Глава 3

22 июня 2015 года,

окрестности Бреста

После этого странного разговора я приходил в себя почти несколько часов. Всё прокручивал в голове продиктованную информацию. Ох, как же хреново вышло! Наговорил вагон второстепенной ерунды, а многие важные моменты упустил. Ну так ведь не готовился же! Мало, очень мало я знаю про времена Второй Мировой. На уровне школьника – канву основных событий. А надо бы изучить сей вопрос повнимательнее. Вдруг нам опять удастся поговорить? Телефон, послуживший коммуникатором между веками, я теперь всё время носил с собой, проверяя и подзаряжая батарейку.

А знания? Как быть с ними? Пришлось закопаться в Интернет. И чем больше я «выкапывал», тем больше понимал: я НИЧЕГО не знаю по истории Великой Отечественной войны! Ничегошеньки! Все мои «знания», которыми так приятно блеснуть в кругу друзей, когда нетрезвый разговор скатывается с темы хвастовства личными достижениями на «глобальные» вопросы отечественной истории и мировой политики (а с них на баб и отдых), – пустышка! Коллекция мифов…

А с другой стороны, тот сумбур, что я вывалил на Вождя, легко мог оказаться наиболее правильной подачей информации – Сталин внимательно перечитает заметки, рассортирует, САМ выявит наиболее важное. Потому как готовых решений для минимизации последствий трагедии сорок первого года ДО СИХ ПОР не придумали! Чтобы хоть как-то избежать огромных потерь в людях, технике и территориях, надо было самим наносить удар в январе 1941 года. Пока у немцев на границе было не более тридцати дивизий. Да и то шансы на победу не столь велики: без боевого опыта командиров всех уровней, без «прикатки» техники, без сколачивания подразделений, многие «гениальные» задумки не могут быть воплощены в жизнь.

К примеру, нет смысла пытаться формировать за четыре дня до начала войны воздушные армии. Да и вообще, их создание в сорок первом году, даже весной – несбыточная мечта. В принципе создать-то можно, а вот использовать с толком данный «инструмент» не выйдет. Чтобы научиться этому, советскому командованию надо пройти через «горячее» лето и «пылающую» зиму первого года войны.

Столь же нелепыми будут любые политические реформы. Выпустить из ГУЛАГа всех политических? Глупость несусветная: кроме сидящих по доносам своих же коллег технических специалистов, там хватает и всякой сволочи, бездельников, партийных карьеристов, гадящих вполне реально. Распустить колхозы? Еще того хлеще – остаться без базиса перед лицом самой страшной в истории нашей страны войне.

После всех метаний и вполне интеллигентских рефлексий (хотя я никогда не причислял себя к интеллигентам – у меня профессия есть!), моя совесть немного притихла от мысли, что даже простое предупреждение о точной дате нападения – большое благо. Надеюсь, что в этот раз наших бойцов не застанут спящими в казармах, а боевую технику – на стоянках, с разобранными для ремонта и профилактики двигателями. И патроны с опечатанных складов раздадут в части, и самолеты заправят топливом и боеприпасами.

Но в душе все равно шевелился червячок сомнения – ведь можно, можно было сказать больше! На всякий случай я хорошенько подготовился к новому разговору – забил в планшет кучу разной полезной информации. Вплоть до подробнейших карт боевых действий, с точным указанием расположения немецких и советских частей, количества солдат, техники и маршрутов движения.

Утром третьего дня после разговора, в воскресенье 21 июня, я не выдержал и, торопливо побросав в дорожную сумку бритвенные принадлежности, трусы, носки и запасную рубашку, рванул на «Субарике» в направлении западной границы. Мне почему-то до зубовной боли захотелось побывать в Бресте, своими глазами посмотреть на Крепость, пройти по местам, где наши предки приняли неравный бой, но не сдались.

Тысячу километров я пролетел почти без остановок, добравшись до места назначения поздним вечером. На ночлег устроился в гостинице поселка со смешным названием Бульково, неподалеку от города. Привычно проверил перед сном заряд аккумуляторов смартфона и планшета (всё было в норме – я постоянно, через равные промежутки времени, подзаряжал девайсы от прикуривателя, не давая уровню опуститься ниже 50 процентов) и мгновенно отрубился, едва успев прилечь на кровать в удивительно чистом и уютном, хотя и очень маленьком, номере.

Приснилась мне почему-то армейская юность. Торжественное построение на плацу родного училища и я – молодой новоиспеченный лейтенант, подкидывающий вверх фуражку. Видимо, так мозги пытались настроиться на нужный лад.

