Глава III

в которой Марку портят отдых

– Нет, – сказал Марк в трубку вместо приветствия.

– И тебе привет. Что нет? – ответила трубка.

– Что бы ты ни предложил – нет. Я отдыхаю, – уверенно сказал Марк.

– А если я хочу предложить тебе поехать на мальчишник на дачу, с шашлыками, покером и порочными стюардессами?

– Тогда я возьму свои слова обратно. Но ты ведь не сделаешь этого?

– Конечно, нет. Это ты еще не заслужил.

– Ты ужасен.

– Спасибо. В общем, извини, что я прерываю твой отдых, но тут прошел слух об одной интересной теме как раз по твоей части.

– Где-то проходит конкурс мокрых маек?

– Почти. Нет, по твоей основной специальности. Ну так что, будешь слушать?

– Миша, ну ты ведь все равно не отстанешь, пока я не выслушаю, так что вещай.

Михаил был HR-специалистом в достаточно крупной и весьма международной компании, специализирующей на зарабатывании денег на переводах людей с одной бесполезной работы на другую. Марк ужасно не любил все HR-сообщество, – он считал, что, так как они способны мыслить только шаблонами и так как они к тому же не видят дальше собственного носа, то их деятельность исключительно только увеличивает энтропию вселенной. Что это такое, Марк представлял себе не вполне, но в его сознании это понятие было тесно связано с бездельниками типа чиновников и кадровиков.

Но Михаил был исключением. Они были знакомы еще со студенческой скамьи, а также периодически сталкивались по работе. Марк уважал Михаила за многое – за способность глубоко понимать задачи, за умение видеть в людях потенциал и не в последнюю очередь за то, что у него не было девушки в течение последних 5 лет, но зато было почти два терабайта контента ее заменяющего, любовно разложенного по папкам с именами звезд, каждую из которых он знал в том числе в лицо. Марк любил специалистов.

Этот специалист также был одним из основных связующих звеньев между Марком и сообществом людей, которые были готовы воспользоваться его услугами. Это заставляло Марка почти всегда поднимать трубку при его звонках, так как каждый из них мог обернуться или интересной задачкой, или 40-минутным обсуждением очередной несостоявшейся пассии Михаила. 50 на 50. Но риск стоил свеч.

– Ты готов слушать?

– Да, мы как раз идем с Сержем по набережной в сторону отеля.

– С Сержем? О, как он там?

– Вполне, вот недавно развелся.

– Развелся? О, передавай мои поздравления.

– Передам. А ты заканчивай отнимать мое время и переходи к делу.

– Ок. Собственно ситуация примерно следующая. Я тут недавно общался с Николасом, ты помнишь его?

– Международный партнер в консультанте из 2 букв, с которым вы полгода назад, после пятничного фуршета очнулись в воскресенье в Питере на набережной? О да, продолжай, я уже заинтригован.

– Могут два благородных дона иногда расслабиться? Ладно, к делу. Так вот, мы с ним недавно общались, и он рассказал мне, что у них на руках завис проект, с которым они абсолютно не представляют что делать. Если вкратце, ситуация состоит в том, что они взялись помочь одному градообразующему предприятию каменного века выпутаться из кризиса, в котором они пребывают последнюю пару лет. Они занимаются этим проектом уже почти год и тут случайно выясняли, что от них, оказывается, ждут реальных финансовых результатов, а не красивых презентаций для западных партнеров.

– Внезапно.

– Да, именно, такого никто не ожидал. Когда ситуация дошла до руководства, партнера, который вел сделку, естественно, погнали в шею, дав всего три оклада. На мой взгляд, это еще даже слишком мягко – надо же было додуматься заключить контракт на реальный измеримый результат! Это же нарушает самые основы консалтинга. В общем, возмездие свершилось, но ситуация, естественно, не сдвинулась ни на йоту, а увольнять уже стало некого.

– Ну и что они стали делать? Мне даже интересно.

– Как что? Начали созывать по два проджект митинга в день и увеличили поток презентаций вдвое, что же они еще могут сделать?

– Логично. А как они так вляпались?

– Я не знаю всех подробностей, но канва достаточно стандартна. Есть ужасно стереотипное крупное предприятие реальной отрасли, которое было в свое время удачно прихватизировано его директором. Потом, в рамках IPO, часть акций завода была продана достаточно крупному западному инвестиционному фонду. Все шло весьма неплохо, но потом, во время очередного кризиса, халява закончилась. Инвесторы стали задавать странные вопросы, и директор не знал, что на них ответить. Тогда он позвал консультантов, дабы они его спасли.

