Конечно, состояние его мне было понятно. Человек без сна уже больше суток, постоянно носится с работягами и всё время что-то делает. Было видно, что он очень устал. Да, с таким объемом работ – я это знал по себе – просто так не посидишь, не побездельничаешь. Всё время приходится быть в движении. Ну а куда деваться? Работа должна быть выполнена. Поэтому отдохнуть можно будет только тогда, когда всё будет сделано. Хорошо, что четвертый это сам понимал, поэтому и старался изо всех сил. Ведь чем больше он будет сейчас занят с работягами, тем меньше потом ему самому придется заниматься этим, и тогда уже можно будет и отоспаться, и отдохнуть.

– Я надеюсь на тебя, Дональд, – похлопал я его по плечу. – Надо здесь всё заканчивать, – указал я на деку. – У нас ещё там есть работа, – махнул я рукой в сторону бака.

На мои слова четвертый только невесело улыбнулся и вернулся к работягам, а я пошел в помещение аварийного пожарного насоса.

Дверь в помещение была открыта, а когда я засунул туда голову, то вдохнул резкий запах моющей жидкости. В помещении было настолько влажно, что даже на переборках сконцентрировалась влага.

Я хлопнул себя по лбу: «Вот балбес! Ведь я забыл включить вдувной и вытяжной вентиляторы в помещении. А парни там работают, и еще неизвестно чем они там надышались».

Я тут же включил вентиляторы и, подождав минут пять, пока запах химии немного уменьшится, спустился к парням. Но они были так заняты работой, что, наверное, не ощущали этого едкого запаха химикатов. Они были одеты в желтые прорезиненные комбинезоны и на лицах у них были герметичные очки и респираторы.

Один их них шлангом от моющей машинки высокого давления сдувал мощной струей грязь с переборок, другой собирал её, а третий сидел в льялах, весь перемазанный в мазуте, и направлял патрубок переносного насоса для откачки грязи и моющей жидкости.

Из-за шума они не сразу заметили моё появление, но когда старший увидел меня, то выключил струю воды и только махнул рукой:

– Привет, чиф! Ты только вниз пока не ходи, а то весь будешь как Эрих. – Он показал мне на своего перемазанного друга.

– Не забудьте хорошо промыть деку, – громко прокричал я и не стал больше спускаться, так как старший вновь включил струю и продолжил замывку.

Наверное, из-за шума струи они не заметили, что я включил вентиляторы, но пар от брызг в помещении уменьшился и мне самому дышать стало намного легче.

Убедившись, что работа и здесь продвигается, я вернулся в каюту.

Когда шел по палубе, невольно подумалось: «Да, чтобы идти работать на бак, надо все брать с собой, а то, не дай бог, забудешь что-нибудь, так потом станешь чемпионом мира по бегу. Или лучше велик иметь. Смотри, какая палуба широкая – настоящий велодром». Но это уже была шутка, которой я сам себя пытался подбодрить.

Зайдя в буфет кают-компании, в холодильнике я нашел колбасу, сыр и, намазав себе бутерброд, налил горячего чая из поттера.

На судне было тихо, только размеренный гул работающего генератора и шипение теплого воздуха через жалюзи воздуховодов нарушали эту тишину.

Вернувшись в каюту, я сел за стол в надежде хоть немного передохнуть, а благими намерениями выстлана дорога… мы все знаем куда, но затрезвонивший телефон потребовал идти по совсем другой дороге – в машину.

В машине было как всегда. Яркие флуоресцентные лампы освещали механизмы. Из-за открытых с палубы дверей в помещении было даже прохладно, несмотря на то, что главный двигатель находился на обогреве.

Было относительно тихо. В самом низу почти не было слышно работающего дизель-генератора, и при разговоре не приходилось напрягать голос. Я только спросил четвертого, который ждал меня внизу:

– Ну как? Устранили замечания?

– Да, чиф, только сейчас закончили, – кивнул он устало головой. Прежней бравады в его голосе уже не наблюдалось.

– Хорошо, – согласился я с ним. – А как дела со sludge-танком? – вновь поинтересовался я, подходя к открытым плитам над горловиной танка.

На дне танка поблескивала черным цветом застывшая масса топлива.

– Осталось только сорок сантиметров, чиф, но они этот остаток не могут откатать. Он застыл, – разочарованно развел руками четвертый.

– А чего так? – удивился я.

– Паровой обогрев в танке заглушен.

Я с непониманием посмотрел на него.

– Когда он был заглушен – я не знаю, – извинялся четвертый, как будто это он сделал и не доложил мне.

