, и сцены, одна страшнее и гибельнее другой, проходят перед глазами в мучительном изобилии.

«К сожалению, здесь медицина бессильна». К нему подошел Деникин, проговорил придушенно:– Скажите же что-нибудь утешительное.– Безнадежен! – Доктор развел руками. – Конец.Деникин судорожно выхватил платок, прижал к глазам и затрясся. Плотное его тело все осело. Кучка штабных придвинулась к нему, глядя уже не на труп, а на него. Опустившись на колени, он перекрестил желто-восковое лицо Корнилова и поцеловал его в лоб. Двое офицеров подняли его. Третий проговорил взволнованно: – Господа, кто же примет командование?

Допущены были две ошибки: первая – это то, что треть войск, с генералом Марковым, была оставлена на переправе для охраны обоза; поэтому первый удар по Екатеринодару оказался недостаточно сосредоточенным и не принес того, что ожидали: красные выдержали, уцепились за окопы и засели, видимо, прочно. Вторая ошибка заключалась в том, что к Екатеринодару была применена тактика карательной экспедиции, та же, что и раньше, в пути – к станицам: город обкладывался со всех сторон (на правом фланге – движением пехоты и пластунов вдоль реки к кожевенным заводам, на левом – глубоким обходом конницей Эрдели), с тем чтобы запереть все ходы и выходы и расправиться с защитниками города и с населением как с «бандитами» и «взбунтовавшимися хамами», – расстрелом, виселицей и шомполами. Такая тактика приводила к тому, что сопротивляющиеся решали – лучше умереть в бою, чем на виселицах

Получив запас огневого снаряжения, армия начала переправляться через Кубань на дощатом пароме, захваченном передовым конным отрядом. Силы армии к этому времени исчислялись в девять тысяч штыков и сабель и четыре тысячи лошадей. Переправа продолжалась три дня.