– Тогда великий суд разгневался и наказал мне, что отныне, для меня, дверь на «титаниус» будет – закрыта, пока я не верну всё на круги своя. Но…, – вдруг на его холодном лице проскользнула искра сожаления. – на несчастье моего отца…, я не ведаю, что такое милосердие… – это было сказано так, что у аль-Мудштаба, тело стало «словно свинцовое», а по жилам«словно потёк азот». – Меня и моего отца: наказал великий суд – из-за вас… – злобно процедил он. – Из-за ваших слабостей и позора… Но я, наперекор всему – выбрал тебя, – великий плавно положил правую руку на плечо ученика(последнему показалось «словно на него плавно опускают холодную чугунную плиту»). – из грязных дворняг… – цинично приподнял он подбородок ученика. – Ещё беспомощным щенком. Чтобы ты, исполнил мою волю, и ты, исполнишь её… – жестоко и холодно произнёс он. – Или я ошибся взрастив тебя?.. – не отрывая взгляда от глаз аль-Мудштаба «словно высасывая его душу» спросил он.

– Нет отец, – Мудштаба было хотел опустить голову но, ладонь великого держала её «словно чугунные тиски», а ледяные глаза заметив это: едва прищурились (повторяя немой вопрос). – вы не ошиблись, – его сердце заколотилось ещё быстрее. – и я докажу вам это, когда и как пожелаете. – с трепетом и страхом «словно зачарованный» ответил он и основательно рухнув на оба колена – уткнулся в колени отца своим лбом.

– Конечно докажешь… – Эйден цинично и безразлично повернулся к сенсорной панели.

Великий сел в кресло, отыскал нужный файл на экране и перенёс его сметающим движением на проектор. Справа, на стене и запустилась видео, воспроизвелась запись боя (вид с высоты птичьего полёта). Прошло пару минут и Эйден задал вопрос:

– Встань сын мой. – Мудштаба встал с колен и повернулся в сторону замершего изображения. – Что ты видишь? – не отрывая от экрана взгляда задал вопрос Эйден.

– Вижу обычного рядового солдата. Он, как мне кажется – сошёл с ума, или находится под воздействием наркотического вещества. Судя по не пропорциональной ему: силе и реакции, скорее всего – последний вариант. – ответил Абу Махи (подобно роботу) сухим и безразличным голосом, но, данный ответ вызвал у первого лишь искривлённую ухмылку разочарования.

– А если подумать?.. – оторвал свой взгляд великий и пристально глянул на своего ученика (а это был – плохой знак).

Последний, увидев жестокий вопросительный взгляд истинно заволновался и активировал свой интеллект на все сто процентов (дабы не разочаровать великого).

– Вот тебе и первая задача… – Эйден начал заметно надуваться словно кобра. – Объясни мне, здесь и сейчас, почему, именно этот, казалось бы, бесполезный человек, сможет спасти вас всех, от вечных страданий? – произносил чуть-ли не по слогам великий, и от этого, всё нутро ученика начало сдавливать «словно стотонным прессом». – Вот сейчас ты мне и докажешь, – его гортань провибрировала раздражённым басом. – готов ли ты – занять моё место. – Эйден с «чугунным» лицом, снова посмотрел на изображение проектора на противоположной стене. – Говори все свои размышления в слух, чтобы я, мог оценить правильность процесса твоего мышления. – холодно проговорил он и жестоко добавил. – Может тебе нужно снова: пройти курс корректировки сознания.

