Часть 2
Утраченные иллюзии

Всё-таки не зря мои предки заставили меня пойти учиться на экономиста! Вот уже неделю я весьма прилежно впитываю сведения по налоговому законодательству и другие сопутствующие знания. Признаюсь честно – сначала, первые два дня, приходилось себя заставлять, но потом пришёл интерес. Не помню кто, но мне говорили, что интерес к каждому делу возникает по мере его освоения. То есть чем более ты им овладеваешь, тем интереснее тебе становится осваивать его дальше. Похоже, это действительно так!

На этих весьма дорогих курсах вместе со мной учатся не только бухгалтеры. Тут есть и бизнесмены, имеющие свои фирмы в разных городах страны, и руководители государственных предприятий, но есть и такие же, как я, бухгалтеры, работающие на кого-то. В перерывах мы запросто общаемся, рассказывая друг другу о том, кто есть каждый из нас и чем занимается. Я в этой компании оказался самым молодым, а со своей внешностью очень часто ловлю весьма заинтересованные взгляды даже взрослых тёток. Ох, права была Ника в своих опасениях! Она из Питера звонит часто. Днём, когда я на занятиях, мой телефон отключён. Это жёсткое требование организаторов. Выходя после лекций на улицу на пути к метро, я его тут же включаю, и почти сразу раздаётся её звонок. После откровенного разговора во время нашей последней встречи её тон в общении со мной совсем изменился. Исчезла прежняя показная игривость, а взамен пришла трогательная заботливость любящей женщины. Я это очень остро чувствую. Ника всегда спрашивает меня, не устаю ли я, удобно ли мне там, где меня разместили и про прочую бытовую ерунду. Причём я чувствую, что это вовсе не дежурные вопросы, а её это действительно волнует. Именно это меня трогает!

Что касается моего размещения, то всем можно успокоиться, и в первую очередь мне самому. Это в смысле даримых откровенных взглядов моих соучениц. Нас разместили в двухместных номерах небольшой гостиницы, которая больше напоминает общежитие. Наверно, когда-то она принадлежала какому-нибудь промышленному гиганту, а теперь в меру обеспечиваемого ею для постояльцев комфорта зарабатывает на жизнь самостоятельно. Меня это вполне устраивает: главное, что в «удобства» бегать в конец коридора не надо – всё есть в номере. Слушатели наших курсов размещены компактно на одном этаже. Странно, но, попав в одну группу, солидные люди разных занятий будто молодеют, чувствуют себя чуть ли не студентами и порой отрываются по полной. Видимо, в отдалении от своих повседневных забот и семей, они ощутили себя глотнувшими воздуха свободы, и поэтому то в одной, то в другой комнате вечерами возникают весёлые застолья с обильными возлияниями, а наутро в аудитории их участники со слегка помятыми лицами поглядывают друг на друга с понимающими улыбочками.

Мой сосед Владимир – фактуристый весёлый мужик лет сорока, приехавший аж из Томска. Мне он сразу же представился как Влад и сказал, что владеет фирмой по строительству коттеджей. В номере я его почти не вижу: то у него в Москве какие-то родственники, то он сидит у кого-то из наших в гостях и приходит в слегка подогретом состоянии иногда за полночь, а иногда даже под утро. Поэтому вечерами, стараясь быть паинькой и осуществлять свою программу самовоспитания, я могу спокойно сидеть за своим ноутбуком, который решил по мере обучения набивать полезной информацией. То есть относительно того, чего может хотеть молодой привлекательный мужик, привыкший к вниманию противоположного пола, стараюсь вести себя прилично. Да и как тут не вести себя так после того откровенного разговора с Никой.

После занятий порой развлекаю себя тем, что прогуливаюсь по улицам центра столицы. Интересно сравнивать два города, давно и жёстко соперничающие друг с другом! Честно говоря, до известия об увлечении Костика архитектурой я не очень обращал внимания на облик окружающих строений, меня всегда интересовала только их функциональность, а тут стал посматривать и делать для себя неожиданные открытия. Видимо, врождённая интеллигентность, впитанная от родителей, всё-таки даёт себя знать. Здесь тоже совсем неожиданно у меня появился интерес. Так, наш город святого Петра из Москвы показался мне уютным, тёплым, спокойным, а огромная, разухабистая, вечно куда-то спешащая Москва – холодной и неприветливой. А что касается строений… Здесь огромное современное здание зачастую соседствует с маленькой древней церквушкой или таким же маленьким двухэтажным домиком тоже старой постройки, и это мне кажется каким-то негармоничным, режет глаз жителя Петербурга, привыкшего к равновеликим строгим классическим формам не только на проспектах, но даже и в переулках. Короче, сам себе удивляюсь, даже однажды позвонил отсюда Костику, чтобы рассказать про свои наблюдения. Бедняга так обалдел от моего звонка! Похоже, если бы на него вдруг упал отремонтированный когда-то мной шкаф, он меньше бы удивился. Было очень приятно услышать в трубке его искреннюю радость. Протрендели аж полчаса!

