Глава шестая
День шестой. 29 декабря

Как там у французов? Дежавю, что ли? Сегодня было почти то же самое, что и вчера утром.

После завтрака я поднялся к себе в каюту, оставив дверь открытой, зашел в спальню и только начал переодеваться в комбинезон, как услышал громкий стук в дверь, и, как вчера, в каюте громогласно раздалось:

– Чиф! Ты здесь?

– Здесь, здесь, – громко ответил я на голос и, застегивая молнию на комбинезоне, вышел из спальни в кабинет.

На пороге каюты стояли двое здоровых мужиков в теплых куртках и рабочих комбинезонах.

– Дверь у тебя открыта, – громко продолжал мужик, что был повыше. – Можно мы войдем?

– Заходите, – разрешил я, осматривая ранних посетителей.

Приглядевшись получше, я понял, что вторым посетителем был не мужик, а женщина, но она была столь крупных размеров, что немудрено было спутать её с мужчиной, да и одета она была под стать своему спутнику, только что без бороды и лицо не столь красное, но тоже обветренное и обожженное солнцем.

Я с любопытством разглядывал своих утренних гостей, вежливо поинтересовавшись:

– Что бы вы хотели узнать, господа?

– Нам вчера позвонил твой агент, – начал мужик, – и сказал, что у тебя есть металлолом, который ты бы хотел сдать… – И вопросительно посмотрел на меня.

– Агент был прав, есть у меня металлолом, – спокойно подтвердил я.

– Он сказал, что ты хочешь получить за него наличку, – продолжил мужик.

– И тут агент прав, хочу, – подтвердил я слова агента. – Только я сначала хотел бы узнать, а сколько будет стоить одна тонна? – В этом месте я сделал паузу и с интересом посмотрел на металлоломщиков.

– Смотря какой он у тебя, – начал мужик и принялся объяснять свои слова: – Если разделанный, то одна цена, а если нет – то другая. Агент сказал, что у тебя крупногабаритный металл на сдачу. – И он замолк, ожидая ответа на свое предложение.

Я тут же понял, что торговля началась. Мужик хочет подешевле забрать все. Но тот, кто прошел школу торговли в Китае, на такие уловки не поддастся, и я приготовился торговаться.

Подойдя к одной из полок, где стояли папки с чертежами, и делая вид, что я что-то усиленно думаю и соображаю, я выбрал одну из них и разложил на столе. Найдя чертежи втулки и поршней, я развернул их и уже после этого, сделав сосредоточенный вид, поднял глаза на мужика.

– Вот смотри, – взяв в руки карандаш, начал показывать я ему. – Вот это втулка, а это поршень, а вот здесь написан их вес. Видишь?

Мужик склонился над чертежом и внимательно всмотрелся в него.

– Вижу, – подтвердил он.

– Конечно, эти детали не разделаны, а лежат там, на палубе. – Я махнул рукой в сторону двери. – И сколько тогда они будут стоить?

Мужик вопросительно оглянулся на женщину. Чувствовалось, что она в этом процессе является главной фигурой, но сейчас идет игра и она прячется за спину своего мужика. Кто он ей там – муж, работник, – меня не волновало. Для меня главным было, чтобы они обозначили цену. Женщина, достав калькулятор из своих бездонных штанин, потыкала в него пальцем, больше похожим на сардельку, и что-то буркнула по-фламандски, а мужик тут же озвучил цену в бельгийских франках.

Сделав вид, что размышляю над этим предложением, я тоже достал калькулятор и ожесточенно принялся тыкать в него пальцем. Задрав голову к подволоку и якобы что-то соображая, краем глаза наблюдал за застывшими лицами посетителей. Те внимательно следили за моими манипуляциями, а я, вновь опустив взгляд на калькулятор, опять что-то пересчитал и, с сомнением покачав головой, выдал свое решение:

– А что так мало? – Повернув голову в сторону молчащих металлоломщиков и изумленно подняв брови, я посмотрел на них.

– Нет, чиф, это нормальная цена, – тут же начал переубеждать меня металлоломщик. – Никто тебе тут другой цены не даст…

– Ой, – перебив, я махнул рукой в его сторону, – только не говори мне, что это нормально. Во всём мире за тонну такого металла дают в долларах столько, – я показал калькулятор мужику, – а ты хочешь мне дать цену, которая даже меньше минимальной.

Хотя я понятия не имел о цене металлолома во всём мире, но надо было сделать умный вид и настаивать на своём. Это возымело действие, женщина вновь что-то буркнула мужику, и тот сразу поднял цену процентов на тридцать, при этом добавив:

– Пойдем тогда хоть посмотрим, что ты хочешь продать.

– Пошли, – легко согласился я. – Но и это мало, я бы хотел… – И я назвал цену на пятьдесят процентов больше от первоначальной.