– На редкость нецелевое использование рыцарей флипчарта.

– Именно. Человеку просто в свое время не объяснили, для чего нужны консультанты. В итоге ситуация складывается патовая – директора скоро съедят акционеры, а у консультантов настолько большая паника, что они даже начали пытаться разобраться в бизнесе клиента. Директор попробовал позвать ребят из компаний из 3 и 4 букв, но те, видя, что дело пахнет реальной работой, естественно, притворились безумно занятыми.

Я пообщался с Николасом, и он говорит, что для них главное сейчас – выйти из этого проекта без скандала, то есть они готовы сдать его кому угодно, лишь бы сделать это красиво. А директор, в свою очередь, готов даже поступиться самолюбием и дать свободу действий человеку, который вытащит его из текущего болота. Ну, и кучу денег, конечно же. Интересно?

– Worth a chat.

– Я так и думал. В общем, я высылаю тебе на почту адрес, куда надо будет подъехать завтра вечером для встречи с директором. До этого с утра давай обсудим все это с Николасом, который, кстати, должен выслать тебе бриф по данной компании, и разработаем план действий.

– Договорились. Если выгорит, с меня пиво.

– Минимум пивзавод. Ну ладно, давай, пообщаемся после, а сегодня тебе еще надо найти билеты и собрать чемодан, что, зная твою аккуратность, будет явно не просто. See ya!

Марк положил трубку и рассеяно опустил телефон в карман. У него был вид пьющего человека, который не знал, куда пойти вечером, и которого только что пригласили на вечеринку, – горящий, но немного отвлеченный взгляд, тело наливается положительной энергией, мозг будоражит предчувствие чего-то неожиданного, а руки и ноги начинают немного подрагивать в ожидании того, что их будут заставлять делать под конец.

Такой же вид бывает у молодого человека, которого пригласили на день рождения одногруппницы, где будет множество девушек, еще не разочаровавшихся в стихийной романтике, и молодых людей, еще не разочаровавшихся в стихийном алкоголизме, – он ощущает множество вызовов самого разнообразного свойства, не уверен в том, что сможет все их вынести с честью, но полон энтузиазма и уверенности.

– Серж, тут намечается проектик. Поддержишь?

– Я пас. Ты же знаешь, я перестал делать с тобой какие бы то ни было проекты еще на 5-м курсе, помнишь?

– Это когда я перепутал тему, и мы две недели готовились не к тому, а потом на защите импровизировали и изображали технические проблемы с презентацией? Да брось, было весело.

– Это чуть не стоило мне красного диплома.

– Так не стоило же! Нас даже поставили в пример.

– Знаешь, во всех твоих проектах меня пугает одно: ты всегда ищешь самое худшее. Если ситуация еще недостаточно плоха, то ты проведешь полный анализ и сделаешь так, что она такой станет. И вот после этого, за одну стандартную ночь до дэдлайна, ты возьмешь кальян, кофе и японские мультики – и, как всегда, сделаешь все в лучшем виде. Но так не может продолжаться вечно.

– Ты знаешь, я уже немного постарел. Плюс текущие проекты просто невозможно сделать за одну ночь. Ты не веришь в то, что у нас получится?

– Нет.

– Но ты же даже не знаешь, что это за проект.

– Для того, чтобы не верить, знать совсем не обязательно. Более того, это абсолютно лишнее.

– Ты никогда ни во что не веришь!

Это было правдой. Серж был исключительно деятельным пессимистом. Он всегда досконально разбирался в каждом вопросе, к которому он планировал приложить свои волосатые руки, и, чем глубже он в них погружался, тем больше он в них не верил. Но что еще более парадоксально: чем глубже был его пессимизм, тем более рьяно он брался за дело. Если он абсолютно не верил в успех, то работал до поздней ночи, работал в выходные, и заставлял всех его подчиненных делать то же самое.

Казалось, он считал мир вокруг своим противником – противником, который постоянно пытался нарушить любой план человека, противником, за которым всегда должна оставаться победа. Но он раз за разом бросал ему вызов и достаточно часто побеждал. Впрочем, победа не приносила ему никакого удовлетворения – он лишь печалился по поводу того, что его пессимистичные прогнозы не сбылись.