Проснулся перед рассветом, сказалась привычка спать не больше пяти часов. Правда, дома я ложился гораздо позже полуночи, а вчера «срубился» в детское время – в начале одиннадцатого. Поплескавшись под душем и почистив зубы, я присел, чтобы перекусить купленными в придорожном кафе бутербродами, и наконец более-менее спокойно подумал: а на хрена я вообще сюда приехал?

Принять участие в церемонии памяти? Я несколько раз видел по телику – такие устраивают в Крепости 22 июня. Пройтись по развалинам, обожженным взрывами бомб и снарядов, обильно окропленным кровью советских бойцов? Проникнуться обстановкой? Пожалуй… все равно на месте, в Москве, мне бы не усиделось! Решено – еду в Брестскую крепость!

Первую странность заметил, отъехав от поселка метров на двести – проскочив неширокую полосу легкого тумана, вдруг увидел, что дорога, по которой я накануне проезжал, изменилась волшебным образом. Словно ночью тут прошлись тяжелые бульдозеры, содрали весь асфальт и оставили после себя щебёночные «волны». Дальше непонятки пошли косяком – пискнул навигатор, на экранчике высветилась надпись: «Потеряна связь со спутниками». Я машинально достал и проверил смартфон – он тоже показывал отсутствие связи.

– Что за?.. – сказал я вслух и тут увидел в светлеющем утреннем небе… идущие на восток самолеты.

Самолеты были… старыми. Летели, на мой взгляд, довольно медленно. Гудели моторами. На современные военные или гражданские аппараты не походили совершенно. Больше всего они напоминали бомбардировщики, виденные в кадрах кинохроники времен Великой Отечественной войны. Я не большой знаток антикварной техники и не могу вот так, всего лишь по силуэту, определить тип летательного аппарата, однако мне почему-то показалось – самолеты немецкие. Как-то само собой вспомнилось название – «Ю-88». Просто от пикировщика «Ю-87» (тоже виденного в кинохрониках) они отличались наличием двух двигателей. Хотя с тем же успехом самолеты могли оказаться какими-нибудь «Хейнкелями».

Нет, я, конечно, знал про реконструкторов. И видел у них на «пострелушках» нехилую технику – совершенно аутентичные танки и бронемашины. Но чтобы они использовали самолеты? Очень сомнительно! Да и наскреби они даже пару десятков разнокалиберных машин – об этом бы трубили на всех телеканалах.

Я остановился на обочине и вылез из автомобиля. Самолеты продолжали пролетать надо мной большими группами. И как-то вдруг в памяти всплыли строки песни: «Двадцать второго июня, ровно в четыре часа…» Смотрю на часы – три тридцать.

И тут вдруг полыхнуло на западе! Окутанный легким туманом город Брест подсветился многочисленными яркими вспышками. А через пару секунд до меня докатился звук. Любой человек, служивший в армии, не смог бы перепутать этот грохот ни с чем другим, ни с громом, ни с салютом – там, у границы, работала артиллерия. Много пушек. Десятки, а то и сотни стволов.

Первой мыслью было: на Белоруссию напало НАТО! Но почему с использованием антикварных самолетов? Разум еще цеплялся за привычные штампы, придумывал происходящему рациональное объяснение, однако в глубине души я понимал – что-то случилось со мной. Снова случилось… Только на этот раз из прошлого прорвался не голос вождя, а ВСЁ прошлое. Целиком! Или, вернее, это я сам неведомым образом провалился… Куда? Да, мать его, скорее всего именно в 22 июня 1941 года!

Это открытие настолько потрясло меня, что минут пять я просто простоял, тупо глядя то на взрывы, то на пролетающие бомбардировщики. Но в какой-то момент что-то неуловимо изменилось. В сплошной грохот вплелись посторонние нотки. Я не сразу сообразил, что перемена звукового сопровождения артобстрела вызвана… вступлением в бой нашей артиллерии! Да, подали голос мощные орудия на нашей стороне! И не прошло и трех-четырех минут, как количество вспышек взрывов в нещадно обстреливаемом немцами Бресте пошло на спад. Видимо, наши артразведчики засекли позиции немецких батарей и теперь раскатывали их тяжелыми гаубицами. Но как же так? Насколько я помнил источники, в первые часы войны Красная Армия практически не вела контрбатарейной борьбы, настолько был силен фактор внезапности. Просто не успели занять позиции, потеряв матчасть и большую часть личного состава прямо в местах постоянной дислокации. А здесь… а здесь, получается, наши успели вывести орудия из парков… заранее? Значит, все-таки помог мой разговор с Вождем? Успели наши подготовиться?