От такой цены мужик потерял дар речи, но женщина опять что-то буркнула, а мужик перевел ее слова:

– Не-ет, это много, – чуть ли не прорычал он недовольным голосом, но потом, что-то решив, предложил: – Пошли посмотрим.

Мы вышли на палубу, благо старпом с вечера оставил дверь у моей каюты открытой, и прошли к бассейну.

Мужик спустился в бассейн, подергал втулку, постучал ботинком по поршням, поскрёб их ножом, который достал из недр бездонных штанин и, поднявшись на палубу, как будто что-то соображая, назвал цену процентов на десять выше той, которую он обозначил в последний раз.

Сжав губы и сосредоточенно сдвинув брови, я вновь обратился к калькулятору и показал то, что бы хотел получить, но от такой цифры мужик чуть ли не закричал:

– Чиф! Ты что? Смерти моей хочешь!

– Да ты что?! – ласково посмотрел я на него. – Живи сто лет, – и, хлопнув его по плечу, заглянул в глаза. – Да все нормально, что ты переживаешь? Хорошая цена.

Мужик повернулся к женщине, уже забыв о всякой конспирации, и они отошли в сторону. Чего-то энергично обсудив, он вернулся ко мне и, взяв у меня из рук калькулятор, обозначил на нём свою цену.

Увидев написанное, я выпучил на него удивленные глаза:

– Да ты что? Невозможно! – но потом, сделав небольшую паузу, цыкнул языком и махнул рукой. – А давай! Пусть так и будет.

Обстановка моментально разрядилась, и металлоломщики радостно заулыбались, ведь последнее слово осталось за ними и цена была их.

Обнявшись с мужиком, мы прошли в каюту, где я позвонил старпому и напомнил ему о матросах, которых он обещал выделить на выгрузку.

– Нет проблем, – тут же ответил Олег на мою просьбу, и я услышал, как он прокричал в трубку вахтенному: – Найди боцмана, и пусть он идет к бассейну.

Потом хлопнула дверь его каюты, и было слышно, как он вышел на палубу.

– Все отлично! – обратился я к мужику. – Можешь подгонять свой грузовик к корме, матросы поставят на него запчасти.

Мужик полез в карман, вытащил оттуда пухлую пачку франков и отсчитал оговоренную сумму, а я, спрятав деньги в свой карман, пожал ему руку:

– Спасибо, друг, мы хорошо поработали.

Женщина вышла в коридор и в ожидании напарника что-то вновь громко ему прорычала, на что мужик, торопливо отпустив мою руку, пролепетал:

– Удачи, чиф, увидимся, – и заторопился к своей спутнице.

А я прошел к бассейну и пронаблюдал, как пара матросов раскрепили втулку и поршни, а боцман перенес их краном в грузовик металлоломщиков.

Я тут же позвонил агенту и напомнил ему, что он обещал заказать чистку и мойку помещения и льял носового пожарного насоса, на которую не было подтверждения от компании.

– Не переживай, чиф, все будет хорошо, – ободрил меня агент. – Они скоро подъедут.

После кофе-тайма приехал новый фиттер: мне позвонил в ЦПУ вахтенный матрос и сказал, что тот уже пошёл к моей каюте.

Выйдя из лифта, я увидел высокого стройного парня. Одет он был в добротный пуховик, а в руке держал кроличью шапку, которую только что снял, ведь в надстройке было очень тепло.

Подойдя к нему, я протянул руку:

– Старший механик, Борис Михалыч.

– Николай, – неторопливо, немного в растяжку ответил парень, крепко пожав мне ладонь.

Заинтересовавшись его говором, я тут же спросил:

– Откуда будешь, Коля?

– Из Луганска, – так же не спеша, немного на распев представился он.

Услышав это, я понял, почему он растягивает звуки. Колян слегка заикался. Он немного растягивал гласные, таким образом пытаясь сгладить дефект речи, а так говорил вполне нормально, как я понял из его первых слов.

Это не то что помполит на одном из моих бывших судов, который вообще пары слов связать не мог, чтобы не заикнуться. Поэтому он писал всё, что ему надо было сказать на судовых, партийных и комсомольских собраниях, а потом слезно умолял меня зачитать его опусы. Кто ему с таким дефектом речи позволил быть помполитом – непонятно. Но он выучился и занимал эту должность на судах несколько лет, а после распада партии опять вернулся к штурманской работе, но, напоровшись на одного неуёмного капитана, с треском был изгнан из пароходства.

– Проходи, – предложил я Коляну, открыв дверь в каюту.

Колян, подхватив чемодан, вошел следом за мной и остановился посередине каюты. Поэтому я смог получше рассмотреть его. Открытое чистое лицо, голубые глаза и копна русых волос подчеркивали его открытость, а мощные кулаки говорили сами за себя. Парень работы не стеснялся.