Сегодня, как всегда после занятий, решил побродить около Кремля. Красная площадь меня особо не впечатлила. Наверно, как человек, проживший всю жизнь в Петербурге, я действительно привык к нашей питерской архитектуре, и здания со стрельчатыми окнами под русский стиль трепета у меня не вызвали. Странно, но снова возвращаюсь к мыслям об архитектуре – предмете, который у меня никогда интереса не вызывал. Я понимаю, что это всё русское или квазирусское, а у нас большинство зданий построено людьми, приглашёнными из Европы, но для меня своё и родное именно то, а не это! Именно такие дома вокруг я видел с детства. Фамилии архитекторов часто звучали из уст моих родителей, но я не стремился их запомнить. Мне это было неинтересно.

Посетить ГУМ мне не захотелось, и я шагаю к Мавзолею. Когда-то сюда на поклонение вождю стояли огромные очереди. Люди, заставшие те времена, мне рассказывали. Правда, и теперь тоже народ к нему приходит… Насмотревшись на закрытые двери, рядом с которыми прежде стояли часовые, я поворачиваю направо и иду вдоль красной кремлёвской стены. С неба сыплется, наверно, последний снег этой зимы, и я уже давно заметил, что именно такая погода располагает к разного рода размышлениям. Сам не понял, как оказался в садике с известной всем могилой неизвестного солдата. Кажется, этот садик называется Александровский. Я никогда не любил всяких помпезных сооружений, но этот мемориал просто заставляет меня подойти и некоторое время около него постоять.

Что я знаю о той войне? О войне самой страшной из всех, что переживала страна, паспорт гражданина которой я ношу в кармане. Только то, о чём мне говорили в школе, и то, что все видели в разных фильмах о ней. А ещё? Я вот знаю, что мой дед воевал на Ленинградском фронте, куда попал совсем ещё мальчишкой. В сорок третьем ему было только пятнадцать, моя прабабушка, его мама, к тому времени уже умерла. Его, тоже умирающего от голода на ленинградской улице, подобрал какой-то военный и привез в расположение своей части практически у самой линии фронта. Там, конечно, подкормили, и командир уступил просьбам парня – оставил… Дед мне сам про всё это рассказывал и показывал медали «За оборону Ленинграда» и даже «За отвагу»! Помню, я тогда удивился, что по-настоящему боевой медалью наградили практически пацана. Правда, этот пацан в сорок четвёртом во время снятия блокады получил ранение, а значит, реально пролил кровь за свою страну. Про военное прошлое своих других родственников я, к сожалению, не знаю.

И вот тут лежит какой-то парень, который защищал свою страну, свою семью. Он защищал свою семью… А если настанет час, когда всё это, не дай бог, повторится? Кого буду защищать я? То, что буду, – это без сомнения и не обсуждается. Свою страну, Родину – это понятно, но понятие Родины для каждого из нас складывается из многих понятий, в том числе из понятия семьи. А у меня есть семья? С женой развёлся, дочка сейчас меня скорее всего и не признает, с родителями поскандалил, да так, что месяцами не то что не встречаемся, даже по телефону не разговариваем…

Вообще, что такое семья? Где-то я слышал: говорят, что наша страна – семья народов. Это значит, что мы живём вместе, как бы в одном большом общем доме. Тогда получается, что те люди, с которыми мы живём, и являются нашей семьёй. Если бы я, даже не расписавшись, жил с Никой, то она всё равно была бы моей семьёй. Это ведь так просто! М-да… К интересным выводам приходишь порой…

А нужна ли такому мужику, как я, семья? Например, мне сейчас. Я молод, как говорят, смазлив, опять-таки девки любят. Свистни только… Правда, вот Ольга предпочла мне Костика. Это своеобразный звоночек! Забавно… Вот я и начал отдавать себе отчёт в том, что не всё достигается в койке. Семья – это что-то постоянное, а меня постоянство всегда напрягало. Ну не люблю я есть одно и то же блюдо каждый день! Моя душа требует разнообразного меню. Конечно, не душа требует – тело… Когда-то это должно кончиться. С возрастом, наверно… Вот, кажется, у Ники это уже кончилось, и она в меня влюбилась. Нашла в кого влюбляться – в пацана!

