–С удовольствием, – отозвался Миша. Он готов был провалиться сквозь землю, только бы, не видеть происходящего с Галей! В душе всё просто перевернулось, всё полетело в тар-тары-ры – тёплые воспоминания о первой влюблённости, собственная самоуверенность. Он попал в мир извращённой жестокости и циничного поклонения деньгам, ради них людишки шли на невероятные унижения и безумно трусили, не желая бороться за собственную честь.

–Пятак, ты идёшь?! – позвал Молния.

–Иду, – Пятачина извлёк хозяйство изо рта отиравшейся ладонью кореянки, застегнул шорты, кивнул на Галину двум амбалам. – Сделайте её как следует! Может, муж будет умнее в дальнейшем. Взял моду – второй раз её уже оставляет.

Пятачина нагнал Молнию и Мишу, улыбаясь, опустил тяжелую руку Мише на плечо, словно только что заметил, спросил:

–Как жизнь, Миша?

–Живой!

–Гы-гы! Пока живой? Ну-ну…

Баня была низеньким розовым домиком с черепичной крышей, наполовину скрытым зарослями высоченной черёмухи. Голубая Молния распахнул аккуратную дверцу, и шагнул в тёмный предбанник. Пятачина пропустил вперёд себя Мишу. Стали раздеваться – два толстых здоровяка заняли всё пространство – Миша с трудом протиснулся между ними и стянул купальные шорты. Пятачина ловко спустил свои обычные шорты, под которыми трусов не было, и через голову, сдёрнул майку. Его мужское естество, всё ещё тугое и упругое, вызывающе торчало. Миша опустил взгляд на своего «красавца» – тот спал. У Молнии тоже было всё спокойно. Молния почесал свой подбородок, ухмыльнулся.

Пятачина, заметив внимание к своему члену, рыкнул:

–Что уставились?! Сейчас всуну банан, не обрадуетесь!

–За петухов нас держишь? – хрюкнул Молния. – Только дёрнись, с мясом вырву!

–А давай Мишу оголубим, – вдруг, предложил Рэд. – Загнём и отшуруем.

Миша опешил.

–А что, никто не узнает. Давай, Михаил, загибайся. Посмотрим на твою преданность.

И сразу взорвался бешенным хохотом Молния, мотая головой.

Успокаиваясь, заверил:

– Не бойся, Миша. Пятак шутит. Кхе-кхе-кхе!!! Хотя, кто его знает…

В тесном моечном помещении, совмещённом с парной, мылись молча. Миша был настороже, с напряжением искоса наблюдая за Пятачиной. Мише показалось, что этот дикий кабан всерьёз собирался лишить его мужской чести. Но Рэд, хрюкая и отплёвываясь, мылся, согнувшись над цинковым тазиком. Молния на верхнем полоке похлопывал себя по спине и животу дубовым веником.

Отпарившись, он сошёл на пол. Пятачина с готовностью окатил его прохладной водой. Молния отёр воду и пот с лица.

–Хорошо… Пятак, тащи водку и квас.

Рэд бросил мыться, ушёл. Молния присел на полок, из таза поплюскивал себе на распаренные розовые ноги тёплой водичкой.

–Что интересного расскажешь, Михаил? Есть для нас информация?

Миша тоже присел.

–Есть, только не знаю, насколько она вам годится.

–Говори.

–Кто-то настучал, что в корпусах старого кирпичного завода разливают самопальную минералку.

Молния убрал с лица благодушие.

–Вынюхали… Это цех Стеклова. Говорил мудаку – меняй чаще помещения. Когда налёт?

–Завтра рано утром. Часа в четыре.

В баню вошёл Рэд с двумя литровыми баллонами светлого домашнего кваса и бутылкой водки.

–Слышь, Пятак, менты Стеклова хотят накрыть.

Миша пояснил:

–Они не знают, чей цех, просто имеют информацию, что линия розлива и пять тысяч упаковок полторалитровой минералки на территории старого кирпичного завода.

–Значит, Стекло в этот раз не внесёт положенную плату. Жопу ему порву, гаду! – рыкнул Рэд, с хрустом проворачивая пробку на бутылке, выпуская на свободу дозатор.