– Запиши себе, – указал я ему. – Мы внесем это в ремонтную ведомость, – и спросил: – А какая высота танка?

– Два двадцать, – тут же ответил четвертый и добавил: – А осталось только сорок сантиметров.

– Нормально, – успокоил я его, – порт-контролю этого будет достаточно. Считай, ещё одно замечание устранили. – Это я добавил уже веселее, отчего Дональд только вымученно улыбнулся.

Услышав, что качество работ меня удовлетворило, старший из мойщиков тут же заторопился:

– Пойдем, чиф, подпишешь все бумаги, и мы поедем, – а потом уже пошутил: – А то мы тут у вас останемся жить, и ты возьмешь нас в море.

– Нет, в море я вас не возьму, а вот бумаги с удовольствием подпишу. – И я принял у него тоненькую папку.

Ну а тут, как и на всех наших заводах, была написана туфта. Площадь машины была завышена процентов на десять, и танк, в котором застыло топливо, был обозначен как зачищенный якобы вручную.

– А это что? – Я ткнул пальцем в приписки и иронично поглядел на старшего.

– Ну… чиф… – Он в беспомощности развел руками. – Но мы же и ночью работали…

– А вот ваш овертайм, – показал я на один из листков. Хотя он и был написан по-голландски, но в цифрах же я пока ещё разбирался.

– Ну, чиф… – Старший уже жалобно смотрел на меня. – Новый год же приближается…

Желания спорить с ним у меня не было, и я, махнув на рукой, направился к лифту.

– Пошли, – позвал я за собой старшего, – в каюте подпишу тебе бумаги. Печать у меня там, – пояснил я ему, увидев удивленный взгляд.

Но тут меня остановил Дональд:

– Чиф, а что дальше делать?

Он смотрел на меня широко открытыми глазами. Чувствовалось, что в них надо было вставлять спички, а то они сейчас сами собой закроются.

– Во-первых, выпей кофе и иди наблюдай, как там парни на баке работают. По вахте скажешь, чтобы в машине закрыли горловины в танке и крепили снятые плиты как минимум на три шурупа. Понял?

– Есть, чиф, пить кофе и передать твоё приказание по вахте, – уже более оживленно ответил он мне.

Со старшим мы поднялись в каюту, я расписался и поставил печать в бумаги, а потом достал из холодильника связку пива из четырех банок и вручил ему:

– Ну а это, – я указал на пиво, – мои поздравления с Новым годом.

Старший был вне себя от счастья, что так завершилась его работа на этом судне, а я его только спросил:

– Когда вы уберете шланги? А то в надстройке прохладно. Надо двери закрыть.

– Сейчас и уберем, мои парни уже этим занимаются.

– Отлично! – И я тут же позвонил на трап: – Говорит старший механик, – представился я вахтенному матросу. – Как только уберут шланги, сразу закрой дверь в надстройку и держи её постоянно закрытой. Понятно?

– Есть, чиф! – получив четкий ответ, я повесил трубку.

Ну, теперь можно было вновь заняться документацией.

С разбором бумаг, инструкций и чертежей время летело незаметно. Меня оторвал от занятий телефонный звонок. Это звонил Руперт и приглашал на ужин.

– Чиф, – как всегда вежливо, говорил он в трубку, – а ваш обед разогревать или вы будете кушать только ужин?

Таким предложением я был удивлен. Обычно, кто не успел – тот опоздал. Обед или оставался на тарелке, и ты должен был его сам разогревать, или надо было идти на камбуз, чтобы его самому положить в тарелку. А тут такая забота…

Вернувшись в каюту после ужина, я вновь уселся за документацию, но телефонный звонок опять оторвал меня от дел.

– Чиф, это Дональд, – звонил четвертый, – эти парни на баке закончили работу и хотят, чтобы ты посмотрел.

Взглянув на часы, я, к своему удивлению, обнаружил, что был уже одиннадцатый час.

– Ладно. – Я оторвался от бумаг, переоделся и пошел на бак.

«Сам хотел поработать да покомандовать – вот иди и командуй», – ехидно пробила мозг залетная мысль.

Огни прожекторов с надстройки хорошо освещали широкую палубу, а подсветка под комингсами трюмов давала достаточно освещения, чтобы куда-нибудь не завалиться или не споткнуться. Хотя чего было спотыкаться? Дорога до бака была одна, и на ней не было никаких препятствий, о которые можно было бы зацепиться ногами, вот только интуитивно приходилось пригибать голову, когда я проходил под направляющими полозьями трюмных крышек. Хотя зацепить их головой я не мог. Высота их была более двух метров, да и для безопасности я надел каску.

