Вскоре подъехали к трехэтажному дому быта. «Мерседес» завернул в открытые ворота. Следом во внутренний двор въехала «соната». Двор был обширный, разгороженный на сектора сеткой-рабицей, на асфальте имелись разметка и собачья полоса препятствий.

Из «мерседеса» вылез посредник.

– Он бандит? – спросила Александра.

– Все они тут бандиты, – спокойно отозвался Казин.

Александра и Гена вышли из «сонаты».

– Пойдемте. – Посредник показал на дверь здания-пристройки из серого силикатного кирпича.

В темном коридоре стены были увешаны плакатами с изображением собак. Александра прочитала: «Клуб любителей собак «Трезор».

Посредник открыл дверь одного из кабинетов и вызвал в коридор плечистого кавказца:

– Гоша, к тебе люди пришли.

– Хорошо.

Гоша пожал руку Гене, кивнул Александре.

Посредник спросил:

– У тебя готовые собаки есть?

– Нет. Но научим. Пойдемте.

Кавказец повел их по коридору в самый конец, где была железная дверь. Он отпер ее ключом. Внутри комнаты имелся диван, на стене был закреплен большой плазменный телевизор, внизу располагался домашний кинотеатр.

– Садитесь. Пока посмотрите, что они умеют. Выберете собаку, мы вам ее за две недели надрессируем. Пятьдесят процентов оплаты сразу.

Гоша вставил диск в приставку, включил телевизор, и они с посредником вышли в коридор.

– Я сейчас. – Гена вышел за ними.

Александра смотрела на экран. Там на диване, на котором она сейчас сидела, лежала обнаженная женщина и, раздвинув ноги, совокуплялась с кобелем колли. Потом привели дога, потом бультерьера.

Александра отвернулась к окну – наверное, надо быть психически больным человеком, чтобы это могло нравиться.

Вошел Гена.

– Нравится?

– Пошел ты!

– Хм. Скажем, что их собачки не умеют того, что описывала твоя знакомая.

– У этой школы только этот посредник?

– Да. Я показывал ему фотографию Филипповой. Он ее никогда не видел, не видел и Гоша Кавказец.

– Пойдем отсюда, Гена.

– Если ты насмотрелась…

– Издеваешься? Отольются кошке мышкины слезки!

Попрощавшись с посредником и Гошей Кавказцем, Александра с Казиным отправились дальше. В двух других местах тоже никто не видал Филиппову и ничего не слышал о каких-то специфических требованиях к покупаемым кобелям. Посредники говорили, что покупатели смотрели видеозаписи и покупали тех собак, которые им понравились. Но в третьей школе инструктор сказал, что какие-то шутники попросили научить ньюфаундленда искусству любви за бартер. Было такое старинное понятие в лихих девяностых, когда катастрофически не хватало денег и приходилось прибегать к натуральному обмену. С какой радости предложение бартера всплыло сейчас, было непонятно и подозрительно.

– Что предлагали?

– Продукты.

– Яблоки вам не предлагали? – шутливо спросил Гена.

– Предлагали. Гы-гы-гы… Мясо предлагали и яблоки, это точно.

– И вы научили?

– А зачем нам столько яблок и мяса? Езжай на рынок, продай все и деньги неси!.. Тогда они в карты предложили сыграть! Каталы оказались. Проиграли им. Пришлось за долг научить.

– А можно посмотреть запись с тем кобелем?

– А вы кто?

– Я уже говорила, – открыла рот Александра. – Моя подруга…

– Это мы слышали.

– Вдруг это тот самый кобель, который теперь у подруги, – уточнила Александра, – тогда я точно у вас куплю…

– Я сказал, ньюфаундленд черный.

– Аркаша, покажи, раз женщина просит, – снизошли посредники. Это были бритоголовые парни с золотыми зубами, повадками своими они походили на полицейских сержантов, хотя и одеты были в цивильное.

В отдельной комнате Александра внимательно просмотрела видеозапись совокупления черного ньюфаундленда с проституткой. Она старалась запомнить собаку.

– Он? – поинтересовались посредники, подленько улыбаясь.

– Нет.

– Если нет, гоните денежку за просмотр.

Александра дала им пятьсот рублей.