Тут и в небе появились новые участники – сверху на немецкие бомберы упали сотни (как мне показалось) юрких маленьких самолетиков, некоторые даже с двумя крыльями. Красивые, словно на воздушном параде, ряды двухмоторных «Юнкерсов» (или «Хейнкелей») мгновенно рассыпались. Хваленые асы люфтваффе явно не ожидали никакого противодействия! Вот загорелся и пошел к земле первый бомбардировщик, вот второй, вот уже и третий… А, нет! Третьим оказался сраженный хвостовым стрелком биплан с красными звездами на крыльях. Бой в небе начал набирать обороты – количество горящих машин увеличивалось с каждой секундой. К земле, оставляя дымные следы, устремились уже десятки самолетов. К сожалению, сбитых было примерно поровну. Но и такие потери оказались для немцев неприемлемыми – я заметил, что один из бомберов вывалил свой груз прямо в «чистое поле» и, облегченный, развернулся на запад. Ага, еще один торопливо и неприцельно сбросил бомбы и попытался удрать. Тщетно – его догнали и сбили.

Однако праздник расстрела неприкрытых бомберов продолжался недолго – через пять – семь минут на выручку своим избиваемым бомбардировщикам прилетели немецкие истребители. Карусель воздушного боя закрутилась с новой силой. Эх, нашим бы пропустить бомберы в глубь своей территории, километров на сто-двести. И там спокойно бить… Не додумали, выходит, опыта маловато. А может, просто побоялись пропускать – мало ли на какой объект нацелены немцы – кто-то на Минск, а кто-то на Кобрин. Вот и пропускай их, а потом последствия расхлебывай.

Я следил за сражением в воздухе еще полчаса. За это время большинство бомбардировщиков или было сбито, или развернулось и удрало на свою территорию. Истребители продолжали свою «собачью свалку» еще минут пять, пока у обеих противоборствующих сторон не закончилось топливо и боеприпасы. Небо постепенно очистилось. Пора и мне подумать о своих дальнейших действиях.

Ну, с главным из «интеллигентских» вопросов: «Кто виноват?» всё вроде бы понятно – виновата та самая сила, соединившая четыре дня назад мой мобильник с телефоном Сталина. И теперь я воочию наблюдаю промежуточные итоги этого разговора.

А вот второй «интеллигентский» вопросец: «Что делать?» так и стоит на повестке. Что МНЕ теперь делать, куда деваться? Поехать в Брест? Так там сейчас явно будет не до меня – немцы прорвутся в город уже через пару часов. И не дай бог, меня в «Субарике» примут за врага – долго разбираться не будут – полоснут из пулемета и всё, поминай как звали. Не поболтать больше с Вождем, не поучить его уму-разуму…

Ехать в Кобрин? Более здравая мысль – там штаб 4-го корпуса, там должно быть гораздо спокойней, все-таки полста километров от границы. По крайней мере, сразу на поражение стрелять не будут, сначала попытаются разобраться, что за человек к ним приехал на чудо-автомобиле.

Решено: еду в Кобрин!

Не успевший остыть движок «Субару» завелся с пол-оборота. Я вырулил на дорогу (если так можно было назвать это «направление») и поехал в сторону шоссе. Ехал медленно, опасаясь разбить подвеску на колдобинах. К счастью, погода стояла сухая, жидкой грязи на полотне не было и препятствия отлично просматривались.

И вот, засмотревшись, увлекшись процессом выбора правильной траектории среди ухабов и ям, я перестал следить за окружающей обстановкой, за что немедленно поплатился. «Субарик» проехал примерно километра полтора, я уже видел насыпь идущего с востока на запад Московского шоссе, как позади машины что-то грохнуло и меня осыпало осколками стекла. И не только стекла – ударив по тормозам, я несколько секунд зачарованно пялился на большой иззубренный осколок, торчащий из внутрисалонного зеркала заднего вида. Смерть пролетела в десятке сантиметров от моей головы.

Что это вообще было? Выйдя из шокового состояния, я рванул ручку, чуть не вырвав ее из крепления, распахнул дверь и буквально вывалился из машины. Быстро осмотрелся по сторонам, прячась за кузовом – вокруг никого. Шальной снаряд? Так до границы больше десятка километров! Сюда только тяжелые орудия могут добить, а дымящаяся в полусотне метров сзади воронка от взрыва, чуть было не отправившего меня на небеса, не выглядит очень большой. Сюда явно не «чемодан» прилетел. Да будь это снаряд тяжелого орудия, я бы сейчас тут не ползал. От «Субарика» только куски железа остались бы, а от меня – пара килограммов мяса, тонким слоем размазанного вокруг. Погоди-ка, я чуть не отправился на небеса?.. Небеса, блин!

Торопливо поднимаю голову к небу. Точно! На довольно большой высоте виден двухмоторный самолет, который, форсируя движки, что было заметно по дымным выхлопам из патрубков, удирал на запад. Видимо, это один из немецких бомбардировщиков, «облегчился» «куда бог пошлет», вряд ли он с такой высоты рассчитывал попасть в одиночную движущуюся цель вроде моего автомобиля. Вот так повезло!