Так всё-таки, если придётся, за кого же я пойду сражаться? Кто нуждается в моей мужской защите? Оказывается – только Ника?.. Беззащитная при всей своей крутости женщина, которая только на пороге своего сорокалетия пришла к своим неутешительным выводам. Она очень хочет мне верить, пытается мне верить! Кстати, её сын тоже мне верит. Уф… Доверие, однако, обязывает… Что ж, защищать так защищать! Значит, и этого ботаника Костика я тоже буду защищать. Ну, блин, и семейство!.. А может быть, это теперь уже моё семейство? И всё-таки нужна ли такому мужику, как я, семья?

Уже просто брожу по Александровскому садику. В своих мыслях даже не заметил, как отошёл от мемориала. Надо где-то цветы купить, вернуться и положить. Я должен это сделать, если уж оказался тут.

* * *

– Макс, ты что-то всё время откалываешься от коллектива, – заявляет как-то вечером Влад. – А между тем тобой многие интересуются!..

– Кто это мной интересуется? – недовольно бурчу я, не отрываясь от экрана ноутбука.

– Ой, не строй из себя ничего не понимающего мальчика! – смеётся он. – Женщины тобой интересуются! Особенно Ксюша. Как соберёмся, так все разговоры про тебя. Мол, сосед у меня – молодой красавчик, и такой нелюдимый, всё один в номере сидит. Всё требуют, чтобы я тебя привёл.

– Куда?

– В нашу компанию! Это же так здорово! Сначала посидели, выпили и поболтали, ну а потом… В этой богадельне свободный номер всегда находится! Ты думаешь, все сюда учиться приехали? Ага! Знаешь, когда дома уже всё обрыдло, как хочется встряхнуться? Вот и оттягиваемся! А тётки наши действительно по тебе сохнут. Да и не только наши. Вон, Альбина, которая нам лекции читает, так просто глаз с тебя не сводит! Замечал небось?

– Трудно не заметить…

– Так – вперёд! Никогда не поверю, что такие мужики, как ты, сторонятся женской ласки. Может, у тебя в твоём Питере есть зазноба, которой ты не хочешь изменять?

Отрываюсь от экрана ноутбука и смотрю на него. Ответить, что есть, и он отвяжется? Не похоже. И всё-таки…

– А если есть?

– Ну и что, что есть? Это же в Питере! У нас у всех дома кто-то остался и ждёт. Жёны, местные любовницы… Но это – там! Это как раз и есть то, от чего многие хотели бы отдохнуть. Сменить, так сказать, обстановку и обновить впечатления. И это вовсе не измена, если ты, конечно, боишься изменить своей зазнобе. Измена всегда – в башке! Измена – это когда ты ради каких-то своих интересов жертвуешь интересами близких тебе людей. А то, что у нас здесь, – всего лишь некая развлекуха на дистанции от пьянки до койки. А когда домой вернёмся, будем, как всегда, примерными людьми. Вот так!

Интересная философия… Вроде ни к чему не придерёшься.

– Мне таких развлекух и в Питере хватает. Отдыхаю я тут от них! – это я пытаюсь отшутиться.

– Ладно, как знаешь… – и он выходит из номера.

Пытаюсь читать, но мысли уже совсем другие. А ведь, чёрт возьми, реально сижу в этой Москве уже вторую неделю и вяну за науками, а весёлая жизнь проходит мимо. Что я, не смогу прочесть все те материалы, которые нам тут дают, дома? Ведь главное их получить, а учиться можно и потом.

Ох… Ладно… Нет, Влад просто как змей-искуситель какой-то. Но ведь действительно – вся моя жизнь протекает в Питере, а тут – гастроли, а значит, всё шито-крыто! Вернусь и буду примерным мальчиком. Так, может быть, всё-таки гульнуть?

А вообще, чего это я размечтался? Всё! Ложусь спать и выкидываю глупости из головы.

Просыпаюсь ночью от шорохов. Это Влад пришёл.

– Извини, я тебя разбудил… – бормочет он, увидев, что я открыл глаза, и вдруг ухмыляется. – А я так славненько оттянулся! Ну спи, спи… Так всё и проспишь!

Вот чёртов искуситель!

Утром, бреясь над раковиной в санузле номера, рассматриваю себя в зеркале. Что ж… Действительно, смазливая, масляная рожа. От её вида тащатся девки. Своеобразный мой отличительный признак. А если сделать лицо серьёзным? Гм… Всё почти то же самое. В общем – красавчик!