Марк, будучи хорошо осведомленным об этой черте Сержа, не стал тратить времени на дополнительные уговоры. Он абсолютно точно знал, что в тот момент, когда он купит билеты, Серж точно пойдет за ним. Просто из чувства протеста.

За время долгого телефонного разговора они уже успели подойти к отелю и сейчас стояли около дверей. Не сговариваясь, они задержались на пару минут около крыльца отеля, откуда открывался весьма неплохой вид на город, объятый полуденной жарой и влажностью.

– Ты знаешь, мне даже немного жалко уезжать, – сказал Марк, глядя вдаль.

– Пару часов назад ты, насколько я помню, вдумчиво и со знанием дела ругал данное место?

– Да, но знаешь, это похоже на долгие отношения с девушкой, которые ты давно хочешь закончить, так как минусы превышают плюсы, но все равно в момент расставания ты начинаешь скучать по плюсам, как бы мало их ни было.

– Может, все же останемся? Ты будешь ворчать, а я и дальше смогу предаваться самобичеванию?..

– Нэээ. Я всегда считал, что идеальный момент для окончания отдыха – это когда ты уже хочешь уехать домой как можно быстрее, но в последний день ты все же ощущаешь небольшую, как грудь фигуристки, ностальгию. Если протянуть чуть дольше, то твои воспоминания об отдыхе смажутся, так как на них наложатся негативные эмоции, если уехать раньше – то будет некоторая недосказанность. Сейчас – почти идеально. Только немного не хватает осьминогов.

– Осьминогами сейчас будем мы, так как, если мы хотим улететь сегодня, то нам надо будет паковать вещи очень быстро.

– Тогда пошли в номер.

Марк сделал вид, что не заметил того факта, что Серж уже воспринимает поездку как их общую, и предпочел не акцентировать на этом внимания, хотя тараканы в его голове радостно потирали лапки. В отеле он, изящно отклонив корпуса от прямого курса, обратился к девушке за стойкой:

– Девушка, не могли бы вы подсказать мне, за сколько в этом городе надо заказывать такси? Просто, понимаете ли, с каждым градусом южной широты время ожидания такси увеличивается минимум на 5 минут, что приводит к часу на Сицилии против 2 минут в Стокгольме, а сегодня мне надо быть точным.

Говоря это, Марк смотрел на через стойку с уверенностью и улыбкой, от которой девушка неспешно приходила в товарный вид.

– Не более 10 минут, мы никогда не заставляем наших клиентов ждать слишком долго, – сказала она из-под бровей, которые перекатывались, словно волны в порту.

– Большое спасибо. Я смогу подойти к вам позже сегодня, чтобы уже точно заказать для нас экипаж?

– Конечно, я буду вас ждать, – сказала девушка тем томным грудным голосом, что бывает у жительниц южных широт и у плохих исполнительниц роли Эсмеральды, после чего Марк, задержав взгляд на – еще ровно 2 секунды, повернулся и пошел в сторону лифтов.

– Зачем все это? – спросил Серж у Марка, когда они поднимались в лифте, – Ты что-то от нее хочешь?

– О да.

– Мы не успеем на самолет.

– Нет, я просто хочу иметь повод погрустить в самолете о том, что могло бы быть у нас с ней, сложись мои планы иначе. Романтическая грусть – это исключительно приятный способ скрасить полет.

– Ты романтик, – сказал, улыбаясь, Серж.

– Джентльмен, а так же рыцарь. Особенно по вечерам, – ответил ему Марк.

Через 2 часа они сидели в пыльном такси с открытыми окнами. Пыльным оно было потому, что окна были открыты, а открыты они были потому, что Марку очень хотелось почувствовать себя в старом такси без кондиционера, но, к сожалению, автомобильная революция в городе их пребывания прошла достаточно давно, и найти такси без фреоновой части не удалось. Но, решив не отчаиваться, Марк предпочел договориться с оператором их экипажа. Это стоило ему лишних 50 евро на химчистку салона, но Марк предавал слишком мало значения деньгам и слишком много – процессу жизни.

В течение этих 2 часов, с использованием двух ноутбуков, одного телефона, нескольких туристических порталов и 2 тарелок с осьминогами, их дорога была достаточно аккуратно распланирована. В памяти компьютеров, несравнимо более самодостаточных и надежных, чем люди, лежали их билеты бизнес-класса, заказ на такси и пожелание к авиакомпании по поводу номенклатуры доступных фильмов, сделанное ими из чистого озорства.