Когда возвращались в управление, она сидела молча, глядя в окно машины на многолюдные улицы. Кажется, она нащупала ниточку.

Рассвет только позолотил кромку горизонта, а Петя уже проснулся, живо покинул спальное ложе и пошел в туалет. Как всегда с книжкой под мышкой. На этот раз это был очередной интеллектуальный детектив немецкого автора, но в русском переводе. Лучше было бы почитать в оригинале – Петя в совершенстве владел не только международным языком общения, английским, но и свободно, хотя с жутким акцентом, мог изъясняться по-немецки. Красивый язык. Язык Шиллера и Гете…

Прочитав несколько абзацев, Петя распылил в туалете спрей «Свежесть тайги» и ушел в душ.

Приняв душ, он пошел на кухню, включил телевизор и стал готовить завтрак: яичницу с репчатым луком и полукопченой колбасой.

По телевизору шла программа об африканской природе. Конкретно о природе маленькой страны Буркина-Фасо.

Петя улыбнулся, услышав знакомое название. Буркина-Фасо. Звучит красиво. И виды на экране красивые. Государство в Западной Африке, выхода к морю не имеет, климат субэкваториальный, засушливый период длится восемь месяцев в году, реки в этот период сильно мелеют. Суровая земля, полная саванн с высокой сухой травой и лесными островками, и опасная муха це-це.

Впервые Петя тесно столкнулся с Буркина-Фасо в девяностые, когда учился на юридическом факультете. Тогда было модно отправлять студентов-старшекурсников по взаимным обменам в западные страны на краткосрочные семинары, где молодым людям активно промывали мозги, прививая правильный, прозападный взгляд на молодую российскую демократию. Обычно туда попадали блатные – дети чиновников, имевших всюду волосатую руку. Петя же попал в заграничный семинар как простолюдин, по разнарядке.

Первая лекция была связана с географией. Их, семинаристов из стран третьего мира, рассадили по двое за столы, на которых стояли маленькие глобусы, лежали листы для записей, авторучки и толстые маркеры. Петиным соседом оказался изумительный обаятельный африканец, вылитый голливудский актер Эдди Мерфи. Такой же располагающий взгляд и подкупающая простотой открытая улыбка с белоснежными зубами… Так вот, этот Эдди был из Буркина-Фасо. И его распирала фантастическая радость от такой удачи, что его послали на этот семинар. Ему хотелось срочно с кем-то поделиться этим счастьем.

Он выразительно посмотрел на Петю и заявил:

– Я из Буркина-Фасо! Да, да! Из Буркина! Да! Из Фасо! О! – Тут Эдди закатил глаза, показывая, как это круто, а после схватил маленький глобус и углубился в изучение Африканского континента.

Петя с интересом наблюдал за соседом.

Эдди ткнул пальцем в крошечное пространство на глобусе и расцвел подкупающей улыбкой:

– Вот она, моя любимая страна! Буркина-Фасо! – Посмотрев на Петю, он, улыбаясь так же подкупающе, торопливо пояснил: – Это прекрасная большая страна! В ней много рек, красивых холмов, дивных долин с высокой травой… А вы откуда? – задал он неожиданный вопрос.

Петя ответил односложно:

– Из России.

– Из России? – Эдди удивился своему скупому знанию географии (все это отразилось на его милом обаятельном лице). Затем спросил с сомнением: – Это где?

Петя забрал у соседа глобус, взял красный маркер и обвел огромнейшую территорию.

– Вот…

Вспомнив ту давнюю историю, Петя улыбнулся. Вот тебе и Буркина-Фасо…

Утро началось как обычно. Петя сел за свой компьютер, Ваня, буркнув: «Привет», засел за свой компьютер. В кабинете было тихо, лишь шуршали клавиши.

Вдруг, нарушая идиллию процесса писания отчетов, Ваня воскликнул:

– Петро, у меня идея!

– Вот как? – Петя радостно отвлекся от компьютерной рутины. Если Купчик что-то замыслил – скучно не будет!

– Петька, я вот сидел сейчас за компьютером, думал, думал и надумал.

– Ну?

– Вот был бы я режиссером…

– О-о!

– Да. Я бы снял фильм такой подпольный, – Ваня выразительно подвигал рукой над своим столом, – про карлика.