Определив причину незапланированной остановки, я обошел «Субарик» по кругу. Твою мать!!! В заднем борту, кроме разбитого стекла, множество других повреждений – оба фонаря разбиты, бампер просто решето, но что самое хреновое – покрышки в клочья. Причем на обоих задних колесах, а запаска у меня только одна. Да и та в багажнике, которому больше всего досталось. Ну-ка, глянем…

С трудом подняв перекореженную крышку, я заглянул в багажник. Ящик с инструментами и пластиковый кейс с домкратом – в клочья, гаечные ключи разбросаны по всему полику. Резкий запах бьет в нос – пробило аэрозольный баллончик с «вэдэшкой», универсальной смазкой. А что с запасным колесом? Приподнимаю панель полика… Трындец запаске – на покрышке множество рваных дыр. И к запаху «вэдэшки» добавился новый аромат – бензина. Похоже, что и бак пробит. Всё, блин, отъездился…

А до Кобрина добрых три десятка километров и ходок из меня… Неважный ходок, прямо скажем – я долгих прогулок не люблю, на работу и домой исключительно на машине мотаюсь, активному отдыху предпочитаю диван и пиво. Хорошо хоть зарядку по утрам делаю, на турнике подтягиваюсь, чтобы жиром не заплыть. Но три десятка километров… А что делать? Оставаться на месте? Так, насколько мне помнится из истории (а сейчас, после дотошного изучения именно этого периода, я весьма неплохо «владел матчастью»), Брест будет окружен немцами примерно к полудню. И хотя тут утро первого дня войны сразу пошло не так, как было в моей реальности, но проверять степень изменения обстановки как-то не хотелось. Да, наши вполне могли вывести войска из Крепости, взорвать мосты и сделать еще множество полезных и добрых дел. Но немцы – мужчины серьезные. Вояки опытные, изобретательные, инициативные… найдут, чем ответить на внезапное изменение обстановки. Поэтому – надо идти, уносить ноги и прочие жизненно необходимые организму части тела в безопасное место. Может, я попутку какую поймаю?

Я быстро закинул в спортивную сумку разбросанные по салону гаджеты, бутылки с водой и упаковки «сухого корма». Переложил в карман брюк своего постоянного спутника – складной нож, прошедший со мной, как я шутил, «две войны». Им и колбаску можно порезать, и огурчики с помидорчиками на закусь. И плохих людей… Были прецеденты в далеком прошлом.

Что еще полезного прихватить? Китайские гаечные ключи из ремонтного набора? Ага, из хромомолибденового сплава, как писалось на этикетке! Нервно рассмеявшись случайной шутке, я еще раз осмотрел усыпанный битым стеклом салон и воняющий бензином багажник «Субару». Ну, вроде бы все более-менее ценное прихватил.

Хотя, конечно, самое ценное в моем автомобиле – сам автомобиль. С невиданным здесь компактным инжекторным двигателем, с оригинальной подвеской и полным приводом. Не считая бортовой электроники. На мгновение мелькнула мысль бросить спичку под днище, где уже набралась большая лужа бензина. Но дурная идея сразу улетучилась – попади «Субарик» к нашим, это же какой технологический прорыв можно организовать, особенно в довесок к тем сведениям, что хранятся на десятке флешек. А если достанется немцам – им все равно это чудо японского автомобилестроения не поможет войну выиграть. В «тот раз» проиграли, а в этот тем более огребут. Вон как наши «ястребки» немецкие бомберы разогнали! Любо-дорого посмотреть! Надеюсь, что и дальше игра пойдет не в одни ворота, как «в прошлый раз».

Перекинув ремень сумки через плечо, я бодро зашагал к шоссе, периодически посматривая на небо, чтобы с него опять не прилетел новый нежданный подарочек. Но самолетов не наблюдалось. Вообще ни одного. Удивительно – вот буквально несколько минут назад наверху ревело, рычало, татакало и бумкало, а сейчас – тишина. Похоже, что уцелевшие вернулись на родные аэродромы и сейчас торопливо заправляются топливом и пополняют боекомплект. Интересно, кто успеет первым?

Денек обещал быть жарким. Во всех отношениях. Светать начало всего час назад, а то и меньше, но температура воздуха уже поднялась до приятных восемнадцати градусов. Что же будет в полдень? В хорошем темпе я дошел до шоссе, поднялся на невысокую насыпь и огляделся. На западе что-то горело. Черт, да что значит «что-то»? Черные столбы поднимались почти по всему горизонту. И в самом Бресте, и на юг от него. На севере дыма почему-то было чуть меньше. На востоке, в стороне Кобрина, тоже виднелись три или четыре дымовых столба. А не слабо нашим досталось!