–Тупой ты, Пятак. Мне не грязная задница Стеклова нужна, а его бабки. Будет действовать бизнес, будут идти бабки! А сейчас менты всё похерят, – отозвался Голубая Молния. – Себестоимость бутыля поддельной минералки – семьдесят копеек, в торговлю она идёт по девятнадцать рублей, а там ещё пять-шесть сверху накидывают, а то и больше! Ты понял, чего мы лишаемся?! Они ведь, всё равно вынюхают, чей цех и чья минералка.

–Ты про ментов? Может, вынюхают, а может – нет. Слушай, Молния, раз Стеклов всё равно теперь будет в дерьме, давай, хоть своё возьмём. Линию нам уже не спасти, а товар вывезти успеем. Налетим всей бригадой, транспорт подгоним и вывезем минералку. Сколько там бутылок?

–Тридцать тысяч.

–Это полмиллиона бабла! Да срать я хотел на Стеклова, после этого! – заявил Рэд.

Молния задумался, забрал из рук Пятачины водку, вывернул с корнем и выкинул на пол ненужный дозатор, отхлебнул с горла, крякнул, скривившись, передал бутылку Мише.

–Мысль.

–Время, чтобы предупредить Стеклова, ещё есть. Он может сам успеть перевезти цех и воду – у него же рабочие есть какие-то, – сказал Миша.

Но, по лицам варнаков, было понятно, что им выгоднее ограбить своего данника, чем спасти и получать частями то, что можно хапнуть сразу и сейчас.

–Хрен там успеет, – возразил Рэд. – Возьмём минералку сами, а его за дебилизм накажем.

Пятачина, вслед за Мишей, тоже приложился к бутылке водки, тут же перешёл на другую тему:

–Ты знаешь ту курву?

–Кого? – не понял Миша, думая про Стеклова.

–Жену Ордынцева.

–А-а…, – Миша растерялся. Отозвался без энтузиазма. – В молодости поглядывал на неё.

–Ха-ха! Поглядывал, – развеселился Рэд. – Дай ей в рот. Она сегодня за муженька старается, бережёт его задницу, себя утруждает!

Миша беспомощно захлопал ресницами. Что он может предпринять, чтобы спасти свою первую любовь, ведь у него очень ответственное задание? И в мозгу сразу имелся ответ – ничего он предпринимать не будет. Ничего. Абсолютно.

Голубая Молния обрадовался, вскричал:

–Точно! … Пятак, зови кореянку. Утешим Мишу! – Ему понравилась идея свести старых знакомых в половой близости. Им будет плохо и стыдно, а он насладится их психологическими терзаниями. Вот это потеха и зрелище! Конечно, зрелище для морального урода, каким был Голубая Молния, но он себя таковым не считал. Он, в своих мыслях, был правильным разводилой и держалом, все его мысли были правильными!

–Не… Не хочу! – запротестовал Миша. Он понял, что это «перебор». Наступал его личный апокалипсис. Или – или. Он замотал головой решительно. – Не буду!

–А я тебя не спрашиваю! – во взгляде Молнии сверкнули холодные искорки… Он напрягся, но, тут же, подобрел и расслабился. Спросил с доброй усмешкой. – Или ты не мужик? Хренов импотент? Женщине надо доставлять удовольствие, Михаил! Ты против этого утверждения?

–Конечно, не против! Но тут совсем другое…

–Да, да… Любовь и прочая дребедень… Так ты сделаешь, что я прошу или наше сотрудничество окончится не начавшись?

Голубая Молния продолжал оставаться добрым собеседником, но

Миша понял, что должен покориться, чтобы не заронить в души бандитов зёрна сомнения. Потом зёрна отделят от плевел, только ему будет легче? Совершить такое! … Но он уже знал, что сделает эту гнусность, иначе ему не оправдать ни перед бандитами, ни перед коллегами по правоохранительному цеху. Вопрос: простит ли он себя после этого?

Рэд резво выскользнул из бани, скоро привёл покорную и усталую Галину. Она была в бюстгальтере, но без плавок, шла тяжело – архары Голубой Молнии постарались раздраконить её, чувствовалось, что каждое движение давалось ей с трудом.

–Заходи, родная, – улыбаясь, позвал Галину Молния, но, когда она шагнула к нему, он повелительно указал на Мишу.

Мише было ужасно неприятно, но член, к его стыду, сам собой враз осмелел, налился силой и отвердел.

–Ха-ха-ха! – засмеялся Рэд. – Хотел и молчал!

Миша увидел в глазах Галины презрение к нему, но, в тот же момент, она нагнулась и … чувственная сладость сотрясла Мишу, а рот женщины всё убыстрял и убыстрял темп.