Абу Махи аж-но опешил от такого последних слов… Тело вздрогнуло, сознание задрожало… По спине хлынула ледяная волна. Ужас от воспоминаний застучал в висках а в сознании «словно ослепительными вспышками» замелькали обжигающие слайды воспоминаний от того аппарата, что промывал его мозги каждый раз, за каждую оплошность, за каждую допущенную ошибку. Каждый раз погружая ребёнка в его искусственный ад, машина воспитывала из него того – кто требовался его хозяину. Его сознание, содрогалось от нахлынувшего ужаса. От осознания ситуации и понимания, что именно от правильности его ответа, в данный момент зависит – его дальнейшая судьба. При этом, Абу знал не понаслышке, что Эйден: это тот человек, в котором слились воедино две противоположности. На удивление всех к нему приближённых, после всех пережитых ужасов у далёком прошлом, Эйден не известным образом мутировал в добродушного и великого мудреца, но, бремя Эйдена, обязывало его соответствовать своей внешности, что причиняло ему неистовую душевную боль.

– Хорошо мой отче, я попробую. – ответил Абу, приступая к размышлению. –Начнём. – на выдохе произнёс он. – Ну, первое: это то, что данный солдат принял неизвестное наркотическое вещество. Второе: данное действие и следующее за ним событие неизбежно привлечёт более высшие контролирующие органы. Соответственно, данного подозреваемого немедленно заберут в особое место лечения, чтобы в дальнейшем узнать истинную правду произошедшего. Судя по физическому состоянию рядового, и понимая, что как только их «ФСБ» узнает не нужную для толпы правду, они захотят тихонько спустить в унитаз слухи о случившимся, и непременно – самого виновника провокационного события. Ещё мы помним о давнем проекте младшего Сидоренки. Этот нейрохирург не упустит такой долгожданный шанс и с большей вероятностью использует тело рядового в качестве подопытного. Но… – неожиданно замялся Абу. – Я… – его глаза забегали. – Я не могу понять, в чём здесь связь? Связь вашего проекта «возмездия», к проекту доктора Сидоренки? – обернулся ученик с истинно задумчивым лицом.

– Думай сын мой, думай… – прищурив веки, строго произнёс Эйден. – продолжай…

Абу Махи увидев его жёсткий взгляд, поистине испугался, так как знал, что будет, если он разочарует своего учителя. Сердце начало колотиться словно бешеное, на лбу начала предательски выступать лёгкая испарина. Горло в один момент пересохло «словно ручеёк в пустынных песках» и непоколебимый лидер устрашающей страны кинул голодный взгляд на пустой хрустальный стаканом и тут же потянулся за рядом стоящей, покрывшееся лёгкой испариной, девственной бутылочкой минеральной воды, еле видно трясущееся рукой. Но расчётливый Эйден, показательно перехватил поллитровую бутылочку и заботливо произнёс:

– Что, горлышко пересохло? Водички захотелось? Сейчас сын мой…, я тебе налью… – с циничной жестокостью произносил он, открывая бутылочку. – Не отвлекайся, думай…, а старик Эйден тебе всегда поможет…

Пластиковая, влажная и так аппетитно выглядящая тара, хрустнула защитным колечком крышечки, и сочно зашипев обильно скопившимися газами, частично извергла из себя поистине освежающее и манящее содержимое. Холодная…, шипящая…, кристально чистая вода стекала легко пузырясь, на сенсорную поверхность стола. Абу, как только это заметил, его горло непроизвольно ожило и зашевелилось. Его учитель это несомненно заметил, и продолжил «резать без ножа»:

– Ух…, как оно потекло…, какая холодненькая и такая… – Эйден пододвинул к себе стакан и начал его медленно наполнять до краёв. – Кристальная водичка…

Хрустальный сосуд в ответ на это действо, медленно покрылся сочной испариной а Эйден цинично, не спеша…, поднял стакан и медленно…, прямо на глазах его ученика (который готов был зарыдать), наслаждаясь каждой секундой и миллилитром – медленно выпил содержимое.

– Ааахххх… – издевательски, от истинного удовольствия прошипел Эйден. – Вот…, вот…, пошла… – медленно проводя вдоль воображаемого пищевода, вёл пальцами правой руки по своей груди он «словно показывая, как водичка медленно течёт, освежая его изнутри».