Петя усмехнулся, но промолчал, ожидая продолжения.

Ваня объяснил:

– Есть такая сказка «Карлик Нос». По ней фильмы и мультики снимают. А я придумал новую тему.

– Ага!

– Петька, не ухмыляйся! Ага тебе! Такой крутой порнофильм выйдет!..

– Хгмрж, – непонятно, скупо выдавая звуки, посмеялся Петя с закрытым ртом.

– Да, Петя! Да! Будет очень забавно! – кипел азартом Купчик. – Тема, Петя, совсем крутая. Есть «Карлик Нос», а будет «Карлик Член»!

Петя опять усмехнулся.

Ваня махнул рукой:

– Не мешай!.. Так вот, этот Карлик Член врывается в квартиру, где оргия у свингеров. Они там все голые. Все культурно. Хочу – не хочу. А карлик такой мощный, неумолимый, как судьба, врубается и всех барабанит без разбора. Кто попался, тот и «отшлифован». Все плачут, а спасения от карлика нет… Только на роль главного героя нужен реальный карлуха, такой с маленькими ручками и ножками, большой головой, сам взрослый и со взрослым реальным орудием…

Ваня осекся, глядя на сидящего за компьютером Петю. Тот скупо улыбался, и улыбка Пети была милой и настолько снисходительной, что становилось ясно: идея не вызвала у напарника того восторга, на какой рассчитывал рассказчик.

– Что? – спросил Ваня растерянно.

– Вот, значит, о чем ты мечтаешь, о всяких киношных проектах. Но, Ванька, огорчу тебя сразу. Ты только подумал о «Карлике Члене», а его уже сняли в Америке сто лет назад, уже все посмотрели, плюнули и отбросили эту тему, как заезженную и неинтересную… Ты понял? Ты опоздал, дружище!

Минуту в кабинете царила тишина, даже мухи не жужжали, так как их не было – в прошлом месяце строители покрасили стены кабинета новой латексной краской, и насекомые, ворвавшись азартно через распахнутую створку окна, вскоре находили вечный покой на подоконнике. Петя даже предложил поймать во дворе управления на клумбе паука и поселить на подоконнике кабинета – столько «говядины» пропадает!

Ваня его охладил:

– Петя, эта «говядина» из Европы и Штатов. Насекомые мрут от химических добавок в краске, которой покрасили стены нашего кабинета.

Петя хитро улыбнулся:

– Иван, пришла пора снова сразиться!

– В шахматы? – оживился Ваня.

– А то!

– В компьютерные шахматы через Интернет схлестнемся?! – азартно предложил Ваня.

– Нет, Ваня. Давай в наши многовековые, деревянные, на деревянной доске, – возразил Петр.

– Согласен.

Когда на доске ситуация стала складываться в пользу Пети, в кабинет вошла Александра. Загин с ходу спросил ее:

– Александра Сергеевна, расскажи степени секретности по возрастающей.

– Зачем? – удивилась Александра.

– Рассказывай.

Александра хмыкнула, прошла к своему столу.

– Степень секретности первая: «Для служебного пользования», – начала она.

– Что это значит? – Загин, двигая фигуры, говорил голосом строгого экзаменатора.

– Это значит, что документ доступен к ознакомлению только сотрудникам ведомства.

– Вторая степень?

– Вторая степень секретности: «Секретно». Документ доступен только отдельной категории сотрудников ведомства, например, нашей бригаде следователей-секретников, для всех прочих он закрыт.

Александра не стала дожидаться следующего вопроса и продолжила сама:

– Третья степень секретности: «Строго секретно» или «Совершенно секретно». Документ доступен к ознакомлению, например, генералу Харченко и мне, а вы, друзья-шахматисты, уже в пролете… И последняя степень секретности: документ «Особой важности». Тут уже и меня побоку, а может, и Харченко.

– Шах и мат! – Петя победно хлопнул фигурой по доске.

– Загин, ты к чему мне допрос о степенях секретности учинил? – спросила Александра.

Петя заулыбался:

– Отвлекал тебя, чтобы мы смогли доиграть!

– Хитрецы. Ну и какой счет в вашем бесконечном турнире?

– Восемьдесят один – ноль!