– Давай свои бумаги сюда, – я показал Коляну на стол, – я их старпому отдам. – Но, увидев его удивленный взгляд, тут же пояснил: – Сейчас чиф у нас замещает капитана. А капитан приедет только после Нового года.

Особой разговорчивостью Колян не отличался, поэтому молча раскрыл сумку и, достав паспорт с судовой ролью, передал мне.

– И все сертификаты тоже давай сюда с корочками, – напомнил я ему. – Чиф тебя сразу по тревогам распишет.

– Понятно, – так же нараспев отреагировал на мои слова Колян, передавая мне стопку документов.

Проверив даты их годности, я вновь посмотрел на него:

– Все в порядке, – от чего ни один мускул не дрогнул на лице Коляна, подчеркивая его сдержанность и хладнокровие, – а теперь садись в лифт, езжай до самого низа, там найдешь второго механика – кстати, его Евгеничем зовут, – и он покажет тебе твою каюту. Устраивайся, обедай, а после обеда приходи в ЦПУ. – От таких новостей Колян даже бровью не повел. – Там на нас свалилась куча работ, которые надо обязательно сделать, пока начальство третьего числа не приехало. Все, давай иди, – взглядом показал я ему на дверь, – после обеда встретимся.

– Понятно, – распевно отреагировал на мою речь Колян и вышел из каюты, оставив на бумаге, застеленной на палубе, чёткий след от развернувшегося каблука.

После обеда, спустившись в ЦПУ, я отвел Коляна с электромехаником в сварочную и приказал им проверить всё оборудование и навести порядок, добавив:

– Свет сделать, станки проверить, а весь металл, что тут валяется, убрать. Всё, что нужно, аккуратно сложить, а остальное вынести на свалку.

– Какую свалку? – не понял меня Колян.

– Видел напротив судна пакгаузы? – Я внимательно посмотрел на него.

– Ну, видел, – растягивая слова, неторопливо проговорил Колян. – А чего это они разбомбленные стоят? – в свою очередь поинтересовался он.

– После праздников их вообще снесут, поэтому всё барахло тащи туда, – пояснил я ему.

– Лады, – подтвердил он, и тут же задал очередной вопрос: – А на чём я все это вывезу?

Я был немного удивлен: неужели он не заметил тележку перед сварочной?

– А это что? – подвел я Коляна к тележке и ткнул в неё пальцем. – Видел?

– А-а… – безразлично протянул он. – Ну, теперь понял.

– Чего понял? – Меня удивляли его спокойствие и безразличие, с которым он воспринимал мои слова.

– Да все я понял, Михалыч, – успокоил он меня, заметив мою нервозность, – не впервые дерьмо за кем-то разгребать.

– Ну, если понял, то действуй, – напутствовал я Коляна, а сам спустился в машину, чтобы посмотреть, как идет замывка деки.

Убедившись, что всё нормально и находится под контролем четвертого механика, я пошел к Евгеничу, чтобы вместе с ним продолжить ремонт ящиков и досок для инструментов в сепараторной, где мы провозились до самого ужина.

Переодевшись и отмывшись от грязи и краски, я пошел на ужин. Как готовил повар, мне нравилось всё больше и больше. Сегодня были ребрышки в кисло-сладком соусе. Конечно, это было не так, как у китайцев, но я с удовольствием обглодал мясо с косточек. На гарнир были удивительно вкусный рис с овощами и пара салатов. Один рыбный, скорее всего из тунца, а второй – мясной, чем-то напоминающий салат «Оливье», но только без яйца и картофеля.

– А что, – обратился я к старпому, который, чуть ли не мурлыча от удовольствия, обгладывал ребрышки, – повар всегда так готовит?

– Бывает, что не всегда, – оторвался старпом от ребрышек, – но когда есть продукты и у него есть настроение, то всегда вкусно и сытно.

– Неужели так можно готовить на пять долларов? – Меня удивило разнообразие меню, ведь на эту сумму на некоторых судах приходилось есть чуть ли гольную кашу.

– Ты что? – в свою очередь удивился Олег. – У нас на питание идет пятнадцать долларов. Сейчас, после Нового года, получим продукты, так на столах будут и соки. Кстати, для тебя какой сок заказывать?

Тут я вообще был в шоке. Сок! Да еще и заказывать! Такого в моей морской жизни ещё не было, но, чтобы не выглядеть в глазах Олега круглым дурачком, я немного подумал и выдал:

– Вообще-то я предпочитаю яблочный сок, но лучше, если бы это был вишневый, но я его пью с газированной водой.

– Воду не обещаю, но сок будет, – пообещал старпом.

Мы поговорили с ним о судовых делах, я поделился первыми впечатлениями о судне и, закончив ужин, поднялся к себе в каюту, где и провозился до полуночи, перебирая различные инструкции и судовую документацию.