–Ну-ка, прогнись, – хлопнул по спине кореянку Пятачина. Он со вздохом вошёл в неё сзади. Она дёрнулась, чуть не укусив естество Миши. Он испуганно придержал её голову, но дальше всё шло хорошо…

Голубая Молния спокойно пил квас из пластикового баллона, наблюдая за эротической сценой, разыгравшейся по его прихоти.

–Как будто я в Древнем Риме! – пояснил Молния всем. – Я император, а вы мои рабы… Тогда же не было эротики на дисках! Ха-ха-ха! Всё было в живую!

Никого не обрадовало его весёлое пояснение – они были куклами в ужасном спектакле. Даже пьяный Рэд метнул на соратника злой взгляд, не прекращая своего сладкого «дела».

Миша пытался сохранить непроницаемость на лице, но не смог сдерживать себя, в итоге потерял контроль, завершил очень эмоционально, тут же испытав, одновременно с сексуальным блаженством, глубокое отвращение и к себе, и к женщине, которую всегда любил, которая сделала, что не должна была делать даже под страхом смерти. И он этого не должен был делать. Они оба мерзавцы! Нет, это громко сказано – они две дряни, пытающиеся оправдать свою подлость стечением обстоятельств. Из любой ситуации всегда есть выход. Всегда! Только этот выход нас не устраивает, и мы называем ситуацию безвыходной…

Молния ухмыльнулся (ему всё нравилось, и он от души забавлялся муками своих «подопечных»):

–У тебя зубы от минета разболелись, Миша?

–Что? – ещё находясь в экстазе, посмотрел на Молнию Миша, словно слепой. Он постепенно возвращался в реальность.

–Лицо у тебя… ужасное! – пояснил Молния, усмехаясь.

Миша сказал откровенно, освободившись от сексуального опьянения.

–Я не хотел этого, я же говорил тебе.

Хотел сказать Галине: «Прости, Галя», но язык не повернулся – прилип к нёбу, и горло запершило.

–А тебя никто не заставлял! – вдруг выдал Молния.

Миша посмотрел на Галину, которые сотрясали мощные толчки Пятачины (она теперь подумает, что он стал отъявленным подонком!), сказал грубо:

–Я не люблю, когда женщина близка с мужчиной без любовных переживаний, без чувств…

–А я люблю! – загоготал Пятачина, и, вытащив «хозяйство», сотрясаясь, со стоном обрызгал спину женщины.

–Кайф! Кайф! О-о-о-о! Дастиш фантастиш! Майн гот!

–Пятак, не переигрывай, – хрюкнул Молния.

Пятачина, улыбаясь, отёр пот со лба, вскричал:

–Хорошо! Дюже! Любо! Так устроит, русский ты наш?

–Устроит.

–Теперь можно и водки! – заявил Рэд.

–Можно!

Голубая Молния встал с полока.

–Глядя на вас, и мне захотелось доставить удовольствие гостье.

Осоловелая кореянка понуро смотрела на взбодрившийся член Молнии, внутренне готовясь к новому испытанию.

–Становись, – велел ей Молния.

Галина устало заняла исходную позицию. Предстояло вновь отведать порцию боли. Однако, Молния, вдруг всунул свой палец туда, куда положено.

–О, а здесь совсем тесно, – заявил он, тут же пристраиваясь сзади, и вошёл. Женщина взбрыкнулась, скривилась, попыталась оттолкнуть здоровяка.

–Вы обещали, что туда не будете, – взмолилась она.

–Молчи, тварь, – продолжая орудовать членом, рявкнул Молния. – Пусть твой муж во время платит, тогда никуда никто трахать не будет! Вбей это в его тупую голову.

Галина заплакала.

Это рассмешило Молнию. Рэд тоже хрюкнул, отхлёбывая водку из бутылки.

Миша понуро сидел на полоке, глядя на свои ноги. Ему хотелось убежать отсюда, скрыться, или, хотя бы, зажмуриться, заткнуть уши.

–У неё тесная норка, – комментировал свои ощущения Голубая Молния. Он хлопнул кореянку по спине. – Ты не рожала? Чувствуется! Ха-ха. Ленивая ты баба. Нас, россиян, мало, а ты ленишься! Не хорошо. Ха-ха. Ох, любо! Ох, дюже! Ещё, ещё разок! А-а. кончаю! Ох, ох…

Покончив с сексом, Молния велел всем идти купаться в бассейн.

