Александровский сад – один из старейших в Москве. Он был разбит в 1819 – 1823 годы, когда после изгнания Наполеона Москву приводили в порядок. Тогда, помимо всего прочего, речку Неглинку забрали в подземный коллектор. И над этим коллектором (над той его части, что ближе к Москва-реке) как раз и разбили Александровский сад.

Но, по сути, это место было своего рода парком и в более древние времена. Здесь, на берегах Неглинки, устраивали гулянья. Зимой заливали катальные горы, к лету сооружали качели.

Именно тут, по традиции, москвичи праздновали масленицу. Мужчины наряжались в женскую одежду, а женщины, соответственно, в мужскую. Ко лбу приставляли рога, сзади пристраивали хвост. Щеки мазали углем. И выли по-звериному.

Священники признавались: в масленицу народ безумствует.

Один из иностранцев отмечал: «Во всю масленицу день и ночь продолжается обжорство, пьянство, разврат, игра и убийство, так что ужасно слышать о том всякому христианину».

Вероятно, здесь просто неправильный перевод или недопонимание самого интуриста. Речь, скорее всего, шла не об убийствах, а о традиционной русской забаве – кулачных боях.

Впрочем, могло быть всякое.

Кризис речки Неглинки

Со временем Неглинка обмелела, расползлась и сделалась неряшливой. Елизавета Янькова вспоминала: «Около Кремля, где теперь Александровский сад, я застала большие рвы, в которых стояла зеленая вонючая вода, а туда сваливали всякую нечистоту, и сказывают, что после французов в одном из этих рвов долго валялись кипы старых архивных дел из какого-то кремлевского архива».

Не удивительно, что от этой речки решили избавиться.

Сад создавали как символ победы в войне. Парадный вход украсили ликторскими топориками и ликторскими прутьями – древнеримскими символами власти. У подножия кремлевской стены по проекту архитектора Осипа Бове соорудили грот «Руины». Он и вправду был сложен из остатков разрушенных московских домов.

По праздникам и выходным внутри этого грота играли военные оркестры.

Писатель Сергей Глинка восхищался: «Хотя новые Кремлевские сады не предлагают еще тени, но кажется, что сама рука граций устроила их. Тут, как будто бы действием волшебства, тенистое и болотистое место превратилось в очаровательный предел, пленяющий взоры и оживляющий ум приятным развлечением».

А в 1856 году, в связи с коронацией Александра II сад получил нынешнее название – Александровский. Тем самым заодно подчеркивалась его роль как сада-памятника – ведь победа над Наполеоновским войском была одержана под руководством царя Александра I.

Политехническая выставка

В 1872 году в саду произошло довольно яркое и резонансное событие – Политехническая выставка. Ее приурочили к 200-летию со дня рождения Петра Великого – как известно, большого любителя всевозможных технических новшеств.

Петр Ильич Чайковский специально написал к открытию той выставки кантату.

Выставка продолжалась полгода. Организаторы и не предполагали, что среди москвичей обнаружится столько желающих наблюдать работу паровых котлов и наслаждаться зрелищем газовых ламп.

В результате после завершения выставки власти приняли решение открыть в Москве два познавательных музея – Политехнический и Исторический. А многочисленные нарядные павильоны раскупили дачники.

В 1908 году здесь, уже на Московской выставке, демонстрировали знаменитый американский «Туристический вагон Хейла». Для него под Троицким мостом устроили вокзал, перрон и рельсы. На перроне барышни в тирольских платьях торговали шоколадками. Конечно же, швейцарскими.

Посетители выставки забирались в вагон, занимали места. А после третьего звонка на экране начиналось кино – виды тирольской железной дороги, снятые ранее с настоящего поезда.

Многие пугались и выскакивали из вагона.

А Анастасия Цветаева, сестра поэтессы Марины Цветаевой, вспоминала: «Как в раннем детстве мы иногда ходили в Александровский сад, в его волшебную глубину».

В честь Дома Романовых

Еще одно довольно важное событие произошло здесь в 1914 году. По поводу 300-летия Дома Романовых в Александровском саду установили стелу. Ее автор – архитектор Сергей Власьев. Ничего особенного в этой стеле не было – просто перечислены цари романовского рода. Венчал ее бронзовый двуглавый орел.

Но сами торжества были обставлены так пафосно, что стелла не могла остаться незамеченной. «Московские ведомости» сообщали: «Ведущие в Александровский сад с Воскресенской площади ворота и прилегающая к ним железная решетка были украшены национальными флагами. Около обелиска, ближе по кремлевской стене, было устроено небольшое возвышение, красиво задрапированное гирляндами зелени; на возвышении была помещена особо чтимая москвичами святыня – чудотворная икона Иверской Божией Матери. По всей длине аллеи бульвара стояли шпалерами юнкера Александровского, Алексеевского и Тверского кавалерийского училищ и части войск Московского гарнизона с оркестром музыки».

И так далее.

После революции

Стела сделалась последним дореволюционным памятником, установленным в Москве.

После октябрьской революции 1917 года сад стали перекраивать на новый лад. В первую очередь это коснулось уже упоминавшейся романовской стелы. Ее поначалу хотели снести. Но Ленин предложил оставить этот монумент, снять с него царские регалии и высечь имена исторических революционных деятелей. Так и поступили.