Но вдруг его глаза открылись и криогенный взгляд раздражённо уставился Абу Махи прямо в душу и «словно деспот на гране срыва» он, спокойно, но жестоко произнёс:

– Думай я тебе сказал…

В этот момент, бесстрашного лидера окончательно и с головой накрыло волной паники и дикого страха. Глаза и лицо побагровели, белки и вовсе засверкали влажными звёздочками, сердце замерло в ожидании самого страшного, тут же пронеслись воспоминания:

«Как его, единственного ученика, кого выбрал сам Эйден из его сотен рабов, при всех, бичуют по спине пугай (за малейшую оплошность и не соответствие ожиданиям своего учителя). Постоянное психологическое давление и унижение. Как он, после каждого публичного наказания, черпает свинцовым ведром, дерьмо его подчинённых в общественном туалете стоя по пояс в зловонной жиже».

От такой обиды его челюсть сжались до болевого скрипа. Но из всепоглощающего ступора его вывел холодный голос сквозь зубы, что был уже на гране:

– Продолжай…

– Я… – с огромным усилием сдержал истерический всхлип Абу. – Я предполагаю… Что вам он показался интересным, из-за того, – он резко вздохнул переводя дыхание. – что если данный экземпляр выживет после операции и успешно адаптируется к вживлённым имплантам в его мозг, – снова тот же вздох но уже на грани срыва. – то его можно будет задействовать в вашем проекте «возмездия», который был начат – ещё вашим превеликим отцом. – он на секунду приостановился ожидая той самой казнящей команды на всеобщий позор и мучения: «но Эйден молчал» прожигая его глазами «словно криогенными лазерами» и Абу продолжил. – Меня смутило то: почему вас не устраивают те персоны, которые у вас уже есть в арсенале? – и не дожидаясь ответа (которого бы и не последовало) ответил. – Я смею полагать, что для вас, во-первых: это бесценные души. Во-вторых: что данным рядовым воином можно без особых проблем пожертвовать. И наконец третье: пожалуй самое главное (что заставило вас обратить внимание именно на его) это то – что если проект Алексея Сидоренки будет успешен, то можно будет с помощью нужных манипуляций задействовать в вашем проекте «возмездия» всех Русских (а может быть даже и всё человечество) и воплотить долгожданную вами месть – за замученного вашего отца.

Аль-Мудштаба замолчал и замер «словно смотря сквозь учителя».

– Ну вот… – кивая произнёс Эйден наливая новую порцию минеральной воды в стакан и подвинув последний, к ученику. – Можешь же, когда хочешь. – слегка хлопнув Мудштаба по плечу, великий устало поднялся с кресла. – Научись трансформировать свою боль – в силу, а страх – в тактику, и проживёшь немножечко дольше. – едва обернувшись он глянул через левое плечо. – А вот на сколько дольше, – легко и недвусмысленно закивал он, – это будет зависеть от ситуации.

Эйден подошёл к двери помещения, приложил свою ладонь к сканеру, последний загорелся зелёным и издал кроткий писк (сигнализирующий о том, что защита снята) и добавил:

– Приступайте Абу махи аль-Мудштаба, у вас не так уж и много времени.

Он, не спеша вышел из кабинета и закрывая за собой дверь мысленной командой задержал её (от чего полотно последней замерло на одной пятой всего хода). Эйден , напоследок, вскользь – ошпарил взглядом своего ученика, после: дверь дёрнулась и закрылась. А Абу махи так и остался стоять потупившись в проектор на стене, на котором красовался солдат в неестественной позе распластавшиеся на спине без сознания.