Галина осталась одна рыдать на полу бани.

–Что она так убивается? – спросил Рэд у Молнии на улице.

–Спираль у неё не стоит, а сейчас дни овуляции. Ордынцев просил туда не впихивать, легко забеременеть может.

–Вон оно что! Ха-ха! Пойду-ка, и я всажу, куда следует. Надо наказать эту курву!

–Курва – слово прибалтийское, – заявил Молния. – Я, когда служил в армии при Советском Союзе, много этих курв в Эстонии и Латвии «перелопатил»… Девочки изумительные! Было дело! Теперь много эстонских и латвийских парней, ходят с моим лицом!

–Представь, Молния, и у Ордынцева будет сын с моим лицом! – вскричал Рэд с воодушевлением.

–Дурень, я первый ей вкатил! – посмеялся Молния. – А, если будет дитя, алименты платить будешь ты!

–Ещё посмотрим, чья возьмёт! Ха-ха!

–А, вдруг, Ордынцева? – пошутил Молния.

–Тогда, всех убью!

Миша содрогнулся – он таких шуток не понимал.

Рэд Пятачина вернулся в баню. Оттуда, через минуту, вырвался женский вопль. Миша дёрнулся, остановился, но больше криков не повторилось… Как бы там не случилось, он не готов был спасать свою бывшую любовь. И он не чувствовал себя виноватым в происходившем. Было время, он любил её, а она его отвергла. Было время. Обычная история… А сейчас… Чужой человек получает воздаяние за свои грехи… Только то… Как поступить? Спасти этого человека, которому и спасение, не есть избавление, или спасти всех? Внутренних вопросов у Миши не возникло. Он делал свою работу, своё дело – выводил бандитов на чистую воду, чтобы они понесли наказание, согласно букве закона.

«Неужели я бесчувственный робот?», – мелькнуло в голове. И прозвучал ответ внутреннего голоса: « Сейчас надо быть бесчувственным».

–Пойдём, Миша. Рэд сделает своё подлое дело, и придёт. Вместе поедете на завод за минералкой, спасёте наши деньги, – сказал Голубая Молния ласково, приобнимая Мишу за плечо.

Миша секунду постоял в нерешительности, и двинулся, покорный понуждению руки главаря варнаков. Помочь Галине он был не в силах – она сама выбрала свой путь…

Глава вторая

Голубая Молния плюхнулся в своё плетённое кресло, установленное амбалами в тени разлапистой пальмы, растущей в кадке, и на зиму убираемой в помещение. Здесь было относительно прохладно.

–Садись, Миша. Будем мясо есть, – велел Молния.

Проворный амбал подал Мише белый пластиковый стул. Миша присел. На душе тяжёлым грузом давили переживания за Галину – из бани не доносилось ни звука, но он знал, что Пятачина остервенело насиловал её.

Повар, в плавках и белом льняном колпаке, принёс длинные шампуры с шашлыками.

–Выбирай, Миша, самый красивый шашлык, – благодушничал Молния. – Изумительное мясо!

–Не хочется есть. Жарко. – честно признался Миша.

–Хлипкий ты. Знаю, из-за чего расстроился – кореянку жалко, – хмыкнул Молния, и жадно рванул зубами кусок обжаренного, маринованного мяса с шампура. Проглотил, не дожевав. Облизнулся. – Отличный шашлык! Так говорю или нет?

–Про шашлык? – не понял Миша.

Молния фыркнул.

–Такой непонятливый? Про кореянку твою говорю, про Галину!… Что молчишь? Разве не так? Не из-за бабы расстроился? Из-за неё! А она давно не твоя! … Не спорь. Анкету проверили. Она баба Ордынцева, того козла, который здесь на коленях лепетал хренотень и оставил жену «погостить». Убивать таких мужиков надо, а не наказывать моим методом – они этого не понимают. У них нет наших принципов. Нормальных. Мужских. Не правильно говорю, разве? По твоей физиономии понятно – переживаешь. Думаешь, что ты поступил плохо… А не она ли поступила плохо? Муж сказал… Муж – объелся груш! А ты переживаешь…

Выдав тираду, Молния снова накинулся на великолепное, источающее изумительный аромат, мясо шашлыка, стягивая ртом с шампура кусок за куском. Утирался салфеткой, хрюкал и рычал от удовольствия, поливал шашлык уксусом с травами, посыпал красным жгучим перцем.