– В чью пользу, можете не говорить, я уже догадалась. А теперь, господа капитаны, прошу приступить к выполнению служебных обязанностей!

– Еще рано, начальник, только половина девятого. В девять разбежимся.

– Не забудьте, сегодня все наработанное соберем в кучу – пойду на доклад к Харченко.

– Без проблем. Не боись, Аля, все будет ровно.

– У вас всегда все ровно, а я постоянно втык получаю. – Александре хотелось поворчать.

Правда, ее ворчание капитанов трогало мало.

Александра поехала на фирму «Альфа-Киви» к ухажеру Филипповой – Жене Сахарову.

Фирма размещалась в районе Лужников, в помещении бывшего овощного полуподвала.

Зайдя внутрь, Александра убедилась, что «Альфа-Киви» этим овощным заведением и осталась. Вокруг витал запах яблок, сырого картона и прелой гнили.

В тесной комнате сидели трое молодых людей, лет по двадцать пять.

– Здравствуйте, мне нужен Женя Сахаров.

– Женька? Он в соседнем отсеке.

– Спасибо.

Александра открыла дверь соседнего отсека – в более ухоженном кабинете с деревянным столом, несгораемым шкафом и шторами на окне сидели два индивидуума постарше, навскидку каждому лет тридцать с хвостиком. Одеты они были получше, посолиднее. Хотя тоже не в брендовые вещи.

– Здравствуйте. Мне нужен Сахаров Евгений, – заявила Александра.

– Это я. А что?

– Я из ФСБ. Следователь Андреева Александра Сергеевна. – Она показала удостоверение. – Пришла провести с вами официальную беседу.

– Что ты натворил?! – насторожился второй субъект, видимо, директор «Альфа-Киви».

– Да ничего. Это из-за Юльки.

– Что с ней стряслось?

– Это мы и хотим узнать, – прервала их общение Александра. – Вы кто?

– Я – Петров Сергей Анисимович, директор фирмы.

– А вы кем здесь работаете? – спросила Александра у Сахарова. Не глянулся он ей – сразу бросилось в глаза, что тип скользкий. Или это у нее заранее сформированное предубеждение, вызванное рассказом Вани Купчика.

– Менеджер по продажам. Развожу товар по магазинам.

– Экспедитор по-русски… Где же нам с вами поговорить, Сахаров?

– Оставайтесь здесь, – поднялся из-за стола директор. – Мне необходимо дать указания персоналу.

Директор вышел, Александра села на его место, раскрыла ноутбук.

– Вы готовы?

– Спрашивайте.

– Назовите свою фамилию, имя и отчество.

– Сахаров Евгений Геннадьевич, 1980-го года рождения, москвич, не женат, детей не прижил.

– Даже так – не прижили… А вы, Сахаров, не иронизируйте. Расскажите лучше, какие у вас были отношения с Филипповой Юлией Андреевной?

– Приятельские.

– Все? – удивилась Александра.

Сахаров, извиняясь, пожал плечами: мол, все.

Александру это не устроило.

– Расшифруйте, что в вашем понимании значит «приятельские отношения».

– Встречались, иногда проводили вместе досуг, но не более.

– А коллеги Филипповой по работе и она сама утверждают, что вы были близки не только духовно и даже обещали на Филипповой жениться.

– Ничего себе заявления! Жениться на ней я не обещал!

– Но сожительствовали.

– Сожительствовать – это значит состоять в гражданском браке, а мы, повторяю, изредка встречались. У нее, может, других таких, как я, невпроворот. Кстати, что с ней? В чем меня обвиняют?

– Вас не обвиняют. Вы – друг Филипповой.

– Приятель, – поправил Сахаров.

Александра осуждающе посмотрела на него, но не стала вступать в полемику. Верь вот таким приятелям. Сначала сю-сю-сю, а чуть жареным запахло – его дело сторона.

– Такой у меня, Сахаров, к вам будет вопрос: Филиппова вам не надоедала просьбами взять ее замуж?

Сахаров удивился:

– Мы это никогда не обсуждали.

– Но Филиппова утверждает обратное, – возразила Александра.

– Устройте нам очную ставку. Да и при чем здесь обещал – не обещал. Мое личное дело. Обещал, да передумал – это не преступление.