31 августа 1918 года газета «Правда» писала: «В Александровском саду заканчиваются работы по удалению надписей на обелиске Романовых. На этом обелиске будут выгравированы имена всех видных революционеров. Московские Совдепом на эту работу отпущено 150 тысяч рублей».

А 3 ноября 1918 года рядом с гротом был открыт памятник Максимилиану Робеспьеру работы Беатрисы Сандомирской. Ей исполнилось всего 24 года, это была ее первая серьезная работа и, одновременно, первый памятник Москвы, поставленный в соответствии с ленинским планом монументальной пропаганды.

С какой стороны ни посмотришь – событие

На церемонию открытия стянулись красноармейские полки. В глазах рябило от знамен. Играла «Марсельеза». К подножию возлагали венки из хризантем.

Жак Садуль, французский коммунист, выступил с речью: «Старая религия учила народ подчиняться и обещала рай на небе. Новая религия коммунизма учит строить рай на земле. Буржуазия всячески старалась унизить истинное значение французской революции и оклеветать Максимилиана Робеспьера, этого честного и преданного революционера так же, как клевещет сейчас на ваших вождей. Советская Россия ставит памятник Робеспьеру в то время, как во Франции памятника „Неподкупному“ нет».

Переводила эту речь видная деятельница новой России Александра Коллонтай.

Сразу же после открытия Сандомирской стали угрожать. А 7 ноября памятника не стало. «Северная Коммуна» сообщала: «Памятник Робеспьеру в ночь с 6-го на 7-е ноября был уничтожен чьей-то преступной рукой. Фигура Робеспьера, сделанная из бетона, превращена в груду мелких осколков, разбросанных вокруг. Постамент уцелел. На место происшествия поставлен караул и ведется расследование».

Была, впрочем, и другая версия – ошибка молодого и неопытного скульптора. Что-то там напутали с расчетом центра тяжести.

Это был первый и единственный монументальный памятник, сооруженный Беатрисой Юрьевной. Больше ничего подобного она не делала. Занималась организационной работой, устраивала скульптурные мастерские в провинции, резала деревянные скульптурные портреты современниц, оформляла залы к праздникам, преподавала.

Но на большее уже не замахивалась.

Могила Неизвестного Солдата

8 мая 1967 года, в канун Дня Победы в память об одной войне присоединилась память о другой – Великой Отечественной. В Александровском саду перезахоронили останки воинов, павших в Московской битве. К этому событию здесь был сооружен мемориал – Могила Неизвестного Солдата и Вечный Огонь.

Сергей Смирнов, писатель, вспоминал: «Мне довелось участвовать в создании надписи, которая высечена сейчас на могиле Неизвестного солдата. Это было так. Четырех писателей – К. Симонова, С. Михалкова, М. Луконина и меня – пригласили в Московский городской комитет партии. Мы долго советовались, предлагая, обсуждая и отвергая различные варианты, вспоминая лучшие надписи, начертанные на памятниках в нашей стране и за рубежом. Наконец, остановились на тексте, который предложил С. В. Михалков: «Имя его неизвестно, подвиг его бессмертен». В общем обсуждении эти слова были одобрены и приняты лишь с небольшой поправкой». Окончательный текст таков: «Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен»».

В 1990 годы на границе с Манежной площадью соорудили комплекс фонтанов и скульптур Зураба Церетели. Романовский обелиск уже в нашем столетии привели к первоначальному виду. Установили еще один памятник – патриарху Гермогену.

История сада не завершена.

Девичье поле

(Проезд Девичьего поля, 1)

Маленький треугольный сквер

Сейчас Девичье поле – маленький треугольный сквер, зажатый между проездом Девичьего Поля, Плющихой и Большой Пироговской улицей. Но еще в позапрошлом веке он и вправду был похож на поле, свободно раскинувшееся под северо-восточной стеной Новодевичьего монастыря. Другим своим концом Девичье поле упиралось в Садовое кольцо.

Кстати, до сих пор точно неизвестно – то ли поле названо в честь знаменитого монастыря, то ли наоборот.

Первоначально эта местность называлась по-другому – Самсонов луг. Здесь и вправду находился огромный луг, принадлежавший то ли некоему Самсону, то ли некоему Самсонову. Существует даже смелое предположение, что улица Остоженка носит свое название в честь тех стогов, траву для которых скашивали именно на Самсоновом лугу.

Но это было так давно, что мы сейчас можем довольствоваться только буйством собственной фантазии. Что тоже, в общем-то, неплохо.

Еще в древности на этом месте резвились городские девушки. Днем они пасли коров, а вечерами устраивали тут всякие игры и водили хороводы. А в середине XVIII века здесь стоял театр. Спектакли были только в праздники или же летом, но зато бесплатные. Каждый год из городской казны на это дело выделялось три сотни рублей – и даже самые бедные москвичи могли здесь насладиться «комедиальными увеселительными интермедиями».

Гастролировали иллюзионисты. Жени Латур обедал внутри раскаленной печки, а господин Пинетти забавлял присутствующих моментальными преображениями.

Самые же грандиозные гулянья состоялись здесь в 1826 году, по поводу коронации Александра I. На них присутствовал сам царь – для высочайшего семейства выстроили специальную роскошную ротонду. А простые люди поглощали дармовые угощения – жареной бараниной, копчеными окороками, пряниками и коврижками. Из многочисленных фонтанов били вина – красные и белые.