В их сумах лежали привезенные сюда и ни разу не надетые вещи, а также стратегические запасы сухих вин, предназначавшихся в подарок знакомым. Марк хотел увести с собой живого осьминога, для того чтобы посадить его в аквариум на кухне и смотреть на него, когда нужно пробудить аппетит, но ограничения по провозу жидкостей в салоне самолета обрушили его мечты. В остальном он считал свой план вполне хорошим.

В своих креслах в самолете они оказались в числе последних. Как любил говорить Марк, самолет без них не улетит, а они не улетят без хорошего ужина. Он никогда не ел в самолете, так как предпочитал в нем спать, а делать это можно было только на полный желудок. К тому же маленькие столики в салоне не оставляли места для экспрессии и старого доброго свинства.

В аэропорту Марк заставил Сержа купить наглазники и подушку, так как считал их обязательными атрибутами любого путешественника.

– Читал Автостопом по галактике? – говорил он, – там, где Форд распространяется по поводу полотенец? Так вот, намордник и надувная подушка – такие же атрибуты опытного перелетчика. Если ты занимаешь свое место, распаковываешь подушку, и надеваешь наглазники, то все окружающие сразу же распознают в тебе опытного пассажира. Стюардессы не будут заставлять тебя слушать стандартную молитву, соседи по креслу – толкать локтями, да и ты сам почувствуешь себя гораздо увереннее.

– В бизнесе же их все равно дают?

– Конечно, но если ты приходишь со своими, то ты показываешь, что тебя не удовлетворяет качество расходных комплиментов, что ты выбираешь для себя только лучшее. Это как брать коньки напрокат или приходить со своими. Ощущения одни и те же, но все твои товарищи сразу считают тебя если не профессионалом, то продвинутым любителем.

С этими словами Марк устроился у окна. Он никогда не засыпал до взлета, так как ему нравился сам процесс отрыва шасси от земли. У него всегда создавалось приятное ощущение, что он сделал в стране отлета нечто, за что представители одной или нескольких легальных или нелегальных организаций хотели бы приостановить его вылет и привлечь для милой беседы с использованием строительных инструментов. Он с нетерпением ждал отрыва от земли, так как ему казалось, что он уходит от этой погони, и поэтому сразу после него он испытывал какое-то облегчение и с удовольствием засыпал.

Весь остальной период самолет и Марк летели независимо: первый – в воздухе, на высоте 11 тысяч метров, второй – в своих снах, сюжет которых не согласился бы экранизировать даже Тим Бёртон.

Тем временем Серж был завернут в плед, подушку и в легкую депрессию. Он рассудил, что самолет – неплохое место, чтобы отвлечься от антиромантических – то есть семейных – проблем, ввиду чего, найдя в развлекательной системе самолета папку с романтическими комедиями, он всецело предавался их созерцанию.

Серж старел. Об этом точно говорили два факта – во-первых, он предпочел фильм с Джулией Робертс очередной поделке с Эштоном Катчером, а во-вторых, – страшно сказать! – он смотрел всю эту порнографию целиком и без перемотки. Более того, он даже всерьез рассматривал возможность отмотать назад и пересмотреть особенно слезные моменты, чего никогда раньше не случалось ни с кем из его знакомых.

Если бы Марк не спал, Серж вряд ли решился бы на такой рискованный шаг, но мирное похрапывание справа и мирное поцокивание не очень красивой, но очень обходительной стюардессы слева настроили его на правильный лад, и он целиком и полностью отдался процессу наслаждения своей депрессией.

Марк проснулся за полчаса до посадки и за 5 минут до ее объявления. Серж в это время поглощал достаточно пристойное чилийское вино с испанским виноградом, французским сыром и сибирскими кедровыми орешками и думал о патриотизме. Пробуждение Марка вывело его из задумчивости и заставило сделать пару комментариев по поводу слегка помятого внешнего вида его спутника.

Нисколько не смутившись, Марк помял рукой свое лицо и, видимо, убедившись в отсутствии тактильно ощутимых повреждений, стал искать глазами стюардессу, у которой он истребовал воды и целый лайм. Через полчаса их самолет, мягко тронув посадочную полосу, совершил посадку в столичном аэропорту.