–Да не переживаю я! – взвился Миша, вконец оскорбленный происшедшим, отбросив шампур с шашлыком на большую пластиковую тарелку, на столик, стоявший рядом.

Молния, словно не заметив его пассажа, продолжал тихим тенорком:

–Ты, Миша, не переживай. Что с ней станет? Баба, есть баба. Её для этого дела природа создала. Любить мужчин и производить наследников престола! …О, вон и Пятачина идёт, отдувается. Он шашлык оценит по достоинству!

Рэд, отираясь, улыбался во весь рот.

–Пятак, как, успешно? – подмигнул Молния.

Было отвратительно смотреть на их кривляния и радости.

–Вогнал усиленную порцию! Ха-ха! Так что, ещё посмотрим, чья возьмёт!

–Дурак ты, Рэд! Биологию в школе изучал? Что было у тебя по биологии? Два с плюсом?

Рэд отмахнулся.

–Отстань, Молния!

–Основное правило: кто первый, тот и папа! …

–Ты первый, ты и плати помощь Ордынцеву, а его сын будет, – Рэд, дурачась, очертил пальцем овал вокруг своей физиономии, – Будет с моим лицом! Рэд Ордынцев! Ха-ха! А платишь ты, Молния! Ха-ха! Здорово?!

Молния сразу надулся.

–Я никогда не плачу!

Пятачина почувствовал, что перегнул палку. Заорал радостно, словно не было перепалки с Молнией:

–Мясо-о! … Мясо-о-о! О-о-о-о!!!

Молния опять подобрел:

–Ешь, Пятак! Шашлык изумительный! … Значит, предлагаешь, Стекляшку на хрен послать, и забрать товар в счёт его долга?

–Конечно, Молния… Фу-у, жара! Когда уже прохлада придёт? Ад какой-то!

–Ты по делу говори!

–Что мы, пролетать из-за урода должны? Ему, так и так, уже от ментов не отбрыкаться.

Молния не отозвался.

Шашлык доедали молча.

Миша, глядя на жующие физиономии, с горя съел несколько кусков. Шашлык, конечно, был великолепный. Изумительный. Какой-то без уксуса, на естественном маринаде, на репчатом луке и травах.

Распаренное тело, пропитанное алкоголем, наполнилось неодолимой усталостью, никуда ехать, тем более, в компании Пятачины, не хотелось. Но ехать предстояло по-любому, предстояло и шутить, и улыбаться Пятачине, хотя, Миша с удовольствием избил бы толстого вурдалака – против него, обнаглевший хам, не продержался бы и пары секунд.

–Ну, всё, – Рэд отёр жирные руки о пляжное махровое полотенце.

–Да, езжайте, – согласился Голубая Молния.

Миша залпом опрокинул в рот стакан прохладного кваса, бросил быстрый взгляд на баню (Галя всё ещё была там), и пошёл вслед за Рэдом.

–Подожди меня, я переоденусь, – сказал Рэд, заворачивая в сумрачном холле в одну из комнат. Миша прошёл к своим вещам на диване и быстро оделся.

Миша вышел на другую часть двора – дежурные варнаки уже подогнали его иномарку. Пятеро амбалов, в кожаных, с заклёпками, жилетках и чёрных бейсболках, безудержно ревели газующими «Харлеями», отравляя воздух бензиновой гарью. Миша про себя усмехнулся – как им самим не противно участвовать в дурном маскараде, придуманном получокнутым Оргунковым? На улице давили духота, жар, а они были во всём кожаном и чёрном.

Зато, какой страх, в глазах обывателей, вызывал их дурацкий вид.

Жалкие, ограниченные люди – сбились в стаю, и тащатся от своего мнимого превосходства над окружающими.

–Вот и я, – Рэд, пышущий мужским прелым духом, хотя и был только что из парной и бани, в безрукавке, обшитой кожаной ремнями, в чёрных джинсах и высоких сапогах с подковками, вышел на крыльцо. Видимо, пёрло от грязной, не свежей одежды.

Миша отметил, что стальные скобы на сапоге для обреза пусты – оружия Рэд не взял.

–Поедешь с ними, или со мной? – спросил Миша.

«Харлей» Пятачины уже ждал, но тот, почесав пышную шевелюру. кивнул на иномарку.