Несмотря на ночь, палуба была достаточно освещена, но я освещал себе путь фонариком, который недавно приобрел в Гонконге. Его луч бил метров на пятьдесят вперед, и я шел, подсвечивая себе то справа, то слева.

На палубе было свежо, небольшой ветерок даже заставлял кутаться, поэтому, дойдя до бака, я даже немного продрог.

У входа в шахту пожарного насоса меня ждали парни-мойщики и четвертый механик. Они уже не смеялись и не балагурили, а молча сидели, одетые в перемазанные мазутой ярко-желтые водонепроницаемые куртки и штаны и курили.

При виде меня старший поднялся и устало спросил:

– Проверять работу будешь, чиф?

– Да, – к общему сожалению парней, решил я. – Посмотрю, что вы там намыли, – и, преступив высокий комингс двери в помещение, начал спускаться вниз.

Конечно, и шахта, и само помещение после мойки преобразились. Везде было чисто. Льяла высушены и дека отмыта до блеска. На ней даже стали видны следы старой шаровой краски, которой когда-то она была покрашена. Даже не верилось, что такое загаженное помещение приведено в порядок.

Правда, со всех щелей капала вода и переборки были влажные, но это ничего, потому что если включить грелки и оставить работающими вентиляторы, то суток через двое здесь будет сухо.

– Все нормально, парни, – осмотрев помещение, сообщил я старшему и добавил: – Не забудьте забрать мусор и пустые канистры.

– Все будет сделано, чиф, – с облегчением проговорил старший, – ты не волнуйся. Наведём мы здесь порядок.

– Когда закончите, то скажите об этом Дональду, – указал я на четвертого механика, – он закроет помещение на ключ и заходи ко мне, я рассчитаюсь с тобой. – Я хлопнул старшего по плечу и улыбнулся ему.

– Всё понял, – уже бодрее ответил тот и что-то прокричал своим друзьям.

Через пару минут парни спустились вниз и принялись вытаскивать шланги, насосы, мусор и всё остальное, что создавало в помещении беспорядок.

Четвёртому я только сказал:

– Плиты и решетки в льялах закрепишь после Нового года, но чтобы они к третьему числу были на местах. Сюда придёт порт-контроль с проверкой.

– Все ясно, чиф. – Четвёртый был доволен, что я дал ему время отдохнуть и не требовал от него немедленного исполнения приказаний.

Поднявшись на палубу вместе с четвёртым, мы нашли на распределительных щитках пакетники грелок и включили их.

– Проверь, все ли грелки в работе, – приказал я четвёртому, после того как пакетники были включены. – Если какая-нибудь из них не греет, то завтра скажи об этом электромеханику. Сегодня ничего уже делать не надо.

– Есть, чиф! – бодро подтвердил четвёртый и пошел проверять грелки, а я вернулся в надстройку.

Спать хотелось страшно, ноги еле-еле передвигались. Переодеться в чистое сил уже не было, их хватило только лишь на то, чтобы отмыть руки и ополоснуть лицо.

Едва я закончил со своим туалетом, как раздался громкий голос старшего из мойщиков:

– Чиф, можно войти?

– Заходи, заходи, – разрешил я ему, выходя из спальни. – Как самочувствие после работы? – поинтересовался я у парня.

Несмотря на усталость, тот пошутил:

– Нормально, но на блондинку в красном шарфе сил уже не хватит.

Мы рассмеялись этой шутке, и я, дружески хлопнув его по плечу, согласился с ним:

– Да, сил потратили вы много, но и работу выполнили отлично, – и, достав все деньги, что у меня были от сдачи металлолома, передал их ему, добавив: – Жизнь большая, найдешь ты еще свою блондинку.

– Не волнуйся за меня, чиф! – рассмеялся на эти слова парень. – Есть у меня такая блондинка на примете, вот сегодня вечером я и расслаблюсь с ней, – и принялся пересчитывать деньги, а потом в недоумении поднял на меня глаза: – А чего столько?

– Бонус вам на Новый год за отличную работу, – разъяснил я ему и, пожав на прощанье руку этому неунывающему высокому статному блондину, проводил его из каюты, а сам попытался заснуть тут же на диванчике, накрывшись «аляской».

Но не тут-то было! Куда делся тот сон, который только что валил меня с ног? Спать вроде бы и хотелось, и было уже далеко за полночь, и глаза закрыты, но сон пропал. В мозгу все крутились события сегодняшнего дня, тело было напряжено, и я никак не мог расслабиться. Только перед самым звонком вахтенного моториста, который поднимал меня по утрам, я вроде бы немного задремал.