Но если природа дала мне такую внешность, то её надо использовать. Иначе для чего же она, милая, старалась? Вон, некоторые даже пластику на лице делают, чтобы быть посимпатичнее! А если уж сама природа… Против неё не попрёшь! Кстати, моё стремление к женской ласке – это ведь тоже природа! Тогда чего же я воюю с природой? Выходит, прав Влад! Ведь всё время пребывания в Москве я старательно игнорирую бросаемые на меня заинтересованные взгляды. А одна из наших преподавательниц, читая нам лекции, действительно будто всё время обращается только ко мне. Просто глаз не сводит! Сама-то личиком – не бог весть кто, да и по возрасту, наверно, ненамного моложе Ники. Правда, фигурка у неё, а если ещё и очочки снять…

Сижу на занятиях. Всё как обычно, у моих соучеников после вчерашнего вечера лица слегка помятые. Опять переглядываются… Ну, значит, славно провели время. Лекторша Альбина Сергеевна снова читает лекцию будто только мне. Старательно делаю пометки в блокноте. В принципе мне всё пока понятно, да и что может быть непонятного в изложении своеобразных правил игры. Но всё-таки этот постоянный взгляд на меня! Даже любопытно! Задам-ка я ей после лекции вопрос и посмотрю на реакцию.

Сказано – сделано, а вернее, подумано – сделано. Альбина Сергеевна с явным удовольствием растолковывает мне то, что я якобы не понял. Мы сидим в преподавательской комнате, в которую я был приглашён после всех занятий.

– Вам понятно, Максим? – она смотрит мне в глаза.

– Сейчас понятно. Спасибо вам! – с энтузиазмом соглашаюсь я, уже думая о продолжении и одаривая её улыбкой.

– Я рада. Если у вас будут ещё вопросы, с удовольствием на них отвечу.

Подаю ей на плащ и получаю слегка удивлённый, но благодарный взгляд.

– Приятно, когда за тобой ухаживает молодой петербургский джентльмен… – тихо произносит Альбина Сергеевна. Звучит обнадёживающе, а поэтому взбадривает!

– Вы позволите в качестве благодарности за консультацию пригласить вас где-нибудь немного посидеть?

– Ой… – она явно опешила от моего предложения и поэтому немного краснеет. Не спеша выходим на улицу.

Кажется, я нарвался на экземпляр, который в народе называют «синим чулком». Однако если учесть, что она кандидат экономических наук, то можно предположить, что личной жизни у неё было не так уж и много. Наука, как и искусство, требует жертв.

– Давайте зайдём в какое-нибудь кафе, кофе выпьем… – повторяю я предложение.

Наблюдая за её лицом, с удивлением вижу, как меняется его выражение.

– Спасибо за приглашение, Максим… Но, наверное, не стоит.

Это говорится спокойно, с тёплой улыбкой. Напряжённо пытаюсь понять, что в этой улыбке. Точно! Сожаление… Это как же?

– Видите ли, Максим… – Альбина Сергеевна явно подбирает слова, – думаю, вы неправильно истолковали мой взгляд на лекциях. Понимаете, лектору всегда проще рассказывать кому-то, и, как правило, он выбирает в аудитории себе такую персону в качестве слушателя. У вас весьма привлекательная внешность, вы сами это, конечно, знаете, и мой взгляд всё время просто цепляется за вас. Это правда. Вот и всё! Не обижайтесь!

Ну и отповедь! Стою истуканом. Ай да «синий чулок»! Круто…

– Простите… – мямлю в смущении. – Я думал… просто…

– Ничего, – прерывает она меня. – До свидания! До завтра.

Смотрю ей в спину. Не было у меня ещё таких обломов. Кажется, жизнь начинает воспитывать…

Озадаченно бреду по улице. Почему-то вспоминается Ольга. Та ведь тоже меня отодвинула… при всех моих плюсах.

А какие у меня плюсы? Смазливая масляная рожа? Я всегда считал это плюсом. Ещё утром, когда рассматривал себя в зеркале, даже целую теорию выстроил. Где-то я слышал, что всё должно быть в равновесии… Однако если это так, то глубоко уважаемая природа, потрудившись над моими физическими кондициями, похоже, отдохнула на всём остальном. В таком случае я – смазливый недоумок. Ведь даже Ольга, сопливая, восемнадцатилетняя девчонка, предпочла мне ничем внешне не выдающегося Костика за его… Гм… А что есть у Костика такого привлекательного? Музыка, книги… Мысли всякие… Вообще интересные у него мысли! Короче, у него есть то, что называют содержанием. А у меня? А я скорее всего, как это называют, – «ни с чем пирожок»! Но, правда, красивый…