***

После таинственного появления и угрожающих слов «Анонимуса», командование России и Белоруссии было морально загнано в угол. С одной стороны: их истязала собственная совесть за то, что именно они виноваты в том, что спровоцировали «Анонимуса». С другой стороны: другая сторона медали показывала, что виновато именно всё человечество, и непременно заплатит за своё безумие и безрассудство. Но известно одно было точно, что машина смерти запушена и мировая война уже неизбежна. Всё остальное – это только дело времени, которого к их несчастью, осталось совсем не много. Самое страшное чего боялось командование – повторение сценария из очень старого фильма «терминатор», но, в тоже время были удивлены тем, что «Анонимус», как неожиданно появился, так же таинственно и пропал «словно испарился», не навредив не одной программе и тем более ядерному щиту страны и мира в общем. Но руководство было поражено интеллекту «Анонимуса», тому, как он всё организовал, загнал всех в угол. То есть: если даже Россия решиться сообщить об загадочном инциденте всему миру, то совершенно не сможет доказать самого факта и в итоге: её засмеют и опозорят перед всем человечеством. Вот тогда точно, страшные кошмары Волкова о «кипящем море дерьма» воплотиться в реальность. Поэтому оставалось только одно – продолжать войну (которая так неожиданно и таинственно перешла из психологической, в горячую, силовую стадию).

Как гласит мудрая восточная пословица – «без нужды не доставай кинжал – а раз достал, режь на повал».

«США» и «НАТО» не смогли узнать истинной причины, но не заставив себя ждать, воспользовались заминкой наступления «русских» войск на фронте и начали усиливать то, что уже есть и, создавать новое вооружение на основании похищенной секретной информации в «бункер-лаборатории» России (при том улучшая и дорабатывая её во всех планах). На первых порах, «русские» ещё могли с лёгкостью сдерживать жалкие укусы «американцев», но вскоре, котёл войны разгорелся (поддав хорошенько пару) и после этого, силы начали плавно и неумолимо, но – сравниваться. Боевой дух в рядах сынов «Колумба» начал расти в геометрической прогрессии и «русским» становилось всё сложнее сдерживать натиски многочисленной армии «американцев». В итоге, часть тихого океана по меж Америкой и Европой было полностью взято под контроль сил «альянса». И поэтому (теперь уже по безопасному морскому и воздушному коридору) начали переправляться многомиллионные армии разношёрстных наёмников, на главное, евразийское «поле чудес». Кто-то хотел обрести лёгкий заработок, но многие, типа как: «бывшие заключённые и тому подобные» которые собирались в «особые полки», особо яростно ратовали за идею и удовольствие от самого процесса непосредственно.

В срочном порядке, со стороны Белоруссии было принято решение о расконсервации и введении непосредственно на поля сражений – самоходных оборонительных точек «СОТ-Медведь», которые к тому времени уже двигались своим ходом на помощь в прорыве таких границ как: «Польша-Германия», «Польша-Чехия», «Польша-Словакия», «Беларусь-Украина».

Украину с двух сторон (России и Белоруссии) удалось очень быстро освободить от «капиталистической чумы» (хотя в процессе, наши солдаты всё чаще сообщали о том: «что большая часть самих украинцев была не рада такому исходу, хотя европейская её часть, держалась стойко и билась отчаянно». Линия фронта то уходила на запад, то снова возвращалась на восток, практически на исходную точку. «Русские» так же: в ускоренном темпе начали разработку более тяжёлого, умного, крепкого, быстрого вооружения (в том числе и черпая знания с захваченных трофейных технологий соперника). Фронт на поминал площадку после смертельного соревнования перетягивания троса двух таков. Везде где эти соперники мерились силами, не оставалось не чего, только: грязь, перепаханные взрывами поля, дороги, и даже города (больше похожие на свалку строительного мусора, равномерно покрытую телами убитых людей или тем, что от них осталось. Кругом металл, груды металла, искорёженная техника, шестерни и модули от многочисленных «разворочанных» механизмов, пламя, смрад, дым, вонь (гнилого и палёного мяса, топлива, машинного масла и пороха). Вместо слёз счастья: кровь. Вместо победного ликования: мучительные стоны и звериный (нечеловеческий) рык рыдающих матерей, держащих в израненных измученных руках, истерзанную часть своего сына, дочки, подруги – так-как мужей и отцов уже не осталось в пылающем аду тыла.

***